Hair

Отис стоял на входе в спальню, опиревшись о дверную раму плечом, и со скрещенными руками наблюдал необычную и относительно милую по его скромному мнению картину. Габриэлла находилась недалеко от парня, к нему спиной, и крутила головой у зеркала. Свои длинные волосы, ранее завязанные ею в косу, но сейчас распущенные, она держала одной рукой в странном импровизированном хвостике, причём так, чтобы половина свисала с плеч, а вторая половина оставалась за спиной. Биби опускала на плечи то больше прядей, то меньше. С этого угла Отис не видел отражения лица подруги, однако был уверен, что на нём сейчас играет крайняя задумчивость. Когда Габриэлла о чëм-то сильно задумывалась, она непроизвольно сжимала губы и хмурилась. Однажды он сфотографировал еë такую на камеру телефона, и после, когда показал ей снимок, получил недовольное "Оти, удали, я тут некрасивая!". Для него же подруга всегда была красивой, так что втайне от неë он фотографию сохранил. Сейчас, правда, Отис не знал, от чего так задержался у дверей и не спешил выдавать своë присутствие. Он ведь мог только представлять мимику Биби, поэтому картина нет была такой уж и интересной. Однако низший вскоре осознал, что так задержало его, не давая раскрыть своë присутствие в комнате - осознание, что картина, представшая перед ним, была ему знакома. Он вспомнил, как его сестра, Клэр, точно также, как Габриэлла сейчас, любила крутится у этого зеркала. Тоже часто перебирала волосы, закалывала и отцепляла где-то добытые небольшие заколки и оставшиеся от мамы маленькие украшения. От неë же им досталась и маленькая квартира, и это самое зеркало, которое как было, так и находилось в спальне, являющейся когда-то пристанищем брата с сестрой. Отис хоть и остался единственным жителем квартиры, всë же ничего в ней менять не стал. Даже вещи сестры так и лежали на своих местах, ожидая хозяйку, которая никогда больше не возьмëт их в руки. Стоило их наконец выкинуть или хотя бы раздать, но у него вот уже несколько лет не хватало на это духу. Словно подсознательно он ждал и верил, что Клэр вернëтся домой. Постучит два раза и с задержкой ещё один раз в дверь, а когда он радостно откроет, с улыбкой покажет, что смогла забрать на работе – сестра в своём возрасте когда-то чудом устроилась в пекарню, - оставшиеся после дня булочки с сахаром. Они сядут на кухне, заварят чай, если не забыли его купить, устроят себе из этих булочек импровизированный ужин, и Клэр будет рассказывать, как прошёл рабочий день. Но только сколько бы он не приезжал и не ночевал в квартире, заветного стука так и не раздавалось. С каждым годом Отис всё больше понимал, что сестра не вернётся, и корил себя за то, что не мог её отпустить. Так и приезжал иногда, протирал пыль, скопившуюся на оставленных вещах, перебирал нитки и маленькие вещички Клэр, и глупо предавался воспоминаниям. Сегодня от погружения с былые времена его спасла Биби. Напросилась в гости, стоило ей узнать, что Отис после пар собрался домой. Сказала, что давно не была в Свободных землях, и хочет составить ему компанию. На аргумент “у меня дома не прибрано” Габриэлла начала, что для неё это критично, ведь в комнате своей в общаге Отис тоже не часто прибирается. На это низший лишь фыркнул, но подруге с собой поехать не запретил. Биби могла бы воспользоваться такси, но в итоге теснилась с ним в автобусе – благо хоть за последний год спроектировали более удобные маршруты между Свободными землями и Центром, от чего путь до дома занял чуть больше часа. По дороге он как обычно зашёл в магазин, а потом по всему супермаркету ловил Хитклиф, которой всё вокруг было интересно. Полукровные и низшие улыбались ей криво – всем всё ещё сложно было воспринимать наличие чистокровных в жилых кварталах Запре-…Свободных земель, однако Габриэлла, увлечённая, кажется, всем вокруг, этого не замечала, и лишь приветливо улыбалась им в ответ. Хоть за последние годы после смены правительства продукты в Свободные земли стали завозить такие же, как и в Центр – от чего Отис в первое время был в шоке, не зная, какие ещё потрясения его ждут в будущем, - всё ещё сильно чувствовалась разница между двумя районами Ромуса. Свободные земли продолжали оставаться беднее Центра – и по удобствам, и по заведениям, и по продукции. Однако правительство действительно делало всё возможное, чтобы уравнять Свободные земли и Центр – новые законопроекты, новые вложения в инфраструктуру и облагораживание земель когда-то лишь полукровных и низших. Работы ещё предстояло очень много – не только чтобы сделать Свободные земли не хуже Центра, но и чтобы мировоззрение людей само по себе поменялось. Полукровные и низшие перестали бояться чистокровных в Свободных землях, а чистокровные – шугаться полукровных и уж тем более низших в Центре. Пройдёт много лет, чтобы это произошло, но Отис знал, что Ромус справится. Октавия справится. Он хотел в это верить. Низший осознал, что слишком ушёл в свои мысли, и мотнул головой. Всë же нет, даже наличие Биби в гостях его от них в итоге не спасло. Парню было интересно, сколько ещё Габриэлла может так крутиться у зеркала, перебирая волосы, но он решил наконец выдать себя. - Чем занимаешься? – глухо спросил Отис, но чуть закусил с внутренней стороны губу, когда увидел, как Биби всё же вздрогнула и быстро обернулась, отпустив волосы. Он не хотел её пугать, но не знал, как ещё её позвать. Низший часто шугал людей своей способность ходить очень тихо и бесшумно. Осторожно, но в то же время в обычном темпе шага, перемещаться получалось уже само собой, на автомате, как выработанный навык. Издержи его когда-то основной профессии. До Академии. До изменения порядков. Потому что иногда приходилось прятаться от полиции, которая почти ловила его на незаконной продаже. Как будто им так и не имелось устроить проблемы ребёнку, который всего лишь сбывал спички, зажигалки, газеты и жвачку. Хотя, конечно, с годами выработанный навык пригодился, когда, очень редко, к нему