…. поговорим о семье
Треш широко распахнул глаза и резко поднялся. Весь в поту и пробужденный как от кошмара. Тяжело дышал и держался за голову, пытаясь воссоздать границу реальности, осознать где находится. Сколько бы времени не прошло, он всё ещё не может понять, приснилось ли ему это в тот холодный день или смерть правда пришли, но почему-то сейчас, это воспоминание вернулось, как кошмар или наваждение. — Ёне? Тишина в ответ. Вот это его действительно беспокоило и сейчас не до странных снов. Подушка рядом пуста, как и весь дом который он успел осмотреть. Хотелось уже начать паниковать. Ёне просто посреди ночи пропал и это странно. Они только вернулись в Ионию после битвы с Бездной, и Треш впервые дал себе заснуть, после этого, не считая момента когда умер, хотя долгое время был очень уставшим. Он потратил слишком много сил на битву. А всё из-за количества бесполезных людей которым был вынужден помогать. Потому что Ёне горит желанием помогать каждой встречной душе, сделав это своей целью номер один – раз ему выпала возможность, прожить жизнь ещё раз. В любом случае, это всё закончилось и сейчас он одевался, скрипя половицами и выбираясь наружу, чтобы найти самурая. Но вместо ночного мрака его встретил ярко освещенный город. Под холмом, где находился дом, ярко блестели огни фестиваля. Фестиваль духов. Точно. Он забыл. Ёне предупреждал, что пойдёт навестить могилу родителей, а Треш не хотел мешать ему и позволил себе расслабиться. И как он мог забыть, чуть с ума не сошел. А всё из-за этих снов. Сон как сон, он просто вспомнил о нём из-за сложной битвы через которую они прошли. Его мозг был перенапряжён. Ничего удивительного. Это логично и ничего странного. Но теперь, после такого бодрящего пробуждения, вряд ли он снова уснёт. Нужно время расслабиться, успокоить нервы, а вниз спускаться не хочется, слишком шумно и многолюдно. Значит подождёт Ёне тут, прогуляется немного. Осмотрит местность. Тихо шепчущий весенний лес встречает свежим бризом, шелестом листьев и шумом ночных птиц. Лес обволакивает своими объятиями, даря тишину и умиротворение. Сквозь листву пробивается лунный свет. В воздухе витает сладкий аромат цветущих деревьев. Весна в Ионии цветёт и пахнет, не сравниться с зимой - когда он впервые посетил это место. Хотя и зима тут такая себе. Ни снега ни льда, но холодно, из-за повышенной влажности, к этому, Треш привык ещё с жизни в Гелии. И не то что бы ему это нравилось, особенно в подземельях, где вечно сыро и воняет плесенью. Но как бы ему не нравились замкнутые острова, ему всё же нравится тут. Для него Иония отличается не сильно, но пахнет как Ёне. Свободным ветром, пряностями и цветами. Или это он ею пропах. Но разве разница, если это дарит умиротворение. Прохлада, тишина и только в какой-то чайной свет горит… В какой-то чайной горит свет? Почему? Он думал сейчас все развлекаются на фестивале или навещают могилы. Треш медленно вошёл внутрь сквозь занавешенный приход. Первым его встретил резкий аромат чая, а потом он сумел рассмотрел всё остальное. Атмосферное, уютное место, в традиционном стиле, правда ни единого человека, что вообще-то не удивительно, ведь сейчас разгар праздника. Даже хозяина нет. На этом он и решил, что просто по ошибке, забыли закрыть и развернулся обратно, уходя, но почему-то появилось ощущение, что кто-то провожает его взглядом. Обратный путь ничем интересным не отличился, но уже на пороге дома, его встретил знакомый мотив. Ёне вернулся. Сидел на кровати, в своей комнате, наигрывая довольно печальный мотив. Глаза у него закрыты и вид полностью отрешенный, будто он витал в облаках и даже не заметил его, полностью поглощённый раздумьями, а Треш и не мешал. Молча лёг рядом, наслаждаясь атмосферой и начал говорить только тогда, когда Ёне закончил и опустил взгляд на него. — И как прошла твоя ночь? — Треш заинтересованно открыл глаз, он чуть не отключился во второй раз, кажется нескольких часов сна ему не хватило. — Хочешь узнать или в очередной раз принижать мою культуру? – морин хуур с колен, Ёне убрал в сторону, а место на коленях заняла чужая голова. От заколок на которой он избавился и запустил пальцы в чёрные волосы, слегка массируя и играя с прядями. Ему кажется, что Треш, в такие моменты, похож на очень большую и очень наглую кошку. Или всё же собаку, если учесть его любовь кусаться. — Я ничего не принижаю, просто отношусь скептично. Как и к всему у чего нет доказательств. Или не видел своими глазами. — если бы мог, он начал мурлыкать. Это было очень хорошо. Всё, что связано с Ёне было очень хорошо. Иногда, он вполне может признать, что чувствует себя немного счастливее и намного комфотнее, стоит поблагодарить одного избалованного короля за совет. Всё же, такое, он чувствовал впервые. — Но я, видел своими глазами. — пальцы Ёне продолжают проходить сквозь волосы Треша и он слабо посмеялся увидев как резко открылись зелёные глаза и смотрели очень удивлённо. — Я не рассказывал? Тон у Ёне такой насмешливый, он определенно издевается. Треш фыркнул и снова закрыл глаза. — Нет не рассказывал. Как-то забыл упомянуть о такой важной части. С кем не бывает. — Не возмущайся. – Ёне тихо смеётся и между делом, ради шутки, начинает плести ему косы. — Это было в тот момент когда я умер. Как и любой нормальный мертвец я попал на ту сторону, шёл за проводницей душ. Почти дошёл до мира духов, но меня прервал один мерзкий дух, дух одержимости. В итоге я так и остался между жизнью и смертью, но вернулся в мир людей. Часть про духа одержимости Треша почему-то задела, но он не придал этому значения. — Ну, теперь я могу сказать, что твоя вера вполне подкреплена аргументом… но я бы хотел изучить это чуть лучше. — Ничем не могу помочь. Сохранился фольклор да сказки. Могу только рассказать парочку. — Отличная идея. Послушать сказки на ночь. Утром Треш проснулся полностью выспавшийся и кудрявый. Стараниями Ёне. И его опять в доме не было. Но он больше не переживал. Был немного занят, потратив много времени на, чтобы выровнять волосы Треш уже представлял всё, что сделает с ним за такие шутки, и воображение у него было хорошее, даже если дело касалось не пыток. В конце концов, он должен пугать людей своим видом, а не вызывать приступы смеха. Когда Ёне вернулся домой, его встретил Треш, раздраженный и с мокрой головой. Это было смешно. Не мокрые волосы, а эмоции Треша. Смешно было недолго, вокруг груди его обхватил руки Треша и потащили в ванну. Может он был серьёзен, а может нет, но атмосфера была расслабленной, и угрозы никакой нет, только искренне веселье, будто и дел никаких нет. — Всё - всё! Перестань! У меня есть выгодное предложение! — Ёне лукавит, было смешно. Треш остановился, несколько секунд обдумывал его слова и в итоге положил голову ему на плечо. Решая повременить с принятием ванны. — Я весь во внимании. — С меня ужин. Перед тем как мы уйдём. Еда не та вещь в которой Треш заинтересован. И тем более не та в которой нуждается, но Ёне он отпустил. — Куда мы идём? — На сумрачные острова. После этих слов Треш замер моргая как идиот. Было ощущение, что он залил себе слишком много воды в уши. — Что? — Ты видел мой дом, не один раз. Я хочу увидеть твой. — Ёне пожал плечами будто это было абсолютно очевидно. — Зачем? — Тебя заклинило, Эрлок? — Всё, понял, только не используй это имя. — у Треша лицо скривилось при этом, но можно признать , что звучит из его уст даже не так отвратительно как обычно. Переубедить Ёне вещь невозможная, осталось только смириться. Смириться и смотреть как он готовит. Ну, что тут сказать, ожидаемо, что он умеет готовить. С юности воспитывать брата в одиночестве это не лёгкий труд. А пока наблюдал, думал о желании Ёне и всё же, уняв гордость, решил, что это абсолютно справедливо. Он многое знает про Ёне. Ещё со времён когда не очень тактично, шарился у него в доме, вечно уклонялся от вопросов - вёл себя как мудак проще говоря. Теперь, он даже может понять, почему Ёне был так скептично настроен к этим отношениям… Или партнёрству. Он всё ещё не может описать это что-то, то что между ними. То что когда-то было выгодной сделкой и попыткой избавиться от долга. Ёне на такие мелочи как бесконечные рассуждения не отвлекался, он готовит. Ему нравится этим заниматься. Это важная часть человеческой жизни, и по ней он так же скучал как и по всему остальному. По запахам, температурам и вкусам. Человеческая жизнь подарок и он её ценит. Нож не катана, но владел он им не менее прекрасно, готовя одно из своих любимых традиционных блюд. Дело долгое, занявшее не менее часа, но результатом он остался доволен. — Пожалуйста. Приятного аппетита. — с этим словами, положив тарелки на стол. Что сказать, это определенно было вкусно. Может и не идеально, кто знает, Трешу нравится, а его рецепторы всё ещё не привыкли к еде, хотя Ёне старался показывать ему жизнь нормальных людей и быть внимательным. А частью жизни нормальных людей было есть вместе, и Ёне сдерживал своё обещание и был очень внимательным. Как и всегда. Как и сейчас, он видит сколько специй Ёне добавляет, отдельно в свою часть ужина и очевидно, любит острое. Это было очень мило на самом деле. Ёне очень внимателен, не использует громких слов. По его мнению такие вещи должны проявлять в мелочах, как пресная еда или руки в волосах, он старается, насколько возможно. И у него прекрасно это получается, по крайней мере, благодарность Треша долго ждать себя не заставила. — Спасибо. — он убрал тарелку в сторону и наклонился к уху Ёне, и уже игриво шептал. Видимо собираясь отложить поход на сумрачные острова до завтра. Ёнэ кладет правую руку к нему на плечо, а левую запускает в его волосы снова растрепывая заколки с довольной усмешкой. Он ничего не может с этим поделать, они мешают нормально прикасаться к его волосам. — Позволь мне показать, как я, выражаю привязанность. В этот момент Ёне слабо усмехается. — Теперь ты, привлёк мое внимание… Он сократил расстояние между ними, и слабо прикусил мочку уха Ёне, осторожно потянув ее зубами. Он изучает, пока только изучает, как прикосаться правильно. — Надеюсь, ты не будешь возражать против грубого обращения? На это Ёне слишком вздрогнул и вздохнул, но выражение его лица сразу говорит, что ему это нравится и он хочет продолжить хоть и считает своим долгом, немного задеть Треша. — Я конечно не буду против… но ты не то, чтобы и в остальное время очень нежный. Он слегка откидывает голову в сторону и резко выдыхает, пока Треш целует Ёне под челюстью, пока его руки пытаются развязать его рубашку. — Нежность? Ну и что в этом интересного? — это оказалось сложнее, чем Треш мог себе представить. Сколько часов в день Ёне тратит на то, чтобы завязать это? Ёне даже стало смешно, но Треш может и сорвать её, а одежду всё же жалко, и он беззвучно смеясь, самостоятельно развязал рубашку. У него это получилось на удивление быстро, за одно движение, кажется нужно было просто потянуть за нужный узел. Треш стянул её вниз оставляя рубашку висеть на локтях Ёне. Треш удерживает его, приближая их тела, проводя языком по его шее и ключицам, целуя и кусая его, пока Ёне просто наслаждается прикосновениями и водит пальцами по его затылку, скулам, волосам, просто позволяя ему делать, всё, что он хочет. Выходило немного сумбурно и торопливо, но ему слишком жарко, чтобы растягивать прелюдия, всё же он скучал. Треш двигается всё ниже, целуя его грудь, руками поглаживая спину, слегка надавливая на поясницу, заставляя выгибаться навстречу прикосновениями. По позвоночнику Ёнэ пробегают дрожь от приятных ощущений, а тело содрогается, его пальцы слегка впиваются в Треша, и дыхание стало тяжелее.Тепло тела Треша, его прикосновения, по телу проходит возбуждение и в животе приятно тянет. Особенно когда Треш хватает его, поднимает, чтобы посадить как можно ближе, поднять к себе на колени, продолжая жарко целовать и сжимать руки у него на талии, пересчитывая рёбра, будто планирует сожрать после их ужина. Но его трапезу прервали. В один момент они оба замирают, услышав как открылась дверь. Потерявшись в желании, упустили момент. Увидеть своего, мёртвого, брата, живым, без рубашки, на коленях неизвестного мужика, в отчем доме, который он не посещал несколько лет – определенно было не мечтой номер один в жизни Ясуо. Не так категорично. Живым - вполне было желание. Остальная часть в комплект не входила. — Привет? — Чёрт возьми… — Ёне было не до того, чтобы контролировать речь, а Треша кажется это повеселило. Он попытался прикрыться натягивая рубашку и поднимаясь на ноги, вообще не понимая как сейчас вести разговор. — Да, привет? Я...- а что ты тут делаешь? Треш вообще удивлён, что Ёне знает бранные слова, или как минимум говорит их вслух. Он сидит на полу не мешая воссоединению братьев. Конечно не лучший момент для знакомства с семьёй, но когда-нибудь они бы всё равно увиделись с Ясуо, снова, зачем откладывать. Хотя лучше бы это произошло через пару часов. Ясуо долго смотрел на мужчину, но никак не мог понять, почему он кажется таким знакомым, прежде чем перевести взгляд обратно на брата, который будто с момента смерти не изменился, побрился разве что. — Ну, если кратко, я вернулся проведать твою могилу, сходил в чайную к Джинг, навестить её, а она сказала, что к ней приходил странный иностранец, а потом пошёл к нам домой. Ёне вопросительно поднял бровь, не понимая вообще ничего, а Треш неловко усмехнулся. Конечно Ёне просил не привлекать внимание, он не хотел, чтобы хоть кто-то заметил, что он жив, но теперь, ему придётся сходить к Джинг. — Ах да, знакомьтесь. Ясуо это Треш – странный иностранец. — Ёне устало трёт лоб, но его перебивают. Ясуо удивлённо раскрыл глаза, услышав знакомое имя. — Не переживай, Ёне, мы уже знакомы. Я прекрасно помню как он угрожал, что найдёт и будет пытать душу моего брата. — обычно спокойный Ясуо, выглядит очень мрачно, у него по телу проходит дрожь, не от страха, скорее отвращение, даже есть желание положить руки на меч. Треш же примирительно поднимает обе руки. — О, да ладно тебе, это было сто лет назад, стоит забыть старые обиды. Тем более душа твоего брата слишком соблазнительна, чтобы я мог устоять. Ёне закатывает глаза и громко вздыхает, видя, что Треш провоцирует спор, как и всегда, но решает вмешаться пока они не устроили драку. — Треш, заткнись. — и он заранее выставил руку, чтобы Треш его не перебивал, теперь обращаясь к брату. — Думаю нам стоит поговорить наедине. Треш скрещивает руки на груди и откидывается назад. — О, это позор. Столько удовольствия потеряно. — он посылает воздушный поцелуй Ёнэ, дразня его, после жаркого момента, избавлясь от послевкусия как от наваждения, возвращаясь к своему вызывающему поведению. Ёне усмехается и опять заказывает глаза, но теперь насмешливо, стараясь не обращать внимания на попытки Треша дразнить его. Он сейчас не в настроении для этого, переключая всё внимание на брата. — Думаю нам стоит пойти к Джинг.… о доме
