***
Очередной рабочий день, Мэнни поднимался по лестнице на место преступления. В оцеплëнной квартире его встретил наряд полиции. - Ещë одно убийство? – спросил детектив, переступая через тело. По всему коридору разносился зловонный запах. - Да, кажется у тебя завëлся серийный убийца, Пардо, – записывал что-то в блокнот полицейский Джонсон, - тот же почерк, что в ситуации с парнем, найденным на прошлой неделе, послание и прочее. "Я невиновен, меня заставили!" Да, конечно! Первый раз такое слышу. Мэнни взглянул на мëртвое тело: перерезанное горло, лужа крови и надпись, кровью же начертанная. - Этот парень, наверно, какой-то психопат, да? У меня мороз по коже. Однако журналисты взвоют от радости, зуб даю. Чëртовы стервятники… На эту фразу полицейский цинично хмыкнул. - В городе столько убийств происходит, сомневаюсь, что они даже заметят. Им нужны бочки крови, чтобы они хоть пальцем пошевелили. А тут всë уж слишком стандартно. Без кровавых подробностей. Боже… В этом городе поневоле станешь бесчувственным. Эти слова будто задели за живое. - Я родился бесчувственным, – в голосе начали появляться нотки раздражения. – Ну что, есть какие-нибудь улики? - Да, в общем, нет. Ему перерезали горло. Орудие убийства пока не обнаружено. Никаких отпечатков пальцев, свидетелей, ничего. Я сообщу, если что-нибудь найдëм. - Договорились! Я отправляюсь в участок. Начну оформлять бумаги. - Отлично. Приятного вечера, сэр. - Это мы посмотрим… Из здания детектив вышел разгневанным. Что значит "слишком стандартно"? Ради этого "стандартно" пришлось вычислять расписание жертвы, дожидаться, когда соседей не будет дома, пробираться внутрь квартиры, да ещë и прятать орудие убийства. И всë-таки Джонсон был прав. Слишком это… просто. Не выглядит как что-то из ряда вон выходящее. "Бочки крови", значит, вам нужны. Ну хорошо, вы их получите.***
- Закрой пасть и не маячь. Я скоро вернусь, – за этими словами следовал хлопок закрывающегося багажника. Связанного оставили внутри в полной темноте. Молодой парень слабо понимал, зачем кому-то было его красть: он не был знаменит, не имел врагов или богатых родственников, которые могли бы заплатить большой выкуп. По бумажнику, который похититель только что забрал, тоже никак не сказать, что у него большой доход. Голову мучил вопрос: зачем тогда всë это похищение? Ответ пришëл практически моментально: ради последующего умерщвления. После осознания, что другого шанса может и не быть, парень начал кричать и извиваться, пытаясь привлечь к себе внимание потенциальных прохожих. Он стал бить ногами по крышке багажа, пытаться освободиться от наручников на руках и ногах, нащупать посторонние предметы или ключи, которые помогли бы ему освободиться, но тщетно. Ничего рядом так и не нашлось. Похититель специально выложил всë лишнее. Прошло всего несколько мучительных минут, но длились они как несколько десятков, а может, даже и сотен. Конечности уже начали ныть, из-за дёргания ими наручники затянулись ещё сильнее. Вдруг уши уловили посторонний звук, послышались чьи-то спешные шаги. Внезапно багажник открылся, ослепляя лицо жертвы фонарëм с улицы. Следующее, что увидел парень, разрушило всякую надежду на спасение: физиономия похитителя. За эти короткие мгновения его черты запомнились удивительно хорошо: светлые волосы, выраженная щетина, зелёные глаза и спокойное выражение лица, только брови выдавали некоторую раздражительность. - Я сказал тебе закрыть хавальник. Что конкретно в этих словах тебе непонятно? Ответом стало невнятное мычание. Недовольный непослушанием не придумал ничего лучше удара по лицу, из-за силы которого жертва в довесок ударилась