Сделай громче!

      Гэвин сразу привлёк твоё внимание. Не мог не привлечь. Даже если бы вас в первый же день твоего появления в департаменте не поставили в пару, ты не мог бы пропустить его.       У тебя уже было досье на всех сотрудников, но ты считал, что не будет лишним подтвердить или опровергнуть данные при личном контакте. Гэвин Рид профессионал, отлично работает с подозреваемыми, дотошен в мелочах, практически так же, как и андроид, вынослив и готов работать много часов подряд почти без вреда для эффективности. Он умел дружить и проявлять сочувствие, но пользовался этим навыком не всегда и не со всеми, словно внутри у него был какой-то свой личный фильтр. Он мог быть жёстким и категоричным настолько, что хотелось применить физическую силу, чтобы он изменил своё мнение или отношение. Он не боялся вступить в конфликт и проиграть, но всегда стремился выиграть, не считаясь с потерями. По результатам наблюдений, у него не очень ладилось с коллегами, мало кто хотел и мог терпеть его не самый простой характер. Но были и те, что шагали по этому тернистому пути и чувствовали себя вполне комфортно.       А ещё Гэвин очень громкий.       Настолько, что его слышно в другом конце опенспейса. Он несдержанно смеётся, в порыве чувств может хлопнуть рукой по столу, сбрасывая с него все ненужные предметы. Именно в тот момент стало понятно, почему его рабочее место всегда в идеальном порядке. Он ругался с кофеваркой, как будто она была его злейшим врагом, и все в департаменте в этот момент знали, что «злоебучая техника снова выёбывается» и не хочет делиться с ним тонизирующей жижей. То, что и тебя Гэвин называл так же, отфильтровывалось системой и воспринималось как фоновый шум.       Ты достаточно часто анализировал своего напарника, подбирал алгоритмы взаимодействия с ним, но их постоянно приходилось корректировать, а то и переключаться на другие варианты, предложенные программой. Тебе не хотелось, как говорил сам детектив Рид, «накосячить», и ты сводил вероятность такого исхода к двум процентам. По прошествии времени ты мог с уверенностью сказать, что тебе нравилось работать с Гэвином, и сам Гэвин тебе… нравился. Его имя эхом прокатывалось по системе и вплавлялось в неё как недостающее звено. И затем появлялось ощущение, что внутри прибавили яркости и мощности, хотя все показатели были на прежнем уровне.       Ты постоянно наблюдал за своим человеком, делал выводы и строил прогнозы, но одно оставалось неизменно — Гэвин словно делал всё излишне экспрессивно, выкрутив все чувства на максимум, но совершенно искренне. Он ни разу не солгал тебе. Мог недоговаривать, хитрить, но в открытую никогда не лгал.       Ты сразу и не понял, но твоя система автоматически уменьшала чувствительность аудиомодуля, когда Гэвин оказывался рядом. Ты отследил эти изменения по Коннору, когда обратил внимание, что тот морщился, если не успевал вовремя перестроиться. Хотя ты и считал, что глупо не доверять автоматическим алгоритмам, но Коннор явно думал иначе и предпочитал всё выставлять в ручном режиме.       Гэвин был громкий, шумный и создавал хаос вокруг себя, но хаос упорядоченный какой-то его собственной внутренней системой. Тебе было интересно, как это устроено. Тебе хотелось понять и изучить. А ещё тебе хотелось стать с ним ближе, чтобы он подпустил тебя к себе не на вытянутую руку, а сам прижался к твоему корпусу, запустил пальцы в имитацию волос и начал плавиться в твоих руках. Ты знал, что люди так могут.       Гэвин постепенно перестал осторожничать в твоей компании, со стеснением и так проблем не было. Он пел понравившиеся песни, делая музыку в машине погромче, открывая окна, чтобы его перформанс слышали все и совершенно не парясь по поводу того, что может кто-то что-то подумать. А люди любили делиться с ним своим крайне ценным мнением. Но Гэвин словно радовался такой возможности, он хищно скалился и для начала всем желающим демонстрировал средний палец, потом табельное оружие и последним значок детектива. И недовольные растворялись в пространстве, как дым на ветру.        