Темные воды моря казались бесконечными, их поверхность словно отражала мрак окружающего мира, лишь зеленый свет фонаря проникал сквозь туман, словно пятно света в бездонной ночи. Местность была пропитана древней тоской, а холод пронизывал тело до самых костей, вызывая дрожь и непонятную тревогу. Чем ближе они подбирались к мрачным островам, тем хуже становилось Ёне, казалось, что каждый волос на его теле вставал дыбом, а дыхание становилось тяжелым и затрудненным. Среди тумана он различал стоны и мольбы о смерти, словно пронзительные вопящие от боли крики, всё это - голоса из прошлого, скитающиеся по миру в вечных страданиях, но все звуки которые их окружали, терялись и исчезали в фонаре, чей тусклый свет отражался на его лице. Треш собирал туман, но крики лишь стихали, мучения душ не прекратятся никогда и тумана меньше не станет. Не мог Ёне жаловаться – он сам попросил о путешествии в эти земли, ему нужно было больше узнать не о Треше, о том кем был Эрлок Граэль, и как стал тем кем стал. Увы узнать можно только от сюда. Корабль пришвартовался у скал, и они спрыгнули на землю. Вместе шли сквозь руины, непонятно куда для Ёне, Треш же, эту дорогу знал как себя. Дорога в сердце острова, место которое можно назвать его родиной, и которое он презирает. Взгляд Ёне скользил сквозь разрушенные сооружения и пепелища, где вместо прошлой славы, теперь царила пустота и упадок. Мимо пробегали души, обезумевшие, но не поглощенные мраком. На них они так же ни какого внимания не обращали, наверно дело в Треше, а может просто не видели их, за пеленой кошмаров прошлого, перед глазами. Посреди этой пустоши, сквозь туман, Ёне начал видеть силуэт здания, куда и привёл их Треш. Величественное сооружение, наполовину разрушенное, но всё еще державшегося на ногах как последний оплот напоминающий о былом величии. — Впечатляюще. — Да, но нам вниз. — И всегда есть подвох. — Ёне вздыхает. Треш ведет их дальше, в глубины, недра острова, где холодные подземелья окутывали все вокруг, а он мог уловить сырость, ещё более жуткую, чем ощущал раньше. Каменное, холодное, сырое подземелье, представляло собой, мрачный и запутанный лабиринт, из узких коридоров и пещер, ходы по которым знал только Треш. Стены из черного гранита покрыты трещинами и мхом. Холодные ветра проникали сквозь ущелины, создавая зловещий вой сквозняка. Под ногами Ёне чувствовал, скользкий, гнилостный налет. Своеобразный запах плесени и затхлости наполнял воздух, делая его спертым, тяжёлым для дыхания. В дали слышен плеск воды, но его источник оставался скрытым во тьме. Арки и своды подземелья словно говорили о том, что это место некогда было пропитано тайной и могуществом, но теперь лишь обветшалые стены, напоминали о забвении и упадке. Иногда слышались приглушенные шорохи и стоны, словно души утраченных существ продолжали блуждать среди развалин и тьмы, не находя своего выхода. Каждый уголок казался наполненным ужасом прошлых кошмаров, но когда они очередной раз свернули куда-то, Треш остановился и открыл одну дверь. Поддалась она с трудом, открывалась со скрипом и грохотом. — Проходи. Приглашаю. Ёне воспользовался приглашением и медленно вошёл, под пристальный взгляд Треша. Он начал осматриваться. Первыми в глаза бросились кандалы на стене. Проржавевшие и сгнившие со временем, но всё ещё прикованные к стене, тёмной до самого пола, от древних следов крови. Ёне не хочется знать историю и почему-то он уверен, что кровь точно не Треша. В остальном ничего интересного сказать нельзя было. Много различных книг валяется на полу, и всё, больше ничего, даже в лучшие времена, сырое и холодное место, сделанное из камня, наполненное тоской и одиночеством. — И как тебе знакомство с моим домом. Тут я провёл всю жизнь. — Треш усмехается, одним глазом осматривая комнату, вспоминая какой вообще была, эта его жизнь, вторым продолжая наблюдать за реакцией Ёне. — Всю? — Ну… где-то с подросткового возраста, ладно. Ни найдя в ней больше ничего интересного, они вышли из комнаты, уходя дальше, туда, где Ёне слышал шум воды. — Так значит ты был трудным подростком? За это тебя и спрятали в подземелье. — Ёне посмеивается. Он вспомнил о времени когда подростком был Ясуо, а Ёне был вынужден его воспитывать. Это было кошмарно. — Трудным? По мнению монахов я был катастрофой. — улыбка Треша стала шире вспоминая свою молодость и сколькими способами он сводил с ума людей которые должны были контролировать его. — Ну на самом деле я просто имел мнение. А в месте где твоё мнение противоречит остальным, лучше не высказываться. Но мозгов у меня было мало, молчать когда надо я научился с возрастом. — А когда исчезли границы ты перестал молчать. — вроде бы Ёне, начал лучше понимать его характер и желание вечно задевать людей, быть с ними честным высказывая своё мнение. — Людям это кажется сложным, не так ли? Не пытаться притворяться… — Треш немного молчит, обдумывая свои слова. — Знаешь, несмотря на то, что моё мнение, постоянно вызывает обиду, в моих словах только чистая правда. Но я полагаю, что некоторые люди просто ненавидят честность. Треш идёт дальше, Ёне плетется следом, держась одной рукой за него, чтобы не отстать. — Я не могу с тобой не согласиться, но твоя правда бывает жестокой. И спасибо, что сейчас честен со мной. — Меня ещё никогда не благодарили за честность . — он слабо смеётся. — Если продолжать говорить честно, то это действительно много значит для меня. Это Ёне слегка удивилл, но в ответ только умиротворённо улыбается. Они дошли до самого центра погибшего острова, на дне темного и запутанного лабиринта каменного подземелья, такое же потустороннее озеро. Вода была как пучина бездны, а тьма вод - подобна зеркалу. Тишина, которая царила вокруг озера, была нарушена лишь их шагами и слабым шепотом ветра, который ласкал поверхность воды и завивался вдоль берегов, слабо покачивая и создавая небольшие волны, распространяя чёрный туман всё дальше. — С тобой легко быть честным Треш. Я имею в виду, что ты не скрываешь своего мнения и не судишь меня за мое. Это… странно приятно иметь возможность выражать свои мысли, не беспокоясь о том, как кто-то отреагирует. — Знать, что тебя кто-то принимает без приукрас, не заставляя скрывать кто ты есть, очень освобождает. Я понимаю. Хоть и причины у нас разные. — Треш слабо посмеивается, обходя берег святых вод. Находя подходящее место, чтобы присесть и Ёне присоединился к нему. Вместе, у кромки воды на развалинах, решая немного задержаться на острове, находя атмосферу очень умиротворяющей, для интересных разговор, хоть и жутковатой. — Но это не значит, что я перестану издеваться. — Треш откидывается назад, прижавшись спиной к ступеньке выше, а Ёне откидывается на него, находя его более удобным чем каменный пол. — Издевайся сколько хочешь, но не жди, что я это спокойно приму. — Знаю.… о страхах и страсти
В Демасию они отправились, случайно, когда узнали про гнездо агонии. Точнее встретили человека который рассказали о том, что происходит, а Трешу пришлось долго, муторно рассказывать Ёне о первородных демонах и после этого, они решили, что им нужно туда. Ёне решил. И вот теперь они тут. Идут по ближним лесам, в поисках слухов и информации, но все дороги конечно вели в центральный город . Трешу идея искать агонию не нравилась в принципе. Не потому что он боится демонов, а потому что с Эвелинн у него были давние и сложные, отношения. Он надеется, что её не будет тут, у неё десятки гнёзд, по всему миру, найти именно тут, будет большой удачей. Очередная деревня. Милое место, но они таких уже штук 10 обошли, а Ёне всё так же терпеливо общается с людьми, слушая одинаковые истории от каждого кто захочет с ним поделиться. Треш искренне восхищён. Опять повторяющиеся слухи о необъяснимых событиях, странных исчезновениях и загадочных фигурах, появляющихся в темных улочках и снова им советовали отправится в центр. Это уже угнетает. Треш ходит по деревне пока Ёне собирает сведения, нахмурившись, пытаясь скрыть растущее чувство дискомфорта. Ему было трудно признать это, но он не хотел здесь находиться. В последний раз он общался с Эвелинн лет двести назад, и он не мог не чувствовать себя неловко, хотя и знал, что шансов встретить её, практически не существовало. Снова не получив никакой важной информации, Ёне следует за Трешем через деревню, ощущая его дискомфорт. Он чувствует, что Треш что-то скрывает, тихо подходит ближе, с задумчивым выражением лица, пока они покидают очередное поселение. Через некоторое время он наконец поворачивает голову к Трешу и с любопытством смотрит на него. — Эй… ты в порядке? — его тон мягок, чтобы расположить хмурого, не настроенного на диалог Треша, к себе. Выражение лица у Треша лишь мрачнеет, и он качает головой, глядя прямо перед собой. Он напряжён как струна, вспоминая прошлое и чувствуя дискомфорт при мысли, что прошлое и настоящее столкнётся. Над ним будто нависла тёмная туча, а Треш продолжает идти, избегая зрительного контакта с Ёнэ во время разговора, потому что есть ощущение, что он перед ним голый, в том плане, что становится слабым и даже мысли свои скрыть не может нормально. Это немного беспокоит, хоть и приятно, что он может открыться. — Да. Всё нормально. Ясно видно, что Треш уклоняется и не говорит ему всей правды о причинах своего беспокойства. Его не обманывают слова Треша, но он также знает, что лучше не требовать от него дополнительной информации, если тот действительно не хочет говорить. С ним всегда нужно иметь другой подход, как при общении с резким подростком, несмотря на тысячетнюю разницу в возрасте между ними. Благо в общении с подростками Ёне был хорош. После нескольких минут молчания между ними он говорит. — У тебя что-то на уме? Треш гримасничает и потирает лоб, продолжая идти. Он явно не хочет говорить, но Ёне настаивает, и просил быть честным, а уклоняться от ответа так долго он уже не может. Не хочет расстраивать его, так что вздыхает, но отвечает на вопрос, хотя во время разговора его голос не может не звучать уклончиво. — Эвелинн. Ёнэ на мгновение замолкает, замечая колебания Треша из-за слов о демонице. Это убедило его подождать, пока Треш не откроется самостоятельно. Позволяя ему взять на себя инициативу. Треш смотрит прямо перед собой. — Знаешь, у нас с ней раньше были близкие отношения. И как-то неловко, что сейчас я иду к ней, с тобой. Ёне удивлённо моргает. — Близкие отношения… ты имеешь в виду, она твоя бывшая? — он кажется начал находить это немного забавным. Теперь в голосе Треша отчетливо чувствуется немного раздражения, он отводит взгляд и глубоко вздыхает. И на мгновение колеблется, прежде чем сказать. — Это нельзя назвать отношениями в том смысле, как это понимают люди, это не то, что между нами. Просто у нас с ней было много общего, в частности, мы оба любили причинять боль и могли доставить друг другу удовольствие не очень нормальным образом, а так же многому друг друга научить. Такое удовольствие, которое с людьми не почувствовать… Это сложно объяснить. — Да нет, легко. — Ёне понимает, что имеет в виду Треш, и не может не чувствовать укол в груди. То что он говорил, было явно что-то страстное и интенсивное, но в то же время полное тьмы и боли. С какой-то стороны Треш прав, это не то с чем поможет такой человек как он, но он просто не может не думать об этом. Насколько это отличалось от них, и не может не чувствовать себя немного неуверенно по этому поводу. Скрещивая руки и отводя взгляд в сторону, Ёне продолжает говорить, звуча немного заинтересованно. — Но я понял, почему ты сказал, что это сложно объяснить. Это удовольствие, не то, что могут представить люди, например я. Треш немного сбит с толку словами Ёне. — То, что было между мной и Эвелинн, было другим: чистым удовольствием от боли и садизма. Такое не делают с людьми, которых любят. И я бы не стал делать такое с тобой. Поэтому я сказал, что это нельзя объяснить. Ёне слабо усмехается услышав слова Треша, чувствуя себя немного лучше. Он осознаёт, то что пытается сказать Треш, но ничего поделать не может, его это задевает. Всё же, ему хотелось давать, что-то взамен, вместе с принятием. Он ведь довольно много получает от Треша, и многого требует, если быть честным, хотя Треш сам согласился, но всё же, отношения вещь в которую двое вкладывают равные усилия. Хотя наверно его мнение по поводу немного идеализированно, если учесть, что про отношения до этого, он читал лишь в книгах. Забавно, что даже Треш, был опытнее его в этом плане. Хоть и как обычно, в своём, извращённом стиле. — Да, это не то же самое. Я бы не хотел, чтобы у нас были такие отношения. — он делает паузу. — Но в то же время, в этой интенсивности есть что-то такое, чему я не могу не завидовать. Слова Ёне продолжают удивлять Треша, но он также признает, что в каком-то смысле они имеют смысл. То, что у него было с Эвелинн, было интенсивным, но так же очень нездоровым. Приятным. Но нездоровым. Он тщательно обдумывая свои слова, чтобы больше не задевать Ёне, будто он ему попрекает. — Завидовать там нечему. Природа «отношений» была токсичной и строилась на боли и страданиях, а не на любви и понимании, Ёне это прекрасно осознает. Это было то, чего он никогда бы не хотел для себя, но он до сих пор не может не чувствовать укол ревности, и удар по его самоуверенности, когда дело доходит до мыслей, что он не мог дать Трешу что-то, чего он хотел, но может дать кто-то другой. — Я понимаю, о чем ты говоришь, но тебе ведь это нравилось. Мне бы хотелось испытать это вместе с тобой. Нет ничего плохого в том, чтобы развлекаться, иногда? Выражение лица Треша немного мрачнеет при мыслях об этом. Вспоминая, чем они с ней занимались. И в тоже время, его не может не позабавить то, что предлагает Ёнэ. Треш никогда не ожидал, что Ёнэ заинтересуется чем-то подобным, но и полностью исключать это не стал. Он не может не чувствовать внезапную волну желания, захлестнувшую его при мысли, испытать с Ёне, то, что он испытал с Эвелинн, идея была слишком заманчивой. С одной стороны, он не может отрицать, что было бы здорово разделить с Ёнэ более страстный опыт. Но с другой стороны, его беспокоят любые потенциальные последствия. Если хорошо подумать и не давать себе слишком срываться, идея Ёнэ - «немного развлечься» действительно ему нравится и ничего не поделаешь. Он пытается оправдать это тем, что одна ночь удовольствия не должна причинить большого вреда и тем, что это желание Ёне, его просьба. Немного подумав, он наконец отвечает, и на его лице играет легкая улыбка, предвкушения. — Если ты хочешь, думаю можно было бы остановиться на каком-нибудь постоялом дворе и обсудить это получше. Как ты думаешь? Ёне? — Треш мотает головой, но самурая под боком не находит. Он вообще ничего не видит дальше своей вытянутой руки. Это ловушка. Белый туман заглушает звуки и мешает видимости. Он пытается сосредоточиться, чтобы найти Ёне, но каждый шаг кажется бесполезным в этой светлой мгле. Треш осторожно продолжает двигаться вперед, опираясь на свой слух и инстинкты, хотя бы на запах, но всё тщетно. Он продолжает двигаться, осторожно, внимая каждому звуку и движению в этой мерзкой темноте, надеясь, что так, хотя бы сможет выбраться, и что Ёне, поступит так же. — …Э-эрл-лок... — холодный, скрипучий голос, еле проговаривающий буквы. Будто кто-то водит ногтями по грифельной доске, раздражает слух, но даже несмотря на то, что этот голос должен вселить страх в разум человека, Треш слышал его бесчисленное количество раз и потому только фыркает. — Не старайся Фиддлстикс, это имя давно меня не пугает. — он сделал круг вокруг себя, пытаясь понять, откуда нападёт демон. — Я слишком стар, чтобы меня вообще что-то пуга́ло, особенно такое пу́гало как ты. Давай. Покажи себя. Обещаю не общипывать твоих ворон. Звук прекращается, и какое-то время Треш не слышит ничего, кроме жуткой тишины. В темных глубинах этого тумана трудно сказать, что за тобой наблюдает, но через несколько мгновений он слышит чей-то голос, который эхом разносится сквозь туман. Ёне не понял, что произошло. Только что, они разговаривали с Трешем посреди леса, но стоило на секунду отвернуться и теперь он стоит в одиночестве, посреди странного белого тумана, в глухой тишине, ни видя ничего вокруг себя. Прислушиваясь к звукам, что несёт с собой ветер, но вокруг лишь тишина. Ёне схватился за оружие, ожидая опасности. Холодок пробегает по его телу, когда он крепче сжимает катану в руках, стараясь вглядеться в туманную, по иронии белую, тьму, окружающую его. Безмолвие заставляет его чувствовать себя добычей на голом поле. Он не знает, что произошло и почему он вдруг оказался здесь, но не может избавиться от странного ощущения опасности. Чувства его обострены, он сохраняет бдительность в поисках возможных врагов в тумане. Он не может видеть даже свою руку, перед ним, не говоря уже о ком-либо или чем-либо ещё поблизости. Ёнэ пытается снова позвать Треша, но голос лишь резонирует сквозь туман и эхом возвращается к нему. Тишина оглушительная, и ему становится неуютно, и не по себе в этом месте. Туман кажется… в