Реквием о мечте

Солнце уходило за горизонт, а неоновые вывески и голограммы постепенно приходили ему на смену. В последнее время погода в Нью-Пари баловала, днем было не жарко, но вполне комфортно для приятной прогулки по длинным улицам. Вечером наведывался легкий прохладный ветерок, уносивший с собой всё остатки дневного тепла. Казалось, природа не знала проблем, никак не отзывалась о происходящем кошмаре. Так думала Лу пока на горизонте угрожающе не замаячили черные грозовые тучи. Сидя на подоконнике, она обдумывала всё то, что произошло с ней за последнее время. Работа в Корпусе, потом на Приора… их отношения. «Крэп. Это ж надо было, в самого Приора…» Мысль оборвалась и улетела вслед сигналящей машине, проезжавшей мимо дома. Из головы не вылезал образ высокого, статного и такого шикарного мужчины, который за такой короткий промежуток времени смог растопить лёд в сердце псионички. Его бледная кожа, острый скулы, аккуратные черты лица, и эти шикарные черные, как смоль, волосы. Всё в нём было привлекательным, включая характер и манеры. Лу никогда бы не подумала, что рядом с ней будет столь галантный и элегантный мужчина. Иво Мартен — Приор Инквизиции Церкви Единства, второй человек после ублюдка Викария, ухаживает за обычной девушкой с городских трущоб. Сказка. Так не бывает. Подобные истории любви встречались лишь в доштормовых фильмах и сохранившихся книжках. Однако, кто бы, что ни говорил, рядом с Рид, суровый Приор, становился совершенно обычным Иво Мартеном… Нет… Особенным. Таким он был для Лу, совершенно необыкновенным и исключительным, таких как он, в её жизни больше не было, и на вряд ли когда-нибудь объявятся. Рядом с ним хотелось быть женственной, спрятать поглубже всю черствость и силу, которыми она обладала, и нежиться в его объятиях как кошка. Каждая их встреча, каждый пущенный взгляд, каждое прикосновение или поцелуй: всё вызывало бурю в душе, заставляло сердце падать в пятки, делать кульбит и возвращаться на место, раз за разом повторяя этот трюк. Лу и Иво знали, что ощущения испытывают одинаковые, находясь рядом, и каждый не упускал возможности подразнить или смутить партнера. Такими были их отношения, связь с реальность сразу обрывалась, стоило мужчине положить руку на талию, или девушке в тайне ото всех ухватиться за мизинец. Хоть они и были разного статуса, они всегда были на ровне, шуточно боролись друг с другом, кто же первый сдастся и прильнёт в желанном поцелуе. Иво был коварным, мог начать игру, прямо на каком-нибудь ненужном и скучном мероприятии, якобы случайно задевая ладонью оголенное бедро, понимая, что любовь их обречена на борьбу с предрассудками. Лу была мстительной и вечером после приёма устраивала игры уже по своим правилам, нарочно изводя и испытывая терпение Приора. «Угораздило же в такое время… Завтра оба сдохнем, не успев пожить…» Мысли о скорой смерти всё чаще посещали голову, упрямо отказываясь от туда вылезать, даже алкоголь не глушил упадническое настроение, а только разжигал огонь отчаяния. Никто не знал, в чем заключался план инквизитора, но все ему почему-то верили… точнее были уверены, что он тщательно продумал каждую деталь и не мог просчитаться. «Никто не умрет, он не позволит…» Такие слова успокаивали Рид, но на смену приходили другие переживания, казалось бы, странные и не свойственные ей. «Сам в петлю залезет, но нас защитит… Нет… Поубиваю всех» Нескончаемый поток мыслей прервал телефонный звонок, на экране высветилось имя её лучшего друга, человека, на которого она могла положиться, что бы не случилось. Псионичка знала, он устроит настоящий погром, убьёт всех, дойдет до самого Жана-Франсуа, если хоть волос с её головы упадет. Что с ним будет, если Лу умрет? Будет ли горевать? «Будет. Долго.» — Выпьем? — от такого будничного тона, губы тронула легкая улыбка. Ни о чем не догадывающийся хиллер, жил своей жизнью и бед не знал. Пока Лу, за всё человечество, вместе с коллегами несла неподъёмную ношу. — Не сегодня. Работа. — Рид старалась изо всех сил, лишь бы голос не дрогнул, не выдал её напряжения. Но разве можно что-то утаить от Йонаса? — Проблемы? — всё тем