Ты не понимал его действий, а Гэвин пожимал плечами и просил сделать громче любимый трек.       — Детектив, это может навредить вашему слуховому аппарату, — даже для тебя было слишком громко, что уж говорить о нежных человеческих барабанных перепонках. В конце концов, это реально могло негативно на нём сказаться.       — Не парься, Ричи, один раз живём! Давай! We will we will rock you!       И Гэвин пел так, что, казалось, стёкла дрожали, безбожно фальшивил, но вкладывал столько сил, эмоций в эти слова, что ты верил: да, это человек может раскачать. Дойти, достичь, сделать всё, что угодно, поступать так, как хочется ему, Гэвин сможет зажечь и покорить мир, и не важно, хочет ли этого мир или нет.       Гэвин по-своему добр и проницателен, но большинство людей относилось к нему настороженно или сразу с агрессией. Ты хотел бы, чтобы к твоему напарнику относились лучше, а для этого можно было бы хотя бы попытаться сделать его немного тише и спокойнее для окружающих. Неужели он не хотел быть принят в общество? Чтобы у него стабилизировалось окружение и эмоциональный фон?        Но мягкие осторожные замечания Гэвин игнорировал и продолжал вести себя как обычно.       Когда вы выбрались в парк, чтобы Гэвин мог пообедать на свежем воздухе, небо заволокло дождливыми тучами. До этого успел поругаться с потенциальным свидетелем, так, что их слышали в каждом уголку небольшого парка, а пара детишек наверняка запомнила несколько ветвистых матерных оборотов.        Перестав ругаться, Гэвин уселся на лавочку и с удовольствием вгрызся в хот-дог, который ты ему принёс. Он закатил глаза от удовольствия и прочавкал:       — Спашибо!       Тебе было любопытно, почему Гэвин поступал подобным образом, по большей части это было совершенно не обосновано.       — Зачем вы так делаете, Гэвин?       — Как? — с набитым ртом проговорил Гэвин.       — Ведёте себя так громко. Неужели вам самому комфортно создавать столько шума? Нельзя ли быть чуть-чуть потише?       — Чтобы что? — он прищурился, дожёвывая калорийный продукт питания. Главное, не рассказывать Коннору, чем питается твой напарник, иначе его коротнёт. Он всё пытался агитировать Андерсона заняться своим здоровьем, но получалось с переменным успехом. Радовало то, что хотя бы в департаменте он передумал вводить правильные перекусы: вместо пончиков и бургеров — дольки моркови и яблок. Преконструкция с уверенностью в восемьдесят три процента говорила, что тогда голодные и злые сотрудники ДПД его просто распяли бы.       — Чтобы быть более приятным для окружающих, — попытался ты донести очевидные вещи.       — Ты всё ещё не потерял надежду меня социализировать, как предписано твоей программой? — Гэвин хмыкнул, щурясь на выглянувшее солнце. — Наивный. Мне это не нужно. А то, что мне не нужно, я делать не буду.       Тогда ты попробовал зайти с другой стороны.       — Можно хотя бы использовать меньше мата? Вокруг же дети и беременные женщины. И вообще, правила приличия не позволяют…       Гэвин просто притянул тебя за галстук и страстно поцеловал прямо на виду у беременных и детей, которые с интересом глазели в вашу сторону. Ты растерялся на сотую долю секунды, но не мог не воспользоваться выпавшим шансом и ответил на неожиданный поцелуй с той же страстью.       Когда Гэвин оторвался от тебя, облизнув припухшие губы, то доверительно сказал:       — Так делать тоже было нельзя. И не важно, робот ты или человек. Каких-то пятьдесят лет назад за одно это тебя и меня закидали бы камнями. А это всего лишь поцелуй.       Не всего лишь. Ты видел это и по глазам Гэвина, и по твоим собственным ощущениям, и это было что-то гораздо серьёзнее, чем простое соприкосновение частей тела.        — Я с вам не согласен, детектив.       — В чём же?       — Это не просто поцелуй. Это проявление вашей ко мне симпатии, способ показать, — Гэвин совершенно похабно усмехнулся, — что мы близки, но я понял, о чём вы.       — К тому же разве ты не считаешь, что оценка любых действий ­— это проблемы дамочек и детей? Рано или поздно мелкие всё равно услышат мат и научатся им пользоваться. Я сильно сомневаюсь, что ругаюсь только я. А преследуя исключительно нормы морали ты упускаешь слишком много всего.       — Но, Гэвин, эти нормы были придуманы для того, чтобы облегчить жизнь каждого в обществе. Вас в том числе.       — Ага, упростить и уравнять. Подвести к стандартам среднестатистического человека, которого никогда не существовало. — он хитро прищурился. — А знаешь, я тебе покажу. Сходишь со мной кое-куда?       — Я могу расценивать это как свидание?       Гэвин ухмыльнулся, растирая большим пальцем твои губы.       — Именно. Только мне нужно подготовиться. А тебе не подглядывать, пусть это будет сюрпризом.       Тебе было очень любопытно, что такого тебе захотел показать Гэвин и куда сводить. Ты мог бы нарушить его просьбу, вскрыть его телефон, отследить его поисковые запросы и не мучиться ожиданием. Но ты успел узнать из всемирной сети, что человеческие отношения строятся на доверии. Ты хотел, чтобы Гэвин тебе доверял не только прикрывать спину на задании, а мог полностью расслабиться в твоих руках. А для это не стоило пересекать чужие границы и самому довериться. Это было сложно, но ты справился и с этой задачей. И каково было твоё удивление, когда в выходной день Гэвин повёл тебя на концерт. И не просто в бар на сотню-две людей. Нет, это был достаточно большой зал, рассчитанный на пять тысяч человек и андроидов. И сейчас их количество постепенно подходило к допустимой черте.       — Я хотел бы на большой стадион, чтобы нас там было много тысяч, но и так ты сможешь прочувствовать атмосферу.       Ты непонимающе хмурился, пока Рид, вцепившись в твою руку и с уверенность ледокола, пробирался через толпу ближе к сцене, на которой уже стояли инструменты.       — Гэвин, может быть, не стоит пробираться так близко к музыкантам? — ты опасался за сохранность своего человека.       — Послушай сюда, — он, лихорадочно блестя глазами, прижался к тебе вплотную и опалил горячим дыханием твоё ухо, — ты сейчас получаешь удовольствие. Орёшь песни, прям на пределе своего голосового модуля, и прыгаешь вместе со мной, можешь в слэм не лезть, так уж и быть, а то раскидаешь всех участников, как кегли.       — Но, Гэвин… — начал ты, но он не дал тебе закончить.       — Тише, детка. Мы всё обсудим после концерта. А сейчас позволь музыке проникнуть в твой корпус, а эмоциям выйти из него, — ­он заметил мигающий диод и ткнул в него пальцем. — И меньше анализируй, больше чувствуй.       Ты пообещал себе действовать так, как просил тебя твой напарник, друг… и, возможно, уже кто-то больший. Во всяком случае, тебе бы хотелось в это верить и попробовать то, о чём говорил Гэвин.        И ты слушал, смотрел и сначала больше повторял за Ридом, а потом проникся атмосферой, битами, которые словно заставляли вибрировать твой корпус. Мощным звуком, который неожиданно стал находить отклик в системе. И ты стал прыгать вместе со всеми, ловя волну эйфории. Сначала пел, быстро найдя слова песен в интернете, а потом действительно отпустил себя и стал произвольно менять тональность и частоту звука, пока не нашёл оптимальное для себя звучание. Не так, как правильно, а так, как хотелось.        Ты видел, как Гэвин тянется вперёд, прыгая на месте и размахивая руками. И ты повторял за ним, чувствуя, как входишь в резонанс с веселящейся толпой. А ещё ты видел, как рослые парни держат на своих плечах девушек и как они радостно орут, приподнятые над общей людской массой. Ты хотел так же. Хотел, чтобы Гэвин мог на тебя опереться, чтобы он веселился на всю катушку. Решение пришло мгновенно.        