Приходи на премьеру

— Ну наконец-то! А я думал, что уже не приедешь. — Саш, не ворчи. Дела у меня были срочные. — Ха? Это какие? Никак не мог расстаться с псами? — Неважно. Поцелуй меня. Саша, конечно же, покорно наклонился, притягивая Яра к себе за шарф, и прижался к прохладным с улицы губам своими, нежными и теплыми. Ярик тут же порывисто обнял его в ответ, зарываясь пальцами во влажные пряди на затылке. Запахи геля для душа и шампуня тут же смешались, расслабляя и даря уют. Похоже, Сашка только что из душа, еще разморенный и теплый, и весь благоухающий, как майская роза. Идеальный, чтобы сразу тащить его в мягкую постель. Но времени сегодня у них много. Можно и поговорить о всяком, любуясь друг другом и нежно касаясь, до трепета и дрожи. С Сашкой все и всегда в удовольствие, никак иначе. После долгого теплого поцелуя Казьмин помог заботливо стащить куртку и сам развязал шарф. Уже и к свитеру голубому потянулся, ткнувшись носом в шею, но Ярик его мягко остановил. — Что-то замерз. Чай сделаешь? — Да я тут, пока тебя ждал, успел и поесть, и попить, и в душ сходить, и с чатиком пообщаться, и даже роль почти целиком в голове прогнать. — Ну и прекрасно. Тогда теперь я мигом в душ, а ты пока чай сделаешь, ладно? Я быстро. — Штаны индийские и футболка на машинке. И вытри пол за собой. Сюда мне клининг вызывать лень. — Хорошо, Сашечка. Баярунас не смог сдержать улыбку при виде чуть нахмуренного, но такого очаровательного уютного Казьмина в белой футболке, домашних мягких трико и в белых носках. Почему-то, именно они и бросились сейчас в глаза. А еще то, что Сашка как-то странно переминался с ноги на ногу. И, не показалось, прихрамывал? Ярик быстро сполоснулся, не отказав себе, правда, в обнюхивании и изучении всех новых баночек и бутылочек на полке — Сашка снова решил здесь временно поселиться, что ли? — напялил домашнее и выплыл довольный и расслабленный прямиком на кухню. Друга там уже не оказалось, зато на столе красовалась чашка с горячим ароматным чаем. С ней Ярик и вернулся в гостиную. Казьмин лежал на диване, блаженно вытянувшись во весь рост, и залипал в телефоне. Впрочем, взгляд при виде друга поднял. Ярик же, молча, подвинул его ноги к стенке и устроился рядом, отхлебывая чай. Вкусно. И еще теплее стало. — Ну давай, Сашка, ной, — и закинул ноги друга к себе на колени, чтобы совсем хорошо стало. Если Казьмин находится в поле зрения вытянутой руки, значит надо непременно его касаться. Обязательное условие и негласное правило, которое он придумал уже очень давно. Почти сразу после первого поцелуя. И с тех пор никогда его не нарушал, даже кое-кому из друзей приходилось становиться невольными свидетелями этого правила. Но Саша никогда не был против. И сейчас, тоже лишь бровь выгнул вопросительно и усмехнулся. — В смысле? Казьмин уже было хотел вновь подтянуть к себе ноги, но Яр уверенно опустил на них руки, сделав пару больших глотков и отставив кружку. Никаких шансов. Вы в заложниках. — В прямом. Что с ногами? Чего хромаешь? — А, это? Да, блин, гребаные туфли. Конечно же, не смогли найти нормальные на период репетиций. Пальцы все всмятку, да еще и трут во всех местах, косточку — аж до крови. Пиздец, короче. Я их еще забрал с собой, типа тренироваться и так далее, в образ входить, пока в Питер свалю. Но видеть их не хочется, не то, что снова напяливать. — А ты пожаловался? Попросил другие? — Да, но не сразу. А что толку? Все равно в них пришлось бегать. Обещали что-нибудь придумать. Типа, на спектакле должно быть комфортно. В душе чуть постоял, полегчало, но ходить даже просто в носках больно пока. Бедные мои пальчики, — и в подтверждение своих слов, Саша легко пошевелил этими самыми пальчиками ног. Смешно и трогательно. Ну вот, привычный Сашка, жалуется на все свои тридцать три болячки и ждет, зараза, поддержки и ласки. Милый и безумно сексуальный с надутыми губками и сведенными бровями. Но ноги, конечно, жалко. Приятного тут