обращались, чтобы передать кому-то нечто важное, при этом оставаясь незаметным. Об этом он никогда не говорил сестре. Чтобы Клэр не переживала и не бранила опять их общего знакомого. Сейчас же Отис начинал порой даже намеренной ходить громче, стоило ему услышать от знакомых или Габриэллы, что он опять подкрадывается и пугает неожиданным и тихим появлением, но в конечном итоге вместо нормального шага получался топот. Биби от этого смеялась и говорила, что ладно, пусть лучше подкрадывается. - Ой! Оти, ты уже закончил? – на лице Габриэллы играло удивление, которое быстро сменилось теплотой и улыбкой. Низший пожал плечами. Дома, поскольку он не ночевал тут некоторое время, поесть было нечего, однако гостью ведь нужно было чем-то угостить. Чем-то кроме маручана, который он и собирался съесть на ужин. И вот эта гостья в супермаркете увидела рекламу блинчиков. И сказал, что хочет их сделать. Отис сначала отказывался и говорил, что они могут просто купить булочки к чаю, однако в итоге всё равно стоял на собственной кухне и помогал Габриэлле выливать смесь из муки, яиц и молока, на сковородку. В конце концов у них вышел неплохой обед из блинчиков с мёдом. Мёд, кстати, передала когда-то ему Фанни. Биби рассказывала, что Фанни вместе с Кэтрин работала у неё в доме, но, когда все Хитклифы покинули поместье, там осталась лишь домоправительница Сильвия, которая продолжает следить за домом, а эти две кухарки открыли вместе цветочный магазин. Однако даже так и дальше поддерживают связь с Хитклифами. Вот так Биби один раз и привела его в этот самый цветочный магазин, рассказав всю эту историю. А после он не намеренно подружился с этими двумя чудесными женщинами-полукровными, к которым они с Габриэллой порой стали заходить. Вот так недавно Фанни и передала ему целую банку мёда. Утверждала, что это за то, что он присматривает за “госпожой Габриэллой”. На что, правда, Биби тогда сказала, что она просила так её не называть. Старые привычки. Отис мог понять Фанни. В общем, после готовки осталась гора посуды, которую решил помыть именно низший. И как бы Габриэлла не сопротивлялась, говоря, что посуду мыть должна именно она, поскольку это она предложила идею с блинчиками, они в конце концов договорились, что Отис помоет тарелки с мисками и столовыми приборами, а вот чистокровная их вытрет. На деле низший не хотел пускать подругу к моющему, ведь знал, как бы она не стремилась работать, руки её от моющих средств начинали быстро краснеть и шелушиться. Он понимал, почему это происходит, ведь Биби большую часть своей жизни не занималась никакими хозяйственными делами. Отис помнил, как первое время Габриэлла также чихала от пыли, из-за чего он всегда старался получше убираться в своей комнате в общаге, если знал, что к нему в гости собирается зайти Хитклиф. Благо чистокровная в конце концов перестала чихать, так что санитарную уборку можно было больше не устраивать. Хотя низший всё же старался не забывать прибираться в комнате, правда порой, да, забивал от того, что просто-напросто уставал, о чём не говорил Биби, потому что ругалась она тоже в какой-то мере мило на его бардак. Именно сейчас, закончив с мойкой, Отис и пришёл оповестить гостью о том, что ей пора идти вытирать посуду. Конечно он мог и сам вытереть, всё же взяв на себя всю уборку последствий готовки и ужина, но тогда Габриэлла могла начать ругаться, и уже вовсе не мило, а грозно. В этом была своя особая грань, которую он не хотел пересекать. - Угу. Посуда ждёт вас, моя леди. – парень оторвался от дверной рамы и чуть поклонился, от чего Биби захихикала. Он любил этот смех. Однако вскоре Отис осознал, что Габриэлла ненамеренно ответила вопросом на его вопрос. Для девушки было свойственно отвлечься с одной мысли на другую. - Спасибо за оповещение, сэр. – подняв голову, низший увидел, как Хитклиф сделала реверанс. Даже подол своей пышкой юбки чуть приподняла как действительно настоящая леди. Когда он выпрямился, чистокровная сняла с руки резинку голубого цвета и начала собирать волосы, кажется, чтобы завязать их в хвост. Брюнет поспешил наполнить о вопросе. - Биби, так что ты всё же делала? – спокойно, без претензии, спросил парень. В серо-голубых глазах напротив отразилось удивление. Девушка вдруг отпустила волосы, так и не собрав их в хвост, и отвела взгляд в сторону, чуть сжав губы. В лучах закатного солнца, исходящего из окна, Отис умудрился заметить лёгкий румянец, который заиграл на лице подруги – от неловкости ли, что она случайно проигнорировала его вопрос, или же от осознания, что друг видел её действия. - А…ну…я…ммм… - чистокровная стала чуть тише и начала перебирать пальцами в лёгком волнении, словно не зная, как ответить на его вопрос. Отис не торопил её, лишь убрал руки, которые вечно не знал, куда деть, в карманы джинсов. Обычно он либо держал ими что-то – лямку своей сумки через плечо, в которой носил вещи в Академию, книгу, или даже иногда сумку Биби в желании помочь подруге её донести. В такие моменты она называла его настоящим джентльменом, когда же брюнет просто хотел поберечь силы девушки, поскольку учебников им приходилось таскать не мало, а Габриэлла ещё не редко брала с собой и дополнительные предметы – тетрадки и конспекты по другим предметам, бесконечное количество канцелярских принадлежностей, косметику и ещё какие-то женские штуки, - говоря “Вдруг пригодится!”