каком-то смысле почти разумным. Внезапно здесь стало очень холодно. Отчего по его телу пробегает дрожь. Затем, в глубинах леса, сквозь белый мрак он услышал зловещий шёпот, медленно доносившийся сквозь туман, к нему, и шёпот, медленно перерастал в крик… — Ёне! Брат! Сквозь туман, Ёне слышит до боли знакомый голос…голос брата. Прислушивается к голосу. Он даже почти забывает, где он сейчас находится, но через несколько секунд возвращается в реальность - туман, окутывающий лес, густой и жуткий, ничего не изменилось, Ясуо тут нет, он в Ионии. — Помоги Ёне! Помоги мне! Это я! Сердце Ёнэ подпрыгнуло к горлу от неожиданности, когда голос, звучащий так же знакомо, как и в прошлом начал умолять, и сердце тянулось к нему, как будто он не мог этому сопротивляться. Голос казался таким реальным, таким знакомым, что начал его злить. Разум его не дрогнул, крепче сжимая оружие. Ощущение тумана и холода, пробегающего по его телу, становится все более реальным и пугающим, но его не легко одурманить. — Я никого не убивал! Я вас не предавал! Поверь мне! Ёне кажется, что он сходит с ума. Голос кажется невозможно настоящим, один в один как тогда, казалось протяни руку вперёд и прикоснешься к голове брата. Ён бросает мечи и закрывает уши, пытаясь избавится от шума, избавиться от прошлого, которое снова пришло за ним. Беспомощность его злит. Эта ложь его злит. Это не Ясуо. Это всё прошлое. Он уже пережил всё это. Он уже предал брата и не поверил ему. Они вместе уже прошли через это. Это больше не преследует его, он больше не боится прошлого, он многим пожертвовал и через многое прошёл, чтобы добиться правды и принять её. Всё это ложь, которая не обманет его. Нужно только подождать и наваждение исчезнет, тут где-то Треш, он его найдёт. Но это всё сводит с ума и хочется кричать в попытке заглушить шум. Ёне повторяет м повторяет себе: это всё не по настоящему. Ничего не реально. Это ложь. Обман. Он нуждается в тишине… — Ёне. — замолчи…. — Не болтай, ты ведь не хочешь, чтобы ещё кто-то знал где мы. Подняв голову и раскрыв глаза, вместо густого белого тумана и скрипучего голоса, Ёне увидел только свет фонаря, Треша и чёрный, знакомый туман, он ему даже рад сейчас. Сидит рядом, положил руку ему плечо, немного сжимая. Дышать снова стало легче и Ёне наконец смог сесть ровнее, положив голову на плечо Треша вдохнув полной грудью, разжав кулаки. — Что это было? — Страх. — Треш встаёт и помогает ему подняться на ноги, слабо усмехаясь, но голос у него немного мрачный. Ёнэ понимающе кивает, а его мысли возвращаются в более рациональное русло. Он понимает, что Треш, похоже, много знает об этих трюках и о том, как другие демоны, такие как Фиддлстикс, могут манипулировать и обманывать людей. Потому, не может не задаться вопросом, был ли у Треша какой-то прошлый опыт, подобный тому, что только что испытал Ёнэ и не может удержаться, от наверно невежливого вопроса. — А что слышал ты? Если не секрет. — Ничего особенного. Нельзя напугать того, кто прекрасно знает, что всё это ложь. И за тебя я не беспокоился. Потому что был уверен, что ты не так слаб, чтобы поддаться на что-то такое. Ёне слегка посмеивается идя за Трешем на выход из этого проклятого леса в столицу. — Это приятно слышать. Потому что я, чувствовал себя не так уверенно. Великий город, словно маяк среди темных волн, возвышался над маленькими деревнями и умиротворенными окрестностями, став собранием суеты и шума снующих людей, и все как один - лорды и аристократы. А вокруг только впечатляющие строения, труды архитекторов. Великолепие города отрицать было невозможно. Всё кричало о богатстве и силе. Хотелось пройтись по окрестностям и осмотреть всё лучше и ближе, но они не туристы, может чуть позже, когда останется время. Сейчас, буквально вся информация, привела их в город, невозможно огромный город, в котором найти кого-то не зная никаких данных - невозможно. А искать информацию и не привлекать внимание не получится. У Треша с этим проблем нет, но в Ёне буквально всё выдаёт, что он не местный. Поэтому они занялись лучшим вариантом. Ходить посреди ночи по городу разделившись. Треш бродит по барам, лучшим местам для того, чтобы найти жертв - он знает это чуть ли не лучше всех. Ну и для того, чтобы найти информацию – это так же очень хорошее место. Ёне исследует улицы, точнее изображает беззащитного иностранца, потерявшегося в большом городе – лакомый кусочек для всякой нечисти. Правда из нечисти, к нему приставали только неприятные мужчины. Никого нужного. А он половину ночи провёл, шатаясь по всяким закоулкам, на улицах уже ни единой души, но безуспешно. В итоге он снова столкнулся с Трешем. — У тебя тоже ничего? — Ёне разочарованно вздыхает и прижимается спиной к стене. — Ничего. Треш подбирается ближе, встав перед Ёне и положил руки ему на лицо. Заставляя Ёне вздрогнуть и вопросительно поднять бровь. — Что ты делаешь? — Да ладно тебе. Не будь таким хмурым и скучным, повеселимся. — Мы посреди улицы. — Ёне пытается отстраниться, находя поведение Треша очень странным. Он конечно любил проявлять привязанность и быть инициативным, но и уважал желание Ёне держать личную жизнь более частной. — Пустой улицы. Не убудет, да и я соскучился. — голос у него странно сладкий, как в те времена когда он пытался лить мёд ему в уши, хитрить и лукавить. — С чего ты вдруг соскучился, мы виделись пару часов назад. — Ёне не знает как реагировать, но почему-то нервничает от этих цепких прикосновений. Всё ощущается по-другому. Не так как должно. Прикосновения Треша чёткие, он всегда знает, что делать. Сейчас это похоже, на неумелую, вульгарную, попытку соблазнить его. Крепкая хватка удерживает Ёне на месте, придавливая к стене, второй рукой его держат за щёки, держа голову ровно, слегка надавливая ему на нижнюю губу, чтобы раскрыть рот. Ёне слабо давит на грудь Треша, вроде бы пытаясь оттолкнуть, но ещё не решил, нужно ли ему сопротивляться или может это и есть та грубость о которой он просил? Потому что сейчас, он определённо против продолжать всё это. Всё слишком пошло, и как-то тривиально, не то чего он ожидал. Благо решение нашло его само и внезапное давление исчезло. — Мой дорогой, ты и вправду приманка для всех демонов. — знакомый, саркастичный голос, Ёне услышал в стороне. И был очень рад. Вокруг горла Треша обмотана знакомая цепь и его тащат куда-то в сторону… тащит Треш. Вот теперь, всё стало слишком странно. И было странно, до момента когда тварь не приняла другой облик, начав выглядеть как ребёнок, пытаясь сбежать, став меньше, чтобы выпутаться из цепи. Только вот Треш вонзил крюк в плечо этого существа, резко притянул к себе и наступил ему на грудь, придавливая так сильно, что трещины пошли по каменному полу. — Давай Сультур, я тебя узнал, прими свой настоящий облик, я не пытаю детей. И не фанат пытать даже что-то похожее на детей. Слишком мерзко. — Раз так то нет. Я лучше останусь в таком облике. Треш поднимает бровь, удивляясь, будучи заинтригованным ответом, но выражение его лица быстро меняется на отвращения. Он вдруг начал смеяться, а когда успокоился, поднял пятку и начал давить на горло Сультура, не давая ему даже вздохнуть. Он наклоняется, чтобы лучше смотреть в глаза твари. — Очень самонадеянно думать, что облик меня остановит. Я сказал, что не фанат, но не сказал, что меня это остановит. Убежал с сумрачных островов и забыл кто я? Глаза отпрыска агонии неожиданно широко раскрылись когда он понял. Тут же принимая свой облик и хватаясь за его ногу, пытаясь отодрать от себя. — Всё! Всё! Остановись! Треш посмеивается, довольный реакцией и убирает ногу, позволяя ему встать и прокашляться, потирая горло. — Что тебе надо Треш? Ты ведь не просто так испортил мне охоту. Сам будешь успокаивать Вору, если она останется голодной. Треша порадовала информация, что Сультур тут не один и он усмехается. — Смотрю вы тут обустроились. И где ваше уютное гнёздышко? — Сначала мне хотелось бы узнать, что тебе нужно. Прежде чем вести монстра в свой дом. — Сультур в недоумении делает шаг назад, начиная ощущать опасность от Треша. Ёне знает, что сейчас будет и присутствовать ему очень не хочется, но уйти он не может, лишь отошёл подальше, чтобы хотя бы не видеть этого, и уши закрыл, дабы не слышать, наслаждаясь видом ночного города. Это было долго, дольше обычного, видимо связано с тем, что создания агонии любили боль, но у Треша опыт и он закончил, к рассвету. Розовая заря медленно освещала город, а с Треша стекала кровь и выглядел он абсолютно довольным. Очень веселым и энергичным после только что состоявшейся, своей, охоты, несмотря на то, что его руки и ноги все еще мокрые от крови. Жестом он предлагает Ёнэ следовать за ним, все еще улыбаясь при виде того как Ёне морщится когда Треш к нему подходит. — И куда мы идём? — Ёне близко не подходил, избегая крови. — На вечеринку, а потом в Билджетворт.… о проблемах и обещаниях
Бессмысленное насилие, рабство, грязь, бескультурье, хаос, варварство, и остальные синонимы, – все эти вещи Ёне искренне презирает, и каким-то образом, Билджетворт, собрал их все. Ни снова тут причаливать, ни сходить с корабли на это отвратительное место, в котором раньше гавани, встречает тошнотворный запах - Ёне не рад. Даже бескрайняя пустыня и вечные скитания под палящим солнцем казались ему не такими отвратительными, как это место. Знакомые тропы, несменяемые гнилые доски под ногами и самый разный местный люд, всё как и всегда. — Знаешь, мне однажды тут нагадали, что за тобой ходит смерть и я непременно умру. — Ёне усмехается, теперь более опытный, ходит подальше от местных. Треш сначала смеётся. — Та старуха с сифилисом? — а потом ему не до смеха. — Что? У неё был сифилис? — Ёне не знает могут ли бессмертные заразиться смертельной болезнью и проверять на себе ему не хочется. Треш молчит, идёт следом, смотрит на Ёне пристально, о чём-то задумавшись. Он игнорировал сон, но всё каждый раз снова и снова напоминает ему и предупреждает. Даже показалось, что он увидел знакомую маску недалеко. Что вызывает у него раздражённое фырканье. Нет ничего, что он презирает больше, чем тех, кто пытается забрать то, что принадлежит ему. Ему хочется отмахнуться, но он не может, он впервые не знает, что ему делать. У Ёне по спине дрожь проходит, когда он чувствует на себе холодный, пристальный взгляд Треша и внезапную перемену в его поведении, как будто за эту долю секунды, он стал совершенно другим человеком, точнее тем, которым был раньше. — Треш? Почему ты так смотришь? Голос отвлёк его от мыслей, Треш несколько раз моргнул, прежде чем вздохнуть и ответить. — Ничего особенного… Треш ведёт себя странно. Он часто ведёт странно. Но сейчас особенно странно. Даже не дразнит, хотя момент для тупых шуток был идеальный. Ёне разберётся позже, а пока, они пришли в очередной дрянной бар. Это похоже на какое-то проклятье, но сейчас они шли сюда целенаправленно. Убивать демонов работа Ёне уже очень давно, он не жалуется, искренне любит это занятие и всегда занимается им с радостью. Трешу тоже нравится. Смотреть как горят глаза у Ёне во время боя. Он фанат пыток, а не скучных драк, потому и делать ему тут нечего, поэтому пошёл в дальний угол, за барную стойку, рядом с перепуганным музыкантом, взял алкоголь из бара и с радостью сел наблюдать. — Не переставай играть, или я тебя убью. — единственное, что он говорит, несчастному артисту. Он устроил себе небольшое шоу. Всё таки, поиск этих демонов, было желанием Ёне, он имеет право отдохнуть после долгого путешествия. Ёне тоже в каком-то роде отдыхает. А ещё он наблюдает. Внимательно наблюдает, почти не моргает, чтобы не пропустить ни единого движения, за тем, чтобы Ёне не пропустил ни одного удара. Он знает, что Ёне не пропустит, но тревожность сильнее чем логика. Поэтому сейчас он пьёт и пытается расслабиться. Размышляя о том, что ему делать. Ёне всегда убивает быстро, не смакует жертв как Треш. Его смертоносный удар был настолько быстрым, что казалось, рассёк воздух. Шаг в сторону от опасного выпада противника, ещё одно блестящее движение катаны — и кровь уже стекает по серебряному лезвию. Темп не замедляется, каждый жест, каждое движение, безупречный алмаз годами выученных движений. Голова, отделившаяся от туловища с удивительной лёгкостью, падает на землю и капли крови под давление, брызжут, пачкая всё вокруг. Рука, стремившаяся ухватиться за его волосы, отрубается с приглушённым хрустом. Следующий напал со спины, пытаясь ударить ножом. Даже не поворачиваясь, Ёне отражает атаку, и затем в развороте заносит ногу в верх и резко бьёт, разбивая ему голову о каменный пол. Учитывая силу удара, это была мгновенная смерть. Здесь его никто не может остановить, все это понимают и переходят на крайние меры. Под ноги Ёне прилетает пуля, почти попав в него. Стрелявший старается прицелиться, но в пылу битвы, вечно ранит своих, кажется не особо переживая. Ёне находит это забавным, их отчаянные попытки остановить его. Он прыгает на барную стойку и бежит по ней, чтобы добраться до стрелка на втором этаже. Треш поднимает свой стакан со стойки, чтобы уберечь. Ёне делает прыжок, оттолкнувшись от самой высокой точки между ним и вторым этажом, от головы Треша, под недовольный взгляд вообще-то древнего монстра. Ёне запрыгнул на перила и снова получил выстрелы, от одного уклонился, но второй летел прямо в него и возможности увернуться нет. Поэтому он разбивает её лезвием, ему конечно удалось располовинить гильзу, но на месте образовался скол. Быстро, катаной он пробил стрелку грудь и проткнул сердце, прерывая жизнь моментально. Теперь нужно возвращаться на первый этаж. Он выбрал лестницу и пошёл вниз по перилам, и на ступеньках, его уже ждали остатки тех, кого он не добил. Ёне сбросил с катаны последний труп и вздохнул с облегчением, когда закончил. Встряхнул оба своих оружия от крови, катану положил в ножны, а меч на стол рядом с Трешем. У Ёне опять вся одежда в крови, которую он так брезгует. С лица стекает яркие капли, руки покрыты ею по локоть, подол кимоно пропитан кровью, которой залит пол, от чего обувь неприятно липнет к каменной поверхности. Весь в крови, самой разной, алой и багровой. А Треш всё не открывает взгляда. — Почему ты так смотришь? — пока Ёне вытирает кровь с рук, он опять чувствует пристальный и задумчивый взгляд Треша. — Ничего особенного. — Треш посмеивается смотря как Ёне закатывает глаза из-за повторяющегося ответа. Он делает глоток, прежде чем ответить с весельем в голосе. — Красивый ты. — С-спасибо?...