Вдребезги.

Серые глаза Малфоя тусклым блеском сверкнули в темноте, — юноша пристально смотрел на девушку, пытаясь угадать, сможет ли она поступить правильно. Гермиона была полна сюрпризов и хотя чувство долга обыкновенно брало над ней верх, сейчас был совсем необычный случай... — Ты догадываешься, верно? — Нет! — голос девушки звучал так отчаянно, что Драко понял: она  знает, но не хочет, чтобы  он говорил. Парень хрипло рассмеялся: — А врать ты совсем не умеешь, Грейнджер. Глаза Гермионы наполнились слезами. Больше всего Драко нравилось, когда в минуты печали  ему удавалось её рассмешить —тогда, наплакавшись вдоволь, она улыбалась — так светло, что он таял, как лёд на солнце. Улыбка сквозь слёзы напоминала ему радугу после дождя, а в её глазах она смотрелась особенно прекрасно. Однажды он сказал об этом девушке, а она назвала его садистом. "Значит, ты наслаждаешься моими страданиями?" — ворчливо прозвучал в голове её голос. Тогда они были обычными подростками и не догадывались, что однажды придёт время брать на себя бремя всего магического мира. Сможет ли она улыбнуться после того как... — Молчи, прошу тебя! Ты же знаешь, в мою память могут залезть Пожиратели, и если они узнают, то обязательно доберутся до тебя. Я хочу, чтобы ты был в безопасности. — Послушай, Грейнджер, — Драко нежно привлёк девушку к себе и, опалив дыханием её ухо, тихо прошептал: — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты жила в мире, в котором нет тьмы. Пока существует  хотя бы одна частичка Волан де Морта, не будет волшебникам покоя, я уже не говорю про людей. Он и до них доберётся, если его возродят. Нельзя рисковать. — Что ты собираешься сделать? — Гермиона побледнела. — Я хочу, чтобы ты произнесла одно запретное заклинание... И всё. Девушка в ужасе посмотрела на парня, отпрянув назад. — Ты понимаешь, что говоришь? — не веря, произнесла она. — Более чем. — Т-ты же... ты просишь, чтобы я тебя убила... — Верно, — Малфой устало улыбнулся. — Никогда. — Я должен умереть, Герми, последний крестраж запечатан в моём сердце, — есть только один способ его уничтожить. Или мне попросить добряка Уизли? – он с удовольствием это сделает, но я бы предпочёл, чтобы мне помогла уйти ты, любимая. — Я... — Они  ищут меня, ты что, не читаешь новостей?  "Последний потомок рода Малфоев бесследно исчез"  — передразнил он газетный заголовок. Пожиратели в курсе , но не будут же они писать, что именно в моём исчезновении их настораживает. Я — последний сосуд их драгоценного властелина и они с удовольствием меня разобьют, чтобы достать его на свет.Сделай это. Сегодня — завтра, за мной придут, и тогда мы ничего уже не сможем сделать. Гермиона истерически всхлипнула, заглушая ладонями рвущиеся рыдания. Драко крепко сжал кулаки — его руки дрожали. Он рванул Гермиону к себе и впился в её губы, вбирая в себя их сладкий шоколадный вкус так жадно, будто желал насытиться напоследок. Погрузившись в нежные оттенки его страсти, девушка не заметила, как Драко вложил ей в руку свою волшебную палочку, а когда очнулась, было уже поздно, — юноша стиснул её пальцы над гладкой деревянной поверхностью, не давая отпустить. — Сейчас. Ноги Гермионы подкосились. — Должен быть другой выход... Мы должны подумать, Малфой. — Нельзя оттягивать. Давай. Сейчас или меня заберут те, кому я не должен достаться, — он направил острый кончик на своё сердце. Гермиону трясло, но она понимала: Драко не отступится. — Вместе, — слабо улыбнулся он девушке. — Я люблю тебя, Драко... — Мы обязательно встретимся в другой жизни, Грейнджер. Не смей грустить. И двое прерывающимся шёпотом произнесли: — Авада Кедавра.... Глаза Малфоя тусклым блеском сверкнули в темноте, они были похожи на две угасающие луны. Перед тем, как исчезнуть за гранью своего сознания , юноша в последний раз посмотрел на девушку и в растворяющихся мыслях промелькнуло: она всё-таки смогла...