-140

      Когда одно из трёх солнц, освещавших восточное полушарие планеты Гаап в созвездии Льва (но вовсе не того Льва, к которому привыкли жители Сол-3 двадцать первого века. О существовании этого Льва земляне узнают только две тысячи лет спустя, когда их техника будет способна наблюдать объекты, находящиеся на таком расстоянии. Этот Лев и впрямь был похож на льва, поэтому человечеству придётся всерьёз задуматься о поиске нового, более подходящего, имени для известного им прежде созвездия), зашло, а другое ещё не успело показаться из-за горизонта, в этот самый промежуток длиной в четырнадцать с половиной минут, маленькая синяя будка (изнутри больше, чем снаружи) материализовалась на единственном не выжженном участке земли и из неё вышел, бесполезно пригладив торчащие волосы и засунув руки в карманы, Доктор (изнутри старше, чем снаружи). Вышел, огляделся, почуял знакомый запах и подумал: «Странно.»       Когда закончилась первая из тех четырнадцати с половиной минут, за которые нужно было успеть запитать арку, абсурдно напоминавшую уменьшенную копию Врат Бессмертия, которая вряд ли — но чем Рассилон не шутит — согласится работать без какого-никакого ядерного реактора, и отсчитать ровно три тысячи сто девяносто барабанных ударов, Мастер (изнутри ещё более помятый, чем снаружи) услышал электрический треск маленькой синей будки (изнутри больше, чем снаружи), увидел Доктора (изнутри старше, чем снаружи) и подумал: «Заебало.»       Стоило так подумать, как Доктор (изнутри старше, чем снаружи) вздохнул. — Тебе не надоело это всё? — Что именно? — Мастер (изнутри ещё более помятый, чем снаружи) сперва отмахнулся от очередной болтовни Доктора (изнутри старше, чем снаружи). — Да всё это, — Доктор шаркнул по покрытому сажей гравию. — Ну, сам посуди: каждый раз, когда мы сталкиваемся, ты вечно строишь какие-то хитровыдуманные планы по захвату Вселенной, а я тебя останавливаю. И как будто бы ничего не происходило. Только каждому из нас в конце ещё и больно.       Мастер (изнутри ещё более помятый, чем снаружи), будь он хоть чуточку менее помятым, усмехнулся бы и заставил Доктора (изнутри старше, чем снаружи) пару минут послушать барабанный бой. Но так как Мастер (изнутри ещё более помятый, чем снаружи) был изнутри ещё более помятым, чем снаружи, он некоторое время поглядел в пустоту (на этот раз, к счастью, без разрывов во Временной Воронке), потом на Доктора, что изнутри старше, чем снаружи, потом на маленькую синюю будку, что изнутри больше, чем снаружи, и хорошенько пнул основание арки, абсурдно напоминавшей уменьшенную копию Врат Бессмертия. — И что ты предлагаешь? — спросил он, слушая, как к барабанному бою прибавляется ещё и металлическое дребезжание.       Доктор (изнутри старше, чем снаружи) пожал плечами и медленно подошёл ближе. — Притворимся, что всё закончилось. Результат-то один, но с меньшими потерями для нас обоих. И Вселенной.       Мастер приподнял не до конца обесцвеченные брови и вздохнул, когда арка, абсурдно напоминавшая уменьшенную копию Врат Бессмертия, окончательно повалилась на землю. — И что теперь? Просто разойдёмся? — Ну, почему же? — Доктор подошёл совсем близко, и теперь от того, чтобы оказаться лицом к лицу, отделяло только полтора метра булыжника, на котором, когда маленькая синяя будка (изнутри больше, чем снаружи) материализовалась здесь, уже сидел Мастер (изнутри ещё более помятый, чем снаружи), очевидно точно не пытаясь компенсировать свои неполные сто восемьдесят. — Я знаю парочку отличных баров на Калдероне Бета. Там подают превосходную зоччийскую текилу. И отличное вино с планеты гондов. — Гондонское? — Не выражайся.       