же будничным тоном поинтересовался псионик. — Да. — Не расскажешь? — Да. — Понял. За помощью знаешь куда звонить. — Лу обожала его за его характер, всё понимающий, не задающий лишних и раздражающих вопросов Бэр, всегда оставался в стороне, но в то же время принимал активное участие. — Угу. — послышались короткие гудки, псионичка расслабилась, даже такой короткий диалог знатно успокоил её. Решив больше не бездельничать, девушка громко включила музыку, наплевав на соседей, они порой и без колонок вели себя громче, направилась в душ. Капли горячей воды хаотично стекали по подтянутому телу, расслабляя каждую мышцу. Жаль такой же эффект вода не производила на душу. Простояв добрый час под нескончаемым потоком воды, Рид вышла, высушила волосы, натянула толстовку и улеглась в кровать, наконец позволив себе расслабиться. Трэки сменялись один за другим, пока из динамиков не полилась нежная мелодия виолончели. Лу прикрыла глаза, воссоздавая в голове образ Иво, казалось будто он сидит в этой комнате прямо сейчас и вновь играет для неё их персональную историю любви. С каждой нотой на душе теплело, а сердце начинало стучать всё чаще, перед глазами были длинные изящные пальцы, аккуратно держащие смычок и перебирающие струны на тонком грифе, несобранные шелковые волосы, беспорядочно свисающие и обрамляющие бледное лицо. Именно таким он восседал перед ней в тот вечер, и именно таким сейчас она представляет его. Мелодия начала набирать обороты, более высокие ноты заставляли всё нутро перевернуться, внезапное чувство тревоги, заволакивало стенки сознания, было дело в музыке или в чем-то другом, Рид не понимала. Переключив трек, она снова закрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, следующая композиция, была спокойной и умиротворенной, с ней ассоциировалось бескрайнее поле, голубое небо и звенящая тишина. Как будто под такую буквально льющуюся мелодию, нельзя было переживать, разум должен был расслабить и отдаться этой безмятежности. Однако, нутро всё не успокаивалось, внутри всё бурлило, в груди засел ком, сердце бешено стучало, отдавая эхом в голову, руки еле заметно подрагивали. В голове судорожно вырисовывалась страшная картина: эшафот, виселица, Викарий, огромная толпа людей, скандирующих одну и туже фразу «Смерть палачу», Иво… «Иво…» Не сомневаясь и секунду, девушка берет в руки телефон, лихорадочно перебирает номера своей телефонной книги, останавливая на нужном контакте нажимает кнопку вызова. Время, казалось, замерло пока в трубке слышались длинные бесконечные гудки. Нервно постукивая пальцем по ноге Лу дожидалась ответа, но трубку так никто и не поднял. От чего-то стало ещё страшнее, никогда псионичка не думала, что по среди ночи будет так сильно о ком-то переживать, такие чувства были ей не свойственны… по крайне мере она в это верила до встречи с Мартеном. — Сука! Не спит же… тогда в чем дело? — меряя комнату шагами Рид старалась придумать оправдание такой ситуации, одновременно надеясь, что сейчас телефон зазвонит. — Работает? Исключено, слишком поздно. Занят? Крэп, чем можно заниматься, что нет возможности поднять чертову трубку?! — в стену полетела подушка, с глухим звуком падая на пол. — Нахер это всё. Выкатив байк на улицу, девушка выехала в сторону главного здания Инквизиции, машин было не так много, но даже такое количество сейчас не на шутку раздражало телекинетика. Грозовые тучи уже заволокли всё небо, не давая и шанса на взглянуть на луну. Сама не понимая, от куда взялось жгучее чувство тревоги и переживания, она не ехала, а летела по городу. Всё её нутро подсказывало, что-то не так, а мозг то отказывался воспринимать абсурдность ситуации, то молил Единого лишь бы всё было хорошо… «Идиотка, ни с того ни с сего с места сорвалась. И что я скажу? Извини за беспокойство, но мой третий глаз сказал…» Не так далеко уже виднелись шпили здания Инквизиции, было ощущение, будто они пронзают насквозь небосклон, показывая всю силу человечества и своё превосходство. Первые капли дождя попали на стекло шлема, поторапливая девушку. «Езда в такую погоду, умница Лу. Если разобьюсь, будет до глупого смешно.»

