Четыре сезона

Высокий мужчина в белом мундире вальяжно сидел за креслом попивая бокал вина и слушал грамафон. Тонкие губы расплылись в довольной улыбке, но тут же он повернул голову на шум. В зал собрания вошёл первый гость. У хозяина сей комнаты была одна особенность. Будучи слепым, он прикрывал глаза не за тёмными очками, а повязками в виде гербов покойной матери и отца. Поэтому, слепой не мог увидеть вошедшего, а лишь услышать вдали его шаги и спокойное, размеренное дыхание. Мужчина положил бокал на стол и встал с места, подходя к пришедшему ни капли не боясь его. В этот час, к Австро-Венгрии должны были приехать его кузен Германская Империя, Османская Империя и какой-то новый член их союза. Естественно, немецкий родственник решил не раскрывать личность новичка, что сильно заинтриговало австрийца. Он решил воздержаться от того, чтобы заранее разузнать страну, которая в скором времени вступит в союз Центральных держав. Хотелось и самому поддержать эту интригу. Император встал с кресла и подошёл ближе к пришедшему. Он как акула, наворачивал круги вокруг неизвестной страны, а та даже не подавала вида. Они оба молчали, был лишь слышен отчеканенный стук небольшого каблука сапога австрийца. Наконец, Австро-Венгрия остановился и его тонкий слух услышал едва заметное шуршание ткани. — Добрый вечер, Ваше Высочество. — прозвучал сквозь тишину спокойный мужской голос. К слепцу протянулась рука для рукопожатия. — Мое имя Третье Болгарское Царство. Может быть, вы обо мне что-то слышали? Император крепко пожал руку царства и постарался изобразить приветливую улыбку. Но увы, его дьявольская натура не могла скрыться даже чрез фарфоровую маску. Болгария чуть дрогнул, только этого было достаточно, чтобы австриец ощутил беспокойство через обыкновенное рукопожатие. Когда что-то теряешь, то обостряются иные чувства и Австро-Венгрия сие знал никак лучше другого. Ему было достаточно одного прикосновения, дабы прочесть все чувства собеседника. В этот момент, он был похож на человека, который любил ходить в библиотеки, брать книжку и читать её. Но только заместо книги были либо люди, либо же страны. Он отпустил руку болгарина и расправил плечи. Только сейчас он задумался, что было бы лучше, если бы его гость при встречи с императором дал поклон. Но тот даже на сантиметр не нагнулся, дабы выразить свое почтение. — Приветствую вас, Третье Болгарское царство. — Вежливо поздоровался слепец и сразу же положил руку на плечо собеседника. Его привычка дотрагиваться, не спрашивая разрешения, многих вводила в ступор. Но ведь так он мог оценить, кто перед ним. — Мое имя, уверен, вам знакомо, но в любом случае напомню. Я — Австро-Венгерская империя. Болгария мягко одарил ухмылкой монарха и, к его счастью, не стал убирать чужую руку с плеча. Он позволил слепому изучить себя, даже иной раз не подскакивая с места, когда хозяин покоев слишком уж крепко стискивал ткань военной формы. — О-о-о, — протянул славянин, хитро сощурив глаза, в момент он показался похожим на азиата. — О вас на Балканах все наслышаны. Австро-Венгрия самодовольно хмыкнул. Его будто вовсе никак не задевали слова заносчивого царства. Наоборот, такая нотка хамства по отношению к нему интриговала. Как-никак незрячий зачастую лишь слышал слова лести или сочувствия от слуг и союзников. Тут же Болгария считает его за равного, может быть, даже за лучшего друга, с коим попросту давно не виделся. Он попробовал представить в голове образ острого на язык собеседника. Среднего роста мужчина, жилистый, сила в его рукопожатии отчетливо чувствуется. В отличие от других империй, царств и королевств предпочитает не носить парадный мундир, а солдатскую форму, очевидно, ещё и с фуражкой. Это немного поразило императора, нечасто встретишь такое. Собеседник казался ему простым парнем из деревни, который просто говорил всегда правду и никогда не хвастался перед кем-то. — "Обычный работяга." — заключил в своих мыслях Австро-Венгрия. Он наконец убрал руку, перестав трогать царство. Внешность он приблизительно узнал, но теперь его интересовало другое. Что его ждёт в будущем вместе с этой страной? Вероломство и разочарование или же благополучие с новыми землями? Сейчас шла война, нужно было разобраться с двумя фронтами — с сербским и русским. За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Поэтому слепец хотел сосредоточиться на одном. Раз его новый приятель из Балкан, то это сильно ударит по