Мастер спрыгнул со своего постамента и теперь стоял прямо перед изнутри-старше-чем-снаружи Доктором. — И это весь твой план? Пойти и набухаться в баре? — усмехнулся он. — Да, и лучше тебе поторопиться с решением, потому что через четыре минуты взойдёт второе солнце, а его свет радиоактивен.       Доктор не дал Мастеру времени на размышления и чуть ли не за шкирку затащил его в маленькую синюю будку, которая в присутствии Мастера изнутри стала немного меньше, будто готовившаяся сплюнуть. Мастер (изнутри ещё более помятый, чем снаружи) всю дорогу возмущался незаконному во всех существующих галактиках удержанию в заложниках, пока Доктор (изнутри старше, чем снаружи) не пообещал, что заплатит в баре за них обоих. Только тогда Мастер немного успокоился, хотя и задался вопросом, откуда у Доктора внезапно взялись деньги.       В пабе под названием «У e³∑∂x» на Калдероне Бета было видово-разнообразно и шумно. Слишком шумно для Мастера (изнутри ещё более помятого, чем снаружи), у которого в голове и так постоянно шумело, и не достаточно видово-разнообразно для Доктора (изнутри старше, чем снаружи), потому что ещё на третьем бокале гондонского — как всё-таки настоял Мастер — вина закончились родные языки, на которых Доктор мог поздороваться со всеми присутствующими, и всё его внимание теперь было целиком отдано Мастеру. — Помнишь?.. Да нет, нифига ты не помнишь! — Доктор (изнутри, кажется, в таком состоянии не настолько и старше, чем снаружи) засмеялся, громко хлопнул по столу и откинулся на стуле без спинки. Мастер (изнутри ещё более помятый, чем снаружи) не хотел его ловить, но поймал. Только потому, что позади стояла парочка Раксакорикофаллапаторинианцев, очевидно, на своём первом свидании, так что падать на них и развязывать новый межпланетный конфликт в условиях повышенной концентрации народа на один кубический метр не стоило.       Мастера (изнутри ещё более помятого, чем снаружи) уже на первой пинте арбитанского пива эта болтовня под боком начала бесить. На бокале гондонского вина он, на удивление, заулыбался. На рюмке зоччийской текилы наконец начал что-то отвечать Доктору, но уже не так связно. Когда в ход пошла земная водка, глаза у обоих перестали открываться — Доктор пробормотал что-то про каких-то там ангелов. Когда им перестали наливать и потребовали заплатить, оба сказали, что сейчас покурят и вернутся, исчезли в маленькой синей будке (изнутри больше, чем снаружи) и уснули там же, на полу возле консоли.       Мастер (снаружи теперь такой же помятый, как и изнутри) только недавно научился справляться с барабанным ритмом. Но теперь казалось, что удары были настоящими, какой-нибудь железной палкой по голове. Он проснулся там же, где и заснул, поэтому всё тело затекло и болело. Ещё и желудок сжимался спазмами. Мастер (определённо ещё более помятый снаружи) сел и потёр глаза обеими руками. Тут же захотелось упасть обратно.       Упасть не дал Доктор (снова изнутри старше, чем снаружи, и без ярко выраженных признаков похмелья), положив ему руку на спину и протянув стакан, возможно, воды. — Сомневаюсь, что напиться было самым безопасным из вариантов, но зато я теперь понимаю, что ты чувствуешь, когда рискуешь собой ради Вселенной, — Мастер медленно выпил и вытер рот рукавом. И тут же всё выпитое за вчерашний вечер и этот злосчастный стакан точно-не-воды полезли обратно. — Ну, потерь для Вселенной это принесло однозначно меньше, если не считать финансового ущерба для паба. Боюсь, нам туда больше соваться не стоит, мы у них теперь явно в чёрном списке. Но я знаю ещё парочку мест, где… Ой! — Доктор заметил, как Мастер зажал рот рукой. — Таз принести? Пожалуйста, только не наблюй в ТАРДИС!       