Небосвод почернел, и буря всё ближе Этой битвы гром, даже черти в пекле услышат…

Припарковав байк в инквизиторский гараж, Лу поспешила к лифту, который, благодаря ключ-карте, врученной Мартеном на днях, приведет её прямо в его апартаменты. Думал ли он, что, получи она карту, ворвется среди ночи, ссылаясь на душевные переживания? Разумеется. Он же Приор, его работа буквально заключается в том, чтобы быть на шаг впереди всех. Лифт, казалось, целую вечность поднимался на нужный этаж, псионичка уже успела засомневаться в правильности и логике своих действий, но бешеный стук не унимающегося сердца, быстро приводил мысли в порядок. Вот он, заветный этаж, достаточно громкий звук, уведомил о незваном госте. Двери за спиной закрылись, Лу огляделась, в гостиной, как всегда, горел свет, ничего не изменилось и не привлекало внимания, кроме витающего в воздухе древесного аромата, полюбившегося парфюма. Рид бесшумно зашагала вперед, в остальных комнатах свет не горел и ничего не выдавало присутствия Приора. Девушка напряглась. «Не может же он, до сих пор сидеть в кабинете и в бумажках ковыряться…» Повернув за угол, увидела тонкую полосу света, пробивающуюся через приоткрытую дверь в ванну, в воздухе чувствовался аромат геля. Лу уверенным шагом направилась к двери, тихо постучала, вошла. На бортике стоял стакан с недопитой янтарной жидкостью, в помещении было прохладно, что странно, приглушенный свет создавал интимную атмосферу, дышать было тяжело, казалось, это место пропиталось вечной усталостью и разбитостью. Иво сидел в воде по поясь, руки были закинуты на бортик, выделяя натянутые мышцы груди, голова откинута, будто демонстрируя то измождение, которое он испытывал. Мокрые волосы ниспадали на плечи, одна тонкая прядь выбилась из общей копны и лежит на лице. Мартен кажется бледнее обычного. Или такой эффект создает освещение? Его фигура словно подсвечивалась на общем контрасте. — Иво… — совсем тихо, боясь напугать, шепчет Рид. Когда никакой реакции не последовало, псионичка подошла ближе, присела на край, повторила на полтона громче. — Иво? Лишь тогда ресницы дрогнули, глаза медленно открылись, моментально унося в свою черную бездну. Взгляд Приора был стеклянным…пустым, какое-то время он смотрел в потолок, или… сквозь него. Сквозь крышу здания, сквозь грозовые тучи, он смотрел куда-то дальше, чем сам мог увидеть. Из беспамятства его выдернуло аккуратное касание руки, большой палец огладил острую скулу, остановился где-то возле губ. Взгляд стал осознанным, словно только сейчас он заметил Лу, сидящую совсем близко к нему, черные брови слегка нахмурились, но сразу вернулись в исходное положение. Глаза теперь смотрели с такой нежностью, что в ней можно было утонуть без возможности спастись. Иво блаженно прикрыл глаза, потерся щекой о ласкавшую его руку. — Что с тобой? Тебе нехорошо? — дрожь в голосе скрыть не удалось, да и не хотелось. Пусть знает… знает, что ей не всё равно, что она переживает. — Я… могу позвонить Йонасу, он посоветует что-то… -Лу. — как всегда спокойный голос прервал судорожные попытки предложить помощь. — Всё в полном порядке. Уверяю. — он положил свою ладонь поверх её. — Просто сегодня, я устал немного больше привычного. Голова разболелась и… «Привычного… Привычная усталость…» Больше псионичка его не слушала, в голове засело одно словосочетание, которое как будто, описывает самого Приора, но ей стало так горько. Девушка переместилась за спину, обвила руками его шею, прижалась своей горячей щекой к его холодному виску, тихо прошептала: — Прости меня. — одной рукой зарылась в волосы, медленно массируя кожу головы, желая помочь снять хоть какое-то напряжение, освободить его от тяжелых мыслей. Послышался тихий блаженный вздох. — За что ты извиняешься, Лу? — лёд растаял, теперь тембр его голоса казался мягким и таким уютным. — Ты