— Ёнэ моргает ошеломлённо, а на его испачканном кровью лице, появилось ещё немного краски. Треш отложил стакан и подошёл к Ёне, его пальцы медленно касаются окровавленной щеки и вытирают след, немного размазывая каплю крови. Но он не остановился, провёл пальцами ниже, взяв Ёне за подбородок и с силой тянет его голову вверх, глядя ему прямо в глаза. — Знаешь что. — Что? — Ёне пока не мешает, позволяя ему делать, что он хочет, это слишком забавно и интересно. — Ты обещал научить меня танцевать! — почти идентичная ситуация навела Треша на воспоминания когда он дразнил Ёне в таком же баре, но сейчас, ему захотелось, чтобы шутка, стала реальностью. Это было очень… неожиданно. Ёнэ поднимает бровь, когда Треш упоминает об их небольшом споре, и немного удивляется, осознавая, что желание Треша научиться танцевать было искренним, а не просто шуткой. Настроение Ёнэ быстро меняется в ответ на это осознание и он начал веселиться, хотя казалось только, что пережил сложный бой. — Да, я обещал тебе, что мы потанцуем. Я всё ещё планирую сдержать свое обещание. И начнем с чего-то простого. Не задумываясь лишний раз, Ёне кладёт руку Треша на своё плечо. Свою, одну руку, кладёт Трешу на талию, слегка обнимая, а второй переплетает их пальцы. Теперь, приняв нужную позу, Ёне начинает двигаться, медленно и грациозно, пытаясь найти устойчивый для Треша ритм, делая шаг назад, а затем вперед. Его ноги скользят, по диплому полу, а движения полны грации, когда он переносит вес тела с левой ноги на правую. Его правая рука вытянута наружу, слегка приподнимаясь над телом при движении вперед, в то время как левая рука остается плотно прижатой к боку Треша. Танцевальные движения Треша же, довольно неуклюжи и непредсказуемы, он едва может следовать за ритмом, которому его пытается научить Ёнэ. Однако ему очень нравится танец, близость которую он даёт, находя это занимательным времяпрепровождением. Треш старательно следует за ним, пытаясь уловить ритм. Очень старается, хотя время от времени случайно наступает Ёне на ногу и неловко, извиняюще улыбается. Его движения все еще несколько хаотичны, но более устойчивые, чем раньше. Ёнэ улыбается Трешу каждый раз, когда тот извиняется, находя эту неуклюжесть несколько очаровательной. Он пытается направлять движения Треша во время танца. Кажется, Треш уже привык к шагам Ёне, хотя иногда, он всё ещё ведёт себя непоротливо и делает неловкие шаги в неправильном направлении. Поэтому он решает, что с него достаточно урока, и проявляет инициативу. Внезапно убирая руку с плеча Ёне, перекладывает её ему на талию, прижимая его немного ближе. Теперь Треш ведёт танец, самостоятельно, заставляя Ёне ахнуть от неожиданности. У него перехватывает дыхание, когда Треш внезапно прижимает его ближе к своему телу. Его рука остается на груди Треша, а сам он, пытается соответствовать, новому, хаотичному ритму, в котором полностью отсутствует ритмика и грация, но есть задор и это весело. Медленные круговые движения, подол кимоно Ёне подметает кровь на полу, а тяжёлые шаги Треша разбрызгивают капли во все стороны. Рука Треша слегка давит ему на поясницу, и с каждым шагом потягивает Ёне ближе. Лицо у Треша абсолютно самодовольное, а губы изогнуты в наглой усмешке и он тянется чуть вперёд, приближая лицо, начиная дышать через раз. Проводит пальцами по волосам Ёне и задерживается на мягких прядях, слабо надавливая на затылок, чтобы притянуть голову Ёне. На улыбку Треша, Ёне отвечает такой же, поддаваясь, ощущая жаркое, жаждущее дыхание на себе. Ёне даже игриво шепчет в ответ, собираясь дразнить демона. — Треш. — Хм? — Треш наклоняется вперед еще больше, почти прикосаясь, ощущая покалывание в губах. Это всегда весело, иметь рядом человека которого постоянно хочется. — Мы не совсем одни. — Ёне будто может слышать как умерла нервная клетка Треша и тот отстраняется, выпутывая пальцы из волос Ёне. Несчастный музыкант о котором все забыли. Что же, это была ошибка Треша. Он сам попросил его остаться и всё ещё играет, ну, определённо заслуживая остаться живым. Треш даже не злиться, только смеётся, очень разочарованно, но отпускает Ёне. Это был хороший момент. Он спокойно принимал тот факт, что суровому самурая, неловко проявлять привязанность на людях. Ничего страшного, это ненадолго, он просто найдёт место где они смогут уединиться и он обязательно отомстит Ёне, за все эти поддразнивания.… о глупых решениях
Что-то влажное прикасается к лицу Ёне, заставляя поморщится сквозь сне и попытаться отвернуться. Но от него всё никак не отстают и заставляют медленно просыпаться, а прикосновения похоже на чей-то язык? Немного шершавый. Который вылизывает его щёки. — Треш, перестань. — Ёне смеётся и отворачивается. Только вот язык не исчезает, заставляя Ёне устало вздохнуть, потирая глаза, пытаясь открыть их и хотя бы ровно сесть. Только вот, открыв глаза, он увидел не Треша… Лохматая, чёрная, огромная собака в его в постели, а её яркие зелёные глаза смотрят ему прямо в лицо. Ёне отшатнулся, попытался встать с кровати, зацепился ногой за простынь и упал, вымученно простонал и схватился за затылок, которым ударился. Он остался лежать на полу, принимая эту неудачу, благо тут только собака и свидетелей нет. Будь тут Треш, он бы умер от смеха. Тут только собака, которая спрыгнула с постели и села рядом с ним, и почему-то есть ощущение, что она взглядом смеётся над ним… Он ровно садится на полу. Это было не лучшее пробуждение после всего произошедшего. И после тяжёлой ночи. У него до сих пор запястья болят. — Ради бога… Где Треш? — он осматривает комнату, но не видит даже его вещей. Только вот собака гавкнула и привлекла внимание Ёне. — Ну и что ты тут делаешь, а? — Ёне задумчиво чешет животное за ухом, смотря на преданную морду. Он не фанат собак, нет, он конечно любит всех животных, но собаки требуют слишком много внимания, а у него никогда не было времени. Вместо собаки у него был брат. Как бы странно это не звучало. Кажется Треш ночью куда-то уходил, это он помнит точно. — Может тебя Треш привёл? Пёс снова гавкает. Собаки постоянно гавкают, в этом нет ничего странного. Ёне вздохнул, и попытался выставить животное за дверь, но пёс оказался на удивление сильным. Даже не шелохнулся от жалким попыток Ёне сдвинуть его с места. — Ладно, Треш придёт и сам с тобой разберётся. — Ёне сдался, скидывая свою слабость на усталость и пошёл в душ. После ночи, ему очень надо. А пёс пролаял ему вслед. И когда вернулся из душа он вернулся, собака снова сидела на постели, а Треша всё ещё нет. — И чем он занят…. Животное гавкнуло и завиляло хвостом, привлекая внимание. — Какой ты беспокойный и кто разрешал тебе садится на постель, ради бога ты же грязный. — Ёне стонет от усталости, совершенно не отдохнув за ночь. — Может ты голоден? Собака скулит, положив лапы на нос и закрыв глаза. Ёне не понял, что это значит, но спустился на первый этаж, туда где можно заказать еду. Он взял и для себя, просто, чтобы попробовать шуримскую еду. У них всё не было времени, в прошлый раз они слишком быстро покинули Шуриму, в этот раз, они планировали пойти куда-нибудь, перед тем как отправиться дальше, но Треш просто пропал. Великолепно. Хочется верить, что он вернётся хотя бы в ближайшее время. Положив тарелку для пса на пол, Ёне сел на кровать, собираясь есть, но обратил внимание, что пёс даже носом не повёл в сторону тарелки с мясом. — Ну и что тебе от меня надо? — Ёне вздохнул и отложил своё блюдо. Пёс спрыгнул с постели и вдруг начал ходить по комнате обнюхивая каждый угол, пока не нашёл на полу знакомую заколку и не отдал её Ёне. На это, самурай в недоумении поднял бровь, находя происходящее слишком странным, будто животное пыталось на что-то намеенуть. — И зачем тебе заколка Треша? И он снова гавкнул и полез к Ёне под руку, слабо прикусывая его запястье… Ёне прищурился, и слабо посмеялся, считая себя безумцем, но вот собака вела себя слишком разумно и он решил проверить. — Треш? Казалось, что он сошёл с ума, под радостный лай и виляние хвоста. Им пришлось вернуться в Шуриму, ведь меч Ёне оказался треснут. В целом, Треш думает, что можно было купить новый, ну буквально… где угодно! Но Ёне видите ли, очень нужен этот, и они плывут, на другой конец света, перековать меч, потому что Ёне упрямый. — Зачем тебе именно этот меч? Какая разница чем убивать. — Треш уткнулся лицом в предплечья, смотря в даль, слегка заинтересованный. — Мне этот меч подарила Сенна, я бы не хотел его выкидывать. — Ёне отвлёкся от мыслей и созерцания океана. Конечно дело не только в том, что это подарок, этот меч был не простым куском металла, этот меч особенный, из реликтового камня, оружие стражей света. И хоть немного, напоминал ему о его старом, о том, что он использовал против азакан. Треш заинтересованно поднял голову с фальшборта и ожидает, когда Ёне объяснит. Он даже не знал, что у Сенны и Ёне сложились такие хорошие отношений. Видимо на фоне общего воспалённого чувства справедливости. Но всё равно, он находит это немного ироничным. — Что? Мне просто хочется иметь оружие которым я точно могу тебя убить. — Ёне отмахивается от вопросительного взгляда и смеётся. Треш усмехнулся тоже, снова кладёт голову на предплечья, закрывая глаза. Они скоро приплывут. Поэтому спокойное время скоро закончится. Их ждёт очередная битва с пиратами прежде чем они сойдут. У Ёне появился новый пунктик, если они путешествуют на кораблях, то это обязательно будет пиратский корабль, только ради того, чтобы убить команду когда они доберутся до места назначения. Треш не против, Ёне всегда ведёт его по интересному пути и не ограничивает. Он таким образом выпускает пар и избавляется от растущего желания причинить кому-то боль, а так же пополняет коллекцию душ. Первым делом, они достали самое полезное животное в пустыне – Скалааши, выносливые, сильные, но не быстрые. А ожидание утомляет хуже битвы, но ничего лучше в пустыне нет. И хотя бы не нужно ходить пешком, стаптывая ноги в кровь. Ёне заинтригован и взбудоражен возможностью наканец увидеть золотой город. Ему попадались картины из древности, с изображением великой столице, величайшей империи, и он хочет увидеть это своими глазами. Но впереди их ждут несколько дней по пустыне. Остаётся только в ожидании откинуться спиной на грудь Треша, который сидел позади, и закрыть глаза. Он не заснёт. Не хочет пока. Держит зонтик, скрывая их от солнца и лежит, в комфорте, пока Треш следит за дорогой. Они прошли через Город Садов, точнее остатки города, руины, после рунической войны. Он ничего из этого не знал, Треш рассказывает истории, которые были удивительны и прекрасно скрашивают скуку. Пока они в городе цветов, Треш сорвал и протянул ему цветок. Нежный и розовый, с изогнутыми лепестками и длинными тычинками. Очень похож на хиганбану. Смотря на лицо Ёне, Треш слабо посмеялся. — Ты правильно понял, это тоже паучья лилия, только дикая. — он делает паузы, прежде чем продолжить. — Говорят между миров живых и мертвых, на берегах «Матери Жизни», растут они. Ёне рассматривает цветок. — Я видел только красную… И почему ты разбираешься в цветах? — Только в тех, что означают смерть. — Треш усмехается продолжая их путь. Причину смеха, Ёне не понял, но цветок сохранил. Шурима оказалась немного интереснее чем казалось Ёне в первых раз. Тогда он столкнулся только лишь с пустыней и атмосферным городом. Сейчас довелось увидеть намного больше. Иногда кажется, что Треш знает всё на свете, хотя наверно так и есть. У него было тысячу лет, и он потратил их на изучение мира, хотя бы из книг, а Шурима кладезь легенд и сказок. — Треш… — Ёне пришлось перебить его, он зевнул и сел ровно, смотря вдаль. — А это что? Они были на подходе к столице и Треш перевёл взгляд туда, куда указывал Ёне, но ничего не видел, только оранжевые пески и дюны. И песчаные холмы…. становились всё ближе… Слишком быстро. Ёне сбросил остатки усталости, схватил Треша за руку и спрыгнул с седла. Как он и подозревал, животное это нечто обошло стороной и далее погналось за ними. Ёне развернулся, отпустил Треша и приложив усилия, мечом остановил нечто, и по лезвию тут же прошли новые трещины, он схватил свою катану и взмахом сдул весь песок с твари перед ним и откинул это подальше. Он подозревал что это будет существо из Бездны, но такое он видел впервые. Дикое существо, похожее на человекоподобного гуманоидного шакала. Даже не вастайа. После того, как осталось без укрытия, оно попыталось наброситься на Ёне снова, но неожиданно, почему-то, вмешался Треш, резко обмотал цепь вокруг животного и выбросил тварь подальше. Треш побежал за ней, а у Ёне не осталось выбора, кроме как побежать за ним. — Что случилось? — Это баккаи на службе Насуса, охраняет его библиотеку. Если оно тут, значит мы подошли слишком близко. — у Треша глаза горят и он побежал вперёд продолжая битву с песчаным шакалом. Пока Треш дерётся Ёне остановился и медленно вернулся к Скалааши, вроде нет смысла торопиться, он медленно идёт за ним. За баккаи Треш даже не приходится бежать, дикая безмозглая тварь не может оценить разницу их сил и тем более подумать о том, чтобы сбежать, будучи слишком преданной своему делу. Шакал напал на него снова и Треш схватил его руку, но животинка не растерялась и использовала свой кинжал во второй руке, не напрягаясь Треш поймал и вторую руку. Баккаи сильны, но вот умственные способности у них такие себе, немного примитивные и более животные, они те над кем посмеялась судьба, не дав вознестись и проклянув до конца жизни. — Где твой хозяин, псина. — Треш усмехается, хватка у него крепкая, а сломать руки, всего лишь, полубогу не проблема. — Я тебя убью. — шакал прижал уши к голове и набросился на Треша с клыками, пытаясь перегрызть ему глотку. Эта попытка Треша только насмешила. Он ударил его в морду, заставляя скулить как побитую псину и ударил крюком, но пробил лишь плечо, тварь успела уклониться. Не проблема, Треш размахнулся цепью и резко бросил шавку об песок поднимая пыль. — Перестань. — лицо у Ёне хмурое, когда он сжал плечо Треша. Он не планирует смотреть как тот издевается над собакой, хоть и гуманоидной. — Он просто делает свою работу. — Ничего не могу поделать. Нет более простого способа получить информацию, чем пытки. — Треш продолжает крутить цепь, прежде чем схватить баккаи за ногу, не давая ему подняться с песка. — Мне все равно. Это всё еще неоправданный садизм. — Ёне смотрит на затылок Треша, пытаясь поговорить с ним и заставить остановиться, только безрезультатно. Треш поднимает бровь, продолжая крутить цепь. — Я не делаю больше, чем оно может вынести. Это полубог, расслабься. — он хочет напасть, но Ёне дёргает его на себя, вынуждая повернуться. Глаз Ёне теперь дергается, когда насмешливые комментарии Треша начинают напрягать его. Он пристально смотрит на Треша. — Перестань. Это мерзко и жестоко, мы договаривались, что ты не будешь издеваться над созданиями которые не заслуживают такого. Ухмылка Треша гаснет, когда он чувствует растущий гнев Ёне. Он отпускает шакала и смотря в лицо самурая, а цепь и крюк растворяется как туман. — Хорошо, хорошо. Кажется, по настроению Ёне, они собирались спорить, но судьба решила иначе. Песок под ними стал каким-то подозрительно подвижным, Треш хотел, что-то сказать, пока не заметил, что животное которое он отпустил просто пропало. А следующее, что он заметил, как лицо Ёне перед ним исчезло и сменилось тьмой. Когда Трешу удалось выбраться из под завала песка, он первым делом нашёл Ёне, которого схватил за руку во время падения, лишь бы не потерять. Теперь Ёне сидел отплевывался от песка и пытался стряхнуть его со своих волос. Это похоже на проклятье, каждый раз оказываясь в Шуриме, как ни старайся, он обязательно будет весь в песке. Хотя казалось, в этот раз, даже удалось избежать песчаных бурь.Только бог знает, сколько времени пришлось потратить, чтобы убрать весь песок с головы в прошлый раз. Обследуя место, шакала Треш не нашёл, но нашёл кое что лучше. Тоннель, который ему непременно нужно исследовать, чем он и занялся. Схватив Ёне за руку и потащил за собой вглубь. Он ликовал в душе, думал, что нашёл свою мечту, уже представлял как изучает самую легендарную библиотеку. Знания есть сила, это правда которую он знает, поэтому это место, было его мечтой которое найти практически невозможно, судьба ему улыбнулась.