Ты опустился на корточки и поднырнул под Гэвина. Он на секунду замешкался, а потом вцепился в твои волосы, пристраивая бёдра на твоих плечах. Ты воспринял это как добрый знак и распрямился. Гэвин тут же радостно заорал и стал размахивать свободной рукой, хотя мог бы и двумя — ты бы ни за что не дал ему свалиться.       Концерт шёл полноценных полтора часа, но для тебя время текло совершенно иначе. В какой-то момент Гэвин постучал по твоей руке, которой ты удерживал его ноги, и ты спустил его на пол, он тут же развернулся и поцеловал тебя, ероша волосы. Три секунды дикого восторга, который передался и тебе, а потом Гэвин отстранился и радостно заорал, вторя толпе, ты подхватил звук и рассмеялся. Кажется, ты понял, что имел в виду Гэвин.       Но когда закончился концерт, и вы счастливые вывалились из клуба, ты не мог не уточнить, чтобы знать наверняка.       — Понимаешь, Ричи, я очень долгое время молчал, говорил по минимуму и только когда это было необходимо. Знаешь такую фразу «Молчи, за умного сойдёшь»? Если и не знаешь, то неважно. Так вот, меня ею тыкали всё детство, — Гэвин со вкусом затянулся, выпуская дым в тёмное небо. — Я устал соответствовать чьим-то там ожиданиям, прикидываться, что я умный, правильный, хороший для людей, которых вижу в первый и последний раз в жизни. Или доказывать своей семье, что я достоин, чтобы они обратили на меня своё королевское внимание. Это моя свобода так выражаться. Быть собой без оглядки ни на кого-либо. Просто потому, что я могу, на остальное насрать. Я хочу быть громким и говорить всё то, что я посчитаю нужным, с матом или без, но как нужно мне, а не им, понимаешь? Если кому-то что-то не нравится, пусть идёт на хер вот такенными шагами, а я могу быть настолько любезен, что покажу направление. — Гэвин потушил докуренную сигарету и улыбнулся одним уголком рта. — Попробуй как-нибудь, поверь, это новый уровень восприятия себя и мира.        Ты потянулся вперёд и коснулся его губ своими. Ты готов был попробовать с ним ­ всё что угодно. С ним ты чувствовал себя иначе, словно твой корпус облегчили процентов на двадцать, взамен подарив яркое тёплое ощущение в районе тириумного насоса.       После такой демонстрации ты и вправду стал гораздо лучше понимать своего человека. Теперь, когда Гэвин решал устроить мини-концерт в машине, ты начинал подпевать вместе с ним, а не рассказывать, что лучше для его здоровья. Глаза Гэвина тебе говорили о многом, но ещё больше — положенная на колено ладонь и выкрученная на максимум громкость. Ты в любом случае проконтролируешь, чтобы с ним всё было в порядке как можно дольше, но лишать его радостей жизни действительно по-настоящему глупо.       Ты не мог сказать, что ваши отношения развивались стремительно, скорее, ты подстраивался под тот темп, который задавал Гэвин. Он словно и сам привыкал к тебе и к тому, что теперь с тобой не только не нужно спорить, а что ты всегда встанешь на его сторону, и не потому, что вы вместе, а потому, что ты мог донести своё мнение в куда более интимной обстановке, не оспаривая тем самым лидерство и не раня его чувства. Ты не только не уменьшал чувствительность аудимодуля, а, наоборот, выкручивал на максимум, чтобы услышать все мельчайшие оттенки того, насколько Гэвину рядом с тобой хорошо, потому что кричать можно не только от боли или раздражения, но и от счастья. И когда солировал Гэвин, в тишине собственной спальни воспринималось всё это значительно ярче и острее.       Вы стали куда как больше времени проводить не только на работе, но и в свободные часы. Гуляли, общались и словно прорастали друг в друга. Пока получалось не афишировать ваши отношения на работе, но вне её ни ты, ни Гэвин не видели смысла сдерживаться.       Но были и те, кто противился развитию общества. Изрядно подвыпившая компания решила, что имеет право что-то высказать насчёт того, с кем твоему человеку стоило спать и вообще проводить своё время. В весьма нецензурной форме. Гэвин вспылил. Конфликт, который можно было потушить в зародыше, и не думал завершаться, наоборот, он словно вышел на новый уровень.       