***
Лампа светит слишком ярко, словно смотришь на обжигающее, красное солнце. Хотя нет, это просто последствие одной процедуры. Куникудзуши «обожал» её. Сначала светят фонарём прямо в глаз до такой степени, что хрусталик перестаёт работать. Потом капают разрывающие оболочку капли, которые пытаются сделать так, чтобы твои глаза самостоятельно вытекли из орбит. Чувство неземное. Да, и такое происходит часто. Это не просто больница, это походит на лабораторию безумных учёных, решивших, что люди — никчёмные существа, как мышь или крыса, над которыми можно ставить опыты. И да, такие процедуры самая обычная вещь, происходящая в этой больнице каждый четверг. Об этом всём Люмин узнала от Куникудзуши, который спокойно согласился дать интервью журналистке в восьмой раз. Да, вы не ослышались. Это уже восьмая неделя пребывания девушки в этой психбольнице, ведь каждый раз, когда Люмин и Куникудзуши встречались, их тут же «раздвигали» по разным сторонам, склоняясь на процедуры или усталость пациента. Казалось, они делают это специально, не давая девушке подробнее узнать о всех деталях здешнего лечения. К удивлению журналиста, Куникудзуши вовсе не был человеком с отклонениями. По крайней мере, она не заметила странного поведения парня за два месяца. Однако, она также и не выяснила, что твориться в этой больнице, кто подставил знаменитого на весь мир актёра и как. Это разочаровывает и девушку, и пациента. К удивлению, они двое нашли общий язык и чувствовали себя комфортно рядом друг с другом. Такое ещё не случалось ни с Куникудзуши, ни с Люмин. Никто из них не мог находиться в обществе с другими людьми, если не с друг другом. Казалось, их души нашли что-то схожее, и теперь не могут отпустить.***
Обычно их «интервью» проходило в общем два часа, с учётом процедур и того, как их отвлекали доктора. Даже когда они расходились, после этого сразу же встречались друг с другом, чтобы продолжить расследование. На «интервью» они не обсуждали вопросы, которые должна была задавать Люмин по плану. Обычно парень рассказывал всё, о чём узнал про эту психбольницу за два года. Люмин же записывала в тетрадь, внимательно вникая и строя логические цепочки событий. Таким образом спустя некоторое количество времени, они узнали кем являются директор и главврач. Вся верхушка тесно связана, и почти всё являются родственниками, но при этом внешне они вообще не похожи. Причина здесь одна: все дети приёмные. Также, из-за традиций и религии, братья заключают брак с сёстрами, но детей не заводят, ведь им нужны умные и смекалистые подопытные. Таких немного, но они всё же есть во многих детских домах. Из-за денежного состояние и социального статуса, органы опеки даже не подозревают, что детей буквально убивают. Сначала всех «новеньких» отправляют в эту психбольницу, где ставят опыты, определяя, могут ли эти дети выдержать такое насилие. Методом отбора выбирают детей, делая из них мальчиков и девочек на побегушках. Единственное кровное родство имеют директор и его сын, также находящийся сейчас в психиатрической больнице. Данное журналист и пациент выяснили совсем недавно, поэтому информация ещё не точная. Однако, проверить всё же нужно, поэтому Люмин попытается разговорить его, в то время как Куникудзуши должен будет сымитировать припадок или что-то в этом духе, задействовав в своей палате как можно больше врачей и охранников. Они решили провернуть этот трюк на следующей неделе, когда многие доктора уйдут в отпуск, и останется мизерное количество сотрудников, следящих за психбольными. До этой недели время длилось слишком медленно, поэтому Люмин загрузила себя работой, взяв за три дня практически десять интервью длительностью в три часа. В этом месяце её ждёт премия, и чувство осознания этого действительно окрыляющее. Куникудзуши в это время вёл себя очень и очень тихо, даже никак не сопротивляясь на процедурах. Многие ничего не заподозрили, решив, что он наконец смирился со своей участью. Однако, как говорится, в тихом омуте черти водятся. Выходные пролетели и настал вторник. День, когда они совершат преступление. Как и ожидалось, многие медсёстры и медбратья ушли в оплачиваемый отпуск, а некоторых «заключённых» выпустили на свободу, ведь их срок истёк. Куникудзуши должен был начать первым, и подать знак — постучав два раза по батарее, доносся до Люмин о том, что все доктора и охранники у него в палате. Услышав это, девушка вышла из уборной, направляясь в 48 палату, находящуюся на четвёртом этаже. Когда журналист зашла в палату, она была, мягко говоря, в шоке: всё постельное белье было сложено в конце койки, все предметы, которые были расставлены на столе и на тумбе исчезли. Проанализировав ситуацию, Люмин сделала вывод о том, что Альбедо — сына директора, выписали из психушки. Лицо девушки в тот момент нужно было видеть. Осознание того, что все старания коту под хвост, заставляли девушку совершать необдуманные поступки. Да, они с актёром знали, что всё может пойти не так, и специально придумали запасной знак отмены. Тот же, что и первый — два удара по батарее. Эти батарее были в любой палате, поэтому постучав по ней, этот стук услышат все пациенты. Куникудзуши, услышав два удара по батарее, тут же принялся успокаивать докторов и медбратьев, говоря, что такой приступ часто случался у него в детстве, но это не опасно и несерьёзно. Все сотрудники еле поверили парню, поэтому