Только надежда пошла крахом, через несколько минут. Его встретили запечатанные врата. Ёне отвлёкся от своих волос и рассмотрел место куда они попали. Его даже не беспокоило то, что они просто провалились под песок. В путешествие с Трешем ничего и никогда не бывало нормальным. — И почему мы встали? Просто открой её. Треш осматривает дверь на наличие подсказки, каким образом её открыть. — В Шуриме нельзя вламываются куда хочешь, особенно в такие древние места. Иначе легко оказаться проклятым. Мне нужно немного подумать. Пока Треш задумчиво оглядывает дверь, прикасаясь к ней, проводя пальцам по оправам в поиске подсказок. Ёне же рассматривает золотую дверь, наверно маняще для всяких охотников и искателей, ему же, доверяя не внушают. — Не нравится мне это всё, пошли отсюда. Немного разочарованно, но Треш прислушивался к мнению Ёне. Он прав, это выглядит как ловушка, слишком яркая и броскач. Так что они ушли. Он вытащил их из этой песчаной ловушки, бросая последний тоскливый взгляд. Самый большой кладезь знаний просто ускользнул от него и это печально. Ёне не сразу понял, что они приехали. Когда садилось солнце, он убрал зонтик над их головами и заметил очертания какого-то города на горизонте. — Это и есть столица. — голос Треша звучит прямо над ухом и его забавляет как у Ёне от неожиданности мурашки по коже проходят. Прибыли они только глубокой ночью. Воистину прекрасное зрелище предстало перед ним в глубине ночи. Под чистым небом и яркими звёздами, блистала, великая, Цитадель Азира, золотой город - воскрес из руин, вместе со своим Императором, возвращаясь к былой славе и полностью заслужил своё название. Ёне рад, что смог застать момент, когда великая империя снова вставала на ноги и смог увидеть её, во всём своём великолепии. Он даже может сказать, что это почти такой же захватывающий вид, как в Ионии, но лишь почти. В самом сердце города воссиял величественный Солнечный Диск, излучающий свет и тепло даже в сумерках. Из него струился водопад, образуя поток, который стекал в самую большую реку во всем мире — Мать Жизни. Восстановление которого является символом обновления и процветания Шуримы. — На современных картинах, я видел только разруху и руины. Удивительно как за такой короткий срок, воскрешение императора вернуло город в процветание. Треш пожал плечами пока Ёне говорил, всё ещё мысленно возвращаясь к библиотеке. Они отправились вглубь города. Узкие улочки, украшенные светящимися фонарями, вели к замысловатым дворцам и храмам, где таилась мудрость древних времен. Величественные колонны, усыпанные золотыми узорами, служили отражением славы прошлого. На этот раз, вместо обычного постоялого двора, им даже удалось найти приличную гостиницу. После того как они покинули Ионию, Ёне о большем месте для того, чтобы провести ночь не мечтал. — В каком-то роде, Шурима живёт за своим счёт императора. Он их солнце, что дарует жизнь. Несмотря на то, сколько богов созданы солнечным диском, императора всегда выделяли, единственный кто не считал его особенным был Зерат и ни чем хорошим для него это не закончилось. Они поднялись наверх и первым делом Треш скинул пальто и упал на постель, зевая, делая вид, что хочет спать. Ёне поднял бровь, снял кимоно и забрался на Треша, он тоже устал за эти пару месяцев без сна, но не так торопится встретиться с подушкой. — И кто такой Зерат? Настроение Ёне его немного позабавило, хоть он и планировал, быстро дождаться пока тот заснёт, чтобы заняться своими делами, которые благородный самурай, точно не одобрит. Но почему бы и нет, немного развлечься не повредит. Поэтому его рука уже задумчиво чертит рисунки по штанам на чужом бедре. — Хочешь сейчас послушать про Зерата? — Конечно. Прямо сейчас, больше всего на свете, хочу послушать об этом. — голос Ёне полон сарказма, а тело наклонилось ближе к Трешу, руками он проводил по его рубашке, слабо потирая крепкую грудь под ней, прикусывая щёку изнутри, прежде чем поднять руки выше, поставив их на лицо Треша и выше, растрепывая волосы, снимая надоевшие заколки, убирая их куда-то в сторону, но кажется случайно уронил. — Знаешь, ты действительно забавное существо. — на лице Треша появляется легкая ухмылка, а его рука заползает под верхнюю одежду Ёне, задевая ногтями его ребра, от чего по телу у него прошла лёгкая дрожь. Второй рукой он потянул за нужную шнур, которая расстегнула рубашку Ёне. — Забавное существо - звучит оскорбительно. — слегка вздрогнув от прикосновения к коже, Ёне сел ровно. Под довольную усмешку Треша, полностью снял свою рубашку и давая ему прикоснуться к обнаженной коже. — Сейчас, попытайся это проглотить. — рука Треша медленно скользит, пересчитывая ребра, прежде чем переставить её на затылок Ёне и протянуть его лицо к своему, прижимаясь носом к щеке и слабо потираясь. Ему хочется побыть нежным перед основной частью, он часто прослеживает за собой, что в процессе забывает про то как важно быть мягким, желание и грубость им овладевают сильнее, хотя он старался сдерживать себя, но ведь если подумать , сейчас необязательно. — Мне кажется сейчас хороший момент, опробовать твоё предложение повеселиться…более интенсивно. — И каким же образом? — Ёне вздыхает, прикрывая глаза. Да и от горячих прикосновений Треша, он как обычно тает как масло. За время что они провели вместе, этот демон успел изучить его с ног до головы и знает куда нужно прикоснуться и как надавить на него, чтобы получить нужную реакцию, заставить сердце чаще биться. Это заставляет чувствовать себя немного слабым в руках Треша, что задевает гордость, но искушение велико. — Думаю начнём с чего-нибудь простого. Как тебе связывание? Это ужасно, он будто действительно что-то знает, особенно как смутить Ёне и сбить с толку. Хотя наверно так и есть. Быть связанным, значит быть беспомощным. — Звучит…многообещающе. Улыбка Треша растет при мысли, что он собирается связать самого красивого мужчину, которого он когда-либо встречал, во всех смыслах. Его руки скользят по всему телу, поглаживая голую, гладкую кожу. — Отлично. — затем осторожно толкает Ёне с себя на кровать. Он берет одну из своих рук и ведёт ею, от плеча Ёне, к его запястью, и так же поступает с его второй рукой, заводя их над его головой… И эту часть он не продумал, так что снял свой ремень, чтобы связать руки Ёне и примотать к изголовью кровати. Ёне наблюдает за каждым движением Треша, и как тело покалывает, но это ощущение не было неприятным, на самом деле… это было как раз таки приятно. Треш умеет связывать так, чтобы не было дискомфортно, что делает процесс в каком-то смысле завораживающим. Ёне чувствовал, как он напрягается внутри, но и немного возбуждается, когда Треш касается его в этом, в этом немного сабмисивном положении, но униженным он себя пока не чувствует. Его руки были крепко закреплены над головой, сколько не дёргай, узлы не распутать самостог, но Ёнэ все еще мог двигать ногами. Это внушало немного уверенности. Треш молча наблюдает за ним, наслаждаясь его красотой, тем, как он связан и беспомощен, выглядит как искусство, такая красота и вся в его власти. Ему вечно хотелось сделать что-то такое, посмотреть на Ёне в скованном положении, возможно умоляющим, возможно на коленях – идей много. Но даже такая мелочь как связанные руки, для начала, выглядят прекрасно. — Я видимо сделал, что-то хорошее в прошлой жизни. Треш усмехается садится на постель, прикосаясь пальцами к каждому мускулу, обдумывая, что он может ещё сделать, но пока решил остановиться на этом. Он видит волнение в глазах Ёне, и оно почти заразительно, у него в пальцах покалывает. Треш медленно опускает руки вниз от запястий к животу, который напрягся под его прикосновения. Он двигал пальцами вверх и вниз, дразняще поглаживая пресс и грудь… пока, наконец, не позволяет рукам опуститься к ногам Ёне, сжать бёдра, разводя их немного в стороны, чтобы удобно сесть между ними, как можно ближе и темнее. Треш наклонился и начал нежно целовать шею Ёне. Поцелуи начинались медленно и мягко, от шее всё ниже, но постепенно становились все более настойчивыми и интенсивными, оставляя отметины, по мере того как желание Треша росло. Ему нравилось губами прослеживать каждую чёрточку человека под ним, нежную кожу переходящую в шершавые шрамы, множество шрамов. Руками он водил по нижней части тела, стараясь не торопиться, прикасаться и чувствовать к каждому дюйму. Соприкасаясь с тканью его штанов. Заставляя Ёне нервничать без возможности сделать что либо, кроме как водить ногами по постели, прикрывать глаза и кусать губы. Треш сам возбуждается, прикасаясь к Ёне, и чувствует, как с каждой секундой между ними нарастает напряжение, понимая, что терпеть дальше, нет смысла. Он отвлекается на несколько секунд, чтобы поднять сумку, которая лежала возле, в ней он нашел масло, которое Ёне притащил из самой Ионии, всё ещё припоминая ему в укор тот опыт с кровью. — Может быть, ты передумал? — его рука вновь медленно опускается ниже, в конце концов достигая ткани штанов. Он медленно начинает дразнить Ёнэ пальцами, поглаживая ткань, потирая её так, чтобы он сошел бы с ума от предвкушения. Временами он поглядывает в окно, надеясь, что не потеряет всё время, наслаждаясь ночью с чем-то прекрасным и связанным. Искушение велико. И с Ёне, всё возможно, но самурай уставший, так что, надолго, его всё равно не хватит. Ёне лишь облизал свои губы, на которых чувствовал привкус песка. Он изо всех сил старался сохранить контроль над ситуацией, но чувствовал, как Треш делает все, что в его силах, чтобы сломать его. — Нет. Всё нормально. Я пока в порядке. — Рад слышать. — масло Треш пока отложил, и потянул за верёвку на штанах, расслабляя достаточно, чтобы снять их и скинуть с кровати не особо заморачиваясь. За что наверное получил бы от Ёне, но Ёне связан и теперь он может найти в этом ещё больше плюсов. Хотя небольшой минус есть, ему нравилось как ощущаются длинные пальцы самурая в волосах, как он дёргает его пряди от того, что слишком нервничает или возбужден. Ощущать это в такие моменты как сейчас, когда он любовно целует внутреннюю часть его бёдер, и не может удержаться от пары слабых, дразнящих укусов на бёдрах и ягодицах, было бы хорошо. Прежде чем перейти к сути и помочь Ёне с его возбуждением. На что получил моментальную реакцию. Связанные руки дёрнулись и каждая мышца в теле Ёне напряглись от ощущения чужого горячего рта, доставляющего неописуемые чувства. Он начал сильнее терзать свои губы, пытаясь не шуметь слишком сильно. На постоялых дворах и гостиницах, ему вечно казалось, что его слишком слышно, хотя то что он сдерживает себя тоже фикция, ведь в итоге, Треш всегда добивается того, своего, как и сейчас, вопрос только во времени. И это всё было слишком давяще и хорошо, заставляет сердце стучать как бешеное, а ноги дрожать и елозить по простыням, пока пальцы впиваются в ладони, царапая собственную кожу. С каждым движением языка Треша, покачиванием его головы, ощущением пальцев, сжимающих его бёдра, по мере нарастающей интенсивности, если бы мог задохнулся бы от удовольствия. Всё ближе и ближе к краю, Ёне издаёт тяжёлые, напряжённые вздохи, пока он не получает возможность расслабиться полностью и снова вздохнуть полной грудью, с хорошо сдерживаемым, но в итоге громким стоном. Это наверное единственные моменты, когда Треш правильно использует язык. Но и передышку он давать не планировал, пока Ёне тратил время на то, чтобы отдышаться, Треш с хищной улыбкой уже успел уже облить себе пальцы и член маслом, поворачивая Ёне немного на бок. Это было не очень удобно из-за рук привязанных к кровати, причиняя немного дискомфорта. Трешу всё это нравится, прижиматься грудью к спине Ёне и целовать ему шею, медленно растягивая, пока самурай дрожит от ощущения и голос ему нравится, когда он стонет от нарастающих ощущений всё громче. И как Ёне забавно каждый раз вздрагивает и напрягает все мышцы, при добавлении пальцев, ему не нравится только то, что его терпение всегда быстро заканчивается. Он чувствует себя немного нетерпеливым животным, хотя ощущения всегда того стоят, и он никогда не жалеет смазки, лишь бы не сделать больно, хоть и не всегда получается прочувствовать эту грань боли и удовольствия. Он правда старается не причинять боль, потому что не хочет, но ничего не может поделать. Ему нравится оставлять яркие, заметные следы, и вкус железа на языке ему тоже нравится. Казалось бы, Ёне не возражает – значит и проблемы нет, но он то слышит эти болезненные стоны, когда не сдерживается. Потому, факт, что Ёне сам попросил быть грубым, если ему хочется, греет душу и сердце. В моменты когда удовольствие так велико, можно расслабиться ведь нет причин сдерживаться. И можно честно сказать себе, что никого он больше представить рядом не сможет, кто бы ещё стал давать ему шанс и терпеть его. И никому никогда он его не отдаст. Даже смерти. Он надеется, что говорить вслух это всё не надо и Ёне чувствует всё в его движениях, хоть и немного резких, но которые должны доставить как можно больше удовольствия. И чувствует это в его собственнических укусах, по всему телу. В такие моменты он получает шанс сделать Ёне приятно и знает, что это у него получается. Слышит. Ёне же обо всех мыслях Треша не подозревает, он просто стонет от удовольствия, наслаждаясь процессом, каждым движением проходящим всё глубже, вместе с удовольствием, обхватывая его спину своими ногами, притягивая ближе, для идеала очень хочется освободить руки и вцепиться в Треша, притянуть к себе, а не терзать свои руки. Можно было бы так продолжать хоть всю ночь, вроде и торопиться некуда , но Треш хотел отлучиться и не хотел, чтобы Ёне заскучал, поэтому сменил темп, получая в ответ яркую реакцию. У Ёне спина изгибается от ощущения и двигаться он старается на встречу Трешу, откидывает голову назад и облизывает губы, чувствуя как от интенсивности, глаза у него закатываются, когда подходит всё ближе и ближе к финалу, ощущая жар везде и как напрягается живот, от глубоких ощущений. Голос у Ёне прерывистый и хриплый, от постоянных стонов. — Треш, поцелуй меня. — ему без этого было странно одиноко, всю ночь. Треш прикоснулся губами вообще везде, но ни разу не поцеловал его, хотя обычно развлекался тем, что терзал губы Ёне, вечными поцелуями, от чего они становились алыми - налитыми кровью. На просьбу Треш ответил, намотал длинные волосы на кулак и заставил Ёне откинуть голову назад, целуя как всегда жарко, и требовательно, заставляя открыть рот, чтобы язык мог проникнуть и изучить всё, и стонет Ёне, прямо в поцелуй, максимально напрягаясь, прежде чем полностью расслабиться. Только после того, как убедился, что Ёне удовлетворён, он потратил несколько минут на то, чтобы закончить самому и расслабленно лечь рядом, развязывая руки Ёне. Он обнял его спины, пока не торопясь и не спеша куда-то уходить. Пока, они лежали вместе и Треш гладил засыпающего Ёне по волосам, потирая и массируя уставшие запястья, на которых осталось красные следы. — Хочешь отнесу тебя в ванну? Тело Ёне всё ещё немного дрожало, пока остатки пережитого удовольствия покидали тело, оставляя в мышцах приятное напряжение. Он спокойно лежал в объятиях Треша, наслаждаясь ласками и всё глубже проваливаясь в сон, и голос у него, до сих пор был хриплым. — Нет, не стоит, завтра схожу. Лучше дай мне воды. Треш встал с кровати, и вернулся с графином полным воды, налил немного в стакан и отнёс его к кровати, заботливо и с осторожностью приподнимая его голову, помогая выпить. Когда тот закончил, то наполнил стакан ещё раз и оставил рядом с Ёне. Вот теперь начав одеваться, медленно покидая комнату. — Ты куда? — Ёне спрашивает сквозь, одним глазом наблюдая как уходит Треш. И всё, что получает в ответ. — Скоро вернусь. Ёне не выдержал и начал смеяться прикрывая рот рукой, когда убедился, что собака перед ним, действительно Треш. Он просто не может справиться с этим спокойно. Стирает слёзы из глаз, но всё продолжая посмеиваться, остановится выше его сил. — Ты вернулся в библиотеку, да? На вопрос он ничего не получил, пёс перед ним пристыженно опустил глаза. — Знаешь, это полностью твоя вина. Оставайся таким. — увы, Ёне не может перестать смеяться. На что разумеется получает море недовольного гавканья. А понимая, что его игнорируют, Треш забрался на кровать и начал кусать Ёне, в плечи и руки, конечно не сильно, просто, чтобы тот начал серьезно ко всему относиться. — Фу, плохой мальчик, перестань. — Ёне попытался убрать собачью морду от своего лица. — Ну правда, как я тебе помогу. Вот, что с тобой делать? Треш гавкает, а Ёне скептично поднимает бровь. — Я не понимаю собачий. Пёс слабо рычит, но не угрожающе, а скорее раздраженно. Прежде чем схватить Ёне за рукав кимоно и потащить за собой на выход. — Эй! Подожди! Дай мне хоть наши вещи собрать. Треш привёл его туда, где они были вчера. Из важного, Ёне нашёл только вещи Треша, одежда да обувь. — Ну и что ты хочешь, чтобы я сделал? Постучал туда и сказал, «здравствуйте. Мой друг пытался взломать вашу дверь, но превратился в огромную собаку. Пожалуйста, верните ему человеческий вид». Ты это так себе представляешь?… о белках…или всё таки людях?
