***
Тот, о ком шла речь, а именно — Тацуми Соичи, аспирант сельскохозяйственного факультета в университете Нагоя, в это время проклинал всех и вся за то, что результаты эксперимента совершенно не сходятся с гипотезой, сроки горят, в лаборатории стоит ужаснейший бардак, и Моринаги нет на месте. Разумеется, парень отпросился заранее, и Тацуми был в курсе причины его сегодняшнего отсутствия. Но, всё же, без своего лаборанта он справлялся с трудом, будучи по своей натуре человеком, с головой погружённым в своё дело, но от этого забывающим о различных мелочах, которые он обычно делегировал Моринаге. — Чёрт, — уставший Соичи плюхнулся на стул, подперев голову ладонью. Он замер и в замешательстве нахмурил брови. Его слегка знобило, и это раздражало. Его не должно было знобить. Это было непозволительно. «Не думаю, что он вернётся в ближайшее время», — подумал Соичи, осторожно вставая, подходя к рюкзаку и вынимая лежавшую на самом дне потрёпанную упаковку таблеток и бутылку воды. Он отсчитал две штуки и проглотил их, запивая водой, и в этот момент… — Семпай, здравствуйте! Мне удалось освободиться пораньше. Как вы… Семпай?! Он буквально подбежал к закашлявшемуся Тацуми и похлопал того по спине. — Идиот, — наконец, смог выговорить Соичи. — Зачем так врываться и пугать?! — Простите, — произнёс Моринага, всё ещё приобнимая растерявшегося Тацуми. — Я не думал, что вы так отреагируете. — Всё нормально, только прекращай липнуть ко мне. Соичи попытался вывернуться из кольца рук Тецухиро. Тот мгновенно пришёл в себя и, расцепляя руки, отстранился. Он мысленно отметил, что семпай хмурился, но будто бы для вида — он не злился всерьёз. Моринага знал, когда Тацуми злится по-настоящему, и старался избегать таких моментов. Они были знакомы уже три года, и за это время Тецухиро успел окончить бакалавриат и поступить в магистратуру, а Соичи — стать аспирантом. Практически каждый будний день они проводили здесь, в лаборатории сельскохозяйственного факультета. И, вполне возможно, это знакомство бы не состоялось, если бы Моринага не был бы так настойчив. Ведь он влюбился в Тацуми Соичи с первого взгляда. Будучи альфой, Моринаге посчастливилось влюбиться в самого нелюдимого и вспыльчивого бету в университете. Это противоречило законам природы, а во многих кругах вызывало довольно серьёзное общественное порицание, но поделать с этим Тецухиро ничего не мог. Тяга к сладковатым запахам омег была для него чужда, и притягивали его исключительно мужчины-беты, которые, как правило, выделялись своей «нормальностью» среди широкоплечих высоких альф и довольно миниатюрных и хрупких омег. Само собой, не стоит поддаваться влиянию стереотипов: порой худощавые парни среднего роста оказывались альфами, а какой-нибудь высокий, как и он, молодой человек — бетой. Истинную сущность стоящего перед ним нового знакомого Моринага научился узнавать по запаху, а вернее по его отсутствию. Поэтому, даже если внешний вид смог его привлечь, то очевидный запах альфы или омеги не позволял знакомству зайти дальше дружеского уровня. Знакомый омега несколько раз подшучивал над тем, как Тецухиро выбирает партнёров по запаху, на что тот отвечал — разве это не именно то, что делают омеги и альфы по отношению друг к другу? Моринага заметил Тацуми ещё будучи на первом курсе, моментально обворожённый его стройной фигурой, широкими плечами, спокойным и даже в какой-то мере утончённым обликом. Почему-то он был уверен, что этот семпай совершенно точно должен быть бетой. Ему не терпелось проверить, и уже очень скоро Моринаге удалось остановить Тацуми в коридоре и вздохнуть с облегчением, не почувствовав ни нотки какого-либо запаха. Кажется, в тот момент семпай посмотрел на него, как на идиота, но было всё равно — объект его симпатии всё-таки оказался бетой. Надежда на взаимность, конечно, не была большой, но она пропала практически полностью, когда Тецухиро смог, наконец, через почти два года стараний и попыток заставить Тацуми запомнить своё имя, подружился с ним и узнал, что тот ненавидит альф и презирает омег. В этот момент Моринага подумал, что ему очень повезло. Ведь он скрывал, что