так устаешь… А я… Единый… — Рид лбом уперлась в макушку, будто пыталась собраться с мыслями, и действительно понять за что извиняется. — Даже не заметила, как тебе тяжело, не помогла. Ты несешь на себе такой груз, сам… на своих плечах, а я не могу даже избавить напряжение. Я чувствую вину за это… — Лу. Ты не должна переживать из-за этого… — Нет! Должна! Ты изводишь себя в этом чертовом приорском кресле. Месье Приор то, месье Приор это. Целыми днями ты Приор, и только лишь после работы, ты — Иво Мартен! — Это моя работа, Лу. Этого не избежать. А сейчас требуется максимум внимательности, иначе надежда по спасению человечества перестанет существовать. — Но ты не обязан справлять с этим сам. У тебя есть верные союзники. У тебя есть Данэль, Гектор, Марк и Кей. — псионичка вздохнула. — А самое важное, у тебя есть я. Я ни за что не предам тебя, сама в петлю полезу, но останусь верна… Крэп… Как же глупо звучит. — Лу Рид. То что ты говоришь, вовсе не глупо… — Мартен поморщился всего на секунду, словно его резко одолела головная боль, но тут же пропала. — Глупо с твоей стороны полагать, что я позволю тебе сунуться в петлю. — Да насрать мне твои позволения! — нервы трещали по швам. Почему? Девушка сама не понимала. — Никто не сдохнет из-за этого ублюдка! Ни ты, ни я, ни кто-либо другой. Иво усмехнулся, уголки губ едва заметно приподнялись. — Ты невероятная девушка, Лу Рид. — мужчина сделал паузу, словно думая, говорить следующую фразу или не стоит. Но он Приор, и кто же ему запретит. — С каждым днем, я влюбляюсь в тебя всё больше и больше. — Что? — псионичка опешила от такого заявления, к щекам стала приливать кровь, она отвернулась, хотя знала, Приор и так не видел её смущенного лица. — Я сказал, что люблю тебя, Лу Рид. — ещё более расслаблено проговорил мужчина, прикрывая глаза, словно избавился от какого-то груза на душе. Девушка какое-то время молчала, не могла прийти в себя. Как это? Приор Инквизиции…в неё? Нет. Иво Мартен. Мысли в голове вихрем проносились, не задерживаясь ни на одной. Всю голову сейчас занимала одна фраза. Раз за разом она повторялась в голове, будто пробуя на вкус, пытаясь убедиться, что она не ослышалась. Вроде их отношения давно перешли черту «начальник-подчиненный», и оба не раз проявляли свои чувства, но никто до сего момента не осмеливался сказать эти, казалось бы, такие простые, но заветные три слова. «Люблю тебя…» Придя в себя, Рид тряхнула головой, снимая наваждение, наверняка, Иво напрягся из-за такой долгой паузы, но вида не подавал. Он уверен, что вот-вот ответит… знал, что телохранительница испытывает то же самое. — Я тоже… — тихо прошептала Лу, вновь обвивая его шею теплыми объятиями. — Я тоже, тебя люблю, Иво Мартен. Раньше эта фраза, да и само слово «любовь» были чем-то отдаленным и непостижимым для девушки. Они не говорила этого ни родителям, ни друзьям… никому. И лишь он, её мужчина заставил её переступить через собственные убеждения и наконец выпустить на волю все скопившиеся чувства и эмоции. Руки нежно огладили торс, словно запоминая каждый, уже такой родной изгиб крепкого тела. Поднявшись на плечи, кисти рук стали массажировать напряженные мышцы, принося такое желанное расслабление. Мартен томно вздохнул, прикрыл глаза, полностью отдаваясь ощущениям, девушка уделяла внимание каждой ниточке, проходящей в его теле, все мысли и терзания отступили, отдавая место чему-то другому, такому приятному и теплому. Откинув голову обратно на ботик ванной, вглядывался в красивые черты сосредоточенного лица. Псионичка наклонилась, и с несвойственной себе лаской оставила невесомый поцелуй на лбу. Черные брови поползли вверх, фиксируя удивление на лице. Лу мягко стала спускаться вниз по телу, кончиками пальцев опускаясь в воду. — Иво, вода уже ледяная, ты же заболеешь! — тон стал строгим, словно мать отчитывает