Морской кошмар

Утренний ветер холодит, царапает кожу, а сонные лучи солнца жалеют, нежно грея. От них болят глаза, заставляют зажмуриться, но не позволяют скрыть лица от единственного тепла в прохладное утро. Кузнечик сидит на корточках, пока голые лодыжки щекочет трава. Его подбородок на коленях, а длинные пустые рукава висят до земли, растекаясь по ней мёртвыми змеиными тушами. Зелёные, пятнами где-то испачканные, они всё больше напоминают грубую чешую. Кузнечик вдыхает свежий воздух, блаженно прикрывая глаза на пару мгновений. Внутри всё сжимается от переизбытка чувств. И не понять, каких именно. Но Кузнечик точно знает, что только хороших. Все они сжимаются внутри, расплываются по всему телу, по венам и артериям. И на секунду он задумывается о том, что хочет заплакать. Куда-то вылить весь этот резкий и чувствительный удар нежных эмоций. — ...Улитки похожи на слизней. Только у улиток есть дом-ракушка, который они носят с собой везде и всегда, и при любой опасности прячутся в него. — Кузнечик открывает глаза и возвращает свой взор обратно на цветок. На самом широком и ярком листе ползёт улитка, забавно шевеля усиками, изучая поверхность. От прикосновений её любопытных усиков капельки росы лопаются, и они синхронно вжимаются. — Наверное, ей тяжело его нести, поэтому она такая и медленная. — Кузнечик вздыхает, и в его голосе слышатся нотки жалости. Конечно же, к улитке. — Слизни же тоже медленные, как улитки. Хотя домика у них нет. — Послышался голос Слепого, что сидит точно в той же позе рядом с Кузнечиком. Его голос такой же как и всегда. Спокойный и безразличный. Слишком непонятный для Кузнечика. Молчание Слепого говорит намного больше, чем его слова. Незрячий взор уставлен точно туда, где находится улитка, будто он слышит её бесшумную возню. Листик плавно покачивается под весом уверенно ползающей улитки, пропуская игривые лучи. — Значит слизень — та же улитка, но только та, что потеряла свой дом. — Кузнечик задумчиво следит за улиткой, моргая светлыми ресницами, прищурив от ослепительного света глаза. — И не способная забыть его тяжесть.

