Монстры 5. Семья

Кинн отправляет на сделку младших наследников, просит его подстраховать. Ким не сомневается в способности парней навалять обидчикам и самостоятельно, но соглашается. На выходе его ловит Порш. – Я им не доверяю. Но переубедить Кинна не получилось. Он кивает. С Поршем у него отношения не очень, но не внять предупреждению он не мог. Внимательное и обеспокоенное лицо мужчины заставляет его напрячься. Он перебирает информацию на клан оппонентов, изучает местность. Готовится к переговорам так, как никогда до этого. В целом на склады он едет, как на войну. Тащит с собой десяток своих парней, вооружается до зубов, заставляя парней надеть облегченные нательные бронники под одежду, и верит в поддержку свыше всеми силами. В снайперах у него лучшие стрелки, которых можно было найти. Переговоры идут по пизде с самого начала и им приходится продираться к выходу через толпу самоубийц, решивших, что младшие члены клана – легкая добыча. Ким прикрывает Порче и Макао, отстреливается, кажется, оставляет нож в чьей-то голове. Кому-то втыкает лезвие плашмя прямо в позвоночник, сворачивает шею. Старается выжить сам и не подставить парней. Оба младших парня действуют, как один механизм, сказывается обширный опыт работы вместе. Простая встреча быстро оборачивается бойней. Трое защищают друг друга. Внутри каждого от покушения на жизнь близких людей, поднимаются клубы темного дыма. Порче выглядит удивительно в драке, когда дерется руками, не признавая огнестрельное, захлебываясь в чужих отнимаемых жизнях. Макао, ловко управляющийся сразу с пистолетом и тонким лезвием, тоже горит этой дракой. Ким даже ловит себя на том, что они должны работать в команде на постоянке. Ставит себе галочку переговорить с Вегасом на эту тему, когда они выберутся. Его команда организовывает им коридор. Он зовет парней, в последний момент дергает на себя Порче, но чужое лезвие все равно мажет по кромке бронежилета. Макао толкает их к выходу, что-то кричит Че, тот кричит в ответ. Они выбираются на воздух, успевают влезть в пустую тачку. Ким кивает своему заму, оставляя бардак на них. Макао запрыгивает за руль, быстро заводя машину. На заднем сидении прижимающийся к его плечу Порче зажимает бок рукой. Два ножевых, не очень опасных технически, но очень мерзких, и пуля, прошедшая по икре по касательной. У Макао по виску стекает кровь, наверняка еще какие-то повреждения, но парень не теряет концентрации. Сам Ким отделывается синяками и парой царапин. Че начинает отключаться. Ким придерживает чужую руку на животе своей. Выглядывает в окно, следя за дорогой, проверяя, сколько им осталось. Макао, стоит отдать парню должное, отлично водит машину и совсем не сбивается на узких улочках или в трафике, уверенно объезжая пробки по, не менее забитой, встречке. Они в той самой квартире, куда Порче в самый первый раз притащил Кима. Только в этот раз он держит в руках парня. Мысли летают со скоростью света, выуживая из памяти картинки их первой жаркой страсти. Он встряхивает головой и сосредотачивается на первостепенной сейчас задаче – помочь парню. Ким укладывает Че на кровать, пачкая серые простыни кровью и матерясь буквально на каждом движении. Руки внезапно начинает потряхивать. Все спокойствие уносит ветром, когда он сдирает с парня бронник и видит, как выглядит покалеченный бок. От основного удара спас жилет, но лезвие все равно протянулось по коже, оставив не сильно глубокий, но точно болезненный след. Макао аккуратно зашивает рваную рану на животе, пока он перетягивает икру, стараясь не думать, какой масштаб проблем они получат, если Порче схватит заражение. Второе рассечение совсем пустяковое, Ким обрабатывает его и просто заклеивает широким пластырем. Вместе они перетягивают Порче живот. Он втыкает парню антибиотик и общее противобактериальное. Ждет какое-то время, пока тот не начнет приходить в себя, и добавляет еще и обезбол. Не сильный, но какой есть. Ким усаживается прямо на пол, опираясь