своего ребенка за проказу. — Ты же сама не позволяешь мне выйти. — хитрая улыбка тронула его губы. — Сделаешь чай? — девушка поднялась, ещё раз взглянула на бледное тело. — Хорошо. Чувство тревоги наконец отступили, уступая своё место беззаботности и счастью. Глупо улыбаясь, Рид заваривала какой-то травяной чай, запах мяты унес с собой все неприятные мысли и ощущения. Всё что осталось — лишь спокойствие и умиротворение. Стало немного стыдно, за свои чувства, за счастье, всё это буквально было пиром во время чумы. Но кому какое дело, они выбрали быть счастливыми, здесь и сейчас… неважно что будет завтра, умрут они или выживут, победят они или проиграют в этой битве, сожгут ли они мосты, построенные Жаном-Франсуа или же нет. Прямо сейчас это всё не имеет никакого значения. Сейчас имеют значения лишь они, лишь их чувства, ощущения, эмоции и слова. Эгоистично ли это по отношению к миру? Да. Волнует ли их этот эгоизм? Нет. Оба всю жизнь только и делали, что думали о человечестве, и только теперь могут думать о себе, боясь потерять то, что обрели.

Горят мосты… Мы их сожгли…

Иво вышел, когда чай уже стоял на столе, волосы были собраны в небрежный пучок, на бедренных косточках держались черные спортивные штаны, таким Лу его ещё не видела. Такой домашний, уютный и комфортный, он сел рядом с девушкой, трепетно обнимая её, поцеловал в висок, уткнулся в шею. Рид, не была удивлена, но немного сконфужена точно, никогда не видела, чтобы Мартен так ластился, словно прирученный дикий кот. Каждое движение было плавным, осторожным, будто в замедленной съемке. Псионичка погрустнела, когда в голову забралась единственная правильная мысль, объясняющая такое поведение, не только любовь побуждала к таким действиям. Одиночество. Тоска. Желание быть любимым. Каждую ночь, когда тяжелый китель Приора оказывался сброшен в углу комнаты, когда его печальные глаза утопали в глубоких тенях, он становился просто Иво — человеком, страстно желающим тепла и понимания. В эти моменты он мог позволить себе быть слабым, расслабить свою холодную маску и потеряться в мыслях. И хотя мир и человечество требовали от него жертв, Мартен не мог запретить своему сердцу отчаянно желать заботы. «Интересно, всё кто занимают высокие должности… такие?» Ладонь телохранительницы покоилась на мужской, большим пальцем поглаживая мягкую кожу. Мужчина наконец полностью расслабился, лишь рядом с Лу он становился уязвимым, простым, настоящим. Тёплое дыхание щекотало кожу в изгибе шеи, атмосфера стала легкой, словно облако, никогда псионичка не чувствовала такого умиротворения и спокойствия. Казалось, словно планета остановилась, всё вокруг замерло, позволяя им насладиться друг другом и отдохнуть от всего, что навалилось. В этой приятной тишине, девушка задумалась: подмечая для себя совершенно необычные для неё вещи. «Нужен мне как воздух, не смогу уже без него… Хочется дарить ему заботу каждый день, всегда быть рядом. Такой холодный и в то же время горячий, колючий и в то же время мягкий. А вместе мы просто сгораем, какой же он… » Из мыслей выдернул тихий, хриплый шепот: — Лу, могу спросить? — он так и сидел, уткнувшись в шею, Рид улыбнулась, умиляясь такому поведению. — Разве нужно Приору спрашивать разрешения? — коротко усмехнувшись ответила, девушку. Послышался сдержанный смешок. — Твоя правда. Почему ты приехала? — псионичка была готова к этому вопросу, но ответ на него так и не придумала. Поэтому ничего лучше, чем сказать правду не придумала. — Ты скажешь, что это глупо… — Рид сглотнула, думая, как лучше донести мысль. — Мне стало тревожно, решила, что тебе сейчас нужна поддержка. Мартен хмыкнул, не изменяя положения прошептал. — Почувствовала, что мне плохо? Не знал, что ты эмпатик. — девушка усмехнулась. — Да… и судя по всему, чувствую только тебя. — девушка закусила губу, смущалась