Мастер отпихнул Доктора от себя и бросился к выходу из маленькой синей будки, дружелюбно открывшей обе двери для него и надеявшейся, что Мастер вывалится и покинет её навеки. Мастер бы и вывалился, если бы цепкие руки Доктора не успели схватить его сзади. Мастер держался за край ТАРДИС. Вид открывался живописный — на Тройную Туманность М 20, напоминавшую нежный сине-розовый цветок с большими лепестками. Поэтому блевать, глядя на неё, было куда приятнее.       Мастер (снаружи уже чуть менее помятый, но всё такой же уставший) сел и облокотился на стену. Он глубоко дышал и тёр глаза, надеясь прекратить свои мучения или просто исчезнуть наконец. — Я с тобой больше перемирий не заключаю, ну тебя нахуй.       Следующее перемирие они заключили через месяц. Началось всё так же, с поправкой на то, что теперь они встретились на Земле. Мастер (изнутри опять более помятый, чем снаружи), сперва желавший уничтожить всю человеческую расу, стоило Доктору (изнутри теперь на месяц старше, чем снаружи) вновь заикнуться о перемирии, уничтожить решил в первую очередь его, чтобы засунул себе свои перемирия куда подальше. Как они снова оказались в баре, Мастер так и не понял. Всё, наверное, просто сложилось удачно: и то, что бар — вот так совпадение — был совсем неподалёку, и то, что Доктор захватил с какой-то планеты чудодейственное средство, от которого, по его словам, полностью протрезвеешь за полчаса, и то, что поклялся, что точно где-то раздобыл деньги, и то, что Мастер (безусловно) сделал одолжение и (конечно, сам) передумал уничтожать мир в тот день. Просто, кажется, тогда был вторник, а ничего против вторников Мастер не имел.       На этот раз Мастер (не желающий снова и снаружи становиться помятым) пил с осторожностью. Вино, которое здесь наливали, к расе гондов никакого отношения не имело, но Мастер всё равно окрестил его гондонским, а заодно и весь бар вместе с владельцами и персоналом, потому что хоть что-то нормальное ему начали наливать только с третьего бокала. Доктор (снаружи словно ставший моложе и не такой уж и раздражающий, оказывается) пару раз предложил остановиться и спросил, точно ли Мастер нормально себя чувствует. Мастер (снаружи теперь вроде и не помятый вовсе) отмахнулся, сказал, что только начал, и на всякий случай, чтобы Доктор шёл нахер.       Кто начал это первым, сказать трудно. Мастер, кажется, сперва предложил по очереди перечислять самые длинные названия планет и созвездий и попытаться не запнуться. Доктор сначала согласился, но потом понял, что идея так себе, на три целых четырнадцать тысяч сто пятьдесят девять стотысячных, когда посыпался на «Сантаболикафастер». Штрафную рюмку пить всё равно пришлось, иначе рискнул бы прослыть самым неблагонадёжным из оставшихся двух Повелителей Времени, тем самым обрекая половину расы на это позорное звание, полнейшим подлецом, которому ключи от ТАРДИС нельзя доверить, и просто чмошником космическим (последнее было необязательным, но Мастер настоял). — Барабаны… Понимаешь? Барабаны, блядь ты редкостная, — бормотал Мастер (помятый или непомятый — в таком состоянии понять уже было невозможно), свои штрафные рюмки, в отличие от некоторых, выпивавший добросовестно. — А чего это я блядь сразу? — Доктор (изнутри проспиртовавшийся прямо пропорционально своему возрасту), казалось, впервые на памяти Мастера произнёсший что-то грубее, чем «чёрт» или «чтоб тебя», потёр глаза, почему-то отказывавшиеся смотреть в одну точку. — А с того! — Мастер медленно повернулся и откинулся на спинку стула, на этот раз, к счастью, существующую. — Прыгаешь по времени и пространству и блядуешь с кем попало. — Ну, ни с кем попало, — Доктор уронил голову на стол. — Ладно… — Мастер подпёр лоб рукой. — С каждым вторым.       