— Знаешь, может тебе остаться таким. Одни плюсы. — Ёне сидит на спине Треша, держась за его шесть, пока тот бежит не пойми куда по пустыне, да и объяснить он не может. Невозможность поговорить конечно можно назвать минусом, но дразнить Треша весело. Да и теперь им не нужно ездовое животное, Треш достаточно большая собака, чтобы нести Ёне на себе и достаточно быстрая. — Хотя нет… я не зоофил. Ёне скучно, в ответ собака только гавкает, хотя нет, не гавкает... Он наклонился вперёд разглядывая морду Треша. — Так ты не собака, а шакал. Я даже сразу не понял. — он был большой, пушистый и черный, почти не отличить. Треш и так это знал, в конце концов его проклял бог шакал, это было очевидно. Сейчас он ищет место где ему точно помогут. Быть псиной немного удобно, ему не нужен компас или карта, чтобы ориентироваться. Примерно понимая куда идти и дальше следует за запахом. Место куда они идут, недалеко от столицы, он бежит вдоль «матери жизни», и вскоре добирается, но очередная проблема. Найти то он нашёл, но попасть туда проблема. Он не особо изучал информацию про порталы, и он никогда бы не стал этого делать, не оказавшись в такой ситуации. В месте где река сужается, Треш и остановился, Ёне тоже слез, но не понял почему они встали посреди пустыни, будто остановились на половине пути. Ёне вытащил карту, пытаясь понять где они вообще находятся, но читать карты не его. Ионию он знал как свои пять пальцев, но вот с движением по остальному миру, разбирался Треш, Ёне как-то не стремился. Но видимо карта не нужна, Треш ходит кругами, нюхает песок и роет его. Ёне кажется, что он ошибся и это всё таки просто собака, потому что выглядит, ну очень странно. Ходит туда сюда, камни собирает, и довольно забавно двигает ушами, прислушиваясь к чему-то, что известно только ему. — Может я могу помочь тебе? — Ёне вздыхает и присаживается рядом, на что так же получает отрицательный мотание головой. Остаётся только сидеть и наблюдать, прикрывшись зонтом от палящего солнца. Он себя даже себя погладить не даёт, из вредности, потому что ему не нравится как виляет хвост, выдавая его как на духу. На Ёне начала находить скука, прежде чем махинации Треша сработали, и он удивлено видит как на пески появляются узоры. — Что это? — Ёне поднимается с песка и как-то с опаской подходит. Но Треш зубами цепляется в его рукав его кимоно и тянет за собой, Ёне и моргнуть не может, но ступив на туда вместо пустыню он увидел цветущую поляну полную зелени. Цвета кажутся намного ярче. Солнечный свет здесь будто блеск золота, а вода в русле выглядит кристально чистой. Всё за несколько секунд изменилось и было неожиданно. — Что? Что это? Треш выглядит как довольная собака, собственно, он буквально довольная собака. Виляет хвостом и идёт дальше по лугам, ведя за собой Ёне. Видимо Треш кого-то вынюхивает, а Ёне удивлённо оглядывает йордлов. Он никогда не видел столько в одном месте и они даже никак не реагируют на них. Хотя некоторые его смешат. Особенно этот милый йордл ставший у него на пути. — Не приглашенным людям сюда нельзя! Треш скалится по собачьи, посмеиваясь про себя, потому что его никто не остановил, в отличие от Ёне, есть плюсы быть собакой. Но самурай угрозы вообще не чувствовал, это было маленькое, пушистое создание и чистая душа, редко он такие видит, потому йордлы ему так нравятся. Этот был такой важный, и насколько бы весело не было, Ёне был в недоумении, не зная, что ему делать. Благо его отвлёк радостный, а главное знакомый, мяукающий голос. — Ёне! — неожиданно дружелюбная кошка прыгнула с книги ему на руки, начиная мурлыкать. А на вопросительный взгляд Треша, Ёне только усмехнулся, поглаживая кошку на ушами. — Это Юми, мы часто виделись с ней когда она бегала по миру духов. — Фуу, Ёне, от тебя пахнет псиной! — Да, потому что теперь, мой друг - собака. — Ёне показал ей Треша, на что кошка забавно зашипела и недовольно начала махать хвостом. — А ты не заразился блохами? Собака недовольно фыркнула и пошёл дальше, вынюхивая след не планируя обращать внимание на всё остальное пока снова не станет человеком. Ёне пошёл за ним, под недовольный взгляд йордла остановившего Ёне, но видимо, раз с ним Юми, то и проблем нет. Хотя Юми часто приносит к ним странные вещи. — Нет… Не могу быть уверен? — Ничего, Юми тебе поможет избавиться от них. Я прирожденная охотница. — она игриво рычит, прежде чем начать обнюхать Ёне. — Но что тут делаешь и ты совсем не дух. У тебя тоже 9 жизней? — Видимо в душе я кошка. — Ёне гладит её. — И к сожалению, не знаю, что тут делаю, мой друг привел меня сюда, а собачий я увы не понимаю. — Никто не понимает, поэтому кошки, лучше собак. — волшебная кошка гордо выпячивает грудку. — Но я могу тебе помочь. Я прекрасно говорю по собачьи. Книга говорит у меня талант. Ёне не может удержать смеха наблюдая как кошка пытается гавкать и прикрывает рот рукой, смотря как раздражается Треш из-за шумного животного. Вся ситуация слишком комичная, чтобы вообще нормально её оценивать. Но на него находит озарение - это ведь портальная кошка. — Может вместо того, чтобы искать того, кто нужен тебе Треш. Давай просто Юми тебе поможет. — он останавливает Треша, тот заинтересованно смотрит сначала на животное потом на Ёне, который дал себе маленькую вольность почесать его за ушами. — Да, Юми может, я очень благородная кошка, и помогу даже собаке! — теперь она запрыгнула на спину пса, встав на задние лапы, передние положив Трешу на голову. Треш себя настолько униженным не чувствовал тысячу лет. Над ним смеется… кот. Но только вздыхает и не понимает, каким образом это назойливое животное ему поможет. — А что нужно делать? — теперь Юми поворачивается к Ёне. — Снять проклятье. Юми даже не дослушала и радостно мяукнула. — Я знаю кто поможет! — кошка открыла одну из страниц своей книги и повернула её к Ёне. — Прыгайте! Нерешительно, но Ёне запрыгнул, за ним и Треш. Они всё так же были в Бандл Сити, но попали в другую его часть. Порталы вещь очень удобная. Кошка забежала в чей-то дом. Размерами он был не больше человека, напоминал Ёне дома в Ионии. Они находились прямо в деревьях, полностью связанные с природой и от туда вылезла милая йордл оглядывая гостей с интересом. — Рада с вами познакомиться. — она очень вежливо поклонилась им обоим, даже собаке. — Это Лулу! Она отлично снимает проклятья, правда Лулу? — Ой, ты мне очень льстишь Юми. Ёне усмехнулся этому светскому стилю общения и присел возле неё. — Мне тоже приятно, Лулу. Хотелось бы поболтать подольше, но мы спешим, так что не могла бы ты помочь моему другу, он пытался попасть куда не следует и его превратили в собаку. — Конечно. — Лулу пожала плечами. Пока она занята тем, что превращает собаку в белку, а белку в человека, Ёне находит происходящее забавным. Забавным, что такое, казалось бы безобидное создание, способно разрушить древнее проклятье шуримского бога знаний. А Треш и так это прекрасно знает, потому и пошёл в Бандл сити, но искал он другого, единственного на свете – мрачного йордла, которая бы ему и помогла, если её правильно заинтересовать. Но и с другими йордлами проблем не было. Во первых, они не знают кто он такой и с радостью помогут. Во вторых, магия йордлов вещь абсолютно необъяснимая как и их существование. Так что разбить чары для них мелочь. — Господи оденься. — Ёне бросил в Треша его вещи. — И я счастлив тебя видеть. — он невероятно рад возможности говорить, а не рычать и лаять как животное. — Ооо, так это человек. — Юми ничего не смущало, ей казалось наоборот, одежду носить странно. — И всё равно пахнет псиной. Видимо это твой родной запах. Ёне её слова смешат, но пока он прощается с вежливым йордлом. — Ещё раз спасибо Лулу. — Всегда рада помочь. — она весело махает им на прощанье. — Может твоя подружка с помощью своей волшебной книги просто вернёт нас в Столицу? — Треш поднимает взгляд вверх, на кошку которая устроилась у него в волосах, пока они возвращаются к порталу, из-за которой он не может собрать волосы. — Слезь уже. — Оставь её, это кошка, они любят сидеть на высоких вещах. — Ёне всё ещё веселится. — Но правда, Юми, ты можешь? — Могу! — она виляет хвостом и выглядит абсолютно довольной.… о границах безумия
Это определенно была не Шурима. Догадаться было легко, они у подножия высокой горы и никакого песка не было видно. — Ой…кажется я ошиблась местом. Давайте попробуем ещё раз? — Юми дёргает усами, перелистывая страницы, в поисках нужной, но её прервали. — Нет, не надо, это подойдёт. — Треш усмехнулся. Это не плохой вариант. Кошка не ошиблась, они попросили её открыть портал, к солнечному диску и она правильно выполнила просьбу. — Подойдёт? — Ёне был в недоумении, им нужен штаб стражей света, это определенно не то место. — Лунный камень почти не отличается от реликтового. Так даже лучше, он будет чистым, прямиком из мира духов. Разве ты не скучал по своему духовному мечу? — Треш усмехается, смотря как удивлённо поднимаются брови Ёне. Кажется Треш опять его раскусил. — Спасибо малышка, ты очень помогла, возвращайся домой. — Ёне гладит Юми. — В следующий раз, я обязательно принесу тебе рыбу. — Пока Ёне! Обязательно увидимся вновь. — Юми радостно потерялась о руку Ёне, прежде чем запрыгнуть в книгу и исчезнуть. Треш время не терял, вытащил крюк и начал размахивать цепью, прежде чем запустить её высоко в гору, крепко цепляясь. — Как тебе скалолазание? — Треш протягивает руку Ёне, с довольной усмешкой. Выглядит небезопасно, но делать ничего, Ёне подошёл к Трешу и тот положил руку ему на талию, крепко держа. Это был интересный способ использовать крюк. Он за несколько секунд притянул их наверх. Поднимая их выше, на гору. Ёне о Таргоне знал мало и пока ничего не может сказать, выглядит как Шурима, но вместо песка, голые скалы и немного снега. Так же вместо тропы вверх по отвесной скале, впереди равнина, это странно, но говорит только о том как огромна гора. Он планировал идти прямо по протоптанной земле, ведущей куда-то дальше, только вот Треш отдернул его. — Не стоит туда идти, там храм солнца. — Храм солнца? А в чем проблема пойти туда? Они не любят путешественников? — Нет, скорее они тебе не понравятся. Они довольно…одержимы своей религией. А в Ёне растет любопытство. — И что это значит? Треш пренебрежительно фыркает, но рассказывает. — Одержимые – мягкое слово для их описания. Но все сводится к тому, что они фанатики. Полностью и безоговорочно преданы своей религии так, как вы еще не видели. Любого предавшего веру, они убивают. Не говоря уже о том, что воины солнца делают с лунари. — Лунари? По названию могу догадаться, что это связано с верой в Луну. — Да. Раккоранцы искренне верят, что культ Солнца – единственный истинный и правильный путь. Их убеждения настолько радикальны, насколько это возможно. Они не верят в прощение и искупление. Они не верят, что людям, не подчинившимся законам Солнца, следует давать второй шанс. Их вера является их собственным оправданием, которое они используют, для каждой пытки, каждому убийству, а Лунари, полная противоположность их религии. Веру в Луну они считают еретической, поскольку Луна лишь отражает свет Солнца, не имея своего. — Треш рассказывает всё, что знает, и не забывает про своё собственное мнение. — Хотя я считаю, что оба глупы, это просто небесные тела, созданные Аурелионом Солом. Смысл им молиться. — Их враждебность к Лунари - это определенно что-то, и их радикальные убеждения... — Ёне качает головой, но с интересом смотрит в сторону храма. История его не напрягла, а наоборот взбудоражила. — Честно говоря, и Солари, и Лунари достаточно радикальны. Им следует просто позволить людям верить во все, что они хотят верить. Это никому не причиняет вреда. — Треш собрался продолжить восхождение, но замечает взгляд Ёне. — Ты все еще хочешь туда, не так ли? Ёнэ кивает головой. — Да… Наверное, мне просто слишком любопытно всё это. Я имею в виду, это не может быть так плохо. Они не собираются убивать меня только за то, что я вошел в их храм, верно? Почему нет? — Нет, они не убьют тебя за то, что ты туда пошёл. — Треш вздыхает и ведёт Ёне по тропе к храму. На дороге много снега, намного больше чем у подножия, но все же видно части где растёт трава и расцветают цветы. Лето вступает в свои права даже в таких местах. Ёнэ следует за Трешем, его любопытство растет с каждым шагом. По пути он начал видеть как в расщелинах скал вырастает белокаменный храм. И выглядит очень впечатляюще. Треш чувствует очарование Ёне, когда они приближаются к храму. Он этого не разделяет, искусством восхищаться он не умеет, будучи слишком материальным, человеком. Храм Солнца похож на Шуриму, словно высеченный из золота посреди бескрайних снежных полей, которые отражают золотой свет, делая его еще ярче, чем есть на деле. Храм выглядел как бастион сияющего блеска и тепла в суровой и враждебной среде холодной горы Таргон. На проходе к храму стояли Солари, в таких же золотых доспехах, на которых были изображены орнаменты в виде солнечных узоров. А на территории работали жрицы, но без доспехов, в светлых одеждах, солнечных цветов. Всё выглядело вполне мирно и дружелюбно. — Жрицы храма всегда рады обучать каждого, кто к ним приходит; у них нет предубеждений относительно тех, кто может стать частью веры. Но это касается только тех, кто ни во что другое не верит. Конечно, не все раккоранцы столь категоричны, но это не касается тех, кто посвятил себя солнцу. — Треш оглядывает территорию, пока они гуляют по храму не привлекая лишнего внимания. — Кажется, что вся их система убеждений построена на осуждении всех и каждого, кто не поклонялся солнцу? — Ёне усмехается, но немного мрачно. Изнутри храм был так же вырезан из белого мрамора, который переходил и сливался с окружающими горами. У храма не было крыши, видимо, для доступа солнечного света. Повсюду вырезаны солнечные узоры, Солари занимаются своими делами, даже не обращая внимания на гостей, слишком привыкших к путникам и странникам, пытающимся подняться на вершину Таргона. Ёне посмотрел вперед и увидел нечто странное - солнечный диск, как в Шуриме, но он выглядел менее величественно и более камерно. — Тебе не кажется, они одинаковые, просто это меньшая версия и не несёт в себе тех же сил, что и Шуримский солнечный диск. Этот создан для поклонения солнцу. Тот что для вознесения, раккоранцы и шуримцы создали вместе обманув Аурелион Сола, а повторить успех не удалось. — Треш слегка усмехается. — Ходят слухи, что создатель звёзд скоро освободится и уничтожит Рунетерру за то, как его оскорбили люди. Ёне поднял бровь, не особо впечатлённый, история безусловно интересная, но не первая, что он слышал. — Эти слухи постоянно распространяются. Я наслушался их ещё с войны, разрушившей баланс в Ионии. — сказав это, скрестил руки на груди и пошёл дальше. Дорога за диском тоже была из мрамора, белокаменный мост, который вел к другой части горы, откуда можно начать восхождение. Треш идёт следом. — Ну, и эти слухи нельзя назвать ложью. Магия Ионии сильно ослабла, раньше имевшая силы сдерживать хаос, ныне не справляется даже с неуспокоенными душами. Азаканы которых ты уничтожаешь тому доказательство. — Отлично, тогда надеюсь смогу увидеть конец света. Их разговор на этом остановился, точнее был прерван. К ним подошел седой почтенный старик, в традиционной, яркой, светлой одежде, с вышитыми солнечными узорами и опирался на длинный жезл на конце которого было изображено солнце. Он слегка поклонился им, в вежливом жесте. — Могу ли я благословить вас на успешное восхождение? Всех смельчаков рискнувших бросить вызов горе, мы благословляем на прощанье. Потому что шанс выжить, почти несущественен. Информация не очень воодушевляет, но Ёнэ вежливо поклонился в ответ и улыбнулся священнику. — Да, мы будем признательны, это очень мило с вашей стороны. Большое спасибо. Старик выглядел очень добродушным, мудрым человеком, не похож на какого-нибудь психопата, желающего всем смерти, и пожал ему руку. — Ты будь осторожен, я могу попросить солнце уберечь вас, но при свете луны все в опасности. В последнее время лунари стали нападать всё чаще, но не волнуйтесь, наш свет – Леона, недавно сама отправилась уничтожать еретиков и уже возвращается, с новостью о очередной победе. Треш даже слушать не стал и пошёл вверх, заставляя Ёне поторопиться и не тратить время на разговоры с культистами. Ёнэ тоже поспешил, поблагодарив священника на прощание: он не винил этих людей за их положение, они так воспитаны, но это никого не может оправдать. Но теперь его беспокоит не это, а Лунари. — Трэш, прежде чем мы пойдем перековывать мой меч… не могли бы мы, ещё немного задержаться здесь? — Ты хочешь их спасти, да? — Треш ухмыльнулся, у него не было особого выбора или мнения по этому поводу, если Ёнэ хочет, он останется и поможет. Он просто идёт за ним и тот всегда ведёт его по интересному пути. — Почему бы и нет, где солнце, там и луну найдём. Ёне вздохнул, услышав ответ Треша. Было ясно, что Треш готов остаться, но он сомневался, что тот испытывает к Лунари сильную симпатию. Однако это была мелочь, было приятно, что он делает это просто по просьбе Ёне. — Тогда решено. Треш кивнул, и на его лице появилась зловещая ухмылка. — Во всяком случае, это будет… интересно. Они шли вверх и сем выше поднимались, тем холоднее становилось и снег начал хрустеть под ногами. Белесая пелена стояла вокруг, под ногами сугробы, над головой хмурое небо полное белых облаков. Трешу скучно молчать. Он тянет Ёне за ладонь вверх, помогая ему подняться. — Знаешь, Леона, в каком-то роде богиня солнца. — Я знаю, что она аспект Солнца, но считать её богиней? Она просто существо, выбранное как воплощение солнца, не так ли? — к удивлению Треша, про Леону Ёне знает. Про покровительницу солнца в книгах написано много, в отличие от Дианы. — Имеет ли значение разница? Для раккоранцев разницы нет. Леону они считают богиней. — Да. Но она лишь воплощением солнца, его аватар. Другими словами, рожденная как человек, она просто взяла на себя роль аспекта Солнца. — Ёне пожимает плечами, цепляясь за удобную часть скалы, чтобы подтянуть свое тело вверх , и напрягая диафрагму продолжил говорить на выдохе. — Дальше дело за восприятием. Я согласен, рассматривая её как аспект, но не бога. Несмотря на то, что считают остальные. — Это правда, но действительно ли это актуально? То, как человек смотрит на неё, не меняет истины о том, кем она являются на самом деле, не так ли? Потому что, проблема именно в отрицании истины, точно так же как они отрицают, что вселенная не вращается вокруг Солнца. Хотя это – истина. Ёне слегка усмехнулся на комментарий Треша. — Действительно, Солари упрямы в своих убеждениях, и по иронии судьбы они являются лучшими астрономами Рунтерры. — Ёнэ на мгновение замолчал, размышляя о Солари и их верованиях. — Но в некотором смысле я восхищаюсь их преданностью своей вере, несмотря на все ее недостатки. — Вера слепа, а слепая преданность бессмысленна. Лучше знать правду, чем поклоняться фантазиям, какими бы утешительными они ни казались. — Вера действительно слепа, а слепая преданность, безусловно, может быть бессмысленной. Однако я также верю, что вера и преданность могут иметь ценность. — Ёнэ на мгновение остановился с восхождением, чтобы уточнить свою точку зрения. — Вера может дать тем, кто в нее верит, силы переносить невзгоды и преодолевать препятствия. Преданность может дать ощущение цели и направления в жизни. Хотя слепая преданность может быть бессмысленной и опасной, она также может быть источником силы и стабильности. Вот почему я восхищаюсь Солари за их преданность своей вере, несмотря на ее недостатки. Прежде чем ответить, Треш вздохнул с пренебрежительным выражением лица. — Нельзя рассчитывать на обучение или развитие, если верить в иллюзии. Треш не терпел подобного идеализма в своей логике. Он считал, что бессмысленно сосредотачиваться на утешающей лжи, когда правда доступна. Вера и преданность не имели для него смысла, как и всё, что не