от таких слов. — Но правда, почему-то захотелось увидеть тебя. Иво ничего не ответил, лишь поднял голову, тыльной стороной ладони огладил щеку Лу самым нежным касанием, на которое был способен. Наклонился, даря такой желанный поцелуй, вовсе не страстный и настойчивый, а мягкий, ласковый, стараясь передать все свои чувства и несказанные слова. Рука псионички зарылась в излюбленные черные волосы, теряясь там, не желая делать поцелуй более жарким, а лишь быть ещё ближе, на столько, на сколько это возможно. Пучок распался, шелковая грива красиво распалась по плечам, девушка перекинула ногу, уселась на колени мужчины, прижалось к нему всем телом, согревая в объятиях. Сильные руки обвили талию, Мартен уложил голову на плечо Лу, мирно закрыл глаза. — Не хочу тебя терять, Лу Рид. — едва слышно проговорил Приор, словно обращался к самому себе. — Я тоже не хочу терять тебя, Иво Мартен. Мы всё преодолеем… Вместе. — последнее слово прозвучало так, словно она пыталась вбить ему это в голову, заставить поверить, что не бросит его, никогда, одержат они победу или нет, что, если потребуется, ступит вместе с ним на эшафот. — Вместе… — повторил тот, будто убеждая себя в этом очевидном факте. *** Время текло, на часах полночь, пара, переместившись на кровать смотрела доштормовой фильм ужасов. Почему выбор пал именно на этот жанр, не понятно, в жизни хватает ужасов. Возможно, так они хотели убедить себя, что у них ещё всё достаточно неплохо? Лу была не из пугливых, за свою жизнь она насмотрелась на трупы и разные страшные вещи, однако на некоторых сценах, где резко появлялся страшный демон, она невольно вздрагивала от неожиданности. В такие моменты, Иво прижимал её ближе к себе, и слегка посмеивался от ироничности. Когда Рид в очередной раз вздрогнула, Мартен поставил фильм на паузу и негромко посмеялся. Его бархатный смех заполнил каждый уголок спальни. — Кто бы мог подумать, что тебя может напугать филь ужасов? — широко улыбаясь, и заправляя локон каштановых волос за ухо сказал мужчина. — Вчера под пулю лезла, а сегодня монстра в фильме боишься. — щеки девушки залил румянец, она обижено отвернула голову, чем вызвала новую волну тихого смеха. — Ничего подобного! Просто он слишком неожиданно появляется! — возмущалась псионичка. — И вообще, эту тварь с пулями нечестно! — Приор огладил линию подбородка, повернул обратно к себе. — Не злись, Лу. — Иво оставил невесомый поцелуй на губах. — Я шучу… и знаю, что не боишься всяких монстров под кроватью. Да? — мужчина хитро улыбнулся, через секунду он устремил серьёзный, возможно даже немного напуганный взгляд за спину девушки. Голос дрогнул. — Так ведь, Лу? — Иво? В чем дело? — псионичка резко обернулась, но ничего не обнаружила, уже было хотела повернуться и осадить Мартена, но вместо этого успела только вскрикнуть, когда сильные руки обхватили её и повалили на мужское тело. Раздался приглушенный, но очень искренний смех. Рид ухмыльнулась и прижалась щекой к плоской груди. — А Вы сегодня в ударе, месье Приор… Мне нравиться. Иво прижал её к себя, кутая в объятиях и вдыхая любимый аромат. В эту секунду он был как никогда счастлив. Позволил себе расслабиться и наконец побыть обычным человеком, забыть о своём статусе, о своём долге и клятве. Сейчас была важна лишь она — девушка лежащая на нём, нежащаяся в его руках. — Ты мой спасатель, Лу. — внезапно раздался его голос. Лу не поняла. — Ну да, ты сам меня нанял. — Приор посмеялся, погладил её по голове. — Я не об этом. Ты спасаешь меня от одиночества. Ты… — он словно задумался, накручивая прядь её волос на палец. — Ты замечаешь то, чего никто не замечал раньше, заранее знаешь, как отреагирую на ситуацию, чувствуешь меня. Как Приора, и как Иво Мартена. -Прошу прощения, месье Приор. Но я давно перестала соблюдать субординацию и разделать Вас на две личности. — посмеялась