Смерть во имя жизни.

Кажется, именно сегодня Банни убедилась в правдивости фразы о том, что "от своих проблем не убежишь". Было слишком поздно что-то делать, когда тело переставало слушаться, голова становилась тяжелой и болела, сердцебиение учащалось, а ноги ослабевалии. Она поняла: не получилось. Все-таки заразили. Так беспощадно, несправедливо и жестоко заразили, и никакие лекарства Мистера П не помогли уберечься от этого. Участь Банни была предрешена заранее. Против, увы, нее не пойти. Мистер П предал и улетел, Игроки уехали, а девушке пришлось принести себя в жертву. И так было постоянно: она всегда выбирала остальных, ставя на первое место кого угодно, но не себя. Впрочем... Если бы Банни поехала с Игроками, то все могло бы закончиться вполне плачевно: в лучшем случае — заражением кого-либо, в худшем — убийством. Они не знали, сколько времени у нее осталось. Никто не знал. Однако речь идет о часах, если вовсе не минутах. Больше суток в здравом уме Банни не проживет. К сожалению, она за все то время работы с Мистером П выучила поведение зараженных. Но она и подумать не могла, что подобное состояние будет испытывать на собственной шкуре. Желания, если честно, маловато, однако и делать нечего... Банни — жертва обстоятельств. Одна из многих тысяч заболевших, которой тоже просто не повезло. Банни — еще одна искалеченная душа, которых в этом бренном и злом мире миллионы. Банни — очередная, если так можно сказать, пешка заражения. Инфекция словно маньяк, начавший душить свою жертву. И, конечно, вдохнуть Банни еще раз больше никто не даст. Она — ходячий мертвец. Крольчиха умела быстро приспосабливаться к новой обстановке и смиряться со всем, что происходит. Но не со своей смертью. Только одна мысль заставляет неприятно съеживаться и мотать головой в надежде, что это все ей снится, а не происходит в действительности. Да, заразиться для Банни было равносильно кончине. Подписью на самоубийство, пускай и на не совсем добровольное. О какой жизни идет речь, если ты бездумно бродишь по всему городу, желая только одного, — заразить или убить? Заболевшие — куклы на пульте управления, у которых нет ни собственного мышления, ни контроля над своим же телом. Просто пустые оболочки, способные только на запрограммированные действия. Такие уже не могут считаться людьми, как бы этот факт ни хотелось признавать. Зараженные не способны распознавать чужую речь и говорить, за исключением некоторых нечленораздельных звуков; они перестают понимать хоть что-то и слышать. У самых, казалось бы, сострадательных людей отключается вся человечность, на смену которой приходит жестокость. Инфекция отключает мозг, завладевая им, пока ты сам становишься ее рабом, хочется тебе этого или нет. У тебя попросту нет выбора. Банни прекрасно осознавала это: уж больно много созерцала поведение тех, кем она скоро станет. Большая часть всех, кого она раньше знала: друзья, родственники, коллеги, знакомые — почти все они заражены. Как же девушка желала — до безумия желала  — остаться в здравом рассудке и уме; быть живой, а не бездумно существовать, не имея ни планов, ни целей, ни мыслей. Это взаправду страшно. По-настоящему страшно. Но и никто ничего не сможет изменить. Мистер П уже неудачно попытался. Банни попала в свой же самый страшный сон, а вместе с этим и в ловушку по ее же ошибке. Только это не кошмар. Отсюда нет выхода. Она больше не проснется. Обещание, данное Игрокам, нужно было выполнять. Если не получилось у крольчихи, то пускай хоть другому представится такой шанс. Они этого заслуживают. Заслуживают быть живыми и жить. Хоть голова ходила ходуном, а слабость отдавала в ногах, постепенно распространяясь и на остальные участки тела, Банни поднялась спустя такое долгое время. Пришлось схватиться за бетонную колонну, чтобы не упасть и не привлечь к себе лишнее внимание. Только