мало. Ярик понятливо и сочувственно вздыхает, и берет осторожно ступни в ладони, начинает поглаживать, чуть задирая штанины и открывая взору щиколотки. — Эй, ты чего? Яр, не надо. — Почему? Сделаю тебе массаж ножек, Казьмин, — ответил чуть игриво, и уже потянулся снять носок. Но Сашка вдруг резко отдернул ногу. — Да ну нет. «Мерзко же!» —сказал, а потом будто бы задумался и засомневался. — Ну, странно, Яр, правда. Зачем? — Саш, ты сейчас серьезно? Правда? — Ну блин…не знаю. Как-то дико массировать именно ступни. — Да ладно? А напомнить тебе, где еще мои пальцы были? — Да это другое. В сексе мозг напрочь отключается. — Хм, вот как, значит? Что ж. — Ярик ненадолго задумался, впрочем, отпустив Сашину ногу, оставшуюся лежать на коленях. — А давай вспомним, как ты, на минуточку, не массировал, а грел, грел, Саш, мои ступни в своих ладонях. А? — Ну ты вспомнил. Блин. Ты тогда мелкий вечно Эла босого в гримерках продолжал косплеить. Смотреть было жалко. А я, я чувствовал за тебя ответственность. Вот. И к тому же, ты первый свои ледышки мне под задницу начинал совать. — Не под задницу, просто под бедра. Ты всегда такой горячий был, Саш, — и Ярик еще понизил голос, вновь прикасаясь к ступням, и надавливая на пробу. — А ты был наглым. И приставучим. — Так говоришь, будто тебе это не нравилось. Саш, ну так что, поможем ножкам? Хорошо? Нравится? — Ярик продолжал массировать, улыбаясь и заглядывая в глаза. — Ай. Ну через носки делай, ладно. Хорошо и даже очень. — Я хочу посмотреть на твои трудовые мозоли. — А вот оно что. Не можешь скрыть свои извращенные желания и фетиши? — Ты же знаешь, Казьмин, ты весь мой фетиш, от макушки до пяточек. — Ай! Яр, осторожнее. — Болят пяточки, да? — Ага. Ну фиг с тобой, снимай носки, если хочешь. Но блин, Яр. — Да забей. Не буду я облизывать твои пальцы, не бойся. — Фу. Яр. Мерзость. И оба засмеялись в голос. А потом Баярунас осторожно стянул оба носка и продолжил легкий массаж, внимательно и чутко обходя мозоли и потертости. Спереди тоже виднелись покраснения от туфель. Бедный Сашка, настрадался явно. — Оххх, как же хорошо. Ну просто кайф, — почти тут же протяжно застонал Казьмин, прикрывая глаза. — Ну вот видишь. А ты отказывался. Чудной ты, Саня. — Продолжай, продолжай, и вот так, да, мизинчик. Мизинчику было особенно больно в туфлях. — Ах ты скотина, — Яр тепло улыбнулся и продолжил массировать. Ему было совсем не сложно. Ради того, чтобы Сашка расслабился и поплыл, он и побольше подвиги совершал когда-то. И ни разу не пожалел. Казьмин вскоре притих и задышал ровнее. Но так они точно не договаривались. Ярослав изогнулся, наклонился и резко прихватил ступню зубами. Казьмин заорал от такой наглости и едва не двинул ему пяткой в нос. — Эй! — Не спать. — Ну так хорошо же. Я расслабился. Ты мой волшебник. — Маг и волшебник, тяжек мой крест. — Сам захотел. — Знаю. И, кстати, у меня волшебным образом в рюкзаке есть гель охлаждающий для ног. Захватил вместо смазки и презервативов. — Ха! Да ладно? — Намажем стопы? — Искушаешь? — А то! После охлаждающего геля Сашка все так же продолжал лежать с вытянутыми ногами и лениво поддерживал разговор про будущие премьеры, концерты и прочее. И поглаживания Ярика по голеням почти не отвлекали. Почти. Пока Баярунас о чем-то вновь призадумался, поправляя очки и глядя в одну точку, Сашка легко скользнул ступней по его ноге, от коленки по бедру и чуть выше. Коснулся кончиком большого пальца живота через футболку, вновь надавил на ногу, явно требуя внимания. Ярик очнулся от размышлений и весьма удивленно уставился на шаловливую ногу. — Саш? — Ну чего Саш? Не тормози, Баярунас, ноги раздвинь. — А? — Давай, Яр. Ножка хочет отблагодарить тебя за массаж. — Сашка, это кринж, — усмехнулся Ярик, но слегка поерзал на диване и раздвинул бедра. — Это — секс. Давай, пусти отдохнувшую ножку подарить тебе радости и…эээ…и удовольствия, — Сашка и сам едва не заржал, но упрямо тянулся ступней