Он, как и ты, прекрасно знал, что движение андроидоненавистников активно набирало обороты. Но так было во все моменты человеческой истории, когда что-то неизведанное смело поднять голову и заявить о себе. Общественные волнения скоро должны прекратиться, обострившись до предела, и тогда чужой страх и ненависть откатятся до приемлемого уровня. Вот только вероятность того, что это заденет вас, была не самой высокой, всё же вы стражи правопорядка. Но толпе было откровенно наплевать, к голосу разума они бы не прислушались, решив насаждать правду кулаками.       Ты буквально скином чувствовал: ещё пара мгновений, и Гэвин ринется в бой несмотря ни на что. Их окрики не трогали тебя, но однозначно задевали твоего любимого, а с этим нужно было что-то делать. Ты не хотел, чтобы Гэвин пострадал. Ни за что на свете.        Ты чуть склонил к нему голову и попросил:       — Заткни уши.       Гэвин удивлённо на тебя посмотрел, но послушался беспрекословно, зажимая ушные раковины ладонями. Вот и хорошо. Ты был по-настоящему доволен, что уровень вашей коммуникации стал многократно лучше и Гэвин понял, что ты ему никогда не навредишь, скорее, сам понесёшь невосполнимые потери, но сохранишь своего человека.       Ты выпрямился во весь рост и заорал, переходя в инфразвук. От неожиданности и силы звука дебоширы присели в панике, озираясь по сторонам и зажимая головы руками. Ты знал, каким эффектом обладает этот диапазон звука, и пользовался на всю катушку, радуясь, что это на улице, а не в помещении. К тому же звуковой волной можно было управлять, контролируя радиус поражения и силу восприятия, чем ты и пользовался.       Ещё пару минут назад толпа, многократно превосходящая вас по силе и количеству, превратилась в совершенно дезориентированных и трясущиеся людей, которые падали на колени и пытались спрятать голову. Да и эффект вышел потрясающим. Всем как-то стало пофиг на личные предпочтения, компании очень захотелось убежать как можно дальше. Очень правильное решение. Жаль, что реализовать его в такой ситуации было практически невозможно.       Когда ты закрыл рот, Гэвин смотрел на тебя сияющими глазами.       — Напомни мне, чтобы я не злил тебя, — тихо пробормотал он, оценивая масштаб локального бедствия, а потом радостно хлопнул в ладоши, говоря: — Моя жестяночка! Умница, Ричи!       И было как-то глубоко плевать, что нужно писать отчёты о неправомерном использовании своих возможностей.       — Рид, ты испортил андроида, — первое, что сказал Хэнк, когда Коннор поделился с ним, чем таким увлекательным занимался Фаулер в своём аквариуме, экспрессивно морща лоб и широко открывая рот. Явно не хвалил двойку Рид-Ричард.       Всё же несколько мужиков решили, что они имеют право отстоять свою честь и достоинство. Ты не стал ни от чего отпираться, проблем со здоровьем ты им не принёс, так, немножко напугал. Всё было бы значительно хуже, если бы конфликт перерос в драку и пришлось применять физическую силу. Записи о том, что эти самые правдоискатели выражались совершенно неполиткорректно, ты предоставил. Ещё и в высочайшем качестве, чтобы было видно все детали происходящего. Фаулер недовольно поджимал губы, но закон был на твоей стороне. На вашей.       — Нет, я сделал его свободным, — и столько нежности в любимых глазах, во взгляде, предназначенном только тебе.       — Так ты для Ричи его личный мессия? Типа Маркуса на минималках? — хохотнул Андерсон.       Ты незаметно переплёл с Гэвином пальцы. О ваших отношениях уже знал Джеффри, остальным не обязательно.       — Ты можешь считать как угодно. — оскалился Гэвин. — Но это не отменяет того факта, что теперь он чувствует себя иначе. Скажи ему, Ричи.       — Конечно иначе, — и добавил так, чтобы это слышал только Рид: — Кажется, только рядом с тобой я начал по-настоящему жить.