. Пригождалось. Но обычно не ей, а одногруппникам. Габриэлла в конце концов вернула взгляд на низшего и вдруг подняла руки. - Оти, скажи, как думаешь… - начала она, вновь взяв в ладони волосы в импровизированном хвостике так, чтобы часть из них свисала с плеч. – Мне пойдёт такая вот стрижка? Глаза Отиса чуть расширились. У него и без ответа подруги наконец сложилось в голове два плюс два, что же за странные дела блондинка делала у зеркала – мог бы и догадаться, что она столь необычным образом тестирует на себе другую длину волос. Он высунул одну из рук из кармана джинсов и приложил её к подбородку в задумчивом жесте. От взгляда его, кажется, Хитклиф стало чуть неловко, однако она продолжила держать волосы, смотря на друга чуть выжидающе и с нервной улыбкой. Отис не пытался понять, с чего вдруг у чистокровной возник такой вопрос – он осознал, что может спросить его чуть позже, - а постарался сразу сосредоточиться на задаче: дать Биби требуемую оценку её предполагаемой причёски. Сделать это было не так-то и просто, да и с фантазией у парня всегда были проблемы. Волосы девушка держала так, чтобы они чуть спадали на плечи. Это очень непривычно смотрелось на Габриэлле с учётом того, что волосы еë по длине достигали талии. Тем более, что Биби часто делала из них самые разные причёски. Очень редко она позволяла себе распускать их, чаще всего, когда была в гостях в его общажной комнате, или в свой собственной, и то обычно даже там для удобства завязывала свои пышные волосы в хвост. А с показываемой ей длинной, кажется, либо хвост на постоянной основе носить, или постоянно ходить с распущенными. Однако стараясь отогнать от себя практическую сторону и оценить со стороны красоты, парень отметил, что выглядит предполагаемая причёска хоть и необычно, но, кажется, вполне себе здорово. Он всё ещё не мог полностью представить, как это будет точно выглядеть, если Габи подстрижёт волосы, но постарался сказать, как есть. - Вроде смотрится неплохо. Думаю, пойдёт. – честно передал парень то, что было в его голове. В красивых словах и мыслях он был, увы, не силён. От этого литература с необходимостью писать сочинения и мнения о книгах была не самым его любимым предметом. Он просто не знал, как правильнее его высказывать, с чего начать, как подобрать слова. Отис мог говорить научным языком, потому что это был язык фактов, но язык чувств был для него слишком порой далёк. Часто, когда он разговаривал с Биби, низший выступал слушателем, и лишь благодаря девушке как-то формировал своё мнение в слова, соглашаясь или наоборот возражая. В конце концов у них всё же начинал получаться какой-никакой диалог, в котором парень высказывал свои мысли как мог. Габриэлла говорила, что у него выходит неплохо. И сочинения тоже помогала ему писать именно она. Биби опустила волосы, а на лице её улыбка вернулась в привычное состояние. Она словно очень хотела, чтобы кто-то сказал, что ей такая причёска пойдёт. - Спасибо за ответ, Оти. – радостно сказала девушка, от чего Отис, не сдержавшись, улыбнулся чуть шире, а после вернул руку в карман джинсов. - Да не за что. А чего вдруг такие вопросы? Подстричься хочешь? – заинтересованно спросил низший, сам, однако, понимая глупость данного вопроса. Если бы она не думала о стрижке, то зачем ей “пробовать” на себе иные причёски? С другой стороны, мало ли, что Габриэлле в голову придёт. - М…не уверена пока. Ещё думаю. Ну, хочу или нет. – чуть неуверенно сказала девушка и вновь взглянула на себя в зеркало. - А чего вдруг так коротко? – парень встал рядом с чистокровной, тоже заглядывая в зеркало, и фыркнул. Да, кому-кому, а вот ему стрижка точно бы не помешала. Патлы уже так и норовились лезть в глаза. Хорошо хоть бриться не забывал, и то лишь потому что Биби периодически напоминала, что он видите ли оброс. – В смысле, ты вроде никогда коротко и не стриглась. Отис вспомнил, как однажды девушка показывала ему фотографии в телефоне, где она запечатлела пару страничек семейного альбома Хитклифов, а после показывала фотографии, начиная с десяти лет, когда уже сама себя фотографировала на телефон. Подруга, правда, вздыхала, что однажды потеряла мобильник, и почему-то не все фотографии получилось восстановить из облачного хранилища. Отис мог догадаться, что это могло произойти в суматохе революции, но не стал затрагивать эту тему. Так вот, низший припомнил, что на всех фотографиях Габриэлла всегда была с такими же пышными и длинными волосами, как сейчас. Так что его чуть удивляло её желание подстричься. Биби на вопрос ответила не сразу, вновь рассматривая себя в зеркале с этим задумчивым лицом. Низший не смог сдержаться и при виде этой задумчивости всё же тихонько фыркнул, но уже это вывело чистокровную из потока мыслей. Она на фырканье не обратила внимание, и пожала плечами. - Не уверена. - девушка вдруг наклонила голову и положила её на плечо Отиса, от чего он замер, но вскоре расслабился. Тактильность не была для них чем-то непривычным, они могли и за руки спокойно взяться, и обняться, но инициатором всего этого обычно была Хитклиф. Низший порой тянулся к ней в каких-то таких жестах, но останавливал себя. Боялся, что сейчас не время, что Биби этого не хочет, что он что-то испортит. Однако порой чистокровная умудрялась замечать это и перехватывала его руку, или расставляла свои для объятий. Отиса в Габриэлле это поражало – то, как она была способна это чувствовать. – Понимаешь…я же всегда с длинными была. И раньше не принято было с распущенными ходить, ну, чистокровным. Сейчас можно, но я всё ещё боюсь, поэтому так и хочется волосы по привычному во всякие причёски делать. Да и если распустить, то неудобно, они же большие! Вот я и подумала…может подстричься… Габриэлла замолкла. Отис чувствовал, что подруга не закончила, поэтому не спешил ей что-то говорить. Вместо этого он осторожно положил свою голову поверх её. Они оказались в очень уж странной, но забавной позе, отображаемой в зеркале. - Да и…не знаю… - продолжила, как он и предполагал, девушка. – Захотелось чего-то нового. Отис мог это понять. Он вот так в Дом отнёс большую часть своей старой одежды и захотел недавно сменить стиль с привычных футболок и полосатых кофт на клетчатые и обычные рубашки. Сам не знал, почему. Захотелось и всё тут. А после чувствовал себя обновлённым и словно бы другим человеком, когда рассматривал отражение в зеркале. - Если хочешь что-то в себе поменять, то меняй. – спокойно сказал парень. Габриэлла вдруг приобняла его обоими руками, так и не убирая головы с его плеча. - А если выйдет плохо? Если я буду некрасивой? – чуть глухо спросила подруга. Парень вновь фыркнул, но теперь девушка на это внимание обратила. На её личике в отражении заиграло недовольство и немой вопрос “Ну и чего ты смеёшься?”