Мгновения близости

      С мягким и едва уловимым для слуха шелестом небрежно стягиваемая одежда падает на пол, образуя беспорядочную кучу. Куртка, свитер, шорты, всё лишнее довольно быстро покидает желанное тело, обнажая чужому взору тонкие белоснежные кости, формирующие изящную фигуру. Без своей массивной куртки и тёплого свитера Киллер кажется ещё мельче, чем он есть на самом деле. Такой маленький, едва достающий макушкой Кроссу до ключиц. Такой субтильный, что с трудом можно поверить как легко этот скелет способен сражаться с ним самим на равных, не уступая и не позволяя ни на минуту расслабиться и потерять бдительность. И пусть Мечник знает насколько опасен Убийца в непосредственном столкновении на поле боя, насколько он быстр и насколько его атаки точны и смертоносны, — даже в битве Киллер являл собой захватывающее зрелище, от лицезрения которого ни в коем случае не хотелось отрываться, — то для него он всё равно всегда будет тем хрупким скелетом, что трепещет в его руках, поддаваясь на нежные прикосновения в минуты единения и близости. Он был тем, кого действительно хочется защищать, даже если тот и сам способен постоять за себя.       Киллер превосходен. Неважно, в пылу сражения с ножом в руке, во время тренировочного спарринга с заискивающе-самодовольной ухмылкой на лице, или в постели, обнажённый, тяжело дышащий и смотрящий на Мечника единственным огоньком белоснежного зрачка в тёмной пропасти глазниц. Его кости хрупкие, аккуратные, за годы многократных схваток испещрённые множеством шрамов и трещин. Они не делают его хуже, наоборот, словно только добавляют особый шарм Убийце, подчёркивая силу и опасность монстра, пережившего битвы с противниками многократно более сильными чем он. Чего стоят одни только столкновения с Дримом или Эррором. И всё же в глубине души Крестоносца каждый раз что-то сжимается, что-то болезненно щемящее грудную клетку и заставляющее наклоняться ниже, покрывая шрамы мягкими краткими поцелуями. Бывший стражник готов сделать что угодно, чтобы более ничего не пятнало кости скелета. Ничего, кроме следов их страсти, как сейчас, когда язык неторопливо проскальзывает по шейным позвонкам, а острые клычки цепляют надкостницу.       Рука Кросса скользит по рёбрам, растирая шероховатые кости, большим пальцем обводя несколько особенно длинных шрамов, криво идущих через грудину. Он знает что партнёру уже давно не больно, но всё равно действует особенно мягко и осторожно с травмированными некогда областями. Киллер в ответ на прикосновения выгибается в спине, — всё с той же грацией, присущей чуть ли не всем его движениям. Иногда Кроссу кажется, что Убийца наполовину танцует, двигаясь удивительно изящно. Эти черты отражаются даже в его стиле боя , — и нестабильная душа, бурлящая от переизбытка эмоций, светится чуть ярче и её жар словно обжигает ладони Мечника. Уже в который раз он ловит себя на мысли, что любовник очень чувствительно относится к подобной ласке. Как недолюбленный кот, ластящийся от поглаживаний, Киллеру до полной картины не хватает разве что замурлыкать. Правда это он сполна компенсирует своими тихими стонами и шумными вдохами, слушать которые Кросс мог до бесконечности. Крест ластится о меньшего скелета, тихо выдыхает прямо на его влажную от мокрых поцелуев шею, закусывает надкостницу снова, оставляя несколько выделяющихся следов. Свободная рука обласкивает позвоночный столб, массируя позвонки, аккуратно и нежно, чтобы точно не причинить боль. Большой палец попадает в межпозвоночную щель, ласково растирая уязвимую зону, срывая судорожные рваные вздохи со стороны Убийцы. Кросс убирает руку прежде чем Киллер успевает вдоволь насладиться лаской, от чего тот сразу же выражает недовольство требовательным стоном.       — Ещё раз, — шепчет скелет то ли прося, то ли требуя. — К-коснись меня там ещё раз, — подставляет чувствительное место чужим рукам, буквально так и упрашивая тронуть, помассировать, поласкать. Уставшая от частых тренировок и битв спина отзывается приятным тянущим чувством и густыми мурашками от сильных умелых рук, массирующих затёкшие кости. В пространство комнаты вылетает очередной горячий стон.       