является альфой, с того момента, как поступил в этот университет. Стоило сказать, что скрывал он это не только от своего семпая — в Нагое ни одна живая душа не знала, что Моринага является альфой, начиная от преподавателей и заканчивая близкими друзьями. Он также был рад, что в их обществе не было принято как-либо сомневаться в истинной сущности того, кто стоит перед тобой, если он говорит, что является бетой. В современном мире альфы и омеги считались ошибками природы, неким пережитком прошлого, который мешал личности нормально функционировать в социуме и справляться со своими задачами. Поэтому существовало негласное правило, что никто не задаст тебе лишних вопросов, если ты хорошо скрываешься. Более того, Моринага не был уверен, что все беты, которых ему довелось повстречать и с которыми удалось сблизиться, действительно являлись таковыми. Он еще раз взглянул на длинноволосого блондина, Тацуми Соичи, стоящего перед ним. Тот совершенно не был похож как на омегу, будучи слишком высоким, так и на альфу — слишком плавные изгибы тела. Было тяжело сдерживать себя столько лет, но Моринага знал, что надежды на взаимность у него совершенно нет — тот, в кого он влюбился, относился к разряду бет, ненавидящих такие ошибки природы, как он. Несмотря на это, ему во что бы то ни стало хотелось остаться рядом с семпаем, даже если всего лишь в виде друга и коллеги. — …нага… Моринага! — наконец донеслось до сознания Тецухиро звучание любимого голоса. — А, семпай?! Простите, кажется, я на секунду выпал из реальности, — он неловко рассмеялся, почесав затылок. — Ты какой-то странный сегодня. Если поход в больницу связан с плохим самочувствием, то лучше иди домой. Ещё не хватало, чтобы ты тут в обморок грохнулся — я же не подниму тебя потом, — Соичи подозрительно на него покосился. — Нет, семпай! Я уверяю вас, что всё хорошо, и я просто… Внезапно Соичи оказался слишком близко, из-за чего Моринага тут же замер и, кажется, перестал дышать. Тацуми совершенно непринуждённо положил ему руку на лоб, постоял так пару секунд и, как ни в чём не бывало, отстранился. — Вроде, температуры нет, — констатировал он. Тецухиро медленно и как можно более незаметно выдохнул. — Я ведь так и сказал, семпай… Тот смерил кохая недоверчивым взглядом. — Ну ладно, если так… Работы всё равно не так много осталось, поэтому заканчивай, и пойдём домой часа через два. — Хорошо, — протянул Тецухиро, остановившись взглядом на слегка порозовевших щеках Соичи. Также он отметил про себя, что рука семпая была довольно тёплой. — Семпай, а вы сами, случайно, не заболели? Тацуми дёрнулся и посмотрел на Моринагу испуганно. «Семпай-семпай. Думали, я не замечу? Приятно, что вы беспокоитесь обо мне, но сами себя совершенно не бережёте», — Тецухиро улыбнулся своим мыслям и слегка покачал головой. — С-с чего ты взял?.. — опустил взгляд в пол, пока кохай вновь сокращал дистанцию между ними. — Я нормально себя чувствую. — Правда? Моринага наклонился и положил ладонь на весьма и весьма горячий лоб сжавшегося Тацуми. «Неужели, он так не хочет показывать, что заболел?» — По-моему, это у вас жар, семпай. Понимаю, что вы не хотите бросать незаконченную работу, но можете на меня положиться — я всё доделаю, даже если придётся задержаться. Не беспокойтесь ни о чём и идите домой отдыхать. — А с каких пор ты здесь командуешь?! — повысил на него голос Соичи, выйдя, наконец, из ступора. — Семпай, я не командую, — мягко произнёс Моринага, из-за чего Тацуми на секунду стало стыдно. — Я просто не хочу, чтобы вы перенапрягались и серьёзно заболели. Соичи стоял вполоборота от своего кохая, скрестив руки на груди. Несмотря на своё упрямство и нежелание признавать очевидное, он понимал, что парень был прав — если ему станет хуже, то их работа будет простаивать ещё дольше. А если он всего-навсего уйдёт сегодня немного пораньше, то ничего не случится. К тому же, сомнений в том, что Моринага сделает всё, как полагается, не возникало. И эта забота, если честно, была ему приятна. Так, здравый смысл начал одерживать победу над желанием поспорить, и Соичи, вздохнув, опустил руки и повернулся к Тецухиро лицом. — Не испортишь тут ничего без меня? — хотя ответ он и так прекрасно знал. Не испортит. Моринага улыбнулся, понимая, что его семпай всё же сдался. — Не испорчу, семпай. Сняв халат, накинув на плечо рюкзак и уже подходя к двери, Тацуми обернулся и произнёс не слишком громко, но достаточно, чтобы Моринага, склонившийся над микроскопом, услышал его: — Не переутомляйся, и… Спасибо. Дверь захлопнулась раньше, чем Тецухиро успел среагировать. В груди разлилось тепло. — Семпай…***