спиной о бортик кровати. Лицом к двери, как и всегда. Мало ли, кто приедет следом. Макао уходит в ванную, шумит душем, потом открывает дверь, выпуская пар в комнату, звонит, кажется Вегасу. Ким встает, помогая кузену обработать ссадину на виске, после аккуратно прижимая к себе. Легко царапает пальцами чужой затылок, сжимает плечо. – Нормально? Као кивает. На мгновение прижимается к нему ближе и тут же делает шаг назад. – Хиа сейчас Кинна просто на ленты порежет. Они улыбаются. Да уж, ожидать подставы и искренне надеется на хороший исход. Теряет хватку что ли? Если бы не Порш… Макао протягивает ему сменную одежду. Он переглядывается с кузеном, читая в чужом взгляде такие же мысли. Что жизнь сделала с ними? Ким мотает головой, просит Макао присмотреть за Че и уходит в душ. Быстро приводит себя в порядок, переодеваясь в чистое, и возвращается. Макао сидит у кровати Порче, запрокинув голову на чужое бедро. Он садится рядом, они тихо разговаривают о семье, учебе Као, альбоме Вика. Убивают время чем-то лишь бы не молчать. Потом у Макао звонит телефон, и парень выходит, оставляя его одного. Порче приходит в сознание с болезненным стоном. Зовет его по имени, сдавленно матерится, накрывая перевязанный живот ладонью. Ким тянет чужую руку на себя, старается успокоить, гладит ладонь. – Где мы? – Квартира Вега. Парень откидывается, смотрит в потолок. Выдыхает шумно и тяжело, закрывая глаза рукой. После перестрелки башка должна просто трещать по швам, сколько не привыкай, от этого не избавиться. Боль от ран накладывается сверху. Ким думает, что нужно бы пойти взять таз, на случай, если парня начнет тошнить. Они сидят в тишине около часа. Ким проигрывает в голове свои мелодии, перебирает фантомные струны. Порче просто лежит, накрыв глаза сдернутой футболкой. – Как Мак? Макао появляется в дверях аккурат к вопросу. – В сравнении с тобой – просто прекрасно. Поцарапался о косяк, да и все. – Семья? – Вегасу отзвонился. Как разберутся – приедут, – парень поворачивается к Киму, – я вас оставлю, поеду помогу. Он кивает, провожает до двери. Сжимает плечо кузена, смотрит предупреждающе. Мелкий хоть и был занозой в заднице, но все же был семьей и терять его он не хотел. – Будь аккуратнее. – Одного его не оставляй. Сорвет. Ким кивает на странное предупреждение и закрывает дверь за Макао на замок. Разворачивается к парню, что бы уточнить, что за странное предупреждение. Вдруг замечает, что Порче…плачет. Футболку с глаз парень поднял, что бы посмотреть на Макао, и теперь лицо хорошо видно. Че, возможно, даже не замечает этого сам, но слезы медленно стекают дорожками к подбородку, спускаясь дальше по шее. Ким оказывается у кровати, кладет ствол на тумбочку, садится рядом, стирая соленые капли с лица, взволновано смотрит на парня. – Успокойся. Хочется спросить «Как?» и напомнить, что Порче, после его пустякового ранения на одном из дел, чуть не вырезал половину клана, а потом сидел у кровати, даже не шевелясь, больше суток, пока он отлеживался. – Че. Парень прикрывает глаза, еще две слезы стекают вниз. – Мне больно, Ким. Блядь Еще бы Дурак. Это его отец колотил, как грушу, натаскивал терпеть боль и не морщиться. Вегас наверняка тоже научил парня и такому, да и сам Порче теперь был куда сильнее, чем казался на первый взгляд. Но химия у них сейчас была паршивая, а такая рана дергалась на любое движение, включая дыхание. Несколько часов с раскалывающейся головой, рваной раной на животе и тянущим огнестрелом свели бы с ума и его. Он встает с кровати и идет в ванную. Приносит влажное полотенце, укладывая его на голову Порче, и теплый компресс, в виде резиновой груши с горячей водой. Полотенцем накрывает глаза, не давая свету беспокоить мозг, оборачивает вторым полотенцем грушу и прикладывает к поврежденному боку сквозь ткань, согревая мышцы, снимая спазм. В квартире, даже не смотря на вентиляцию и кондиционирование, все равно довольно тепло, так что накрывать парня не