Кросс оказывает внимание всему его телу. Целует плечи, рёбра, массирует позвоночник и уходит ниже, к пояснице, раззадоривая эрогенные зоны там. Крестец, копчик, тазовые кости — монстр не оставляет ни единую часть своего любимого без внимания. Делает хорошо везде, так хорошо, что Киллер тонет в этой гамме чувств, теряя связь с реальностью и желая только продолжать.       Прикосновения. Их много, очень много, беспорядочных и смазанных, к хрупкому телу, что так заманчиво извивается на кровати. Простынь смята и сбивается от резких движений, но никому нет до этого дела. Все мысли Килла крутятся лишь вокруг этих самых прикосновений, выбивающих искры эмоций из его казалось бы давно заледеневшей безэмоциональной души. Ему так хочется чувствовать снова и снова, больше и ярче. Ему так нравится это чувство.       Чувство, что он действительно жив.       Киллер тихо стонет, рвано дышит, царапает заострёнными кончиками фаланг плечи Кросса, пытаясь притянуть его к себе ещё ближе, до полного отсутствия расстояния между ними. Трётся о чужие кости, уже не особо соображая что происходит. Его душа бьëтся в судорожном темпе, её поверхность словно покрывается рябью, дрожа и расплываясь от переизбытка эмоций. Эти прикосновения больше чем просто физическое удовольствие. Эмоции, яркие, острые, они наполняют нестабильную душу новыми красками. И это восхитительно. Жар возбуждения окутывает со всех сторон, так приятно, что скелет только и может что поддаваться чувствам, теряясь в удовольствии.       Мягкое прикосновение фаланг пальцев к члену — и Килл забывает как дышать, вздрагивая словно его окатывают ледяной водой. От всплеска эмоций душа заходится рябью и дрожью сильнее, а Кросс словно в успокоение гладит его по скуле, смотря прямо в глазницы. Нежно массирует головку, затем ведёт фаланги ниже, обласкивая ствол. С улыбкой наблюдает за монстром, целуя его в переносицу. Всегда самоуверенный, острый на язык Киллер становится таким милым и податливым во время секса. Разнеженно стонет, упрашивая о большем. В конце концов, пальцы оставляют нуждающийся в большей ласке член в покое, вместо них Киллер ощущает жар магии. Горячая плазма прижимается к его собственной, вырывая сдавленный вздох из сжатых челюстей. Дрожь охватывает кости, дыхание совсем срывается в беспорядочное, пальцы конвульсивно цепляются за смятую простынь.       Жарко. Душно. Хорошо.       Киллер хочет большего.       Когда Кросс проникает внутрь, он не сдерживает громкого скомканного стона, вытягиваясь под партнером и учащённо хватая ртом воздух, ощущая лишь приятную горячую тяжесть внизу, скапливающуюся большим свербящим комом.       Ещё. Ещё. Он хочет ещё.       От медленных нежных толчков кружится голова. Но это настолько реально, настолько хорошо, что Убийца в блаженстве скулит, ощущая себя как никогда прекрасно. Ощущая себя как никогда живым.       — Я люблю тебя... Люблю, — бормочет Кросс, двигаясь в податливом теле, постанывая в тандеме с партнёром. Его пальцы вновь оказываются на члене Килла, начиная подрачивать тому в темп собственных движений. Мечник целует лицо любовника, его скулы, переносицу, переходит на шею и ключицы. Прижимает его к себе ближе, — или это Киллер притягивает его к себе за плечи? Впрочем, это не имеет значения, — неровно дышит, хрипит, ускоряя толчки. Горячо, узко, невыносимо приятно до цветных кружков перед глазницами.       В какой-то момент их челюсти соприкасаются, заключая очередной поцелуй. Мокро. Хорошо. Киллер прикрывает глазницы, его руки скользят где-то по лопаткам Крестоносца, слегка царапая кости в момент слишком сильного удовольствия. Движения внутри сводят с ума, кажется ещё немного, и они оба дойдут до грани.       Кросс заканчивает первым, выстанывая имя любовника и стукаясь с ним лбом. Несколько движений ладонью, и горячие подтёки вязкой субстанции пачкают его кости и кости самого Киллера. Он вскрикивает, струной выгибается под Мечником от волны накрывшего тела оргазма, а затем наконец обмякает и расслабленно откидывается на подушки, переживая дрожь и приятную негу. Они смотрят друг на друга, после чего вновь заключают ленивый, медленный поцелуй.       Лежат рядышком, просто нежась в тепле друг друга. Так уютно и хорошо, тело сковывает приятная усталость, от чего в сон они проваливаются практически сразу же.       Они заслуживают отдых.