— Чёрт, что же это такое… — вслух ругался Соичи, быстро шагая вдоль коридоров университета, которые, к его счастью, в это время были практически безлюдны. Он хотел как можно скорее выйти на улицу. Становилось душно. Конечно же, он прекрасно понимал и без Моринаги, что у него жар. Ведь выпитые буквально перед самым возвращением кохая таблетки не успели подействовать. С другой стороны, он также понимал, что его состояние сейчас — ненормально. Ему становилось хуже буквально с каждой минутой, будто с утра он и вовсе не принимал никаких препаратов. Соичи надеялся, что Моринага не почувствовал запах. По крайней мере, ему казалось, что тот ничего не заподозрил и пребывал в полной уверенности, что Тацуми всего лишь слегка приболел. Нужно было спешить домой. Он не был уверен, что запах не начнёт проявляться, и на его пути не встретятся альфы. «Почти дошёл. Ворота. Входная дверь. Снять кроссовки. Не наткнуться на домашних». — Братик, с возвращением! «Поздно». — Я к себе. Меня не беспокоить. Ужинать не буду. Соичи скрылся за дверью своей комнаты, оставив младшую сестру Канако в недоумении хлопать глазами. Не включая свет, он судорожно, в полумраке перебирал что-то в небольшой коробке, стоявшей на полке. Наконец, достав капсулу из небольшого пузырька и запив её водой из бутылки, на ходу вынутой из рюкзака, Соичи обессиленно упал на кровать. Это было плохо. Конечно, не настолько плохо, как могло бы быть, но если всё продолжится в таком же ключе, то через день-два у него начнётся течка, а к подобному раскладу он не был готов совершенно. К этому и нельзя быть готовым, когда на протяжении шести лет сидишь на подавителях, и вплоть до сегодняшнего дня не испытываешь никаких проблем, успешно убеждая окружающих в том, что являешься бетой. Сейчас ему точно нельзя прогуливать университет, потому что их с Моринагой исследование ещё даже не подошло к завершающей стадии, а ему срочно нужен материал для ближайшей конференции. Однако было очевидно, что его таблетки не действуют, а обычное жаропонижающее здесь не поможет. Соичи сел на кровати и достал из кармана телефон. Хотелось лечь обратно — кружилась голова. Но сначала он должен был решить проблему. — Алло? Здравствуйте… Да, можно записаться завтра на приём к Китагаве-сенсею? Хорошо, спасибо. До свидания. Снова лёг, перевернувшись на бок и положив под голову подушку. Получается, завтра утром ему нужно будет идти к врачу, и в этот раз он поменяется с Моринагой местами. Мысль о Моринаге весьма кстати пронеслась в его голове, и поэтому отброшенный немного в сторону телефон вновь вернулся в руки к своему хозяину. Соичи напечатал короткое сообщение, в котором попросил кохая взять завтра ключи от лаборатории, проверить культуры и сделать записи. Практически нажал «отправить», но, немного подумав, добавил ещё одно предложение: «Как ты?» Не став дожидаться ответа, он снял резинку с волос и погрузился в сон под воздействием наступившего от жаропонижающего эффекта.***
Моринага пребывал в отличном настроении, ведь семпай позаботился о его самочувствии и даже пожелал не переутомляться! Он уже заканчивал работу в лаборатории и домыв последние пробирки, когда увидел на экране телефона сообщение, пришедшее несколько часов назад. — Семпа-ай, вы всё-таки заболели, — тихо произнёс Моринага, читая текст. Сначала он хотел позвонить, но подумал, что Соичи может лечь спать, и звонок его только разозлит, поэтому послал ответное сообщение: «Всё доделал, собираюсь домой. За завтрашний день тоже не беспокойтесь и скорее выздоравливайте». Когда Тецухиро покидал стены университета, на улице стоял поздний вечер, и помимо него в корпусе