. - Давай так, ты всегда будешь красивой. По крайней мере для меня. И для остальных своих близких тоже. – спокойно и в то же время чуть нежно сказал Отис, и тоже приобнял подругу, но лишь одной рукой, вторую продолжая держать в кармане джинсов. Девушка на это улыбнулась шире. – К тому же, это волосы. Не забывай, что они отрастут. Биби прикрыла глаза, кажется, наконец угомонив свои мысли в голове. - Ты прав…спасибо тебе. - За что? - За то, что успокоил и сказал умные вещи. Парень усмехнулся. Они простояли так некоторое время, пока первой не отстранилась Биби – видно, от того, что у неё затекла шея. У него если честно она тоже начала затекать, но желание постоять так в объятьях подруги было сильнее дискомфорта. Габриэлла заглянула в тёмные глаза Отиса с яркой улыбкой. - Ты это, если хочешь стричься, то дерзай. Я поддержу. – с приободряющей улыбкой сказал Отис, от чего, казалось, девушка засияла лишь сильнее, хотя куда там больше. У парня в голове возникла идея, и его язык действовал, к сожалению, быстрее, чем мозг. – И если прям очень не очень получится, то всё равно смогу убедить тебя в том, что ты самая красивая. Лицо напротив вновь заиграло недовольством, однако было видно, что Биби его из себя выдавила, и на деле сдерживалась, чтобы не засмеяться. Девушка слабо стукнула его кулачком по плечу. - Да ну на тебя! Вот надо было тебе как всегда момент милоты испортить. – Габриэлла развернулась, взмахнув волосами так, что несколько прядей попало низшему по лицу. Очевидно было, что это она сделала намеренно. На это Отис лишь рассмеялся. Что же, по этому он точно скучать не будет. - Ваша посуда ждёт вас, моя леди! – кинул ей вслед низших. По пути девушка начала завязывать свои пышные волосы в хвост, но на пороге спальни остановилась, и, развернувшись, не сдерживая яркой улыбки показала парню язык.

***

На дворе стояло тёплое, Отис бы даже сказал, жаркое весеннее утро. Относительно приятное, если сравнивать с дождями, которые шли все будни. Парень был рад, что к выходным небо наконец прояснилось, впуская в мир солнце, хотя удивился, обнаружив субботним утром столь высокую температуру в прогнозе. Даже оттого и не знал, что надеть, поэтому накинул на себя одну из купленных недавно рубашек. Всё-таки они ведь собрались в культурное место – музей. Хотелось, наверное, быть в своём лучшем виде, хотя рубашки он итак в последнее время носил на постоянной основе. Зато низший честно выгладил брюки и у зеркала с расчёской провёл чуть побольше времени, чем обычно. И даже вчера побрился. Отис считал, что Габриэлла несомненно оценит его старания. Да вот только где она сама? Парень выдохнул дым в воздух. Низший сидел в сквере, за одним из небольших столиков, которые проектировщики разумно решили раскидать под кронами каштана. Сквер был относительно новый, его открыли недавно. Он располагался недалеко от финансового университета, поэтому, Отис знал, этот зелёный уголок, раньше бывший просто неухоженным скоплением деревьев, стал излюбленным местом студентов. Сегодня же был выходной, поэтому сверстников, грызших гранит науки, рядом не обнаружилось. Однако за соседним столиком расположилась семейная пара, судя по всему, остановившаяся отдохнуть. Это была семья полукровных, или даже низших – отец, мать и дочка. Они увлечённо что-то обсуждали, кажется, куда пойдут дальше, и что матери приготовить на обед. Низших старался их не слушать – подслушивать в целом было не его хобби, - и сосредоточиться на книге, от которой ему и пришлось отвлечься, вспомнив о подруге. Брюнет, сделав ещё одну затяжку и почувствовав приятную горечь на языке, отвëл взгляд от текста и коснулся кнопки рядом лежащего на столе смартфона. Экран гласил, что подруга опаздывала уже на пять минут. В целом, Отис, включая логику, стался не переживать по этому поводу – до начала выставки оставалось ещё двадцать пять минут, да и до музея было рукой подать. В опоздании как факте он тоже не видел ничего ужасного. Нет, низший не был человеком, который считал, что женщине по природе своей положено опаздывать, как бы не любили по этому поводу подшучивать его одногруппники. Людей в этом плане брюнет по половому признаку не отделял. У любого человека может и автобус задержаться, или он может забыть дома что-то нужное и вернуться за этим, или же его кто-то задержит, например, домоправительница Сильвия, которая заставит по триста раз поправиться или может даже резко предложит поменять туфли, потому что “Вот те, с ленточкой, под это платье пойдут всё-таки больше!”. Парень фыркнул. С последним он, к счастью, не сталкивался, а знал только по рассказам подруги, однако первое и второе было для него чем-то привычным. В общем, низший решил написать Габриэлле сообщение с вопросом о задержке через минут так пять, если она не придёт раньше этого времени. Хотя парень отчего-то был уверен, что это не понадобится. Сегодня Отис ненамеренно сыграл роль человека, который приехал раньше положенного времени на целых десять минут – кто бы мог подумать, что нужный автобус прибудет слишком уж быстро? Зато проводил он время ожидания вполне себе с пользой. Вновь выдыхая изо рта дым, парень выключил экран смартфона, стряхнул пепел на асфальт и опустил глаза в книгу. “Народная история США” оказалась вполне себе интересным чтивом, которое он специально даже взял из Библиотека Академии, чтобы получше подготовиться к походу в музей на выставку “Американской культуры”. Книга раскрывала положение женщин, рабочих, а также этнических и расовых меньшинств, от чего чувствовалась до боли знакомой. Здорово было узнавать что-то новое о других странах, в которых он когда-то даже и не мечтал очутиться. Безумно было порой осознавать, что теперь он мог, если очень захочет и поднакопит деньжат, посетить их. Сейчас низший, однако, наслаждался