Безумный парк аттракционов

      Чуя вздохнул видя, что его собеседник вновь приуныл. — Мы так никогда не закончим. — А ты думаешь, у меня что-то получится? — Если нет, то лучше провести это время с пользой. "Зачем он со мной возится?" — Уныние начинало поглощать Дазая. То ли таков его темперамент, то ли "ПМС". (автор всё-таки склоняется к первому) — Дазай, давай ты не будешь опускать свой чудный нос с желанием подумать обо всех и сразу. Это не твоё. — Я и... — Не оправдывайся. — Понизив тональность, произносит хмурый мужчина.       Осаму же, в свою очередь, сжался внутри чуть-ли не калачиком, но под пристальным, а после обречённым взглядом, попробовал пересилить свои привычки. "Просто не думай ни о чём кроме прогулки. У меня ведь будет ещё время. Обязательно будет. Сейчас нужно лишь отдыхать от всего" — словно мантру повторял кареглазый, чтобы переубедить собственную сущность.       Но, как оказалось, это не особенно просто и затрачивает больше усидчивости чем он мог сейчас себе позволить.       Шатен мог бы сказать себе: "Давай, Дазай, улыбнись и дело с концом", но знал, что Накахаре нужно не это, не его натянутая улыбка, а просто он – без тоски и печали внутри. — Уже лучше. — Хмыкнул старший, стоя совсем рядом и наблюдая за тем, как Осаму сам себя переубеждает. — Чуя! — А что я? Я ни что. — Накренив озорно голову, с явными смешинками в глазах, спрашивает рыжик и пожимает плечами.       На его удивление кареглазый уже замахивается для удара. Увидев это, старший решает спасаться бегством, и тем самым ведёт собеседника на пробежку. — Ах ты рыжий! — Стараясь догнать, но пока только не отставая от своей цели, кричит лохматый. — Каким родился! — Успевая ещё смеяться по пути, отвечает голубоглазый.       Солнце светило довольно ярко. Было жарко, но не душно из-за небольшого, но тёплого ветерка. Парк не отличался большим количеством посетителей, да и оживлённостью. Ларьки или другие развлечения также пустовали в частности случаев. В основном здесь было только несколько продуктовых лавок, шары и стаканчики для уничтожения, несколько аттракционов и много аллей. Больше чем аллей тут было только деревьев и лесной зоны.       Собственно, туда и завёл их бледнолицый, выдохнувшись от побега. — Ладно. Поймал. — Произнося слова с паузами из-за отдышки, признаёт поражение старший, повернувшись к Осаму что уже почти добежал до него. — Разрешаю себя расстрелять! — Нужен ты мне очень. — Пара вдохов и он продолжает говорить как на одном дыхании и скороговоркой. В отличии от Накахары, не складываясь пополам, а стоя вполне себе ровно. — Только магазин на тебя тратить.       Они переглядываются и начинаю смеяться. — То есть, вы, господин палач, хотите сказать, что я не заслужил ваших дорогих патронов? — Именно! Не заслужили. — Может тогда пройдём на гильотину или, как полагается из-за цвета волос, сожжешь меня? — Кремировать – не эффективно и дорого. А вот повесить – звучит лучше. — И сделав вид, что задумался, Осаму кивает своим мыслям скрывая улыбку и заменяя её пафосом. — А может я что-то могу сделать, чтобы откупиться от казни? — Словно лиса, такая же рыжая и хитрая, Чуя подходит ближе к мальцу, наклоняясь к самому его уху и шепчет — Может мне стоит самому вас убить, чтобы выжить. — На губах отчётливо слышится коварная улыбка, зрение же вновь подводит, сменяя в небе день на ночь, а Накахару меняя на нечто зловещее, тёмное, страшное, и такое коварное...       Сердце пропустило удар.       Рыжий смеется, но вместо его голоса явно ощущается, другой смех. Смех плутовки, юркой и рыжей, хитрой и коварной, что отстраняется, задевая Дазая хвостом и скрывается за деревьями, как бы оставляя одного в чаще леса.       