ушли только через час, когда всё проверили. В итоге их первое преступление завершилось, так и не начавшись. Кто ж знал что этот сын прошёл проверку и выписался из больницы. После этого, Куникудзуши и Люмин долго обсуждали, куда мог пойти Альбедо, кем он мог стать и какой место в этой иерархии занять. Так прошло ещё две недели. За это время между ними происходило много перемен. Куникудзуши стал более открытым с журналистом, в то время как Люмин всячески поддерживала его, вверяя, что он обязательно выйдет отсюда и вновь вернётся к прежней жизни. За эти две недели девушка нечасто появлялась в главном офисе, где уже все знали, что Альбедо совершил самоубийство, повесившись в своей палате в психиатрической больнице. Теория о том, что его выписали, была неверна, но Люмин и Куникудзуши об этом не догадывались. За все три дня они так и не узнали о том, что ошиблись, когда решили, что сына директора выписали, но никто их не осведомлял. Теперь они ничем не занимались и ничего не расследовали, поэтому дни длились долго и муторно, в ожидании чуда. Хоть Куникудзуши и Люмин действительно находили друг друга намного комфортнее в общении, нежели других людей, их отношения никак не видоизменялись, а ощущение, что они отстранены, казалось для Люмин разочаровывающим и окружающим. Она наивно полагала, что с психбольным можно сблизиться и добиться какого-то близкого расположения. Из-за этого, журналист, приходившая теперь только раз в неделю, захотела поговорить «по душам». Она снова решила не брать интервью по плану, а просто задать вопросы про личную жизнь актёра. Заходя уже в привычную глазу палату, девушка искала глазами знакомый силуэт. Он часто сидел возле окна и смотрел на улицу, двор и на ту жизнь, находящуюся за стенами этого здания, когда Люмин приходила, чтобы взять интервью. Однако сегодня что-то изменилось; знакомая фигура не находилась в поле зрения девушки, палата выглядела слишком опустошено, хоть и все предметы стояли на своих привычных местах. В голове промелькнула мысль: неужто его тоже выписали? Внутренний голос Люмин ответил: — Нет, он говорил, что в ближайшем будущем его точно не выпишут. Но где он? — журналист решила выйти из палаты и спросить у девушки, что стояла на ресепшне, не забрали пациента на какие-то процедуры. В момент, когда девушка хотела дёрнуть ручку двери, сзади доносся едва слышимый шорох, и Люмин обернулась. Из-за белой простыни на койке показались тёмные волосы, явно принадлежащие актёру. Девушка тут же стянула одеяло и увидела спокойно спящего парня. Выдохнув, она начала щипать того по щеке, дабы привести в чувства. На пощипывания пациент ответил пощёчиной, слегка задевшей лицо журналиста. Девушка опешила и начала повышать голос, но спустя мгновение парень сжал её щёки с помощью своих кистей рук, а её губы вытянулись в бантик, из-за чего та не смогла что-либо сказать. — Фто ты делаеф?! — вскрикнула девушка, пытаясь что-то выговорить, рассмешив этим лежачего на кровати пациента. — Ты меня напугала. Поэтому я так сделал, — сказав это, парень встал с кровати. Люмин потёрла щёки и прошла к столу, сев за стоящий рядом стул. — Я думала, ты на процедурах каких-то, — она хотела продолжить, однако заметила, как Куникудзуши начал переодеваться: он снимал одежду для сна, переодевая её на привычную белую. Покраснев от смущения, Люмин отвернулась и сделала вид, что кашляет в кулачок. Заметив это, парень решил воспользоваться моментом, ведь журналист вызывала у него неопознанные чувства, и это интересовало Куникудзуши. Он подошёл к девушке со спины и положил руки на плечи, а после стал водить ими по ключицам журналиста, вызывая у второй и смущение, и возмущение. — Эм, ты что делаешь? — Люмин повернулась к парню лицом и заметила странное выражение лица, никогда прежде невиданное: казалось, что он смотрит на неё таким нежным, пробирающим до костей, взглядом, и в то же время лазает по её телу, как родной, и будто бы ему позволяли. Куникудзуши всё ещё не отвечал на вопрос, адресованный ему, а только смотрел на Люмин и изучал каждый сантиметр её тела, запоминаю всё до мельчайших подробностей: от шрамов, до самых чувствительных мест. Люмин же не знала что ей делать, ведь парень стоял пред ней без верха, с голым торсом, и смотреть туда было бы неприлично, хотя куда уж там. Потому она рассматривала слишком знакомую палату, ибо, как я уже говорила, бывала тут почти каждый день. Куникудзуши же наслаждался своими действиями, реакцией девушки, и прекращать, естественно, не собирался. Его руки всё ближе и ближе добирались до груди девушки, но он не переходил черту. Люмин не могла сдерживаться, потому встала из-за стола и подошла ближе к Куникудзуши. — Теперь моя очередь, — сказала журналист и стала трогать и ощупывать торс, подметив, что тело парня в хорошей форме, несмотря на ожесточённую систему процедур. Она уделяла каждому кубику пресса отдельное внимание, из-за чего Куникудзуши был растерян, ведь не думал, что Люмин не оттолкнёт его, когда он коснётся её. Куникудзуши боялся, что его чувства не взаимны, что он всё придумал, и что Люмин здесь действительно по работе, а не потому, что ей нравится он. Её пальцы были холодными, поэтому каждое прикосновение сопровождалось тихим вздохом парня, явно сдерживающего себя, дабы не взять её прямо здесь. Нет, сейчас нельзя. Всё, чем они могли ласкаться являлись их руки и губы.