затылком. Послышался жалобный стон, на щеках показались слёзы. - Угомонись. У меня нет времени тут с тобой возиться. И снова громкий хлопок багажника, ознаменовавший начало конца. Маньяк провëл руками по лицу, зачëсывая отросшую чëлку, чтоб не лезла в глаза, после пошëл к водительской стороне машины. Расположившись на водительском сидении, он принялся проверять свои личные вещи: вот связка ключей, вот револьвер во внутреннем кармане куртки, вот значок детектива и паспорт, случайно вывалившийся из бардачка. "Мануэль Пардо" – гласили строки с инициалами.***
Прошло некоторое время – сколько, непонятно, ощущение затерялось. Машину вновь открыли, предоставляя парню внутри доступ к свежему воздуху. Он уж было начал задыхаться смесью запахов пыли и бензина. На вид бедолага выглядел поистине ничтожно: лицо, опухшее от слёз, обслюнявленная тряпка во рту, служащая кляпом, синяки на руках и ногах на местах соприкосновения с наручниками, и как финальная деталь – промокшая от пота одежда. В багаже было действительно жарко и душно. - Вылазь, – скомандовал грубый голос. Похищенному стало ясно, что если он отсюда вылезет, то дороги назад уже не будет, поэтому действовать отказался, жалостливо мотая головой. -Что-ж ты такой непонятливый… Резко ухватившись за футболку жертвы, похититель буквально вышвырнул несчастного на голый асфальт. - Я по два раза не повторяю. Если сказано встать, значит, встаëшь, если сказано молчать – значит, молчишь, если сказано обоссаться со страху – ты штаны свои проссываешь до нитки. Я понятно объясняю? Голос звучал невероятно угрожающе. Он не был открыто злобен, не был с примесью сумашествия, в нëм слышалось лишь еле заметное раздражение. Парню на земле только и оставалось согласиться с условиями. Не было похоже, что кого-то тут интересовало его мнение. Помещение, куда завели жертву, было не особо приятнее багажника, где несчастный пролежал последние полчаса. Какие-то трубы кругом, грязный пол, огромные бойлеры и нереальная сырость. - На колени, – снова скомандовал маньяк. Если бы парень его послушал, возможно, заслужил бы более гуманную смерть… Только он попытался сбежать. А детектив Пардо такие выпады не любил. Ни на работе, ни в свободное от неё время. Церемониться тоже не привык – схватил парня за плечи, завалил на пол и принялся душить руками. Тело жертвы жалко извивалось в попытках высвободиться, из глаз вновь потекли слëзы, а изо рта, забитого грязной тряпкой, полились струйки слюны. Человек сам по себе такой хрупкий: стоит чуть надавить на шею, а у него уже горят лëгкие из-за недостатка кислорода. А у детектива руки были сильные, душил расчëтливо и резко. У него не было планов растягивать удовольствие, как это делали обычные маньяки. Он никогда не понимал, какое может быть удовольствие, когда под тобой валяется бесчувственное тело, уже, вероятно, опорожнившее толстую кишку и мочевой пузырь, не в состоянии сделать ничего. В представлениях Пардо у смерти было мерзкое лицо. Только вот людям почему-то оно нравилось, раз они предавали самые жёсткие случаи громкой огласке. А кто Мэнни такой, чтобы отказывать в хлебе и зрелищах дорогой публике… Они просили бочки крови – они получат. Пардо достал прикарманенный нож и задрал вверх толстовку на мëртвом теле. Надо было разобраться с этой мерзостью как можно скорее. Ловким движением, будто рисуя, майамский потрошитель сделал глубокий разрез чуть ниже пояса. Оттуда тут же ручьëм полилась кровь, затем раздался мерзкий звук опустошающихся вен и артерий. Мэнни провëл разрез ввысь, чтобы удобнее отделялись органы, но не рассчитал силу и вместе с кожей и мышцами перерезал кишки с желудком. Из