Сначала парень сильно пугается, но уже после старается осознать произошедшее. "Это всё ложь. Не правда. Не может быть" — Он жмурит глаза и проморгавшись открывает их, к сожалению, всё стало только хуже, а мрак и появившийся холод, веющий опасностью из-за деревьев, тем более стал пугать до мозга костей. "Чуя!" — Дазай хотел кричать в голос, но тот парализовало от накатившего страха, с места сдвинуться не получалось из-за ваты в ногах, а шепот и переговоры, стали более слышимы со всех сторон, всё приближаясь и приближаясь, и приближаясь.       Ближе.       Ближе... — Ближе! — Родной и приятный.        Накахара, что до этого рассказывал какую-то байку, обойдя собеседника со спины решил напугать Осаму, схватив сзади.       У шатена вновь непроизвольно начали литься слёзы, а двух всхлипов он и вовсе не смог удержать. — Хе-е-ей. Ну что произошло? — Подумав, что предполагать собственную повинность будет глупо, Чуя просто прекратил что-либо делать, ожидая ответов от лохматого.       Те слова, после американских горок, остались в памяти и не позволяли решить проблему быстро. Как и обвинить себя, казалось бы, в очевидной причине. — Об-бними мен-ня. — Попросил, заикаясь кареглазый, на что подошедший, уже с другой стороны, парень, сел на одно колено перед ним, чтобы быть примерно на одной высоте(?) Смотрит печальным взглядом и раскрывает руки мол – "иди ко мне".       Дважды не приходиться повторять – кареглазый просто падает к нему, крепко-накрепко хватается руками и утыкается носом в шею.       Вот он. Его запах чем-то напоминающий лес, в который Дазай когда-то ходил с мамой и папой, чтобы переночевать в палатке.       Вот его крепкие объятья, тёплая кожа и мягкий взгляд. Как и поглаживания спины, медленно и уверенно. Так, что при каждом движении Осаму становилось всё спокойнее и тише на душе, а тревога и страх совсем отошли на второй план. — Близится вечер. Боюсь скоро одних моих объятий тебе будет недостаточно.       Шатен услышал, но не понял. — Ась? — Чуть отстраняясь, спрашивал он, уже смотря в голубые и вытирая собственные глаза, красные от слёз. — Я не могу ничего рассказать, лишь знаю, что вечер далеко не детское время и только меня одного не хватит тебе, чтобы успокоить. — Нет! Тебя всегда хватало и будет хватать. — Как малый ребёнок он вновь обнимает мужчину, ревностно и сильно. Кажется, что он вернулся в возраст семи лет, когда вечно прятался от скандалов и драк родителей под проеденным молью одеялом, с игрушечным мишкой в руках. — Ты сказал... "всегда"? — Вдруг спрашивает что-то низким, то ли севшим, то ли просто опущенным голосом Чуя, смотря в одну точку, замирая душой и телом. — Я не знаю... — Честно признался Осаму, уже и не помня того, больше переживая и боясь за то, что если сейчас он не обнимет старшего, то не сделает этого уже никогда. — Ладно. Тогда не важно. — Теперь поникшим становиться рыжеволосый, который намеревается подняться из своего положения, но видя по-детски наивные глаза, не сдерживает мягкой улыбки и порыва потрепать и без того лохматую голову. — Не нужно из-за меня переживать. Кто-кто, а я точно крепкий орешек.       И всё-таки встаёт с колена, пока Дазай оказывается сидеть на земле уже на своих ногах.       Когда он только приземлился на свои колени? — Давай, вставай. — Протягивая тому руку, улыбаясь уже более задорно с огоньками в глазах, просит двадцатилетний юноша, что так удивительно был мудр и... старше чем выглядел на первый взгляд.       Шатен протирает глаза ещё раз, тыльной стороной ладони и подавая ту же руку поднимается с помощью длинноволосого, что служил верной и твёрдой опорой в этом лесу. — Ну, пошли? — Куда? — Как "куда?"! На колесо обозрения естественно! Или ты не хочешь посмотреть на закат с высоты девятиэтажки, если не выше. — Я ничего не хочу. — Глупо отвечает младший, чем вызывает смех и улыбку собеседника. — Ладно тебе. Все чего-то хотят. — А я нет. — Ладно... вот вообще ничего?       