только картинками и статьями в интернете, книгами, а также выставками, которые начал посещать, как только появилась возможность. На выставку “Американской культуры” Отис засматривался ещё осенью, когда она только открылась, но упустил возможность и слишком поздно решил купить билеты, не осознав, что та будет столь популярной. Габриэлла предложила обратиться к старшему брату с просьбой выбить им проходку, но Отис попросил её этого не делать. Не хватало ещё директора государственного банка по таким вопросам беспокоить. Она бы ещё к императору обратилась. А ведь Биби в теории могла… Хоть Отис и смотрел в книгу, но мысли его вновь возвращались к подруге. Габриэлла ведь, начиная с их знакомства, то и делала, что постоянно спрашивала: “Можно я с тобой?”, когда узнавала, что низший собрался на какую-то выставку, экскурсию или ещё куда. Парень думал, что девушке, как чистокровной, это будет не интересно – по той простой причине, что она с детства, по её же рассказам, учась в школе и лицее, ходила на выставки и могла уже всё это в той или иной степени видеть. Однако Габриэлла всё равно увлечённо говорила, что хочет пойти. Низший ей никогда не отказывал, и просто начал бронировать и покупать всегда по два билета на мероприятие. Конечно первые разы посещать выставку с Габриэллой было довольно…неловко. Отис привык ходить на такое один, и до поступления в Академию, “дорвавшись”, смог посетить множество мест. Привычно было гулять по выставке в своём темпе, рассматривать и читать то, что ему было интересно, не беспокоясь о том, что он кого-то этим тормозит. С Биби же поменялось не так много. В первые разы она старалась идти вровень с ним, в целом и общем молчала, кидая лишь пару фраз, словно, Отис сейчас уже осознавал, боялась его отвлечь. А сам низший, он помнил, очень волновался, что на вопрос или тихие размышления подруги скажет, ошибаясь и путая факты, какую-то глупость, а ещё не мог сдержать нервозность от того, что задерживает чистокровную своими стояниями и медленным чтением табличек. Он не редко ей говорил: “Габриэлла, ты если что можешь пойти вперёд, я догоню.”, а она всё равно оставалась рядом. А потом, когда видела, что он закончил, кидала какую-то фразу о прочитанном. Отис не всегда знал, что на неё ответить и как поддержать разговор, от чего ему было ещё более неловко. Также низший волновался, что в нём нет того же чувства “прекрасного”, что было в подруге, которая подолгу порой могла остановиться у тех же картин. Думал о том, что тоже должен увидеть в них нечто большее, чем месиво красок, из которого получилось изображение, но ничего не мог с собой сделать. Единственное, что он мог ответить подруге, когда она спрашивала: “Тебе нравится?”, это - “Да, очень красиво.” или “Мне нравится это изображение женщины с ведром, у неё красивая шляпа.”, ну или “Мне нравится этот красный цвет.” (который вообще оказывался бордовым или алым). Но девушка никогда не смотрела на него за ответы с осуждением, лишь соглашалась с чем-то, говоря своё не малое мнение и подмечая какие-то детали. Отис поражался тому, как в её голове могло сформироваться столько мыслей от картины и как она умудряется даже в маленьких изображениях видеть что-то уникальное. А после и сам начал ловить себя на мысли, что теперь тоже видит это. В конечном итоге их совместное посещение таких мест перестало быть чем-то неловким. Им нравилось ходить по выставкам вместе, комфортно было как молчать, так и обсуждать что-то, хоть обсуждения всегда начинала именно Габриэлла. Отис перестал чувствовать себя некомфортно, если он не разделял мысли чистокровной, или не находился с тем, что ей ответить. Хотя второе стало происходить всё реже и реже, словно брюнет наконец учился формировать мысли в слова, а вот первое могло привести даже к дискуссии – мирной и весёлой. Он перестал волноваться, что задерживает подругу, и они даже смогли поймать какой-то единый темп. А ещё действительно осознал, что благодаря Биби начал подмечать то, что когда-то ускользало из его внимания. Окончательно стало легче, когда они один раз, сидя в кафе, начали говорить о том, что каждый из них испытывал при первых посещениях выставкок. И долго с самих себя смеялись, осознавая, какие же они оба были неловкими и волнующимися катастрофами. Парень фыркнул собственным мыслям, вспоминая те дни, и не мог сдержать широкой улыбки. Да, кажется, на тексте он до прихода подруги так и не сосредоточится, но зато картинки с описаниями были вполне себе интересными. Перелистнув свободной рукой страницу, низший, рассматривая изображение Александра Гамильтона, вдруг обратил внимание на глухой, но быстрый отзвук каблучков сбоку. Приближаясь, он становился громче, но также и медленнее, словно некто замедлил шаг. Парень не поднял головы от книги даже когда звук каблучков раздался слева от него. Не то чтобы он хотел игнорировать пришедшую, для них просто привычно было такое – не сразу поднимать друг на друга голову, будто один на самом деле желает другого проигнорировать, от чего некоторые из их одногруппников порой начинали переживать, что друзья поссорились. Да и Отис умудрился по звуку каблуков понять, что обладательница их в порядке – возможно лишь немного волнуется из-за опоздания, но не спешила на всех порах, убивая свою дыхалку. Низший больше переживал из-за этого, чем из-за опасности опоздать на выставку. Девушка сбоку молчала, словно рассматривая его и пытаясь понять, что он читает. Он поставил рядом лежащую закладку – очень красивую, с бирюзовой лентой, подарок Биби, - на страничку, и прикрыл книгу, заодно показывая подруге обложку. Низший услышал тихое “О”. Сделав очередную затяжку и вновь наслаждаясь ощущением того, как саднит горло, парень собирался было поднять голову и спросить, всё ли у девушки хорошо, но на секунду замер, услышав её голос. - Опять куришь? – спросила Габриэлла. В голосе её звучали нотки осуждения, но больше скорее весёлой смиренности. Этот вопрос она задавала ему довольно