к Ярику между ног. Чтобы было удобнее, тот чуть сполз вниз, подставляясь, и ступня сразу мягко опустилась на член. — Закрывай глаза и молчи. Никаких комментариев. Ярик послушно прикрыл глаза и приоткрыл рот, выдыхая; руки тоже развел в стороны, полностью отдавая себя предстоящему задуманному казьминскому безобразию. — Не подглядывай. — Ага. Через тонкую ткань индийских штанов ступня ощущалась не просто тепло, а даже горячо. Мягко и приятно она прошлась по члену сверху вниз, а потом вдруг скользнула ловко под край футболки. Чуть пощекотала по бокам и животу, и Яр вздрогнул, усмехаясь, но глаз не открыл. Вот так, не видя, было легче и быстрее сосредоточиться на собственных ощущениях. И он вспомнил, как тоже в шутку как-то хотел поласкать Сашку именно голой ступней. Но тот ловко перехватил его за щиколотку и повалил на диван, выбрав стандартные методы для удовольствия. А сейчас, надо же, так увлекся сам. Жаль, что не кожа к коже, но сквозь одежду тоже пикантно. Тонкая ткань легко скользит под ступней по бедрам, нагревается мгновенно. А Сашка пробует разный ритм и степень нажатия. И Ярику вполне уже даже начинает нравится, и он слегка разворачивается, чтобы Сашке было больше пространства для действий. Теперь он водит пальцами и по внутренней стороне бедра, чуть давит горячей пяткой на член — и первые мурашки и волны наслаждения не заставляют себя долго ждать. Хорошо. Но хочется большего, и Яр открывает глаза, выдыхая. — Саш? — Нравится же? — Мало. — Ну потерпи. Ножка старается. Как лучше? — Когда всю ступню кладешь. И двигай. Дразнящие ласки продолжились. Ярик и не заметил, как еще шире развел бедра, подаваясь навстречу Сашкиной ступне. Но глаз больше не закрывал. Отдельный вид удовольствия наблюдать, как темнеет привычный взгляд, становится опаснее и горячее; как жадно язык скользит по пухлым губам и как чаще вздымается плоская грудь. А красивая рука с выступающими венами и едва заметно подрагивающими длинными пальцами покоится на поджавшемся животе. И скользит вдруг ниже, за резинку трико, словно только и ждала прямого взгляда со стороны. Ярик тоже жадно облизывает губу, наблюдая, как Сашка обхватывает себя и подстраивается под ритм ступни на его полувозбужденном члене. Невозможно. Баярунасу тоже хочется до себя дотронуться, почувствовать горячую плоть — но это будет предательство, не иначе. Поэтому он тихо скулит, напрягая бедра, и хватается за лежащую рядом подушку. — Резче, Саш. Быстрее давай. Но Казьмин тоже начинает уплывать из реальности, поэтому ступня предательски соскальзывает, сбившаяся ткань неприятно трет бедра, и Ярик не может полностью погрузиться в удовольствие. Жмурится и закусывает губу в ожидании. Не смотреть на партнера, а то сорвется и кинется целовать его и кусать в горячую шею. Но Сашка все чувствует и понимает. И потому, не успевает Ярослав в очередной раз тихо всхлипнуть, как тот резко подается к нему и увлекает сразу в поцелуй, заставляя беспомощно запрокидывать голову, а рукой тут же обхватывает плотно член, не давая опомниться. И Ярослав протяжно стонет прямо в поцелуй от долгожданных прикосновений. Крепче хватается за горячие плечи и льнет ближе. Сашка резко и быстро доводит его до разрядки довольно отмечая, что напрягался все-таки не зря — Ярик возбудился от его «благодарной ножки» и теперь расплылся в послеоргазменной неге по дивану, довольный и улыбающийся. А вот самому Казьмину еще трудиться и трудиться до финала. Но ведь не может быть такого, чтобы Яр не заметил его особенного положения? — Саш? — М? — А ты только туфли взял потаскать? — Нет. Платье тоже в рюкзаке. Баярунас резко встает и буквально вскакивает с дивана, поправляя штаны. — А наденешь? Хочу на тебя посмотреть. — Яр. Блин. Ты кончил, помоги теперь Казьмишке, а? — и Сашка красноречиво опустил взгляд на себя. — Ну? — Идеально. Наденешь платье и сразу кончишь, Саш, обещаю. — Не уверен, там пайетки чуть колются. И, вообще, лучше б раздел