них потекло мерзкое содержимое, из-за которого обычно трупы специфически и пахли. Сложно даже представить, какое амбре тут будет стоять на следующий день, если вонять начинает уже сейчас. За годы работы детективом Пардо для себя накрепко уяснил, что человеческое тело может повредить что угодно, начиная с листа бумаги, заканчивая ножом для масла. Эти познания и было решено применить. Для конспирации пришлось снять куртку, чтобы не испачкать. Ножом Мэнни вырезал печень, с которой буквально сочилось содержимое, принялся рассматривать. Крови было много, надо было куда-то еë девать. Недолго думая, потрошитель вынул тряпку изо рта жертвы и стал выжимать орган в освободившийся "резервуар". Снова сильнее нужного – печень под давлением разорвалась, падая вниз кусками, сгущая смесь из крови и слюны своей мягкой структурой. Закончив издеваться над нею, Мэнни бросил оставшийся сгусток в сторону, как художник непонравившуюся работу. Другие органы выскальзывали из рук прямо на пол, не давая над собой надругаться. От таких ощущений Мэнни самого несколько раз чуть не вырвало, но надо было держаться, продолжать. Рука с ножом сумела пролезть на уровень диафрагмы, после нескольких попыток задеть всë-таки порвала. Далее ножом, словно миксером, Пардо перерезал и перемешал содержимое грудной клетки. Пусть патологоанатомы удивятся. И служители закона. И общественность. Все же они любят жестокость? Осталось сделать финальный штрих, над которым стоило ещё подумать, чтоб не облажаться. В прошлые разы "майамский потрошитель" писал, что его заставили. Пусть в этот раз будет так же. Пальцы детектива были уже словно пропитаны кровью, чем-то лишним мочить было бесполезно. По первому зову сердца он принялся писать. "ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЗАСТАВЛЯЙТЕ МЕНЯ ДЕЛАТЬ ЭТО СНОВА" Достаточно драматично? Или слишком громко? Для заголовка газеты – самое то. Осталось снять с мёртвого тела наручники и позаботиться об уликах…***
- Дай угадаю. Наш серийный убийца снова взялся за своë? – цинично хмыкнул детектив. - Что его выдало? Он оставил ещë одно послание, вроде вполне обычное. "Пожалуйста, не заставляйте меня делать это снова"… Ну, по крайней мере, он был изобретательнее с жертвой в этот раз. Бедный мальчик. - Может быть, он был раздражëн тем, что газетчики не обратили на него большего внимания. Подобные нелюди, кажется, внимания жаждут… - Разве не все мы этого хотим? – разглядывая что-то в своëм блокноте, бубнил полицейский. – Ты свою долю получишь, когда история выйдет наружу. Справишься с нагрузкой? Теперь все взгляды будут на тебе. - Я уверен, что рано или поздно этот парень проколется, –расплываясь в гордой ухмылке, кивнул Пардо. – Кстати, что ты мне принëс? Что-нибудь нашëл? - Да не особо, ни орудия убийства, ни свидетелей. Электрик его таким и нашëл, должно быть, сюда затащили силой. Следы от наручников вокруг запястий и лодыжек. Задушен. Убийца выпотрошил его уже мëртвым, слава богу… - Что-нибудь ещë? - Да, убийца, похоже, ограбил его, чего раньше не делал. Я не смог найти кошелëк… Может быть, это кто-то другой сделал, в наши дни у людей нет моральных ценностей. Можно прогнать отпечатки, попробовать опознать грабителя. - Отлично. Хорошая работа, Джонсон. Я пойду назад в офис, это была тяжëлая ночка. - Хорошо, сэр, я дам вам знать, если мы найдëм что-нибудь ещë. Мэнни молча кивнул и удалился к своей машине, держа ухмылку на лице. Детектив Пардо не был любителем насилия. Может, он уже привык к нему, а может, его оно никогда и не впечатляло. Зато впечатляло общественность. И ради неё уж можно было постараться, так? Для неё… он родился бесчувственным.