***
— Какого хера он так одет сегодня?! — негодовал Минхо, сидя за несколько столиков от парочки друзей. — Кто? — сидящий рядом Бан Чан оторвался от своего телефона и взглянул сначала на Ли, а потом в направлении его взгляда. — А, — он безразлично дернул бровями. — У него же друг вон какая модель. Вот и издевается над ним, как может. Минхо нахмурился еще пуще прежнего, пытаясь сконцентрироваться на проклятом пресном салате, листья которого пытался прожевать уже на протяжении десяти минут. Парень никогда особо не зацикливался на ком-то, но вот Джисон с первой встречи зацепил его и заставил надолго запомнить свой образ. Так вышло, что тогда они умудрились поссориться из-за какой-то мелочи — вроде Минхо отпустил обидную шутку по поводу поведения парня, а тот, в свою очередь, смог колко ответить, вот и сцепились. И подумать только, так испортить первое впечатление друг другу простым разногласием — сто раз уже можно было забыть про это и общаться нормально, но Джисон не был бы Джисоном, если бы не напоминал Ли о его бестактности, а тот не жалел замечаний по поводу его глупых шуток. Проблема Минхо заключалась еще и в том, что этот наглый мальчишка с первого курса никак не выходил из его головы. А сейчас, увидев ТАКОЙ образ, хотелось как можно скорее отключить голову, ведь та уже ярко представила, где, когда и в какой позе можно стянуть эту одежду, чтобы провести воспитательную беседу о внешнем виде. — Минхо, — из размышлений его вывел негромкий голос Чана, — ты завис. Давай, переставай лагать и пошли в аудиторию. У нас сейчас пара с тем придурком, который прошлый раз не пустил нас из-за того, что опоздали на минуту. Ли кивнул ему, наскоро запихал оставшийся салат, запил компотом и отправился вслед за другом, все еще прокручивая в голове образ Хана и то, как красиво брюки подчеркивают его талию и бедра. Почему-то его фигура не казалась жеманной, хотя и имела весьма привлекательные формы. Минхо искренне считал, что тому повезло с пропорциями и милым личиком, а еще с другом, который помогает ему сделать акцент на всем этом. На следующий день младший заявился в свободного кроя бежевых брюках и коричневой водолазке с высоким горлом. На ногах, правда, почему-то красовались те самые заезженные конверсы, но Джисон не стал спрашивать у Феликса о таком выборе обуви, решив, что мода сейчас окончательно слетела с катушек. Сам образ ему нравился — нигде ничего не давило, не сковывало движения, подчеркивало широкие плечи, красивый изгиб талии, но… Но постоянно хотелось как-то прикрыть бедра, пах или попу. Брюки были из такого материала, что постоянно казалось, будто все просвечивается, а окружающие видят то, что им видеть по сути не обязательно. Хорошо, что Феликс вовремя успокаивал и помогал прийти в себя. — Ничего, — говорил он, когда на перемене они устроились на широком подоконнике в коридоре, — вот с завтрашней кофточки ты вообще офигеешь. — Я уже офигел, — Хан пытался прожевать сэндвич и не подавиться, потому что фантазия друга и его дизайнерские способности малость пугали. — Феликс, я тебя прошу, пусть это будет что-то адекватное. — А чем тебе этот образ не адекватный? — насупился блондин, показательно отворачиваясь к окну и шумно отпивая кофе. — Я специально для тебя отказался от идеи с той майкой… — Да меня бы за эту майку первый же препод к декану отвел! — огрызнулся в ответ Джисон, запивая сэндвич кофе из такого же стакана, как у Ли. — Ее вырез до самых сосков доставал! — Ну я бы тебе сверху рубашку накинул! — Не спасла бы тут твоя рубашка. — Ну и ладно! Ну и не больно хотелось! — Феликс надул губы и закатил глаза, отвлекаясь на парочку старшекурсников в коридоре. — О, Чан, привет! — он помахал им рукой, подзывая к себе. Хан сразу же почувствовал на себе испепеляющий взгляд карих глаз идущего рядом с Баном Минхо. С каждой секундой его брови сходились на переносице все больше, грозясь превратиться в одну большую монобровь, отчего Джисону пришлось довольно скомкано прятать вырывающийся смешок. — А вы чего на пару не торопитесь? — Наверное, потому что нам далеко до зубрил, Чан! — Феликс широко улыбался, демонстрируя всем свои милые ямочки на украшенных веснушками щеках. — Ну-ну, — фыркнул старший, вспоминая, как эти двое прилежно отсиживали каждую пару и записывали за лектором чуть ли не каждое слово. — Мы, кстати, на