Про чудодейственный отрезвляющий препарат они не забыли. Просто в инструкции, наверное, не было написано, что полировать его виски не стоило. Доктор не помнил, как они добрались до маленькой синей будки (внутри неприлично маленькой для двоих!) и кто первым начал целоваться. Надеялся, что не он, потому как после такого звание вечной межпространственной бляди от него точно не отстало бы.       Мастер (изнутри прямо-таки посвежевший) целовался, неожиданно для Доктора, нормально. В том смысле, что не пытался откусить у Доктора кусок лица, а по-настоящему целовался. Хотя, возможно, это было и неудивительно. Целоваться-то ещё во времена Академии друг на друге тренировались.       Когда Доктор чуть не перепутал машинное масло для ТАРДИС со смазкой, понял, что пора была трезветь. Мастер вырвал бутылёк из его рук и забросил куда-то в дальний угол. — Не смей, — предупредил он.       Доктор (изнутри достаточно старше, чтобы не спорить по таким вопросам) спорить по такому вопросу не стал.       Прогресс с прошлого раза был виден налицо. Хотя бы потому, что проснулся Мастер (не желающий вспоминать, что вчера происходило изнутри, и смотреть, что стало сегодня снаружи) не на полу, а в кровати, с вытянувшимся и подмявшим под себя всё одеяло Доктором. Без рубашки тот выглядел ещё более тощим, и Мастер гадал, не осталось ли от его костлявых пальцев синяков где-нибудь на бёдрах. — Ой, пиздец!.. — Мастер сел и закрыл лицо руками. — Ещё не проснулись, а всё туда же, — Доктор (снаружи мелкий до невозможности) вздохнул, не открывая глаз, и перевернулся на другой бок. Он нащупал напряжённое плечо Мастера и слегка сжал. — Если больно, у меня есть… — Нет! — Мастер скинул его руку со своего плеча. — Не больно. Отъебись. Не трогай меня. Не подходи ко мне больше. В следующий раз я оторву тебе всё, что у тебя там снизу свисает, если ты подойдёшь ко мне ближе, чем на метр.       Следующий раз и правда прошёл не слишком гладко. Конечно, без отрывания частей тела, но на трезвую голову делать всё пришлось медленно и осторожно. Мастеру (изнутри, как оказалось, на редкость чувствительному) понадобилось ещё несколько раз, чтобы привыкнуть. В первый раз всё-таки действительно было больно.       Однажды утром Мастер (изнутри не такой уж и помятый) проснулся в кровати один. Он счёл бы это нормальным, потому что один он просыпался в девяноста процентах случаев, если бы засыпал предыдущей ночью он не с Доктором. И не в ТАРДИС. Мастер завернулся в одеяло, потому что искать по углам спальни одежду, а в особенности снимать свисающую с люстры рубашку, было лень, и вышел к комнате управления.       