самолюбию Российской империи и даст нервный тик и потные ладони у Королевства Сербии. Он был уверен, что эти двое и вовсе не предполагали, что их «брат» окажется Иудой Искариотом. А потому его новый друг произведет на них огромное впечатление. Но всё же, сумеют ли они вдвоем совладать с непокорным сербом или их ждёт крах? Ему хотелось это узнать прямо здесь и сейчас, чтобы в дальнейшем не мучить свой разум вопросами. Он протянул руку к царству. — Как насчет того, чтобы потанцевать со мной, пока других нет? Болгария опешил. Не каждый день его приглашают на танец, в особенности неизвестный ему слепой мужчина. Он на миг удивленно похлопал глазами, но позже расслабился и хитро взглянул сначала на протянутую ладонь, а потом на лицо императора. — А что, если нас увидят? — произнес болгарин, скрестив руки. — Что подумают о нас наши союзники? — Они уже привыкли к тому, что я не от мира сего. — Спокойно произнёс австриец, на лице которого не было ни намека на стыд. — К сожалению, я не обделен чувством стыда. Царство искренне засмеялся, а на уголках глаз образовалась влага. Он мигом стёр её рукой, не переставая держать на лице лучезарную улыбку. — Забавно, но я тоже не обделён чувством стыда, — признался болгарин и взял протянутую руку австрийца, принимая предложение в танце. Австро-Венгрию на миг ударило легким током, когда почувствовал теплую и мягкую руку, которая теперь некрепко сжимала в рукопожатии его ладонь. Он пошел назад, выстукивая небольшим каблуком по паркету, уводя за собой ничего не подозревавшего Болгарию. Слепец был готов на всё, чтобы узнать, что будет дальше. Готов был растерзать в этом танце славянина, кой был меньше его, только лишь бы утолить любопытство. Болгарин же подчинился, решил, что будет плясать под дудку нового союзника, и пошёл за ним. Сердце сильно билось, то ли от страха пред неизвестностью, то ли от странности своего партнёра по танцам. Что-то в его лице было не то. Нечто явно хищное. Но глаза болгарина пылали от любопытства, а в крови пульсировал адреналин. Он готов был на некоторое время подчиниться, дабы ощутить это чувство страха, беспомощности и животной страсти. Австро-Венгрия покружил Болгарию, и тот послушно, не сопротивляясь, покорился вновь. И тут непонятно, кто с кем играет. Болгария с Австро-Венгрией или же наоборот? Он закончил его кружить, и теперь слепец ходил вокруг гостя. Австриец остановился сзади болгарина и отпустил руки на талию. Болгарин даже не шелохнулся, лишь только улыбнулся, а темные глаза игриво заискрились. — Какие же были твои намерения вступить в Центральные державы, Болгария? — Томно прошептал над ухом слепец, легко проведя тонкими пальцами, как у пианиста, по талии мужчины. Царство почувствовал, как от прикосновений императора прошёлся табун мурашек. Он сразу повернулся к австрийцу и положил одну руку на его плечо, а второй аккуратно взял австрийскую руку. — Мои намерения просты. — С легкой одышкой произнёс Болгария. — Ради мести. Император хмыкнул, продолжая плавно кружиться в танце с Болгарией. Они синхронно и ритмично двигались, постукивая сапогами по полу, то отдаляясь, то снова приближаясь друг к другу настолько сильно, что Австро-Венгрия чувствовал теплое, с ноткой морского бриза, дыхание партнёра. Их бросало в очередной раз то в жар, то в холод. Они вновь отдалились друг от друга, и австриец почувствовал легкий холодок на коже. — И кто же вас так обидел, Болгарское Царство? — спросил австриец и мягко поцеловал тыльную сторону ладони. Болгария рефлекторно отдернул руку от уст императора и тут же поплатился неприятной болью в запястье. Австро-Венгрия немного переборщил с силой, притянув вновь к себе славянина, который соизволил очередную грубость по отношению к нему. Слепец облизнул губы и продолжил двигаться в такт, отстукивая ритм, который был до этого. Он неожиданно прижал его к себе настолько крепко, что гость почувствовал томное дыхание на лице. — Наш общий враг, — сообщил царство, у которого была одышка, и его морское дыхание хлестало, словно кнутом, лицо империи. — И по совместительству мой родственник. — Чудно. — Удовлетворенно промурчал слепец и отстранился от Болгарии вновь. — Как раз мне не хватало братоубийства. Царство приподнял брови от дерзости в словах императора. Впрочем нельзя было отрицать, что слепец был неправ. Болгарин намеривался подставить под угрозу существование Королевства Сербии. Он продаст его душу под покровом ночи, зарежет, как