сейчас девушка могла в полной мере оценить собственное состояние: ей стало значительно хуже, чем было полчаса назад. Впрочем, это неудивительно: то, что сейчас с ней происходит, — еще цветочки. Не без определенных трудностей, но крольчихе удалось поднять лежавший на полу арбалет, который один из Игроков любезно принес обратно. Она правда была благодарна ему за это: фактически арбалет — единственная вещь, оставшаяся у нее, а поэтому с ним расставаться перед "смертью" не хотелось. Банни, зная, что зараженных вполне привлекают всякие оружия, способные убить или, по крайней мере, искалечить, желала избавиться от арбалета самостоятельно, если это было возможно. Так шанс на убийство невинного человека становился меньше, а девушка этого и добивается: явно не ей стоит вершить судьбы совсем незнакомых людей, пускай даже и в неадекватном состоянии. Пока Банни может — она сделает все, чтобы от ее рук никто не пострадал. Во всяком случае, крольчиха надеялась, что у нее получится. Заболевшим нельзя было давать выйти из этого злополучного метро. Игроки должны хотя бы доехать на поезде нормально и встретиться с Мистером П, предавшим их всех. Тишину как раз прервали шаги находившегося здесь зараженного. Он был где-то неподалеку, за дверью. Банни перехватила арбалет получше, чувствуя, что за прошедшее время он стал как-то тяжелее, и пошла по направлению звуков. Каково же было удивление девушки, когда она поняла, что немного ошиблась в собственных суждениях, и забыла одну важную вещь: оружие здесь бесполезно, заболевшие больше не трогают ее, ведь заражение, давным-давно запустившее свой механизм, показывает остальным, что крольчиха тоже в их рядах, пускай еще и "в трезвом" виде. Ничего, скоро и рассудок покинет ее окончательно. Впрочем, такой расклад событий устраивал девушку больше:  она, если что, сможет выстреливать в зараженных или, например, толкать их без вреда себе. Оставалось лишь смиренно дожидаться своей участи. Банни ненароком вздрагивала, когда ее плечо задевал заболевший, явно не видевший ни девушку, ни что-либо еще. Стеклянные и безжизненные глаза отталкивали и вселяли тревогу в груди. Они были сравнимы со взглядом, называемым "взглядом на две тысячи ярдов", который бывает у военных. Вроде бы среди Банни только живые существа, а ощущение, что она попала на кладбище или в фильм про зомби апокалипсис. Возникший в голове диссонанс не давал покоя. Не так Банни представляла свою смерть, честно говоря. Она хотела встретить собственную кончину рядом с близкими ей людьми в комфортной обстановке, а не в совершенном одиночестве и с внутренней тревогой и несвойственным отчаянием в душе. Чем ближе становилась невменяемость крольчихи, тем больше ее воротило от идеи ходить зараженной и вредить остальным. Нет, с этим определенно ей не удавалось мириться. Отсутствие свободы и контроля над самим собой — вот самая страшная и отвратительная вещь для Банни. Да она скорее совершит суицид или сбежит, чем будет чьим-то рабом! Точно... Смерть... Девушка опустила взгляд на арбалет в своих руках и остановилась на лестнице. Несколько минут она не двигалась, словно замерла, из-за чего можно было подумать, что она успела заразиться, но, к счастью или сожалению, это было совершенно не так: она внимательно рассматривала оружие, которым практически с самого детства прекрасно владела, и о чем-то напряженно думала. Она знала, что особо много времени у нее нет, что каждая секунда на счету, но Банни не умела по-другому. К тому же идея, что пришла ей в голову, — довольно сумасшедшая и, быть может, неправильная, но и сейчас вариантов получше попросту нет. И вряд ли будет. Да, конечно, возможно, крольчиха уже попала под влияние инфекции, и мозг медленно, хотя уверенно, начинает отказывать в верной службе, однако разобраться она не успеет, да и... Нет смысла, если все