псионичка. — Это неприемлемо, мадмуазель Рид. Нужно срочно исправлять. — лукаво ухмыльнулся мужчина. Лу придвинулась к его лицу, совсем близко, соприкасаясь носами, ответила в самые губы. — Готова понести наказание, по всей строгости закона, месье Приор. — последние два слова она буквально промурчала в его губы. — Боюсь, законы не предусматривают нашу ситуацию. — Иво сжал упругие ягодицы в руках, сладострастно прошептал. — Полагаю, мне самому придётся вынести вердикт за такое преступление. — ладони прошлись вдоль оголенного бедра, дразня мягкими прикосновениями. — Несоблюдение субординации по отношению к Приору Инквизиции Церкви Единства, превышение полномочий, кража в особо крупном размере. Не стоит рассчитывать на мою милость, мадмуазель. — Протестую месье Приор… — псионичка активно отвечала на провокации, оглаживая руками голый торс, нарочно цепляя сережку в пупке, очерчивая каждую выпирающую мышцу. — Я ничего у Вас не крала. Иво резко перехватил инициативу, оказываясь сверху, пришпилил Рид к кровати удерживая за руки, коленом уперся между её ног периодически намеренно ёрзая, чем вызывал моментальную реакцию в виде тяжелых вздохов и прикрывающихся глаз. — Как же, позволю себе заметить, что это не так. Ведь моё сердце давно принадлежит Вам, мадмуазель Рид… — мужчина оглядел её. — А ещё на Вас моя рубашка. — Это что же получается, месье Приор. Вас тоже нужно под трибунал за крупную кражу? — девушка нагло ухмыльнулась, про себя подумала, что, наверное, никто ещё не осмеливался так смотреть на него. — А рубашку я готова прямо сейчас Вам вернуть. Мартен улыбнулся, вновь наклонился к девушке и перед поцелуем вернул ей её же фразу: — Готов нести наказание по всей строгости закона. Это стало точкой отправления, все замки сброшены, тормоза отпущены. Развязный, мокрый, но всё такой же нежный и полный любви поцелую, положил начало бурной ночи. Черная рубашка инквизиции была нагло выброшена в сторону, она лишь мешала созерцать всю красоту женского тела. Холодные ладони скользили вдоль тела, изредка останавливаясь на излюбленных местах, Лу извивалась под его ласками, руками искала за что зацепиться на его теле, в конце концов обвила сильную шею в надежде быть ещё ближе. Иво целовал каждый сантиметр её тела, не упуская ни малейшего участка, как всегда, в меру нежный и настойчивый. Опустившись к ключице, позволил себе оставить небольшой след, который бы утром напомнил о шикарном вечере. Спустившись ещё ниже, зубами обхватил соски, вырывая наружу желанный стон, стройное тело под ним едва заметно подрагивало. Вторую грудь он сладко сжимал в руке, играясь со вторым ореолом. — Прекрасная… — он стал поцелуями спускаться ниже, после каждого приговаривая. -Нежная… неповторимая… изящная… пленительная. — с каждым его словом и поцелуем разум Лу всё больше и больше опускался в пучину возбуждения и восхищения этим мужчиной. Когда губы нашли самое чувствительное место все границы сознания были стерты. Всё что осталось в этом мире, это Иво Мартен, медленно стягивающий с неё нижнее бельё, оставляющий влажные следы поцелуев на внутренней стороне бедра, опускаясь всё ниже. — Моя… Жилистые руки обхватили ноги, резко притягивая ближе к себе трепещущее тело. Когда горячий язык прошелся по влажным складкам и остановился на заветном бугорке, из серых глаз полетели искры, с губ сорвался громкий стон, руки сжались в кулаки сминая под собой шелковую простынь. Искушающий язык умело вырисовывал узоры, уделяя внимание особо чувствительным местам, медленно проходился вдоль губ, углублялся внутрь, снова возвращался к клитору. Губы обхватили уязвимое место, создавая вакуум, вызывая очередной громкий стон. Рид больше не могла сдерживаться, запустила руку в волосы, немного грубо сжимая у корня, не позволяя отстраниться. На секунду в голове промелькнула мысль, что