Биология чувств.

Обычное утро. Было бы оно таким, если бы Чарльз сново не сорвался. Не истерил бы в ночь, снова случайно вспомнив лучшие моменты с Эриком Леншерром. Этот человек внес огромный вклад в его жизнь, состояние, а главное — показал, что он не один и что его вправду могут любить не только из-за денег, но и за его эмоции, характер. За все его рассказы о лекциях по биологии, за то, как он мило (по мнению, конечно же, Эрика) возмущается при неверном ответе в задачах. Эрику всегда нравилось наблюдать за Чарльзом, а иногда даже и помогать ему. Чарльз был для него эталоном эстетичности, остроумия, аристократичности. Для Леншерра он был всем: человек, который полюбил его настоящую сущность, не боясь ее, который принял и помог справиться с проблемами детства, которые долго не оставляли его в покое даже во взрослой жизни. И именно из-за этого они и влюбились друг в друга. Они дополняли друг друга, они светились при виде друг друга. И химию между ними не мог заметить лишь настоящий идиот. Хотя и тот бы сказал, что Чарльз постоянно ищет Эрика взглядом, и точно не просто так. Эти два человека могли хоть вечность в молчании смотреть друг другу в глаза в немом диалоге. Но это все вмиг разрушилось нападением Эрика на президента. Тогда о всех переполняющих их чувствах они и не успели сказать. В глазах обоих скопились слезы, а вместе с ними слова: «Я люблю тебя». И оба думали в тот момент одно: «Встретимся ли мы еще? Или это наша последняя встреча?» К сожалению, это была их последняя встреча за тот год… Чарльз был на грани того, чтобы спиться. И лишь Рейвен вытянула его и приказала подниматься со дна, на которое он упал, и принять новых студентов. Вновь начать работать как раньше. Но Ксавьер боялся. Боялся, что во время работы он будет вспоминать Эрика и то, как они вместе делали многие задания. И то, как Чарльз рассказывал ему весь доклад, каждый раз спрашивая: «Может, мне что-то добавить? А студентам точно будет интересно?» Ответ у Эрика всегда был один: «Чарльз, у тебя не может быть плохо. Ты просто не умеешь делать плохо.» И всегда Ксавьер смущался, благодаря Эрика за все неподдельные эмоции. Тогда оба пытались переубедить самих себя, что они лишь друзья. Но чувства говорили сами за себя. А мысли ярко рассказывали о любви, переходящей границы дозволенного. Но разве эти границы настолько важны? Почему они не могут лежать в обнимку, когда голова Чарльза на плече Эрика, и он читает очередную научную работу? Почему им нельзя лишь на секунду прикоснуться друг к другу губами, ощущая жгучую любовь, боль, смешанную со страхом? Между ними был лишь один краткий, случайный поцелуй, что до сих пор обжигал губы при одном лишь воспоминании у обоих. Так Чарльз и решился прийти к Эрику в тюрьму и постараться объясниться и, может быть, вызволить. Он больше не боится и точно уверен, что готов начать все сначала. Но готов ли Эрик?