выходных собираемся у меня дома. Будем отмечать первый альбом. Не хотите присоединиться? — Хм, дай подумать, — Ёнбок возвел глаза к потолку и театрально почесал подбородок, словно делал самый сложный в его жизни выбор. — А там будет куча незнакомых нам людей, странные игры и тупые шутки? Если да, то мы идем! — Отлично! И Хенджина с собой бери, — напоследок бросил Чан, спешно ретируясь и утягивая за собой молчаливого друга. Хан, все это время сидевший неподвижно, наконец потянулся, разминая затекшие мышцы, и стряхнул с бедер одному ему видимые крошки и пылинки. — Ты видел, как Минхо тебя взглядом сожрать пытался? — блондин хитро улыбнулся и дернул бровью. — Готов поспорить, что мысленно он тебя уже разложил на этом подоконнике. — Иногда ты несешь самый бредовый бред, — буркнул Джисон, спрыгивая на пол и собирая за собой мусор. Феликс на его замечание лишь хмыкнул еще громче, многозначительно толкая язык за щеку.***
Когда Хан говорил, что дизайнерские идеи Феликса доходят до абсурда, он и не думал, что позволит ему напялить на себя этот самый абсурд. Явиться в таком в университет — прямая дорога в деканат, а оттуда к родителям, с запиской, в которой указана просьба пересмотра гардероба их сына. Никак иначе он сегодняшний день представить не мог. Как же он согласился на образ, грозящийся стать самым запоминающимся в ВУЗе? Если бы он сам знал ответ на этот вопрос. Поэтому сейчас он явил себя миру в мешковатых темно-синих джинсах и в чертовом сером топе с небольшим вырезом на груди. Спасибо, что самое важное прикрыто. Но, в любом случае, за такое ему точно влетит. «Господи, хоть бы до деканата не дошло!» — мысленно молился парень, сдавая верхнюю одежду в гардероб и оставаясь в едва прикрывающем пуп топе. Еще и эта женщина на вахте так на него посмотрела, будто он только что на ее глазах сотворил что-то из разряда греховного. Хотя… Вообще сегодня его можно считать самым большим грешником этого университета — в ТАКОМ сюда не заявлялся еще никто. — Я расцелую Хенджина за этот топ! — причитал Феликс, крутясь вокруг друга и пытаясь придумать, как еще можно дополнить данный комплект. — Из-за него я весь день буду на иголках! — Из-за Хенджина или из-за топа? — Из-за них обоих! — Джисон зашел в аудиторию, сразу ловя на себе взгляды почти всех присутствующих. Смотреть им в глаза было страшно, поэтому пришлось опустить голову как можно ниже и быстро подняться на нужный ряд. Как назло, именно сегодня лекция была совмещенной, поэтому уже через минуту он почувствовал, как затылок начинает подпекать из-за чересчур пристального взгляда. Хан думал, что самой большой его ошибкой было согласиться на эту авантюру с одеждой, но, как оказалось, сейчас он поступил еще глупее, оборачиваясь и сталкиваясь со злым взглядом Минхо. Старший склонился к парте так сильно, что складывалось впечатление, будто он пытается стать с ней одним целым. Джисона это смутило. Всё. И взгляд, и поза, и выражение лица. Поэтому пришлось поспешно отвернуться и приставить руку ко лбу, создавая подобие козырька, скрывающего пунцовые щеки и расширенные от страха глаза. Через пару минут в аудиторию вошел лектор и все мигом стихли, внимательно слушая тему сегодняшней лекции и записывая все в тетрадь. Хан не был прям очень прилежным студентом, но сейчас хотелось занять себя хотя бы чем-то, чтобы мысленно не возвращаться к тому взгляду старшего. Но, как оказалось, писать лекцию, когда тебе все еще смотрят в затылок (было бы хорошо, если только в затылок), не очень удобно, а если уж совсем откровенно, то невозможно. В какой-то момент Джисону в спину прилетает что-то увесистое и мягкое, задевая краем с железной молнией. От неожиданности он замер и сжался, медленно оборачиваясь, хватая мягкий джемпер на застежках и бросая взгляд на все еще злого Минхо. Тот одними губами прошептал: «Оденься.» Хан неуверенно сжал вязанную черную ткань, перекатывая узелки между пальцев и поглядывая на друга рядом с собой. Порыв Минхо был ему неясен, но накинуть поверх топа хотя бы что-то очень хотелось. — Даже не думай, — зло буркнул Феликс, выводя его из раздумий и привлекая к себе внимание. — Этот Минхо много о себе возомнил! Не ведись на такие провокации. И Джисон действительно думал, что старший много на себя берет. Они никогда особо не ладили, здоровались через раз