было основано на логике. Для Треша Солари были просто дураками. — Сила бессмысленна, если фундамент слаб. Дом может быть крепким, если он построен на фундаменте, но дом, построенный на песке, не будет прочным. Так обстоит дело с верой тех, кто полагается на убеждения, а не на факты. Их вера может дать им ощущение цели и направления, но если эта цель и направление ошибочны, будет трудно сказать, сильна ли эта вера или нет, она как песок под ногами, зыбка и неустойчива, может рухнуть в любой момент. Важно знать правду и учиться на ней, однако многие не осознают этого или предпочитают полностью ее игнорировать. Ёне мог понять точку зрения Треша по этому поводу, но он с ней не согласился. — Хотя я ценю твою логику, в реальном мире люди по-прежнему полагаются на убеждения и веру, а не на факты. Эти идеалы могут направлять их, давать им цель и направление и помогать им в трудные времена. Хотя вера, возможно, не так прочна, как фундамент, основанный на фактах и логике, она всё же может быть мощной силой, дающей людям надежду и силу в жизни. — Ёнэ попытался взглянуть на это с более тонкой, духовной точки зрения. Это был их очередной бессмысленный спор о вере и истине. Они часто говорили об этом из-за разных взглядов на жизнь, и так и не пришли к какому-либо согласию, поэтому Ёнэ вздыхает и решает положить конец этому, разбавляя атмосферу. — Знаешь, я начал немного понимать, почему тебя так не любили в Гелии. Когда он сказал это, глаза Треша остановились на Ёне. — Прости, что ты только что сказал? — Я просто сказал, что начал понимать, почему тебя так не любили в Гелии. Ты были резкими, конфликтными и склонными к спорам, и тебя не заботило мнение других. — Ёне был слегка озадачен внезапной реакцией Треша. — Резкий, конфликтный и спорный… — Треш какое-то время молчал, а затем усмехнулся и покачал головой. — Полагаю, это справедливо Произошедшее, стало неожиданностью, кажется Треша задели его слова, сложно сказать, что что-то изменилось, но Ёне провёл достаточно времени рядом с ним, чтобы почувствовать, что что-то не так. — Но, как я уже сказал, я не осуждаю тебя и не пытаюсь причитать тебе этим. Это всего лишь факт и неудавшаяся попытка разрядить атмосферу. — Ёне подошел ближе, положил руки на щеки Треша и стараясь выглядеть извиняющимся. Чаще, за плохие шутки приходилось извиняться Трешу, это была необычная ситуация. — Я прекрасно понимаю, почему люди меня не любили, и у меня нет никакого интереса пытаться это изменить. Их проблема в том, что они ненавидят меня из-за таких мелочей, как несогласие с большинством, «резкость» или «спорность», я называю это «честность». — он прикрыл глаза прежде чем продолжить говорить, слабо пытаясь улыбнутся, честно говоря выглядело как оскал. — Но, меня не волнует, что обо мне думают другие, меня волнует, что думаешь ты. Ёне не смог удержаться от легкой улыбки на слабую попытку Треша улыбнуться, и в ответ слегка сжал его щеку. — Я люблю тебя за честность. Мне не нужно, чтобы ты был кем-то другим вот и всё. Ещё раз извини, видимо мои попытки шутить более оскорбительные чем твои. — Твои шутки не оскорбительны, просто несмешные. — Треш слегка улыбнулся. Хотя он знал, что Ёне всего лишь пошутил, удар, который он задумал как беззаботный удар, задел чувствительное место после того, как он провел время дома, в Гелии, всё стало слишком сложно, вопреки его желанию не усложнять. Хотя один комментарий его зацепил. — И ты любишь только мою честность? Ёнэ мягко улыбнулся Трешу, все еще чувствуя вину за то, что расстроил его своей шуткой. Приблизил лицо ближе к Трешу, и кажется, они вернулись к тому, что было раньше. Им всегда было достаточно комфортно друг с другом, чтобы обмениваться колкостями и шутками, и было неожиданно, что он смог его задеть, но видимо он зря считал Треша толстокожим, стоит лучше следить за речью и думать дважды о своих словах. Ёне издал небольшой смешок, говоря самые страшные слова в своей жизни. — Ну ладно, возможно, я люблю больше, чем просто твою честность. Тебя я тоже люблю, включая твои недостатки. Глаза Треша слегка сузились и притянул его к себе, достаточно близко, чтобы их дыхание попало друг на друга, создавало облако тумана в холодном горном воздухе. Он говорил, недовольно посмеиваясь. — Не ёрничай, у меня нет недостатков. Вместе было комфортно, ощущение тёплого дыхание на своей щеке было приятным. Ёне усмехнулся словам Треша. Это был типичный ответ, в его стиле. — Ну конечно. Я могу насчитать сотню. — Обман и провокация. — Треш ухмыльнулся и упал в снег, делая внеплановый привал, не забыв потянуть за собой и Ёне. Ёне удивлённо ахнул, подняв голову из снега. Он сидел на полу и стряхивал всё с одежды, фыркая, но находя ситуацию забавной. — О чем и речь, мы снова валяемся на полу. Из-за тебя. — Ну и почему бы не поваляться, с хорошим то человеком. — сказал Треш, изображая невиновность, лег рядом с Ёне и смахнул снег со своего тела. Это было удобное место, и он был более чем расслаблен. Ёне рассмеялся из-за такого поведения древнего кошмара, и тоже лег, положив голову на плечо Треша, и облегченно вздохнул, расслабившись. Одни, вдали от цивилизации, и им не о чем было беспокоиться. Кроме холода. — Ты иногда так бесишь. Они медленно поднимались по отвесным скалам. Уже несколько дней, под холодным ветром, проникающим сквозь неподходящую для северного края одежду, поднимались всё выше. Следующая равнина на которую они попали, наконец оказалось нужной. Вдали, можно было увидеть огонь костров и солнечные знамёна. Значит, можно наконец остановиться. — У меня уже пальцы в кровь стёрты от камней. — Ёне вздохнул и упал в снег. Он вообще никогда не видел столько снега. Иония на пургу бедна. — Ты не создан для холодной погоды, не так ли?— Треш мягко рассмеялся под завывания ветра. Приходилось глубоко дышать, они поднялись достаточно высоко и воздух стал спертым, очень тяжёлым. Может Ёне никогда не видел столько снега, но Треш уже переживал подобные зимы. — Тебе нужно, чтобы я тебя понес? Ёне тихо начал смеяться. — Ты флиртуешь или издеваешься? — Кто сказал, что я не могу сделать и то, и другое? Ёне слегка улыбнулся Трешу, найдя его поддразнивание забавным. Однако, несмотря на свои протесты, он почувствовал некоторое смущение, сидя рядом с Трешем, который, казалось, переносил холод лучше, чем он. Им приходилось смеяться и подшучивать, чтобы отвлечь друг друга и ускорить время, но холодный воздух был тяжелым и утомительным, а он весь бледный, но щёки красные, на ресницах оседлал иней и глаза полузакрыты, будто он засыпает. Это нормально, любой обычный человек погиб бы, оставаясь так долго на холоде, в такой лёгкой одежде. — О, так тебе холодно? Я могу помочь тебе. — Треш усмехнулся падая на снег рядом и нависнув над Ёне, приблизив к нему лицо, обдавая своим горячим дыханием и положив тёплую ладонь на бедро Ёне, устроившись удобно между его ног начиная прижиматься как можно ближе. Ёне не мог не покраснеть от очень внезапного и горячего прикосновения, но господи, Треш был теплым, а его дыхание ещё жарче. Он был почти как обогреватель в холодном зимнем воздухе. — Искушающее предложение, но если мы будем терять время на то, чтобы согреться, опять потеряем отряд Солари из виду. — …— Треш молчал, прежде чем вздохнуть и сдаться. — Действительно. Однако на данный момент тебе непременно нужно согреться. — Треш накинул своё пальто на Ёне. Ёне даже возражать не стал, пальто было тёплым, хоть и великоватым для него. Было приятно, он подвернул рукава и они пошли дальше. — Но почему тебе не холодно? — Мне холодно. Просто я лучше переношу это. Климат в Гелии был не менее суровым. — Треш пожал плечами. Ёне нашёл это забавным, но решил промолчать. Они дошли до лагеря. Внутри было около одного десятка воинов солнца и не видно Леоны, это большой плюс. Проще будет бесшумно пробраться и спасти Лунари. Ёне внимательно оглядел лагерь, прежде чем найти, что-то большое, увешанное тканью. Он кивнул в эту сторону и создал небольшое дуновение ветра, чтобы раскачать ткань и увидеть решетку, и чьи-то ноги. — Сделаем это громко или тихо? – Треш был готов начать битву в любой момент, это подойдёт лучше всего, чтобы разогреть кровь, но у Ёне другие планы. — Я не хочу убивать Солари, несмотря на их жесткость они не плохие люди, они просто так воспитаны. Ни ты, ни я, не имеем право наказывать людей за их убеждения. Проблемы Таргона, раккоранцы сами должны решать. Мы просто поможем случайным жертвам. — Ёне вздохнул. В согревающих объятиях друг друга, они прятались за лагерем, прождав до глубокой ночи, пока не наступили сумерки, а снаружи осталось только пара часовых. Ёне слушал, внимательно ожидал пока стихнут всё звуки и он сможет пробраться внутрь. Часовые стояли спиной, охраняя клетку и лагерь. Убить их было бы намного проще, чем вырубить. Схватишь одного, второй непременно поднимет шум. А Треш… не создан для тихих проникновений. Но на помощь ему пришёл чёрный туман. Окутывая отовсюду. Теперь было намного легче. После того как туман захватил разум стражей, Ёне смог снять ткань и увидеть людей. В плохом состоянии, но живых, это радовало. Они были удивлены и немного напуганы, Ёне лишь положил палец к губам, призывая к молчанию и его сразу поняли. Он нашёл ключи у охраны и выпустил их из клетки. Лунари прекрасно сохраняли тишину, сливаясь с окружением. Прирожденные шпионы. Они медленно и тихо добирались до выхода, не создавая но одного лишнего звука, с каждым шагом оказываясь всё ближе к заветному выходу, но удача покинула их в последний момент. Один из стражи начал сопротивляться туману и поднял шум, а на шум проснулись все и нужда в маскировке пропала. Лунари быстро убежали, а Ёне вытащил оружие, напрягаясь. Нужно было немного их задержать, чтобы остальные успели сбежать. Треш пока не высовывался, это хорошо, эффект неожиданности поможет им тоже сбежать, без жертв. Воины солнца напали первыми. Ёне успешно парировал выпады и уклонялся, не нанося удары в ответ. Он сделал взмах катаной, используя ветер, чтобы отбросить одного нападавшего. Приходилось сражаться одним мечом, второй он боялся разбить окончательно. Ещё двое напали сзади и им удалось выбить меч у Ёне, пришлось переходить в рукопашный бой, выбивая посох у одного из бойцов и следующего нападавшего ударив в живот и точно так же оттолкнув взмахнув ногой используя ветер. Приходилось очень стараться, чтобы не навредить слишком сильно, но несколько переломов не повредит, и точно остановит. Треш устал ждать, схватил цепью того, кто пытался напасть на Ёне со спины и резко дёрнул на себя. Теперь, застигнув всех врасплох он ждал когда Ёне убежит к нему и они покинут этих сумасшедших сектантов, но все отвлеклись на солнце возникшее посреди ночи. На ближайшей скале недалеко от них, словно звезда загорелась, ослепляя всех вокруг. Треш даже осознать и сделать ничего не успел. Из ниоткуда, словно огненный столб, свет упал туда, где стоял Ёне. Треш прикрыл лицо руками пытаясь разглядеть, надеясь, что Ёне уклонился, но всё закончилось так же быстро как и началось. Снова погрузилось в ночной мрак, а там где стоял Ёне пропасть, и Ёне там, уже не было. Треш немного медленно осознавал, что произошло, подходя ближе, не беспокоясь о остальных. Он его не видит, не слышит, не чувствует даже присутствия, ничего нет. Пока он стоит в ступоре, Солари пытаются его схватить. Он тут же отреагировал, машинально схватил первого кто оказался рядом с ним и вывернув ему руку, ломая её, повалив противника на землю. Его лицо было полно недоумения, будто он до сих пор осознавал произошедшее. Затем другой Солари шагнул вперед и полоснул мечом по ноге Треша. Однако Треш, даже не заметил раны, пнул нападавшего и отбросил его, в ближайшую скалу, так сильно, что остались трещины. Он чувствовал себя немного потеряно, пока ему не прилетел удар в голову, который заставил его упасть на колени, а со лба потекла кровь. На месте Треша, медленно вырастал Страж Цепей, вместо лица - костяная маска, он почти в два раза больше любого человека. Удар в голову оказался очень отрезвляющим, возвращая а реальность, и теперь он не видит причин сдерживаться, его причина исчезла в снегах Таргона. А сам он, ощущает странную пустоту. Перед глазами пелена, а в голове один, голос, печальный печальный, будто его жалеют. Он встаёт на ноги и его не интересуют жалкие воины на пути, он отталкивает их одним ударом. Ему нужна она, виновница. К его радости Леона не бежит, а собирается драться. Ему это нравится, то что она так уверена в себе, тем веселее будет втаптывать её в грязь. Даже делать ничего не надо, она сама идёт ему навстречу, абсолютно уверенная и хмурая. Если бы было видно лицо Треша, можно было бы увидеть как широко и дико он улыбается, ощущая давно забытую жажду сделать больно. Он переполнен желанием причинить страдание, заставить мучатся в агонии. Выплеснуть всё, что он так долго сдерживал и что чувствует сейчас. Треш смеётся, когда меч Леона бьёт его, ранит и выглядит она злой, видимо из-за тех Солари, что он убил. Это даёт ему маленькую идею, как причинить максимум боли. — Богиня Солнца, полная фальшь, аватар целлестиала. Мусор, а не бог, верят в которую глупцы. — он задевает её и видит как это отражается на её лице. Используя свой давний приём, он схватил её за руку, пока она рядом и пытается выдернуть запястье и вознёс над ней фонарь, давая чёрному туману не просто проникнуть в неё, но и мучать рассудок, причиняя душевную боль. Треш не в первый раз ловит целестиала, а Леона, вечно пребывающая в сомнениях, добыча ещё легче, для чёрного тумана. Он не планирует захватывать её разум, он хочет, чтобы она всё понимала. — Жалкий бог не сталкивающийся с настоящими угрозами. Я даже могу сказать, что Диана сильнее тебя. Солнце или луна, я уничтожу всех. Смотреть как искажается лицо Леоны при упоминании Дианы, весело. Он не лукавит, с Дианой он дрался несколько лет назад и показала она намного больше, но дразнить Леону веселее. — Хочешь узнать, что с ней? Конечно. Я сейчас тебе покажу. На них. Его взгляд падает на воинов солнца недалеко, которые дрожат от страха видя древний кошмар, положивший на колени их бога. Треш бросил крюк, пробив им ногу одного из них и дёрнул на себя с такой сильной, что буквально было слышно, как порвались связки. Он наступил на живот, надавливая своим, немаленьким, весом. Его когтистая лапа оказалась на груди, срывая доспехи, медленно начиная давить, проникая глубже: раздирая кожу и мышцы, ломая ребра и сквозь тёплую кровь и мясо, вцепились в сердце, вырывая его и с таким же удовольствием, начиная смеяться, раздавив его в руках. — Со всеми потрохами. - и смеётся. А внутри, сердце Треша колотилось от ярости, во рту пересохло и встал ком в горле, от всех чувств которые он ощущал сейчас. Он собирался заставить всех вокруг страдать и получать от этого удовольствие. Ему действительно было больно, но он не собирается делиться своей болью. Он собирается поделиться своей местью и принести боль другим. Надеясь, что так, станет легче. От его смеха, жуткого, холодного смеха, вызывающего дрожь по спине и в коленях, все кто валялся и дрожал на полу, начали пытаться сбежать. — Куда-то идёте? — Треш всё смеялся начиная с помощью крюка и тумана ловить их всех. Он будет развлекаться, ломать их тело и душу. Звуки их боли были музыкой для его ушей. Его смех был почти маниакальным, пока он продолжал наслаждаться весельем. Кто-то пытался ударить его в ответ. Жалкая попытка, он просто схватил руку напавшего и вырвал её из плечевого сустава, разбрызгивая вокруг кровь, заставляя напавшего с громкими воплями от боли упасть на пол. Ёне бы сказал, что их упорство достойно восхищения, но Трешу только смешно. Он ударил его в лицо ногой, заставляя рухнуть на пол и наступил на него, раздавил голову, размозжил череп о скалы. — Солнце встаёт и я тоже, чтобы прогнать тьму и кошмары. — Леона встала, ей ещё было плохо от тумана, но её волю не так легко сломить, и она просто не может продолжать сидеть и страдать, смотря на монстра уничтожающего всё что ей дорого. Трэш только закончил ломать еще одного Солари. Крики агонии свежи в его ушах, когда он услышал, как Леона снова поднялась. Взгляд Треша сузился, когда она встала. Она все еще чувствовала себя дурно, но её дух и решимость оказались сильнее, чем он думал, но наверное было бы слишком скучно, одолей он «богиню» так быстро. Ему стало любопытно, насколько сильна её воля, насколько долго она выстоит и он приготовит для неё, больше боли. — Бравые речи помогают, или ты просто пытаешься выглядеть не такой жалкой как есть на деле? Первое, что почувствовал Ёне когда очнулся, это дуновение холодного ветра. Он резко поднялся, пытаясь понять, что вообще происходит, будучи слишком дезориентированым. — Ты наконец проснулся. Ёнэ повернулся на голос, но вокруг была только тёмная пещера и выхода он не видел. Треша тоже нигде нет. По крайней мере, ему так кажется. Последнее, что он помнит, это то, как на него упал яркий свет, он пытался отразить его своим реликтовым мечом, но не смог и… своим мечом. Он прищурился, пытаясь что-то разглядеть в полутьме, или хотя бы нащупать. Меч бережно лежал рядом с ним. Остатки меча. Уцелела только рукоять. Это довольно грустно. — Хороший меч, смог отразить солнечную вспышку Леоны. Надеюсь его можно перековать. Ёне долго щурится, перед тем как начать видеть, его глаза стали привыкать к темноте. Он улавливает очертания человека, в месте откуда идёт слабый свет. Со спины можно разглядеть только волосы, длинные и белые. Голос был холодным как сталь, но не жестоким, а так же очевидно женским. — Кто ты? — Ёне поднялся со своего места и медленно подошёл к огню разглядев её лучше. — Разве есть разница? Я тоже не знаю кто ты. — она повернулась, её лицо было бледным как снег, а во лбу рисунок в виде круга. — Ты вытащила меня из завалов снега. — Из благодарности. Ты сделал то, что должна была сделать я. — она снова повернулась к огню. Ёне присел рядом, было тепло. Кажется, пальто Треша ещё на нём, лишённое его тепла, но всё ещё с ним. Они молчат, сидя у огня. Наверно ему стоит спешить, наверно Треш ищет его, может даже переживет, забавно… но ничего страшного, ведь не случится, скоро он найдёт его. — Хочешь знать почему? — Нет. Есть вещи которые люди просто не могут сделать, потому что чего-то избегают. Я так умер. — Ёне слабо усмехается. На её лице тоже появляется лёгкая улыбка, наконец поднимаясь со своего места, взяв с земли свой клинок в виде полумесяца. — Тогда наверное мне стоит перестать избегать. Ёне тоже встал, но она положила руку ему на плечо. — Давай сначала я отблагодарю тебя. Узкими тропами, сквозь пещеры в скалах, они вновь выбрались наружу. Благодарность Дианы действительно было стоящей, одежда лунари в которой он больше не дрожал от холода – мелочь. Меч, тонкий как катана, из лунного камня, вот самый ценный подарок. Лунный камень напрямую связан с миром духов. Он снова ощущал себя на своём месте, с этим оружием в руках, ничего не заменит его духовный меч, но это лучшая альтернатива. По скользким, обледеневшим скалам, через сугробы, они спускались ниже. Только вместо остатков лагеря он увидел то, чего видеть не хотел и у него кровь в жилах застыла, а в груди похолодело. Белый снег, стал багровым от крови вокруг, трупы да ошмётки тел, и посреди этой картины Треш, не один, с Леоной, конечно. И такое он видел впервые, это не Треш. Скорее Страж Цепей, собственной персоной. То, чего он не разглядел в первую их встречу. Кровью испачканы и его руки и крюк. Вместо лица - череп,так что нельзя сказать, что он чувствует по поводу. Леона была ещё жива, продолжая сражаться с этим монстром. Очевидно, лля них обоих это было сложно, но Треш отвлёкся, почувствовав рядом знакомую душу, а Леона этим воспользовалась. Ударила копьём в грудь, повалив в снег. Только после этого, она тоже посмотрела туда куда смотрел Треш. И тоже была ошеломлена, увидев её и человека которого только недавно, вроде бы убила.… и о прощеньях.