Мартену такое вряд ли понравиться, но псионичка тут же её отбросила, когда он сильнее сжал её бедра и подтянул её ещё ближе. Комнату заполнили вздохи, стоны, переплетающиеся с именем действующего Приора, стало до невыносимого жарко и влажно. — Иво… прошу те… — фразу оборвал очередной стон. — Умоляю. Это было действительно похоже на наказание, он изводил, проверял сколько она продержится, не позволял прикоснуться чтобы наконец забыться в ласке. В избытке ощущений Лу даже не заметила, когда мужчина успел раздеться, хотя это было не так важно сейчас. Ничего сейчас не имело значения, только он, и она. — Я хочу тебя… пожалуйста. Только тогда Приор остановился, потянулся к её лицу и перед тем, как наконец войти, прошептал. — Даже статус Приора не даёт мне права отказывать тебе в твоих просьбах. Теперь в спальне играла мелодия, состоящая не только из женских стонов, их дополняли более низкие и хриплые мужские. Грубые, но такие нежные толчки доводили до исступления, он то ускорялся, то снова замедлялся, псионичка в такт двигала бедрами, желая большего. Всё это было похоже на весьма необычную, сказку, чувства переполняли, что казалось, больше некуда, однако всякий раз место находилось. Звуки, заполнившие комнату, звучали как невероятно красивая мелодия, симфония о мечте, о чувствах, о любви… Язык их тел буквально кричал обо всём, что они испытывали друг другу, это не просто любовь, это нечто большее, нечто, что нельзя описать одним словом. Никто их них и мечтать о таком не смел, даже мысли не допускал, что можно нуждаться в ком-то больше чем в кислороде. Иво одним движением перевернул Лу на живот, положил руку на грудь, как бы придерживая, затем, не переставая двигаться, наклонился и начал осыпать шею, плечи и спину мокрыми поцелуями. Поднялся к уху, обжигая горячим дыханием прошептал: — Неповторимая… — Мартен укусил мочку уха, тут же прошелся по тому же месту языком. Когда женский стоны уже срывались на крики, мужчина задышал чаще, рванее, через пару глубоких толчков, пара в унисон громко простонала, наконец доходя до такого желанного конца. Обессиленные и потные она свалились на холодные, в контрасте с их телами, простыни. Некоторое время приходили в себя, приводили в порядок неугомонное дыхание, которое всё никак не хотело успокаиваться. Рид повернулась на бок, подвигаясь ближе к возлюбленному, уложила голову на грудь и потерялась в его объятиях. Наступила звенящая тишина, которая вовсе не удручала, она приносила с собой умиротворение и успокоение. — Я так полюбил тебя, Лу Рид, что моя реальность, наконец-то, стала лучше моей мечты. — от каждого его слова по телу пробегали мурашки, на глаза блеснули слезы. Одна капля скатилась, находя себе вместо во впадине над ключицей. — Лу? — Прости… я просто… — слова не вязались в мысль, такой сентиментальной она становилась рядом с ним, такой уязвимой. — моё сердце замирает каждый раз, когда ты произносишь моё имя. — Что ж, тогда буду делать это чаще. — большой палец поймал ещё одну соленую каплю на щеке. — Я тоже люблю тебя, Иво Мартен. — мягко прошептала псионичка. — Теперь я понимаю почему ты говоришь про замирающее сердце. — усмехнулся Приор. *** Утром Лу наконец проснулась не одна, Иво, обнимая её со спины, тихо сопел. Девушка вновь закрыла глаза наслаждаясь этим моментом. До этого, он всегда уходил рано, позволяя ей выспаться, теперь же он лежит рядом, наплевав на работу, на неотложные дела, встречи, проблемы и всё этому сопутствующее. Для всех они были убийцами, но никто и не догадывался, какой груз несут на своих плечах Приор и его сторонники. Они всегда успеют сыграть роль палача и телохранителя на публике. Всё позже… позже они будут слушать ничего не подозревающую толпу, скандирующих вечно одну и ту же фразу. Смерть палачу!

К чему эти громкие фразы? Молчи!

Вы не слуги Господа! Вы палачи!