El fin llegará || Конец настанет

Холодный ветер пробивается под широкую футболку, треплет спутавшиеся тëмные волосы, заставляет бледную кожу покрываться мурашками. В этом мире больше нет смысла. Сяо сам уничтожил свой смысл. Без тени жалости к себе, наоборот, лишь в наказание он собирается совершить последний шаг вперëд, навстречу небытию. Он заслужил. Ноги мелко дрожат и непонятно, от холода или от страха огромной высоты и скорой смерти. Выдох. Шаг. Ледяной поток воздуха мешает открыть глаза, мешает в последний раз увидеть этот огромный мир. Но алатус не пожалеет о своëм поступке. Он не достоин иного исхода. Тело падает на асфальт, безумная боль вспышкой разлетается по каждому нервному окончанию. И тут же наступает темнота. Холод, страх, паника, удушье, боль и странный свет впереди. Неужели так и выглядит смерть? Но Сяо даже не успевает сделать движения вперёд, к этому непонятному сгустку энергии, как резко открывает глаза. Растерянно моргает, и не чувствует той боли, что ощущалась совсем недавно. Что за чертовщина. —Доброго утра, соня — рядом звучит незнакомый голос. Он кажется таким спокойным, холодным и чужим, что быстро привлекает внимание. Взгляд янтарных глаз пробегается по говорящему: бледный, уставший на вид молодой человек со светлыми короткими волосами и леденящими, как недавний ветер голубыми глазами. Он зовëт врача, в рече этих людей мелькают незнакомые имена, фамилии и места. Это заставляет ощущать лишь больше тревоги и полной дезориентации на фоне происходящего. Всë, что сейчас окружает новоиспечённого самоубийцу совсем не вяжется ни с какими представлениями о жизни после смерти. Алатус надеялся на чëрный экран или полное уничтожение своего сознания, но никак не мог ожидать того, что наблюдает в данный момент. — Не надо косплеить рыбу, Сяо. Я знаю, что выгляжу очень не очень, но твои глаза сейчас из орбит вылетят. Ты как? — издавая лëгкий смешок, спрашивает незнакомый блондин. Больной неуверенно буркнул ему в ответ что-то вроде «нормально», продолжая выпученными глазами смотреть в одну точку. Через пару минут не слишком многословного, неторопливого монолога алатус запоминает для себя, что собеседника зовут Альбедо, оба являются студентами одного университета, а в больнице они по причине падения темноволосого с лестницы. По словам блондина, временной потери памяти бояться не стоит, ведь при сотрясении этого стоило ожидать, а слишком серьёзных повреждений не наблюдается. Слушать голубоглазого в какой-то момент становится даже интересно, пусть его речь и идëт в сопровождении странных шуток ,неизвестных имëн и чужих событий. На душе непривычная лëгкость, пропадает давящее днëм и ночью ощущение безвыходности, вины и отчаяния. Но весь этот «набор» заменяет паршивое ощущение недостойности. Своим существом парень словно оскверняет тело другого (?) человека. — Извиняюсь, что выматываю своим потоком мыслей, эти херовые лестницы и толкучка на них отобрали моего соседа, подарив ему внеплановый отпуск. Посидел бы с тобой ещë, но к сожалению мой организм периодически требует сна. Оживай, Сяо — спустя время покидает палату Альбедо. А на душе всë ещë неприятно-спокойно, Алатус заглядывается в окно, а за ним нет колючего мороза и ледяного ветра, на улице светит солнце, а на деревьях красуются желтоватые листочки. Но недопустимо ощущать себя хорошо, когда только недавно ненависть к себе и ощущение вины переполняли до хруста в рëбрах. Даже если это шанс начать всë с начала и искупить грехи. Из раздумий вырвал звук уведомления на телефоне. Точно, телефон — это шанс узнать о происходящем больше. Не хочется ощущать себя настолько чужим в этой реальности. Не хочется принести ещë больше проблем незнанием происходящего. Алатус берëт гаджет в руки, рассматривает его. Благо, кроме пароля была возможность разблокировки по отпечатку пальца. Внутри пустовато: в основном заводские приложения, в галерее много фотографий разных конспектов и прочей не слишком полезной информации. Зайдя в контакты, обладатель янтарных глаз приметил лишь номер нового знакомого «Бедо», контакт «Староста», «Отец», и. «Солнце». К сожалению, чат с таким интригующим названием был стëрт, а само «Солнце» заблокировало Сяо. В эту же секунду в голову вновь ударяет осознание того, что теперь он другой человек, что необходимо играть чужую роль. Да проще ведь оборвать все связи, запереться в комнате и контактировать с минимумом людей. Эта жизнь уже кажется неприятной, чужой, а самое главное — бессмысленной. Какой от неë толк, если он мëртв. И всë же, вновь из пучины самокопания поднимает мобильник, на этот раз на него поступил звонок от Альбедо. Больной поднимает трубку. — Лëлë, забыл сказать, что завтра на выписку, я попытаюсь придти за тобой. Дорогу ты вряд-ли вспомнишь, так что либо подойду к часу дня, либо кину маршрут. Тут не далеко, но не хватало тебя по городу бегать искать. Всë-всë, больше беспокоить не буду, валяйся — даже не дождавшись ответа, блондин сбросил вызов. У него и своих дел полно, а Алатус совсем отказывается от построения нормального диалога, вытягивать из него по-буковке — херовая перспектива. Голубоглазый устало плюхается на твëрдую кровать, быстро накрывшись тонким одеялом. Сегодня он зачем-то пытается лечь раньше, хотя знает, что в любом случае не сможет выспаться. А вот обладатель янтарных глаз после короткого разговора практически моментально задремал. Мозгу нужно не мало времени, чтобы переварить такой поток информации.. Но покалеченная психика не позволит. Вдали виден бледный силуэт самого родного человека, на его лице самая лучезарная, нежная и искренняя улыбка. Он всегда улыбается. Улыбается каждому прохожему, преподавателям, показывает любому желающему своë приторное дружелюбие. И изнутри Алатуса разъедает ревность, ведь никто, никто из этих грязных людей, даже он сам не достойны улыбки такого чистого создания. Парень опять рассказывает что-то про птичек, лепечет о стихах и отдыхе.. Вспышка. Удар. Сяо опускает взгляд на руки, на свои мерзкие руки, запачканные кровью. — Сявушка, мне больно. Сявушка, позвони в скорую. Сявушка, это кровь? Мне страшно. Сяо, я умру? — а голос пускай и дрожит, пускай его обладатель и стонет от неимоверной боли, но звучание такое же мелодичное, милое.. Тëмная кровь аккуратной струйкой стекает по губам, а он закашливается. В янтарных глазах застыл ужас, перемешанный с собственной болью, Алатус с трудом поднимается на ноги, подползая к любимому всем сердцем человеку. Кровь. Стоны боли, медленно перерастающие в крики. А в голове на повторе «это твоя вина». — Да, это твоя вина, Сявушка. Это твоя вина. Твоя. Ты убил меня. Ты убил нас. — холод в этом нежнейшем, самом тëплом голосе ранит больше всего на свете. Тьма сгущается, в ушах пищит. Голова болит, она вот-вот лопнет от звенящей звуковой какофонии. «Это твоя вина» Янтарные глаза, заполненные слезами и потрясением, распахнулись под бешенное пещание монитора, следящего за пульсом. Сто сорок. Сложно дышать, а внутри вновь формируется комок знакомой режущей боли. Кошмары не ставят в покое, не дадут отоспаться даже здесь, в совершенно незнакомой реальности. Алатус ощущает даже некое спокойствие, стоит знакомому мраку вернуться в его существование. Он не имеет права так просто избавиться от груза ответственности за чужую жизнь. И пусть суд его не покарал — накажет себя самостоятельно, бок о бок с судьбой. Ещë несколько минут студент рассматривал свои чистые дрожащие руки, после чего положил тело обратно в постель, поддаваясь желанию опустить веки. Организм игнорирует чувства недостойности и порочности, уводя в более глубокий сон, с чëрным экраном перед глазами. Уже позади время, когда Сяо просыпался из-за кошмаров десятки раз за ночь.