предрешено. Чтобы наверняка обезопасить себя от клейма невменяемой убийцы и зараженной, Банни приняла одно важное решение — она убьет себя раньше, чем инфекция полностью захватит ее разум. Крольчиха не исключает того, что это довольно рисковый и необдуманный поступок, но раз уж заражение — практически то же самое, что и смерть, то она сделала выбор. Лучше девушка погибнет и душой, и телом, при этом не причинив никому вреда, нежели умрет только душой, убив и покалечив вместе с этим кучу невинных людей. Прошло достаточно времени. Игроки уже должны были добраться до Карнавала Мистера П, а значит Банни выполнила данное им обещание. В конце концов, то, что она собирается совершить, будет сделано и ради них в том числе. Хоть и ее вклад будет мал, зато совесть — чиста. Запах крови определенно привлечет зараженных. Чтобы такого не случилось, крольчиха закрылась в одной из подвальных комнат, полностью исключив все риски: да, они способны открывать двери, но не выламывать их. Какое-то время постоят возле нее, а потом уйдут, как ни в чем не бывало, если только не озвереют от голода, конечно. Но это Банни касаться не будет. Пусть после смерти делают с ее телом все, что хотят. Хоть съедают. Трупам все равно. Однажды этот арбалет подарил девушке жизнь, впервые вызвав бешенный интерес к стрельбе из разного вида оружия, а теперь он же ее и отнимет. То, чему она посвящала всю себя, и прекратит существование Банни. И это крольчиху привлекает больше, чем заражение или Мистер П, способный убить. Она с трудом ощущала свои ноги. Руки также начинали неметь, переставая подчиняться хозяйке. Голова неимоверно болела, но из-за потока мыслей крольчиха почувствовала это только сейчас. Времени оставалось немного: слова уже путались, а язык периодами заплетался. Такие признаки означали лишь одно — инфекция взяла под контроль все тело. Еще немного, и все закончится. Вопрос только в том, как именно. Все действия, производимые для того, чтобы зарядить арбалет, происходили на автомате. Еще до наступления инфекции навыки девушки были прекрасно отточены, а в нынешних реалиях — тем более. Иногда она выстреливала так быстро и метко, что никто не успевал понять произошедшую ситуацию. Оно и правильно: по-другому здесь выжить нельзя. Банни вытянула свои руки с арбалетом максимально сильно. Нужно было, чтобы оружие находилось как можно дальше от нее, иначе попытка будет напрасной, ведь осталось всего-навсего две стрелы. Остальные ушли на зараженных. Крольчиха не закрывала глаза: считала это слишком глупым. Сделала глубокий вдох. Банни была уверена в своих умениях, ведь в каких только положениях она не выстреливала, пытаясь экспериментировать... Можно ли сказать, что все ее старания пошли насмарку, раз девушка заканчивает с собой вот так? Вряд ли. По крайней мере, она ни о чем не жалеет. Еще одно мгновение, — и Банни выстреливает себе прямо в висок. Стрела точно попадает в голову и заставляет жертву упасть на пол. Боль мучительная. Настолько, что она кричит. В поле зрения попадает не только красная, а еще и черная кровь. Ее кровь. На то, чтобы прекратить свои страдания и выстрелить во второй раз, у Банни нет сил. Она не может. И очень жалеет об этом: агония охватила девушку сразу. Вся жизнь пролетает перед глазами. Девушке бы еще жить и жить, а она... Впрочем, это ее решение, хоть и способ самоубийства не совсем удачный. Еще несколько минут мучений, — и Банни умирает в луже собственной крови. Последнее, что она слышала, прежде чем отключиться — заинтересованное копошение зараженного за закрытой дверью. Конечно, пришел на запах крови. Хочет насытиться. Хорошо, что крольчиха никогда не станет такой. Она в принципе больше никем не станет. Банни явно не так себе представляла собственную смерть, но это определенно лучше заражения. Теперь она никому не навредит. Ни себе, ни остальным. Никогда.