Парни начинают движение. Пока не особенно стремительным, но быстрым шагом. — Совсем ничего. — Ни денег, ни хорошей работы, ни любящей семьи, ни девушки, ни тусовок, ни празднеств, ничего-ничего??? — Ни-че-го. — Со вздохом в конце ответил тот. — Да ты меня поражаешь. — Прям в сердце? — Прям в яблочко! — Смех и улыбка, вызванные ответной шуткой от Дазая. — Так. Колесо на самом деле довольно бестолковое, однако это если кататься всё время. Один раз же будет даже интересно, так что не смотри на моё лицо, как будем там. Я всего лишь заевшийся человек, жаждущий адреналина и скорости.       Шатен тихонько посмеялся. Жестикуляция, голос, поведение, да всё! Всё в рыжем его привлекало и отзывалось теплотой и спокойствием. Так, что он уже стал забывать о инциденте в лесу, из которого они вышли сейчас. "Он не смотрит на мои глюки, значит и я не буду. Просто перегрелся, у всех бывает" — Решает закрыть тему мыслей о произошедшем Дазай, пока Чуя отходил за билетами. — Так, два пропуска на скучнейшую, но не более красивую чем ты, поездку на колесе!       Снова тихий смех от юмора длинноволосого. Как только ему удается вести себя столь свободно, спокойно и открыто, зная, что люди в парке слышат его звонкий голос и то, что он говорит. Даже больше – они недовольно отзываются и смотрят на него, а ему... ему всё равно? — Тебя совсем не трогает общественное мнение? — Ой, да пошло оно. Только запирать себя лишний раз и подстраиваться под всех и вся. Я иду занимаюсь своим делом, мешаю им? Нет! Вот и они мне не мешают. Тем более, где это написано, что нельзя разговаривать в парке со своими друзьями! — Но они тебя слышат и смотрят... — Пусть смотрят! Мне не жалко. Они меня видят в первый и последний раз, а в силу людской натуры они думают только о себе, по этому забудут, как только выйдут из парка! Да нет, даже раньше. А теперь не заморачивайся и садись. Если тебе при мне кто-то что-то предъявит за твою реакцию или что-то в этом роде, я им сам выскажу такое, что ух! И мама не горюй! — Он нахмурился и сжал кулак ставя его перед собой в доказательство своих слов и намерений, чтобы, так сказать, приумножить эффект смеха и улыбки. Смеха и улыбки у шатена. — Я понял, Чуя, понял. — Он улыбается и заходит с ним в одну из кабинок. Теперь они направляются вверх, медленно и верно.        Немногочисленные дома стало освещать заходящее солнце, отображаясь раскаленным металлом в многих из них. Шум машин стал ели слышен несмотря на то, что в начале он был и вовсе не замечен. Пару птиц, летящих примерно на той же высоте, что и они сами, а вскоре приходилось смотреть на трёх-четырёх метровые фонарные столбы сверху вниз, как и на деревья.       Осаму не произносил слов в слух, вместо этого ему было достаточно просто смотреть в окно и наслаждаться, ведь в его глазах отображался весь спектр переполняющих чувств. — Ты никогда не смотрел на мир с такой высоты? — Мягко улыбаясь, созерцая не пейзаж в окне, а портрет кареглазого, спросил Накахара, на что, благо, получил ответ парня, который так и не оторвался от стекла.       Колесо было довольно современным, то есть с застеклёнными кабинками, имеющими розетку и мягкие сидушки с подогревом, кондиционер и подсветку, как внутреннюю, так и внешнюю.       Всё на высшем уровне, как и они в двадцати метрах от земли. — Здесь очень красиво! — Думаю, я впервые соглашусь с данным утверждением. — Не прекращая улыбаться ответил рыжик, но теперь намерено посмотрел в окно, попадая именно в тот момент, когда Осаму посмотрит на него с явным вопросом. — Не понимал я этой штуковины. Вот мы едем, медленно, при том задержаться на самом вверху – нельзя, и ты его проезжаешь, ощущение незаконченного чиха. Вот также. А сейчас, я вполне доволен. — И что изменило твоё отношение к колесу обозрения? — Наивно спросил Дазай. На что Накахара повернулся, смотря своими проницательными голубыми глазами и с мягкой улыбкой. — Ты.