находился, пожалуй, лишь вахтёр, сидевший на входе. Хотелось пойти домой и поскорее уснуть в уютной постели, но он пообещал своему другу-бармену, что появится сегодня вечером в заведении — завтра тот должен был уехать в Токио на пару недель, а Моринага в последнее время был сильно занят учёбой, поэтому прийти как-то не получалось. Поэтому сейчас отказывать было неудобно. Бар находился в паре кварталов от его учебного корпуса, и Моринага не спеша шёл вдоль вечерних улиц Нагоя, освещаемых тусклым светом фонарей. Бармен, которого звали Хирото, был для него довольно близким другом. Тем не менее, даже он не знал о секрете Моринаги и об его истинной сущности. Периодически он слышал от Хирото, являвшегося омегой, комплименты в адрес своей внешности и фразы, вроде: «Почему такие красавчики и хорошие парни никогда не бывают альфами?». Тецухиро каждый раз про себя усмехался, услышав подобное. С Хирото они познакомились ещё четыре года назад, когда Моринага только переехал сюда из своего родного города, с которым его связывали весьма неприятные, но уже начинающие блекнуть со временем, воспоминания. Он, однако, был уверен, что там люди по-прежнему помнят его, помнят этот случай, а родители стыдятся самого его существования. В то время Тецухиро учился в средней школе и только начинал вступать в пору как альфа. Он выделялся среди членов семьи, все из которых были бетами, и поэтому ему всегда казалось, что с ним что-то не так. Впрочем, это ощущение подкрепилось и укоренилось несколько позже, в третьем классе средней школы, когда он начал встречаться со своей первой любовью — Масаки Джуньей. Масаки был бетой и хорошо дружил с Кунихиро — старшим братом Тецухиро, Отношения между двумя парнями, альфой и бетой, считались неправильными и противоестественными, особенно в таком небольшом городе с консервативными взглядами, в котором они жили. Для Тецухиро было удивительно, что Масаки ответил на его чувства, хотя он этого никоим образом не ожидал. По крайней мере, ему казалось, что он нашёл свою любовь, и, хоть им и приходилось скрывать свои отношения, он верил, что дальше всё будет только лучше. Однако чуть меньше, чем год спустя, произошло то, чего Тецухиро опасался больше всего. Он подозревал, что если их всё-таки раскроют, то ничем хорошим это не закончится. И вот однажды, целуясь с Масаки в своей комнате и расстёгивая его рубашку, он услышал за спиной тихий скрип двери. Оборачиваться было страшно, но другого выхода сейчас не найти. Брат стоял в дверном проёме, и в глазах его читалось отвращение пополам с полнейшим недоумением. То, что они услышали от Кунихиро в тот вечер, было больно и невыносимо, и Тецухиро видел, как вся эта боль отражается в глазах Масаки, в которых застыли слёзы. «Тецухиро, прости меня… Кунихиро… Я… Я люблю твоего брата». Полнейший мрак. Об этой ситуации вскоре узнали очень многие, и шквал оскорблений и презрения обрушился на Тецухиро, которого обвинили в совращении парня-беты и в том, что «альфы — пережитки животного мира, способные лишь на извращения», а Масаки не выдержал ненависти Моринаги-старшего и порезал вены. С тех пор Тецухиро не видел своего бывшего возлюбленного — тот остался жив, но вскоре уехал в другой город, не оставив никаких контактов. Тецухиро же с тех пор практически не появлялся дома и в школе, стараясь забыться в алкоголе и объятиях едва знакомых парней-бет. Позже, поступив в университет, он решил, что начнёт новую жизнь. И теперь никто не узнает о том, что он альфа, «пережиток животного мира». Ни одна душа. Почти подойдя к бару, Моринага вспомнил сегодняшний приём у врача. — Китагава-сенсей? — Да, Моринага-сан, проходите, садитесь. Мне передали результаты ваших анализов — всё хорошо, поэтому… — Мне будут назначать операцию? — Ну, куда же вы так спешите? Процедура стерилизации требует подготовки, и сначала я выпишу вам гормональные препараты. Мы посмотрим на эффект. На первых порах возможно ощущения жара и недомогания, но это скоро пройдёт. Хирото, вероятно, расстроится, что он не будет пить сегодня. Зато вскоре ему больше не придётся врать, что он бета. Потому что это станет правдой.