часто, и он всегда старался дать ей на него какой-то весёлый ответ. Правда чаще у него вырывались шутки про смерть, от чего девушка начинала хмуриться, говоря, что так шутить нельзя. Сегодня не хотелось испытывать судьбу, поэтому Отис нашёлся с другим ответом. - Нет, что ты? Курю? Я? – он постарался звучать невинно и был уверен, что картина выглядит ещё более иронично, с учётом того, что со словами он также выпускал изо рта дым. – Это на улице просто жарень такая, что я аж изнутри задымился. Для пущей убедительности он пару раз обмахнул себя свободной ладонью и удовлетворённо улыбнулся, слыша тихий смех сбоку. - А чего я тогда не дымлюсь? – весело поинтересовалась Биби. Парень на это лишь пожал плечами, и, наконец поднимая голову на подругу, ответил: - А у тебя видать внутренности более термостойкие, вот и… Отис так и не закончил предложение – замер, когда наконец взглянул на чистокровную. Его лицо, наверное, сделалось довольно удивлённым, раз девушка расплылась в ещё более широкой и кажется даже хитрой улыбке. Словно она веселилась от его реакции и была рада, что какая-то её “шалость” удалась. “Шалость”, очевидно, заключалась в том, чтобы удивить его, с чем Габриэлла несомненно справилась. Отис с чуть округлёнными глазами осматривал подругу. Волосы её, только вчера длинные и вьющиеся, теперь были коротко подстрижены и ниспадали на плечи. Более того, они больше не вились, а были прямыми. Скорее даже именно это и удивило его больше, так как он привык видеть Биби с волосами наподобие ходячего милого облачка. Не то чтобы новая причёска Хитклиф не шла, просто была до ужаса непривычной. - “Вот и” что? – спросила с той же хитрой улыбкой девушка. Голос её помог низшему вынырнуть из мыслей. Он постарался убрать с лица удивление и прекратить так пылиться на подругу. - Забыл… - честно сказал парень чуть неловко, потому что он действительно забыл, что хотел сказать. О чём у них вообще был разговор до того, как Биби поразила его своим новым имиджем? Девушка, кажется, добившись нужного эффекта, наконец от реакции брюнета начала чувствовать себя неловко – она сплела руки в замок и отвела взгляд в сторону, а улыбка её стала слабее. Отис от этого почувствовал некий укол совести – быть может Габриэлла хотела, чтобы он, отойдя от удивления, сказал: “Воу! Биби, какая у тебя новая причёска крутая, как тебе идёт!”, или хотя бы стал выглядеть восторженным, но в итоге та лишь лицезрела его чуть поражённое лицо. Вдруг подумала, что ему не понравилось то, как она подстраглась? - Как тебе? – чуть глухо поинтересовалась девушка. Парень быстро понял, о чём именно спрашивает Габриэлла, а ещё поймал себя на мысли, что с момента их встречи она разговаривала с ним только вопросами. Понимание этого чуть повеселило низшего, однако он не знал, что ответить подруге. Если прямо сейчас скажет: “Очень красиво, мне нравится!”, Биби может не поверить и подумать, что он говорит это из вежливости, поскольку только что сам долгое время выглядел весьма удивлённым. По этой причине Отис решил избрать стратегию отвлечения. Он опустил взгляд, осматривая наряд девушки, на который, отвлёкшись новой причёской Биби, обратил внимание лишь сейчас. На подруге было белое, кажется, кружевное платье с красивой вышивкой. Посередине груди чистокровной красовался чёрный бант, на который было по дизайнерскому решению прикреплено два тканевых цветка – кажется даже из той же ткани, что и платье. А вот на ноги Хитклиф надела чёрные туфельки с маленьким каблучком – на них по бокам были закреплены белые цветки, больше напоминающие розочки, чем те, что располагались на платье. Также через плечо её была перекинута маленькая белая сумка-клатч на серебряной цепочке, которая хорошо сочеталась с платьем. Биби как всегда была прекрасна. - Платье – огонь. – ответил с усмешкой парень, вновь поднимая глаза с её наряда на лицо девушки. Он не мог сдержать ухмылки, когда увидел, как Габриэлла тут же перевела на него глаза и нахмурилась. - Спасибо, конечно, но Оти, ты знаешь, что я не про это. – девушка скрестила руки на груди и чуть надула губы в притворной обиженности. От этого вида брюнету хотелось рассмеяться, но он сдержался. Низший вновь перевёл взгляд на волосы, пытаясь понять, что он думает о новой причёске подруги. Всё же это чуть отличалось от того, что показывала тогда в его спальне Биби. Возможно потому что в тот момент её волосы были более уложены от заколки. Да и, опять же, с фантазией у него те ещё беды. Однако сейчас, рассматривая конечный результат стрижки, парень ловил себя на мысли, что подруге очень шли распущенные, совсем ничем не закреплённые, волосы. Даже если для того, чтобы спокойно распустить их, ей пришлось для удобства состричь часть. Распущенные локоны смотрелись так просто, и в тоже же время…элегантно? Он вновь не мог подобрать верных слов, но постарался выразиться хотя бы как мог. - Твои волосы выглядят красиво, Биби. Мне нравится. – коротко, но искренне сказал парень, а губы его заиграли нежной улыбкой. Он не смог сдержать усмешки, увидев, как лицо подруги от резких слов его стало удивлённым, а после чуть покраснело. Она опустила глаза в пол, вновь сплетя руки в замок, но после со счастливой улыбкой посмотрела на друга. - Спасибо, Оти. Это была ещё одна улыбка, которую он хотел запечатлеть в своей памяти. Парень начал собираться – сделав последнюю затяжку, быстро потушил окурок о край близстоящей мусорки и туда же отправил использованную сигарету, а после начал собирать вещи. В итоге он не стал спрашивать, почему девушка опоздала – быть может у неё могло случится то, о чём рассказывать было неловко. Вместо этого, убирая книгу в свою сумку и надевая её лямку через плечо, Отис решил задать другой вопрос. - Ты говорила неделю назад про стрижку, но вот прямые волосы я не ожидал. – с улыбкой сказал брюнет, поправляя сумку. Девушка вновь отвела взгляд с неловкой улыбкой. - На самом деле у меня утром мысль возникла, что, раз подстриглась, может попробовать