У больших кораблей есть особенность, не чувствуешь как качает вода на волнах. Раньше он замечал это, было ощущение, что его стошнит. Теперь под мирное укачивание воды он мог спокойно перешивать человека. Обливая иглу и нитки спиртом, сидя на коленях перед постелью, под недовольное кряхтение всё повторяя. — Не дергайся. Он уже второй раз зашивает его. В первый, швы разошлись, Треш не умеет сидеть спокойно. Сконцентрировавшись на работе, он не отвлекается. Игла продевает одну часть раны, потом вторую, а затем он стягивает стяжок, и зияющая рана с каждым повторяющимся движением, становится всё меньше. И нервничает он тоже всё меньше. Рана ужасна, обугленная, но в тоже время колотая, и заживает так же ужасно медленно. В первый раз у него даже руки дрожали, и смотреть больно было, но дело ведь не в том – что, а в том – кто. Это третий раз когда он видит Треша с тяжёлыми травмами. Забавно, что тот, кто кичится бессмертием вечно оказывается присмерти. Хотя смерть для него подруга. Он умирает и воскресает, всегда по новой, но страшно почему-то всё так же. Ёне срезал нитку, в последний раз обмочил всё спиртом и убрал в подальше, вздыхая, собираясь уходить на палубу, подышать свежим воздухом. — Куда ты? — Треш приподнимается с постели и в полутьме почти ничего не видит. Даже не повернулся, рука Ёне слегка вздрогнула у входа, но он пошёл дальше, не остановившись даже после просьбы. — Останься. Ёне…П- Дверь закрылась. Теперь только свежий ночной бриз и такая нужная тишина. Ему это действительно было нужно, больше всего. Он не может спать, но сейчас очень хочется уснуть и забыть всё увиденное. Растерзанные трупы, больше похожие на кровавую кашу и древнего монстра. И вот на корабле, его снова тошнит. Раньше он избегал рассматривать, что Треш делает с жертвами. Отворачивался, закрывал глаза и избегал, но вдруг столкнулся. Но видимо, этого нельзя было избегать, тогда бы он не отреагировал так сильно. Сделать с этим ничего нельзя, нужно принять, но увидеть ночной кошмар наяву всегда шокирует. Наверно это плохие воспоминания, о войне. Выжженные поля которые не зацветут никогда и трупы. Это всё оставило свой шрам и справиться с ним уже невозможно. Но не хочется ассоциировать это с Трешем, ему нравится с Трешем, это весело, интересно, жарко и... хорошо. — Перестань убегать от меня. — голос у Треша недовольный. Он вышел тоже, задержался только из-за раны, заставляющей его хромать. И когда вышел наружу нашёл Ёне сидящим под фальшбортом. Он конечно же попытался встать и помочь, но Треш его остановил и упал рядом, откидываясь спиной на перила фальшборта, придерживая себя за рану. Боль вещь отрезвляющая, боль физическая, всегда будет лучше душевной. Ёне вздыхает. —Я только что зашил тебя. Тебе не следовало вставать с кровати. Треш несколько секунд молчал, прежде чем положил руку на плечо Ёне и тихо заговорил. — Ёне. Ёнэ на мгновение оторвал взгляд от пола и, казалось, находился в трансе, устремив взгляд в никуда. Его глаза все еще были полны глубокой, преследующей печали и отчаяния, когда он снова посмотрел на Треша. Он не пытался оторвать от себя руку Треша, он не видел в этом проблемы. Притянув Ёне ближе к себе, обнимая его, Треш, продолжая говорить. Его голос был тихим, но в его тоне была легкая нотка беспокойства. — О чем ты думаешь? Внимание Ёнэ всё еще было не сфокусировано, прежде чем обратить внимание на Треша и всё же расслабиться, ощущая комфорт, положив голову на его плечо. — О многом. Поэтому мне хотелось провести время в тишине. — Я думал, ты умер. — это всё, что сказал Треш, небольшая попытка оправдаться. — Моя смерть – не повод начинать убивать всех вокруг. Кажется, Треш помрачнел и даже начал злиться, но всё же, он испытывал сожаление, не из-за убийств, а из-за того, что всё таки расстроил Ёне. — Я ничего не мог сделать, мне хотелось отомстить. Эти слова не стали для Ёнэ неожиданность, но услышав их, почему-то стало легче. Он положил руку на руку Треша, нежно сжимая её. Его голос был полон сочувствия и понимания. Он мог понять это желание мести, мог понять это чувство беспомощности. — Месть ничему не поможет. Тот кто не умеет отпускать никогда не будет свободен. Треш улыбался. Ёнэ как и всегда пытался понять его точку зрения. Привыкший к тому, что люди ненавидели его за его действия, его прошлое или саму его сущность. Всё с Ёне, освежающее изменение всего, к чему он привык. Приятное чувство принятия, даже в сложные моменты. — Ты прав. Как и всегда. Ёне провёл рукой по волосам Треша, теперь, чувствуя себя умиротворённо. Они сидели так некоторое время, прежде чем Ёне спросил. — Куда мы плывём Треш. — В Ноксус. Этого Ёне не ожидал, он удивлённо замолчал, пытаясь осознать слова сказанные только что. — Так… Почему именно Ноксус? — Просто так. — Треш хмыкнул, не желая раскрывать свой маленький сюрприз. — Мне захотелось выбрать место. Никакой идеи. Ноксус место силы. Никакой разницы: кто ты и откуда. Только сила, которую ты можешь предоставить Империи - всё, что важно. Она её заколит и направит, для своей выгоды. — Ты знаешь какой политической системы придерживается Ноксус? — Треш шел прямо, самостоятельно прокладывая тропу. — Что? А, ну монархия. Во главе Король, чье место передаётся по наследству. — Верно, но не совсем. Передаётся по наследству до момента захвата власти. — Ааа... «Власть, сила и величие». Главный лозунг ноксианцев, я помню. — Ёне ноксианский лес кажется мрачным. Мрачнее чем тот в Демасси, несмотря на избыток всяких демонов там. — Теперь нет. «Сила, разум и коварство», и больше не монаршество, разделение на ветви власти. Поставив во главе главную цель Ноксуса – Превосходство сильного. — Разделение власти, да. Ещё немного и они станут демократами. — Ёне смеётся. — Но ведь ничего не поменялось. Они сменили лозунг и правителей, но всё так же стремятся к захвату всех и каждого. Будто есть разница, Ну и в чьих руках теперь власть? — В руках сильных. — Треш тоже находил это забавным. Казалось теперь, они боятся безумия, власть в руках одного человека – одного человека легко можно сломать. — Во главе теперь Трифарикс. Сила – Дариус, разум – Свейн. — Сильная опора для империи… Но я думал Свейн умер. — Ёне нашёл холм и подошёл ближе к ним, оглядывая местность вдали. Обнаружив город, железный и выглядит как крепость. Типичный Ноксус. — А третий, трифакрикс ведь значит три. Кто коварство? — Безликий - те кто знают её имя долго не живут. — Треш усмехнулся. Ёне удивился и усмехнулся. — Но ты «её» знаешь? — Конечно. — сказал Трэш с ноткой веселья в тоне. Веселье Ёне стало сильнее, но и смешалось с восхищением. Как и всегда, этот человек знает всё, что скрыто от других. — Поделишься? У Треша не было проблем с тем, чтобы поделиться, он и так собирался рассказать позже, но сейчас он решил, что в этой ситуации, может позволить себе немного подразнить. — О «Бледной даме»? Конечно, но я хочу что-то взамен. — И чего ты хочешь? — эта информация ничего не стоила и не значила, но сыграть в игру Треша и пойти на поводу, чтобы немного расслабиться – очень хочется. Треш остановился перед городом и приманил Ёне поближе к себе. Тот конечно подошёл с лёгкой усмешкой. — В эту игру могут играть двое. — О? — Треша позабавил ответ. В его глазах мелькнуло веселье, но он оставался стоическим и невозмутимым ситуацией, проведя рукой от щеки до уха Ёне.— Но ты ведомый. Как и всегда. — Может быть. — после этого Ёне всё же отстранился. Идти на поводу у дьявола весело, когда знаешь, что тебя ждёт. Но они посреди леса, у всяких игр есть границы. — Не прерывай игры на самом интересном месте. Иногда нужно веселиться. — Треш немного разочарованно вздохнул и пошёл следом. — Дай поиграть на нервах. Это ведь было весело. Ёне усмехнулся, увидев реакцию Треша. — Ну, в конце концов, это мое намерение. Немного взад и вперед полезно для тебя. Держит в напряжении. Треш рассмеялся, глубоким мрачным смехом, но неожиданно поймал руку Ёне, останавливая и поворачивая его к себе. — Я не согласен. Я считаю, что игра доставляет больше удовольствия, когда в ней есть хотя бы какой-то вызов. — Наверно. Иначе было бы скучно. — Ёне повернулся и поднял вопросительно бровь, находя это забавным. И вдруг всё замерло, для Треша, он не смотрел на Ёне, он смотрел за него, за его плечо, сквозь густые заросли и стволы деревьев. Он видел нечто. Знакомый, черный туманный шлейф и глухое рычание. Холод прошел по спине и костям, а атмосфера кажется стала мрачнее, будто солнце погасло и кислород пропал, отчего хотелось начать дышать через рот, как рыба выброшенная на берег. Но он не отрывал взгляда от теней за деревьями, внимательно следил за каждым движением, до того момента пока не увидел белую, овечью маску. Очень чётко и ясно. Треш широко раскрыл глаза, прежде чем сорвался с места и побежал из леса, прямо в железный город, за убегающим туманным следом. В его руке появилась цепь и он запустил ею в призрака, но она не долетела, упала на пол, будто он промахнулся, но он никогда не промахивался и его цепь всегда долетела, это была её особенность, она не имели конца. А мираж убегал, всё дальше и дальше и сколько не гонись за ним, не заворачивай по бесконечным лабиринтам из улочек. Но больше ничего не поделаешь, ему оставалось только улавливать их след на поворотах и бежать дальше. Дыхание начало подводить, ноги не в силах и шага больше сделать, пока они просто не отказываются двигаться – онемевши. Он бежал из последних сил, пока не упал, увидев перед собой храм из черного металла, обрамлённый волчьей пастью обращённой к нему. — Треш? Его предплечье сжала чужая рука и на периферии сознания, беспокойный голос, вытащил его голову из воды. Из воды - окуная обратно в мир, который он снова видит трезво. Суета людей в шумной таверне, запах дешёвого алкоголя и Ёне, сидит рядом и вопросительно смотрит. На его лице всегда видна нотка беспокойства в такие моменты. В моменты когда взгляд у Треша пустой, будто он был не здесь, не рядом, а в другом месте. — Всё нормально? — Ты знал, что ноксианцы самые прославленные охотники за головами? Включая работорговлю. Это смешно, ведь в самом Ноксусе рабство порицается и является нарушением закона. — Д-да? Знаю? — Ёне не понял, и был в недоумении. — Но ведь в Ноксусе есть рабы. — Неофициально. Большой чин, больше власти. По идее, все равны перед законом Империи. — Но кто-то ровнее? — Ёне всё ещё не понимал куда ведёт этот разговор. — Объясни. — Право сильного, во всей красе. Равенство иллюзия, проданная массам. — Я не об этом. Про рабов, а не равенство. Треш усмехнулся, вставая с места и протянул руку Ёне. Вместе проходя на свежий воздух и вздыхая ночной воздух, остающийся на языке с привкусом металла. Полностью убивающий аромат лета. В такие моменты хочется домой, на бескрайние поля, а бездушный стальной замок. В центре которого возвышается металлический лабиринт – Бессмертный бастион. Внушающее сооружение. Хаотичное, но с замыслом. Специально созданное, чтобы всех запутать. — Треш, зачем мы пришли в Ноксус? — Ёне звучит заинтересованно, его ничего не беспокоит, пока рядом Треш. Они идут дальше, от сердца города. — Если быть честным, у меня был готов подарок. Говорят когда люди извиняются, они преподносят подарки. Ёне слабо усмехнулся. Он по мелочам создавал картину жизни нормальных людей, приятно осознавать, что время было потрачено не напрасно. — И в чём он состоит? — Состоял, я хотел подарить тебе месть. Отомстить тем людям, которые разрушили твою жизнь. — Значит потом я бы тебя отблагодарил? — Было бы мило с твоей стороны, не думаешь? — Но что-то пошло не так да? Треш повёл Ёне дальше, вглубь города, пока они не дошли до площади. — Твои слова, я понял, что провалился с подарком. Ты бы отказался. На это Ёне только засмеялся, тихо и беззвучно. Это действительно было неожиданно, то что он решил извиниться и в тоже время, так в духе Треша, надавить на больное. Это ведь были его слова, «месть ничему не поможет», Треш как дьявол искуситель. — Ты прав, я бы отказался. Прощенье, единственный путь к освобождению. Я уже простил. Треш хмыкнул и прошёл чуть дальше, привел Ёне куда нужно и перед ними открылась интересная картина. — В Ноксусе есть боги? — спросил Ёне. — Вообще культура абсолютно разнообразна. Религия каждого присоединенного государства остаётся суверенной. Но если мы говорим про истинной Ноксус – они уважают смерть. — Треш поднимается по ступенькам, положив руки в карманы, тяжело вздыхая. Снова. — Я вижу только волка. — Ёне пошёл следом. — Овечка выбор слабых. Не возмущайся, так считают в Ноксусе, а не я. Бороться за жизнь, до последнего вздоха. Я бы стал. — каждый шаг, давался тяжело и сердце билось чаще, но он уже всё решил и отступать страшно. Ёне остановился перед входом в храм вместе с Трешем, ему нравилось это место, напоминало о доме. Ёне положил руку на плечо Треша и теперь, он, повёл его за собой, запрещая отступать. — Не вижу смысла бежать от неизбежного. Стоит принимать смерть со смирением. От неё, в свой срок никто не убежит. Я ведь от тебя не убегаю и никуда не убегу. — Ёне прошёл вглубь, рассматривая древние маски, на удивление внутри, он нашёл и волчью маску овечки, хотя храм посвящен волку. Треш остался позади, смотря на спину Ёне, и почему-то, было хорошо на душе, он ведь его никому не отдаст, даже смерти. — Я знал, что ты так скажешь. Треш взял цепь.