меня. Яр. Яр, не смей! Не трожь платье, это ж не мое. Сашка возмущался по инерции, так как уже увидел, что друг ловко вытащил блестящую шмотку и приложил к себе, красуясь. Мысли сразу опять потекли куда-то к паху. Ибо Ярику оно шло даже без примерки. — Ну как, Саш? — Охрененно. Надевай ты. Я тоже теперь хочу посмотреть. — Нет, сначала ты. А то, когда ж я еще тебя увижу в этом? — Приходи на спектакль и увидишь, — хитро улыбнулся Казьмин, нехотя вылезая из штанов, а следом и из футболки. — Ага, сейчас. Только после того, как ты посмотришь Франкенштейна. Или Даму Пик. — Яр, блин, я и без того постоянно в Питер теперь мотаюсь, — ответил Саша с легким недовольством, но покорно влез в платье. — Ладно, ладно, иди сюда. Ярик подошел сам и поправил платье на плечах, встал сзади, жадно огладил взглядом голую спину и взялся за собачку молнии. — Вдохни. — Да ну тебя. Я на диете, между прочим. Чтобы бока не висели. Хочу, чтобы косточки тазовые выпирали. И талия хоть какая-нибудь была видна в этом. — Талия, говоришь? — Ярик жадно огладил бока через ткань, легко и нежно целуя выступающие лопатки. — Да, будет красивее. — Офигел? Я жирный, что ли? Ярик только закатил глаза у друга за спиной — не хватало, чтобы Сашка увидел и еще больше начал загоняться на пустом месте, еще раз смачно и звонко чмокнул в шею и вновь поправил ткань. Молния вжикнула, и Яр тут же вновь оказался спереди. Закусывая губу, весьма откровенно начал рассматривать Сашку, что едва заметно свел ноги, да и в целом, как-то неуверенно и скованно выглядел в этом платье. Мыслей возникло много, и ни одной приличной. Но Ярик и не мог быть объективным, по определению, поэтому решил не рассыпаться комплиментами. За него это сделают другие. Никаких сомнений. А Казьмин, конечно же, красноречивое молчание понял по-своему. Ему только дай себя пожалеть. — Насмотрелся? Теперь раздевай. — Да подожди ты. Ну, знаешь, платье, конечно, красивое, но ты в нем прямо как мужик в платье, Саш. — Ха. А кто я по-твоему? Мужик в платье и есть, Яр. А сейчас, еще и возбужденный мужик, между прочим. — Нет, Саш. Понимаешь, если я надену это платье, то я буду изящным. Буду на девушку похож. А ты просто парень в платье. — Ну это ты такой особенный, тебе все идет, и женское, и мужское. А я хрен пойми что в этом. Но, наверное, так и задумывается. Юмор же, все дела. Другие наряды еще нелепее, ты бы видел. Ну чего, мне еще покрутиться перед тобой? — и Сашка повернулся спиной, повел плечами и бедрами. Ярик только прыснул от смеха и попросил повернуться. Но глаз у него загорелся ярче. — Ладно, все равно секси. Иди ко мне. Отвечал на поцелуй Сашка жадно и нетерпеливо, потираясь пахом о бедра, совсем забыв, что на нем все еще узкое платье. Но Ярик и не возражал, крепко обнимая за шею, а затем спускаясь уверенно по спине к пояснице жадными ладонями. Колкие пайетки прекрасно контрастировали с гладкой влажной кожей, и Ярик потянул подол вверх, сжал ягодицы и погладил бедра. Сашка выдохнул в поцелуй и потянулся к уху, жарко опалил дыханием. — Расстегивай молнию и снимай, извращенец. А то сам понесешь его в химчистку, понял? Ярик в ответ так же горячо выдохнул, вызывая мгновенную дрожь, и чуть переместил руки с ягодиц на бедра и низ живота, подцепил резинку трусов. — Нет. Сначала я тебе отсосу, а ты придержишь подол, чтобы ничего не испачкать. А потом мы разденемся и пойдем в кровать, займемся любовью и уснем в объятиях друг друга, как нормальные взрослые мужчины. Ок, Саш? — Блять. Я уже говорил тебе сегодня, как сильно я тебя люблю, Ярослав? — Неа. Держи подол, детка. И крепче стой на ногах. — Люблю тебя, котик, — выдал Сашка, тут же входя в роль Джозефины. — Фу. Саш? — Ярик не сдержал смех, уткнувшись лбом в живот, уже оказавшись на коленях. — Все-таки приходи на премьеру, а? — донеслось уже чуть тише и спокойнее сверху. Яр поднял голову и улыбнулся, когда его щеки коснулась Сашина теплая ладонь. — Утром сверим графики.