теперь ещё и волосы выпрямить. Просто, ну, они теперь короче намного, и меньше надо с плойкой стоять. Даже у Сильвии её одолжила, а то у меня её никогда не было. Но в итоге…только не смейся, ладно? – Габриэлла вернула взгляд на друга и чуть сощурила глаза. Парень усмехнулся. - Обещаю, смеяться не буду. – с улыбкой сказал низший и даже поднял руки, будто показывая, что обещание даёт честно и даже не скрещивает пальцы. Это был, наверное, странный жест, но для него, как жителя Запре-…Свободных земель, это являлось чем-то привычным. Дети, давая обещание, обязаны были показывать открытые ладони, что означало их искренность. Хоть Отис сейчас уже реже бывал дома, он знал, что такое “правило” сохранилось и по сей день. - Я отказалась от помощи Сильвии, потому что она со мной всё ещё ведёт себя, как с маленькой. – начала девушка, звуча чуть обижено – то ли на домоправительницу, то ли на возникшую ситуацию, о которой собралась рассказать. – Но в итоге это оказалось сложнее, чем я думала, и я чуть не сожгла себе волосы. И всё равно пошла к Сильвии, а она меня потом отчитывала…в общем, плойкой я пользуюсь первый и последний раз! Парень не удержался и фыркнул, представив эту картину – Габриэлла сидит на стуле с виновато-обиженным лицом, а над ней стоит полукровная, придерживая её волосы плойкой и засыпая её нравоучениями. - Эй! Ну ты же обещал не смеяться! – обиженно начала Хитклиф и поставила руки в боки. Брюнет покачал головой. - Нет, нет, я просто…подумал, что если бы ты сожгла волосы, то я бы так и не увидел тебя с такой длиной. Биби взглянула на друга чуть удивлённо, словно задавая вопрос “Почему?”. Он улыбнулся чуть шире и не стал ждать с ответом. - Просто тогда бы тебе пришлось в срочном порядке стричь волосы ещё короче. Девушка думала над его словами пару секунд с удивлённым личиком, а после не выдержала и прыснула от смеха. - Да, ты прав…но настолько коротко я не хотела бы волосы стричь! – с яркой улыбкой сказала блондинка. Они наконец направились в сторону музея. Нужно было выйти из сквера и пройти две улицы. Собирались они пораньше как раз ради возможности прогуляться по улице медленно, не боясь опоздать, или даже по дороге, если будет желание, зайти за чем-нибудь вкусненьким. Отис, если честно, не отказался бы от какого-нибудь кислого лимонада, потому что сегодняшний день действительно был жаркий. Ещё немного, и, казалось, слова о том, что он дымится изнутри, станут правдой. А вот подруга, он был уверен, с радостью выпьет айс-латте. Пара шла медленно, идя вровень и ненамеренно нога в ногу. В конце концов, они действительно уже очень давно поймали один темп ходьбы, хотя раньше парень обгонял Хитклиф. Оба наслаждались хорошей погодой и приятным ветерком, который хоть немного спасал при высокой температуре (хотя быть может лишь низший страдал от жары, Биби, казалось, чувствовала себя комфортнее, правда и наряд у неё был посвободнее). Однако в голове Отиса крутился вопрос, который мучал его с самого утра, поскольку вчера вечером подруга так и не написала ему никакую смску, лишь утром сообщив, что просто пошла спать пораньше. В музее такие разговоры уже будут не к месту. Низший не был, или думал, что не был любопытен, но в этой ситуации его скорее одолевало некое беспокойство. Хорошо ли прошёл у Габриэллы вчерашний вечер, о котором она почему-то совсем ничего не рассказала, и не скрывает ли она за улыбками и радостным настроением сейчас другие, более тревожные эмоции? А быть может он лишь накручивал себя, и на деле вечер вчерашний прошёл столь хорошо, что Биби просто, увлёкшись им, напрочь забыла хоть что-нибудь рассказать? - Так ты получается вчера после пар подстриглась? – начал издалека Отис, пряча руки в карман брюк. - Угу. У меня на самом деле запись была, я просто тебе не сказала. Хотела сделать сегодня сюрприз. – с хитрой улыбочкой ответила девушка. Взгляд лукавых её глаз хоть немного приободрил парня. Он продолжил. - И потом, после парикмахерской, домой поехала? – ближе к теме начал подходить низший, надеясь на положительный ответ. В вопросе скорее было скрыто “У вас же не отменилось вчера ничего?”. Дело было в том, что примерно со среды Габриэлла радостно рассказывала, что в пятницу вечером они наконец всей семьёй договорились собраться на ужин. Это было редкое событие, поскольку её старшие братья являлись…далеко не последними людьми в Октавии. Когда Отис думал об этом, у него глаза невольно округлялись. Ведь надо же было так ему подружиться с родной сестрой главы Центрального банка, Гедеоном Хитклифом, и, что самое безумное, сводной (или как это там называлось?) сестрой самого императорского высочества Киллиана Париса Бёрко. Низший читал эту историю в интернете, и не раз – спасённого при загадочных обстоятельствах принца приютила под другим именем семья Хитклифов, и растила как своего сына. А потом принц проявил себя после окончания обучения в Академии и изменил Октавию, взойдя на трон. Это если очень коротко. Отис не понаслышке знал другую версию, очень хорошо перековерканную СМИ. Знал полукровного, который был когда-то другом Киллиана, и который сделал много плохого и хорошего, чтобы всё это стало толчком к изменениям в Октавии. Возможно версию он знал ложную, но, хоть никогда бы никому её не рассказал, парень хотел верить в её правдивость. Хотел верить в этого полукровного, который когда-то стал его светом. А ещё безумно было осознавать, что не только Габриэлла, но и он сам, являясь знакомым этого полукровного, тоже успел узнать его императорское высочество под иным именем. Готье. Так вот, император Бёрко по понятным причинам был фигурой занятой, от чего, как Отис знал из уст Биби, редко проводил время со своими родными - Хитклифами, которых он всё ещё называл своей семьёй, даже когда выяснилось, что их не связывают кровные узы. Наверное, за это низший его уважал. Хоть и знал, что с ними сейчас, или как минимум с Габриэллой, у императора отношения натянутые. Ведь каждый раз, когда