Доктор (изнутри совсем-совсем помолодевший) потрудился натянуть на себя только брюки. Он стоял возле консоли и дёргал за рычаги в одному ему известном порядке. Мастер всегда подозревал, что половина из этих рычагов в принципе была нерабочей и установил их Доктор исключительно потому, что испытывал постоянное непреодолимое желание что-нибудь понажимать и подёргать. — Куда мы? — спросил Мастер, когда маленькую синюю будку (изнутри сжавшуюся до размеров комнаты управления) затрясло. Он схватился обеими руками за поручень, тут же роняя одеяло на пол. — Хочу показать тебе одно место, — Доктор дёрнул последний рычаг и сам схватился за панель. Он громко засмеялся и прокричал то странное слово, которое постоянно говорил невпопад. — Ты мне одно место уже показывал. — Я имел в виду планету, — Доктор (изнутри в мгновение снова состарившийся) закатил глаза. — Флорана. Ох, это прекрасная планета! — и снова помолодел. — Ни одного враждебного вида не зафиксировано, и цветы… Какие там цветы! Растут круглый год, потому как температура воздуха никогда не опускается ниже двадцати трёх градусов. Вечное лето, представляешь?       Мастер (снаружи слегка повреждённый) ударился лбом о металлический поручень, когда ТАРДИС сильно качнулась и резко остановилась. Мастер потёр лоб. — Да мне куда угодно, лишь бы не Кастерборус. — Тогда иди одевайся, — Доктор (и изнутри, и снаружи просто Доктор) улыбнулся и довольно кивнул.       Мастер (и изнутри, и снаружи просто Мастер) сначала возразил, что ему стесняться нечего, но потом под красноречивым взглядом Доктора всё же ушёл одеваться. Доставать рубашку с люстры было не так просто, поэтому он стянул ту, что Доктор вчера оставил на спинке стула. Рубашка застёгивалась с трудом. «Тощий мышонок,» — подумал Мастер и застёгиваться не стал. Всё равно ведь Доктор пообещал хорошую погоду и вечное лето. Только почему-то, когда Мастер снова появился в комнате управления, Доктор выглядел озадаченным и уже нажимал какие-то кнопки на консоли. — Я ошибся, — Доктор не дождался вопроса. — Это не Флорана. Это Волаг-Нок. Ну, знаешь, огромные ледники и кристаллизирующиеся молекулы, витающие в воздухе. Температура за бортом минус сто сорок, так что я уже меняю координаты. Надо только правильно настроить, потому что есть риск попасть в чёрную дыру. Я был один раз возле чёрной дыры. Зрелище, скажу тебе, захватывающее, но повторить бы я не рискнул. Ты можешь мне не поверить, но тогда я видел Дьявола, и это не фигура речи. Видишь ли, ТАРДИС материализовалась…       Доктор ещё долго болтал о чём-то и всё крутился вокруг приборной панели. Мастер прислонил голову к дверному проёму и не слушал, но бодрый голос заглушал звук биения барабанов. Или это так атмосфера планеты влияла? — Подожди, — Мастер (изнутри и не заметивший, как холодно становилось снаружи) покачал головой и пожал плечами. — Я не против. Давай останемся. Хочу увидеть эти твои… кристаллы в воздухе или как там? — безусловно, он делал большое одолжение. Конечно, он не хотел ничего из этого видеть. Само собой, ему было совершенно точно абсолютно плевать. Просто, ну… Раз уж оказались здесь, почему бы не посмотреть тогда? — А потом уже на ту дебильную планету с цветами, так уж и быть. Только пойду переоденусь.       Мастер не дождался ответа. — Ладно, как скажешь… Эй, это что, моя рубашка? — услышал он вслед.       Минус сто сорок и вечное лето случились в один день.       В следующие несколько месяцев Мастер пытался уничтожить/подчинить/завоевать (нужное подчеркнуть) Вселенную в целом и некоторые планеты в частности в общей сложности девятнадцать раз. Девятнадцать разных планов, безжалостно разрушенных Доктором, девятнадцать неудачных попыток, жестоко пресечённых Доктором, девятнадцать новых планет, показанных ему Доктором. Всё всегда упиралось в Доктора, чтоб его…       Когда Мастер попытался создать локальную чёрную дыру в районе Тихого океана, пришлось свозить его на Кроп Топ. Правда всего на пару минут: Доктор был не уверен, что новый парадокс Вселенной не скажется ещё хуже на рассудке Мастера. Хотя минус на минус мог бы дать плюс, но рисковать он не стал.       