***

На часах 7:00. Будильник ровно в семь утра будит своего хозяина, Чарльз придерживается этого режима подъёма с самого детства, лишь иногда он сидит до самого утра за новой работой для университета. Телепат открывает глаза, выключая будильник. Он потягивается, а слуга тут как тут — стучит в дверь его спальни, телепат, не утруждая себя лишний раз открывать рот спросонья, влезает в голову слуги, говоря: «Подай, пожалуйста, кофе и панкейки с ягодами. В мою спальню.» Сегодня абсолютно нет желания выходить из спальни, кроме как в одно место… Но туда еще стоит собраться и подготовиться морально к грубому отказу от человека, который когда-то был для него самым важным человеком в жизни. Вскоре слуга молча оставляет поднос с едой на столе. Чарльз лениво поднимается с кровати и садится за стол. На этот раз он завтракает молча. Закончил он с завтраком достаточно быстро. Он начинает собираться для посещения Эрика в тюрьме. Нужно хотя бы попытаться с ним поговорить, а то и полицию уговорить его освободить. Но принуждать полицию он не собирается, Эрика нужно вызвать законными способами, а не использовать свои телепатические способности. Тогда Чарльз уже давно был бы президентом, внушив в голову всем американцам, что он лучший правитель. Но, тем не менее, ему это не нужно, ему бы жить спокойно и иметь семью. Да, конечно, жизнь в одиночестве прекрасна: тебе необязательно волноваться о партнёре, необязательно думать, какой же подарок подарить на праздник. Ксавьер долго не думал, что надеть, и сразу же выбрал из гардероба любимый тёмный свитер и чёрные брюки, а наверх он наденет пальто. Ничем не примечательный образ. Да, телепат не любил как-то отличаться от простых людей. Вскоре он спускается во двор, сообщая водителю, куда же ему нужно доехать. Менее, чем через час, он уже стоял у дверей самой охраняемой тюрьмы. Тяжёлый выдох издал Чарльз, понимая, что его ждёт. А к этому времени Эрика уже выводят и садят напротив зеркала. Чарльз заходит медленно, будто боясь. Но та самая, добрая, искренняя улыбка на его лице остаётся на месте. Как тогда, пару лет назад. Чарльз садится напротив на стул и берет трубку. — Привет, Эрик. Я знаю, что ты сейчас ко мне чувствуешь, я догадываюсь. Нет никакого желания влезать… В твою жизнь, Эрик. Просто выслушай меня пожалуйста, если тебе не понравится, я уйду, и мы оба забудем всё как страшный сон. Хорошо? — Чарльз смотрит на Эрика. Так долго он его не видел, что кажется, вовсе забыл, как тот выглядит. Щетина на бороде, усталый взгляд, мешки под глазами. Без использования силы Эрик выглядит намного старше своих лет. И выглядит очень изнеможенным… Но все таким же красивым. Но поменялся его взгляд. Он стал более грубым, холодным, бесчувственным. И лишь по его взгляду Чарльз понимает ответ. Ответ, который, скорее всего, он получит. —Привет, Чарльз. Долго не виделись, конечно. — Эрик отклонился назад, всем видом показывая, что вовсе не заинтересован в диалоге. Но на самом же деле, в голове сразу же появилась мысль при виде его: «Какой ты красивый, Чарльз. Как всегда. А вот я… Я никогда не был сравним с тобой, ты всегда в тысячи раз лучше меня». Но Эрик Леншерр мастер по тому, как скрывать эмоции. Хоть это было безумно сложно. — Ты не приходил год и тут вдруг откуда ни возьмись появился? Какой же повод? Только не говори что соскучился, придурок. Такие как ты и бросают, а после делают вид, что все хорошо. Когда другой гниет в тюрьме… Ладно, у тебя пять минут, больше не вижу смысла слушать что-то от такого человека, как ты. — усмехается Эрик. И снова сработал защитный рефлекс нападения. Черт, как он его ненавидит. Ненавидит только к нему. Чарльзу больно, больно слышать такие высказывания от Эрика. От человека, который всего-то год назад боялся сказать и лишнее слово Чарльзу. Тогда сам Ксавьер признает, что у него были розовые очки на весь мир. И он думал, что все люди добрые, хорошие и понимающие. Эрик Леншерр же их грубо снял, сломал и раздавил в прах. Он сломал Чарльза. И сломал сильно. Что ему даже пришлось провести полгода в психбольнице чтобы восстановиться и просто-напросто не спиться и не умереть одному в богатом коттедже. А сам он был очень близок к такому исходу событий, и чувственное «Спасибо» с большой буквы он говорит Рейвен. — Эрик… Мне правда жаль, очень жаль, что так получилось. Но ты сам пошел на это. Помнишь, сколько я тебя отговаривал? Помнишь? Все это время я думал, что же сделал неправильно, что же сказал такого что мой Эрик мне не… — не успел Чарльз договорить, как тут его грубо перебил Леншерр. И все из-за «Мой Эрик». Так он его называл год назад, и такое выражение больно отдается в душе. — Я как понял, ты хочешь меня вытащить отсюда? Чарльз, я долго знаю тебя, не стоит распускать свой язык лишний раз… Если ты настолько хочешь опуститься на дно, то вперед. Вызволяй, только вот как ты хочешь это сделать, я не имею ни малейшего понимания. Федералы меня не выпустят даже под пулей. — и тут Эрик кладёт трубку. Чарльз еще пару секунд держит ее у уха, но после сам медленно опускает её на место и встает. Он точно знает, что готов. Что готов вновь получить доверие от такого грубого Эрика Леншерра. От Эрика, которого когда-то любил всей душой. Он попробует вновь сломать железную стену Эрика и увидеть его горящие глаза.

Продолжение следует…