ягненка, и, возможно, принесет на потеху императору голову родственника. Продаст брата за куски земель, так как тот поступил с ним жестоко в прошлый раз. И пока месть не будет исполнена, она так и продолжит сидеть внутри Болгарии, разъедая его кости изнутри, довольно причмокивая. Хотелось от неё избавиться поскорее. Пусть остальные братья нарекут его Иудой, кой продал Христа за тридцать сребреников. Это уже неважно, после того как всей толпой они растерзали его, как голодные псы. Вновь его рука держит за плечо австрийца, а вторая сомкнута в замок, сцеплена пальцами с хозяином поместья. Без промедления они кружились по чистому паркету, кой сверкал в лучах солнца. Можно было заметить, как солнце игралось, каждый раз делая назойливых зайчиков, кои так и лезли в глаза. Славянин недовольно жмурился и хмурился. Однако на это не обращал его партнер. Он всецело был погружен в танец и свои думы. Легкая улыбка не сходила с его лица, в ней легко читалось что-то адское и притягательное для мужчины. Он не мог понять, что именно. Но за собеседником нечто явно скрывалось. — И все же мне любопытно... — наконец прервал тишину голос австрийца. Болгария долго молчал, всё ожидая, что же скрывается за паузой императора. В один момент он подумал, что ему просто послышалось. Однако Австро-Венгрия неожиданно продолжил оборвавшуюся фразу. — Что же нас ждет впереди? Болгария ухмыльнулся. Он ожидал этого вопроса от горделивого союзника, который любил совать свой нос туда, куда не надо. Царь мягко положил ладонь на щеку слепца. — К чему этот вопрос? — прошептал Болгария и ловким движением пальцев стянул одну повязку с глаза. — Ты же можешь увидеть сам. Австро-Венгрия сразу же раскрыл глаз, кой освободился от темноты ткани. По коже пробежал табун мурашек, а мелкие волоски на руках приподнялись, будто солдатики на построении. В горле пересохло, желалось проглотить образовавшийся ком, но не получалось. Красный и черный. Кругом его ненавистные цвета. Красный и черный. Красный — цвет крови, а черный — траура и темноты. Вот как характеризовал он эти цвета. И пусть он часто зрел темноту, будучи слепым, но иногда тьма перемешивалась и с другими оттенками, отчего на его душе становилось спокойнее. Но не сейчас. Австриец посмотрел на партнера по танцам и поджал губы. Перед ним была мужская фигура в аккуратной темно-зеленой форме, в фуражке. Но напугало австрийца вовсе не одежда царства. У него не было лица. Он его не видел. Вместо лица была черное ничто. Маска, пустота или дыра? Император сего не знал. Проще было ему описать в голове, что перед ним не лицо, а ничто. Вторая ладонь болгарина мягко погладила щеку Австро-Венгрии, пальцами сбросив ещё одну повязку с глаза. По коже австрийца мелкими каплями потёк пот, который неприятно стекал вниз и прилипал к телу одежду. Он резко отпрял от напарника по танцам, но тот резко схватил его за руку и сильно потянул на себя. Император закричал, но его голосовые связки стали так слабы, что от него раздался лишь тихий стон. Из его больной руки полилась нечистая жижа, пачкая пунцовый пол под собой. Болгария развернул его и положил руку на талию. Теперь он ведет танец. Даже после адской боли австриец не унимался. Он продолжал попытки сбежать от крепких рук Болгарии. Австрияк становился черным сгустком и при всякой возможности ускользал от крепких и шершавых ладоней болгарина. Но тот его каждый раз хватал в неудобный момент, опрокидывал, возвращая ему истинный облик. Сердце вырывалось из груди, и грудная клетка австрийца бешено ходила ходуном, толи от усталости, толи от страха. Боль пронзила все тело, а из пульсирующих ран ручьем текла грязная жижа. Ноги плохо слушались хозяина, и император стал медлить. Чувствовал он себя отвратно. Его общипали, словно курицу, так ещё и побили, дабы помирал в муках. Ментально славянин с каждым полукругом, оборотом и опрокидыванием назад Австро-Венгрию отдирал от него кусочки плоти. Вот так в один миг царство показало перед империей свою истинную натуру. — " Хватит... Больно..." Очередной рывок от Австро-Венгрии, который сопровождался мучительной болью. Все внутренности скрутились в один комок, громко пульсируя. Темный дым прошелся сквозь пальцы царства и полетел, не ведая дороги, токмо подальше от мучений и страха. В этот раз Болгария вдоволь натанцевался с австрийцем и позволил ему уйти. Славянин постоял некоторое время, пока австриец бесформенной фигурой не провалился в