Когда Мастер попытался оглушить население всей планеты Вега звуковой волной уровня в три тысячи децибел, Доктор показал ему поющие башни Дариллиума и подумал, что неплохо было бы однажды вернуться сюда. Когда собрал из ведра и галлифрейской дрели ядерную установку, Доктор отвёз его на Полночь, но на этот раз отказался от автобусных экскурсий. Когда начал флиртовать с официанткой в баре, они полетели на Катриган Нова, и Доктор не разговаривал с ним ещё неделю.       А потом Мастер остался. Соврал о том, что сперва шёл к выходу из маленькой синей будки (внутри вдвоём ещё больше, чем снаружи, и с множеством ещё не опробованных поверхностей), потом вспомнил, что оставил в одной из комнат шляпу, которых сроду не носил, потом свитер, которых сроду не носил, потом трусы, ко… — Ты бывал на Дева Лока? — Доктор мечтательно поднял глаза и зажмурился от удовольствия. — Ох, она похожа на рай. Не то, чтобы я когда-либо был в раю, но, если встречал Дьявола, можно ли считать, что побывал в Аду? В любом случае Дева Лока на него совсем не похожа. Если я когда-нибудь умру — не в смысле регенерирую, а по-настоящему умру — я хотел бы оказаться там. Ну, это только один из вариантов. У меня их много, знаешь ли. Нет, я пока умирать не собираюсь, не подумай. Я в конце концов ещё не был рыжим. А я так хочу быть рыжим! Может, мне не дожидаться регенерации, а покраситься? Что скажешь?       Мастер вздохнул, но, как бы ни пытался, стон сдержать не смог. — Доктор, я заставлю тебя регенерировать прямо сейчас, а потом сброшу на Сеффилине 59, где ты будешь мучительно скитаться между мусорных гор, пока тебя не сожрёт какой-нибудь стервятник, если ты не прекратишь свой поток сознания хотя бы на то время, пока мы трахаемся.       Время всегда было относительным понятием для их расы, но, кажется, было раннее утро, когда Мастер встал, кое-как выбравшись из слишком крепкого для таких тощих рук объятия, и в темноте пошарил в радиусе метра от кровати в поисках одежды. — Куда ты? — сквозь сон пробормотал Доктор. — Ты знаешь, — Мастер боролся с закрывающимися глазами, пока не нащупал выключатель. После этого боролся уже с ярким светом. — Я должен что-то придумать, а ты снова меня остановить, — только перед этим не помешала бы чашечка кофе. — Остановить? — Доктор, пряча глаза от света, всё же посмотрел на Мастера. — Ну, я могу тебя отшлёпать, чтобы ты хорошо себя вёл. Как тебе такая идея? — он посмеялся и зевнул. — Возвращайся в кровать. — Нет, не вернусь. Ты такой мудак, ты себе не представляешь! Мразь, просто космическая! И блядь вселенского масштаба. О, Галлифрей, какая же ты блядь, Доктор! И что за имя долбаёбское такое — Доктор? Кого ты, блядь, лечить собрался?! Тебе бы самому к доктору сходить, потому что я уверен, что ты просто ходячий рассадник венерических заболеваний. Я Мастер, ты меня слышишь?! Мастер! Властелин судеб и гроза Вселенной! Архитектор хаоса, который одним своим смехом может заставить космос содрогнуться, а ты просто клоун, скачущий между членами и пёздами в своей невероятно дурацкой синей будке. Рассилон тебя еби, во что ты превратил ТАРДИС — инновационнейшую технологию Повелителей Времени?! Как ты меня уже заебал, — Мастер (изнутри вовсе не более помятый, чем снаружи) шумно выдохнул и сгорбился. — Ладно, ладно, — Доктор (изнутри вовсе не старше, чем снаружи) усмехнулся немного нервно. Спать уже не хотелось. — Можешь сегодня быть сверху.       Мастер вернулся в кровать.