чистокровная слышала имя “Киллиан”, она становилась очень…печальной. Даже если на пару секунд, вскоре пряча истинную эмоцию за улыбкой. Она не любила говорить о неродном брате, да и Отис не спрашивал. И других осаждал, когда начинали у Биби расспрашивать про императора. Он вообще порой ужасался, когда представлял, что девушке пришлось в подростковом возрасте пережить, стоило ей узнать, что один из её братьев – потерянный принц. Отис не лез ей в душу и даже надеялся, что Биби никогда ему не расскажет о том времени. Ведь это означало, что чистокровная не будет вспоминать болезненное прошлое. Но если бы однажды она захотела рассказать, Отис собирался быть рядом с ней и выслушать её. В конце концов, они оба пережили революцию. И оба в ней что-то потеряли. Кого-то потеряли. В общем, все эти дни Биби очень нервничала, но, Отис замечал, скрывала это за радостью от долгожданной встречи и возможности собраться вместе. Возможно радость и не была в ней ложной, но не могла пересилить нервозность. И парень мог понять её волнения. В пятницу, после пар, он крепко обнял её и пожелал девушке чудесного вечера, шепча на ухо, что всё будет хорошо. А она крепко обняла его в ответ. А после, да, не написала ни одной смски. От вопроса друга, Отис подметил, губы Хитклиф чуть вздрогнули, но улыбка с лица не пропала. Это насторожило низшего. - Угу, сразу же поспешила домой. – менее радостно, но спокойно ответила блондинка. Вроде не врала. - И… - Отис опасался задавать этот вопрос, но всё же решился. – Как отреагировали все на твою новую причёску? “Как прошёл вечер? Все же приехали, да?” Габриэлла чуть замедлила шаг и отвела взгляд. Улыбка стала совсем слабой, скорее грустной. Худшие его опасения начали подтверждаться. - Ну… - в голосе её, на контрасте с улыбкой, звучала какая-то наигранная весёлость. – Сильвия меня как увидела, чуть в обморок не упала. Сказала, что не стоило мои прекрасные волосы резать. Еле её успокоила, и сказала, что просто решила попробовать что-то новое. Гедеон долго смотрел, я уж думала, что ему тоже не понравилось, а потом сказал, что мне идёт. Даже, представляешь, сказал, что у меня теперь такая же длина волос, как у него в двадцать два. Я посмотрела фотографии в телефоне, и правда оказалось, что у него волосы были точно такой же длины, когда он из Академии выпустился. Представляешь, какое совпадение? Она замолчала. Третье имя так и не назвала. В воздухе повис немой вопрос, на который Отис уже итак знал ответ. Но сделав несколько шагов, Габриэлла всё же закончила свой небольшой рассказа. - А его императорское высочество мою новую причёску не видел. Он вчера не смог приехать. Чёрт. Отис закусил с внутренней стороны губу. Больно было смотреть на такую Биби – на её лице по-прежнему была слабая улыбка, но глаза, которые она перевела обратно на дорогу, наполнились какой-то смиренной печалью. Хотелось поддержать подругу, хотелось сказать: “Он в следующий раз точно сможет приехать.”, но низший уже говорил это в прошлый раз, когда Киллиан приехать не смог, отменив одну из встреч с сестрой. Тогда Габриэлла словам друга поверила, сейчас же это точно бы не прокатило, особенно с учётом того, как девушка ждала этот семейный ужин. Они некоторое время шли в тишине. Биби окончательно погрузилась в свои мысли, очевидно, какие-то невесёлые, и смотрела вперёд, пока низший лихорадочно пытался придумать, как девушку от них отвлечь. Не спросил бы, не нужно было и придумывать, Отис. Он корил себя за то, что его обеспокоенность победила эмпатию и не дала вовремя понять, что тему поднимать не стоит. Не хотелось, чтобы в таком настроении подруга шла в музей, да и в целом было желание вернуть на её лицо улыбку. Возможно с этим справится предложение о вкусном напитке, но нужно было подстраховаться. - Хммм… Девушка на странное хмыканье, исходящее от парня, внимание не обратила. Отис предпринял вторую попытку, чуть громче. - Хммммммм… В этот раз блонидинка, всё же отойдя от свои мыслей, удивлённо уставилась на друга. - Ты чего это хмыкаешь? – спросила она с неким подозрением, и не мудрено. Хмыкал он редко, и то, когда что-то задумал. Этот случай не был исключением. Отис хитро улыбнулся подруге. - Да знаешь, Биби, смотрю я на тебя с твоим новым имиджем и думаю, может и мне тоже подстричься? – с притворной задумчивостью в голосе сказал брюнет, даже для убедительности возводя глаза к небу. Девушка чуть замедлила шаг. - Подстричься? А насколько коротко ты хочешь? – с подозрение в голосе спросила Габриэлла, чуть сощурив глаза. Чувствовала, что парень сейчас скажет что-то неладное. Он вновь перевёл взгляд на Хитклиф и схватился за торчащий свой локон, крутя его пальцами. - Да знаешь, надоели мне так волосы мои – в глаза вечно лезут, причёсывать их надо. Вот подумал, может сбрить их…налысо. - Что?! – вскрикнула блондинка и застыла на месте, когда как Отис как ни в чём не бывало продолжил свой путь, не сдерживая хитрой улыбки. Долго чистокровная себя, правда, ждать не заставила, и сразу же поспешила его нагнать. – Оти, если ты сбреешь свои прекрасные волосы, я тебе этого никогда не прощу, слышишь?! - Ой, Биби, смотри! – словно не замечая её возгласов, парень указал на кофейню, мимо которой они проходили. – Старбакс! Давай зайдём за холодными напитками, м? Он чуть обогнал подругу и поспешил к двери кофейни, привторяся, что убегает с поля боя. - Оти! Эй! Не делай вид, что не слышишь меня! – поспешила девушка за ним. – Если ты сбреешь свои волосы, я все твои конспекты спрячу, а ещё фотографии на стене перемещаю! Понял?! На пороге кофейни она схватила его в объятья, словно это был не Старбакс, а дверь парикмахерской, а после с хмуростью уставилась на лукавую улыбку друга. Стоило ему оказаться в руках Хитклиф, как он рассмеялся. Девушка старалась сдержать грозное лицо, но не прошло и пары секунд, как она улыбнулась и тоже залилась смехом. На них смотрели прохожие – кто-то с улыбкой, кто-то удивлённо, кто-то даже возмущённо, - но им было всё равно.