красный пол. Болгарин притронулся к лицу и ощутил на пальцах что-то липкое. После того, как австриец покинул его, он почувствовал пустоту и безразличие ко всему вокруг. Он таял на глазах, словно мороженое в жаркий день лета. Руки глухо свалились на пол, изгибались, скручивались и корчились в судорогах. В конце концов царство упало навзничь, оставляя после себя только громадную грязную лужу, в коей не отражалось чье-либо отражение. В ней было ничто. Тем временем австриец падал вниз. Из дыма он вновь постепенно принял человечий облик. Покрытые прозрачной пленкой глаза осматривали плывшие картинки вокруг. Голова кружилась от боли и потерянной жидкости в организме, император плохо понимал, что происходит вокруг. Империя зрел образы людей без лиц, как и у болгарина. Он смотрел на них без особой заинтересованности, так как они что и делали, этак это сражались друг с другом, сливаясь все друг с другом в однородную черно-красную кашу. Австро-Венгрия уже это видел. Эта картина лишь приносила небольшую тревожность, но не более. Внезапно стекло, через которое он смотрел за происходящим, лопнуло, оставляя после себя огромные трещины. Незрячий приподнял брови, а затем бессильно улыбнулся. Болгария через разбитое стекло, снова без лица, держал за волосы некого мужчину. Правитель попробовал разглядеть повнимательнее силуэт неизвестного. Он издал смех, но так как был слишком слаб, вышло беззвучно. По повязке на правом глазу император понял, что перед ним никто иной, как враг. На лице Австро-Венгрии натянулась сардоническая улыбка. — " В нём можно не сомневаться. — произнес внутренний голос слепца. И пусть улыбка не спадала с его лица и приносила ноющую боль в мышцах, но он меньше обращал на неё внимание. Больше всего его волновало непонятно откуда появившееся покалывание в пальцах. Он поднял правую руку, и улыбка сразу же стерлась с лица. Мутные зрачки сузились, а зубы ритмично застучали. Австро-Венгрия наблюдал, как из его пальцев слазила сначала кожа, потом мышцы с сухожилиями, оставляя после себя лишь голые фаланги. Австриец активно помотал головой, отрицая то, что он видит перед собой. Кожа продолжала слазить уже на ладони. — " Нет... Это не может быть. Мне просто кажется." Его отрицания так и ни к чему не привели. Кожа продолжала слазить с тела, мышцы распадались на частицы, оставляя лишь бело-желтоватые кости. Австро-Венгрия дрожащими фалангами дотронулся до лика. Боль волнами распространялась по телу, а потом исчезала на короткое время, давая сделать императору небольшую передышку. — "Неужели, в конце концов, этим все и закончится?" Австро-Венгрия прикусил губы и ощутил на языке металлический привкус. Хотелось громко кричать, ворочаться и уйти от этого подальше. Он был словно зверь, кой по своей невнимательности попал в ловушку охотника, и единственное, что оставалось ему делать, так это скалить зубы. Австриец расцарапал кожу, оставляя на ней кровавые порезы. Император попытался зажмуриться, дабы не видеть, как постепенно он становится скелетом. Но даже закрытыми глазами мужчина продолжал зреть сей ужас, кой охватил все его тело. Черные кудри слезли с головы вместе с кожей и мышцами, оголяя череп. Нижние кости с хрустом ломались, скручивались и распадались в прах, кой улетал в неизвестное направление. Государство протянул трепещущую костлявую руку кверху и с трудом приподнял череп вверх. Без мышц это было очень трудно сделать, даже практически невозможно, впрочем вихрь, кой забирал прах империи, несколько помог. Он тянулся фалангами к свету, раскрыв обнаженную челюсть, покамест его поглощала сама тьма. Бесполезно. Тьма пожирала его всего, не оставляя после императора ничего. Она добралась и до черепа, разломив его пополам наточенными зубами. Ветер смел все, что оставалось от Австро-Венгрии, во тьму, в бездну. Империя резко открывает глаза. Снова знакомая темнота и приятный аромат морского побережья. Его грудная клетка ходит ходуном, а болгарин аккуратно держит австрийца за спину. Австриец от него слышит спокойное, размеренное дыхание и легкое хихиканье. Наверное, его смешит вид императора. Весь взмокший от пота и взъерошенный, как сердитый еж. — Ну что? — хмыкнул болгарин, осматривая беспокойное лико императора. — Что же вы увидели? Долгое молчание. Музыка перестала играть в граммофоне, за окном птицы замолчали, и ветер перестал играть со шторами. Повисла мёртвая тишина. И лишь австриец прервал её осиплым голосом. — Ничто.