приходится. Молчат Ким может, и хотел бы что-то сказать, но что – не представляет даже. От чужого гулкого страдания в собственной груди ко-то вертит нож. Мог бы – влез под ребра, объединил нервную систему в одно целое и забрал боль себе. Он сильнее, он стабильнее, он привык к ней и ему будет нормально. Они оба не умеют в слова. Порче оборачивает руку вокруг его запястья, держащего компресс. Ким мягко прижимается к тыльной стороне ладони губами. Когда вода под пальцами остывает, а Че начинает дышать ровнее, он просто укладывается рядом, стараясь не трогать парня, сплетает их руки и просто лежит. – Спой мне, Ким. Он слушается. Тянет слегка хриплым голосом какую-то простую мелодию, успокаивающую, похожую на старую колыбельную. Старается не петь высоко, наоборот спускаясь ниже, чтобы не тревожить перепонки. Порче дышит глубже, медленнее. Засыпает под его голос, словно не мучился от боли только что. Ким утыкается лбом в чужое плечо и понимает, как паршиво было Че, когда его похитили. Через что тот прошел даже со своим минимумом эмоций, почувствовав боль человека, которого начал считать своим. Они и раньше работали вместе, но это было первое серьезное ранение Че, которое он застал. Но старые затянувшиеся шрамы говорили о том, что не первое на памяти парня. Мафия не жалеет никого. Особенно хрупких добрых Ангелов. Это чувство новое, пугающее. Раньше за Че он боялся совсем иначе. Когда дрался за парня, нежного и ранимого, в баре, когда вытаскивал на себе с первого похищения. Теперь это не страх, это – животный ужас. Когда чужая боль не просто отзывается, как своя. Когда она продирает до костей, до сердца и тянет ближе, разделить ее на двоих. Ким касается губами чужого плеча, позволяя себе эту дурную нежность. И тоже чувствует, как начинает засыпать. Тянется к стволу, укладывая его поближе, и поворачивается на бок, закрывая своей спиной Че от двери. Просыпается через пару часов от звука скрежета в замке. Подходит к двери, распахивая ее настежь, выставляя руки вперед. Вегас не дурак, тут же ныкается за стену, сначала позволяя себя увидеть и потом уже двигаясь. Заходит внутрь, прикрывая дверь, и кивает на парня. – Как он? Ким вздыхает, заправляет растрепанные волосы назад, неопределенно взмахивает рукой. – Не очень? Вегас понимающе кивает и подходит к кровати. Прикладывает руку к чужому лбу, проверяет пульс. Усаживается рядом, гладит парня по голове, и Ким наблюдает картину, которую раньше никогда не думал увидеть. Его чокнутый кузен волнуется за кого-то кроме Макао. Ким обходит кровать, усаживаясь в изголовье. – Вег, он… – Плакал, да? – он кивает, Вегас смотрит на него, подняв бровь, – страшно, маленькая змейка? Он возмущенно задыхается. Серьезно? – Вегас! Кузен усмехается и вдруг треплет его по волосам, напрочь игнорируя его ахуевшее лицо. – Для нас с Кхуном вы всегда будете детьми, Кимхан. Даже Кинн. Ким смотрит на мужчину, и словно впервые по-настоящему видит. Вспоминает, что Вегасу, вообще-то, тридцать два. Кузен старше Кинна почти на три года, а его самого – на девять. И, должно быть, помнит его еще пухлым и беспокойным младенцем. Он улыбается. Внезапно понимая, что семья, разбитая и разрозненная долгими годами вражды постепенно срастается обратно. И благодарить за это нужно Порша и Порче, сломавших ураганом все устои и построивших все заново. – Ну и лица у вас, просто ебнешься. Хриплый насмешливый голос Порче разрезает тишину. Он утыкается лицом в темную макушку, касаясь губами лба Че. Парень сжимает его руку, вторую укладывая на предплечье Вегаса. – Домой? Кузен кивает, улыбаясь. – Порш отпиздил Кинна, Кхун добавил сверху. Вегас потирает затылок, фантомно вспоминая поднос и ловкость старшего в его применении. Порче аккуратно смеется, стараясь не потревожить рану на животе. – Сам виноват. Ким усмехается. Впервые за долгое время, в каком-то богами забытом мотеле на окраине родного города, четко и полно ощущая, что у него, оказывается, действительно есть семья.