***

Кабинет директора, кажется, пропах всем чем только можно и тем чем только нельзя. Горячими бутербродами, грязными лапками Находки, горьким кофе и детским смехом. Летние дни жаркие, и только ночи особенно холодные. Кажется, холоднее осенних. А в середине лета и чуть позже холодному ночному ветру на помощь мчится дождь. Намного злее и ледянее дневного. Остужает двор, закаляет хилые стены Дома и, напоследок, на утро оставляет после себя лужи. Конечно, к середине дня от них не останется и следа, ведь все остатки дождя высохнут под давлением солнца. А сейчас конец вечера и начало ночи. До следующей середины дня еще много времени, и дождь наслаждается им, беря во власть всю территорию Дома. Только вовнутрь ему не удается попасть. И он злится, царапает окна, плачет от раздражения и размазывает капли слез по всему стеклу. Хочется над ним усмехнуться, подразнить и показать язык. Ведь дождь их не достанет. Они за крепкой защитой стен и крыши Дома. А тех, кто принадлежит Дому, он в обиду не даст. Дождь скулит за окном, стучится и жалобно-жалобно просит впустить. Его мольбы перебивает Лось. Своим рассказом. И, кажется, даже дождь утихает, почти замолкает и прислушивается. Ему тоже становится интересно послушать, как и всем находящимся в кабинете. Лось сидит на старой раскладушке, в руках держа потрепанную книжонку. Смачивая пальцы, перелистывает страницы, до этого зачитывая варианты сказок. Прокашливается в кулак и начинает зачитывать. Щурит глаза. Скудный свет мигающей настольной лампы на тумбочке ему совсем не помогает разглядеть в темноте буквы. Она — единственный источник света, и так подводит рассказчика. Кузнечик со Слепым сидят напротив раскладушки, на диване, укутанные в один плед и прижавшиеся бочком друг к дружке. Первый то и делает, что возится в поисках удобной позы, а второй сидит смирно, вытянув тонкую шею и прислушиваясь к действиям Лося. К шелесту переворачивающихся страниц, скрипу раскладушки и шипению лампы. Воспитатель читает сказку о русалочке, и, не успев прочитать и страницы, слышит недовольства Кузнечика про то, что сказка эта для девчонок, мол, про любовь и сопли, а ему такое не нравится, и вообще он хотел послушать про рыцарей и драконов. Слепой перебивает Кузнечика, прислоняя к его губам указательный палец. Кузнечик слушается и замолкает, обиженно надув щеки. Вскоре ему становится стыдно за свое поведение, и он перестает обижаться непонятно на кого. Внимательно слушает совсем немного хриплый голос Лося, читающий описание моря и подводного мира. Оно так поражает его, что заставляет прикрыть глаза и мысленно очутиться на светлом пляже. Кузнечик представляет чернильное небо, разводы серых облаков на нём, которые подсвечивает огромная луна. Яркая-яркая, белая-белая. В представлениях Кузнечика она выглядит намного больше, чем есть на самом деле. Он представляет, как чувствует босыми ногами мягкий песок. Белый, чистый он тает под ногами. Кузнечик слышит громкий шёпот морских волн. Одна за другой они тянутся к нему, морской пеной омывают ноги до колен, кладят, и продолжают шептать. И теперь тот Дом, в который уехали все воспитанники, тот Дом, который стоит на берегу моря кажется ему обклеенный ракушками и одетый в яркие водоросли. Стёкла окон украшают морские звёзды и улитки. Кузнечик хочет побывать на море. Ужасно хочет. И ему становится одновременно обидно и грустно, что он сейчас не там, где мог бы быть. Он во всю пытается не жалеть о том, что остался тут, с Лосем и Слепым. Он снова размышляет. Променял ли он эту жаркую тишину Дома на Другой Дом? Тот, что он никогда не видел. Но тот, который так хотел увидеть. Да даже не сам Дом, а море. Море. Теперь сказка о русалочке кажется ему совсем не глупой, а наоборот. И он слышит всхлип, ещё один. Понял, что это его всхлипы. Он плачет из-за грустного конца сказки. Сам не понимая из-за чего, его пробивает на горькие слёзы. Как-то неестественно глубоко его задела сказка. И смерть русалочки, что превратилась в пену. — Ну, ну... Что же это ты? — Кузнечик слышит привычно ласковый и заботливый голос Лося, что осторожно закрывает книгу. А после чувствует холодное прикосновение чужой ладони к собственной щеке. Но не Лося, а Слепого. Только у него такие холодные руки. Кузнечик сразу успокаивается. Ему снится море. Его воды отчуждены. Они пахнут свободой. В воде, укутанная волнами и согретая морской пеной сидит русалочка. Рыбьего, переливающегося цветными отливами хвоста у неё нет, но почему-то Кузнечик уверен в том, что она настоящая русалка. Но не уверен в том, что об этом ему нашептали волны. Она сидит, укрытая собственными волосами, будто запутанная в них рыболовной сетью. Растекаясь по мокрому песку, они срастаются с ним, уходя под него. Они у неё почти такого же цвета. Цвета кофе с молоком. И каждый волосок увешан чем либо: бусинами, ниточками, ракушками. Она точно такая же, какой он себе её представлял в сказке. Только без красочного хвоста. И лицо у неё, такое знакомое и ласковое. Немного печальное, но гладкое и доброе. Кузнечик не до конца верит, что в настоящем сне можно так точно видеть лица, их эмоции и много других деталей. Поэтому и не верит, что во сне. Даже то, что он понимает, что находится во сне, ему кажется странным, но долго думать он об этом не может. Его зачаровывает грустная улыбка и глубокие глаза, такие хрупкие, как хрусталь. Кажется, её губы подрагивают. И Кузнечику на секунду кажется, что он слышит голос, но шум волн дерзко перебивает его. Его будит скрип дивана, а после и шаги. Тихие, бесшумные, уходящие. Слепой всегда уходит по ночам. Почти всегда. Ненадолго, правда. Бывает, и на двадцать минут, а бывает, и на несколько часов. А после приходит, почему-то грязный, почему-то в листьях деревьев, которых во дворе Дома не было и нет, и почему-то от него пахнет сыростью. Всегда, когда он уходит, Кузнечик долго не может уснуть. Бывает и не засыпает до его прихода, всё ждёт и ждёт. Даже если хочет спать, его резко отгоняют кошмары, которые сразу же уходят с появлением Слепого. И когда он приходит, сразу же все хорошо становится. И спится хорошо, и сны снятся хорошие. Он снова засыпает. Так быстро, будто бы и не просыпался. Будто бы и не засыпал вообще. Видит русалку. Её глаза потускнели, будто хрусталь в них потрескался. Кузнечик чувствует, как усиливается ветер, как бушуют волны, дёргая волосы русалки. Мокрые, они прилипают к её лицу, но глаза не моргают, пустое, осуждающее выражение лица не меняется. Коже холодно, а сердцу горячо, словно вот-вот сгорит. Луна всё ещё светит, проливая холодный свет на пляж и разбушевавшуюся воду, пытаясь успокоить. Кузнечику страшно. На него давит холод, взгляд русалки и яркий свет луны. Кузнечик чувствует, как холодная ладонь ложится ему на горячий лоб. Она остужает его. Кажется, у него была температура. Но это неважно. Ведь она пройдёт, а с ней уйдут и кошмары. Он снова прильнет к Слепому, устроится у него под боком, уткнется лбом в плечо, и наконец-то уснёт. Теперь уж по-настоящему.