и общались только благодаря Бан Чану, который всегда тащил за собой нерадивого друга. Еще обиднее было из-за того, что с другими людьми Минхо так легко и весело общался, что Хан периодически ловил себя на мысли о том, как сильно завидует. Решив, что Феликс все-таки прав, он отложил джемпер на скамейку рядом с собой и схватился за ручку, чтобы продолжить писать лекцию. Правда, получалось у него не очень, вечно что-то отвлекало — то скачущие в голове мысли, то ощущение тяжелого взгляда, то вибрирующий из-за приходящих сообщений телефон. Последнее невольно заставляло вздрагивать при каждом новом звуке, ведь слишком уж настойчив оказался тот, кто сейчас ему пишет. И все же Хан не выдержал — схватил телефон и сразу зашел в мессенджер, натыкаясь на десяток сообщений от пользователя LeeKnow. LeeKnow: 09:15 Оденься Почему не взял кофту? Мне она сейчас не нужна, можешь потом отдать На тебя вся аудитория пялится 09:19 Не игнорь меня Что непонятного в слове «оденься»? Ответь мне. Я не верю, что ты пишешь лекцию Моя кофта в тебя прилетела не просто так, если ты вдруг не догадался Хан пытался переварить в своей голове все полученные сообщения, боясь даже подумать о том, что с ним сделает Феликс, если он сейчас закутается в джемпер, наплевав на заботливо составленный образ.J.One:
09:23
Зачем ты меня выводишь и провоцируешь?
То, как я одет, не должно мешать тебе.
LeeKnow: 09:24 Да ты сам ходячая провокация! Твоя голая поясница привлекает к себе внимание всей аудитории, так что не думай, что мешает она только мне На это сообщение Хан не нашел, как ответить. Пришлось смущенно закусить губу и сжать в руках телефон, чтобы не выдать волнение и неуверенность в его сегодняшнем внешнем виде, да и, в принципе, в своих действиях. То, что все точно обратили внимание на его прикид, он понимал и даже почти принимал, но слова Минхо словно подкармливали ту неуверенную часть его сознания, которая вопила о том, что доверять Феликсу — себе дороже. И все же Хан не притронулся ни к джемперу, ни к своему телефону, который отложил сразу после сообщения Минхо о излишнем внимании. Мнение друга ему дороже, а этот самый друг утверждал, что Джисон выглядит потрясающе и что слушать всех подряд не стоит, ведь многие иногда несут слишком много поверхностной херни, забивающей мозг. После пары Хан хотел лично отдать кофту Минхо, но Феликс опередил его и сделал все сам, дабы не нервировать и не смущать бедного парня еще больше. На вопросы Чана благополучно отшутился и попросил держать своего товарища на короткой привязи, чтобы не цеплялся к каждому встречному. Ли-старшего это, ясное дело, разозлило еще больше, но сказать он ничего не мог, ведь одно дело ругаться с Джисоном наедине, а другое на виду у других студентов, которые разнесут этот слух по всему университету меньше, чем за десять минут. — Ну вот! — радостно хлопнул в ладоши блондин, когда они уже направлялись к выходу из здания ВУЗа. — Самое тяжелое за сегодня мы пережили! — В расписании всего одна пара, — возразил Хан. — Просто так сюда приперлись в итоге. — Почему это? Ты выгулял новый наряд, а я отдал рефераты по философии. День прожит не зря! — В тебе иногда слишком много оптимизма. — Зато в тебе его явно не хватает, — Феликс закинул сумку на заднее сиденье машины своего парня и быстро обнял друга. — Не забудь, завтра в пять вечера я буду у тебя с одеждой для вечеринки. Права на отказ у тебя нет! — Я уже сто раз пожалел, что попросил у тебя помощи в этом деле, — тяжело вздохнул Джисон, обнимая парня в ответ. — Фу, лучше бы спасибо сказал, — буркнул Ли, направляясь в сторону пассажирского переднего сиденья. — Хенджин-а! Он не ценит мой труд! Хван на это заявление лишь посмеялся, сочувствующе кивнул Джисону и забрался в машину вслед за своим парнем. Феликс, на самом деле, не был избалованной язвой, просто любил иногда привлечь внимание. Манерным или чересчур жеманным его тоже трудно было назвать — сказались годы занятий тхэквондо. На становлении образа также сильно сказалось и странное чувство юмора, присущее обоим ребятам. Наверное, именно странные шутки их тогда свели, а потом уже увлечения музыкой, продюсированием и модой. Набор несуразный, не спорю, но каким-то образом они все еще оставались верными друзьями и терпели друг друга до последнего. Вероятно, именно из-за взаимного претерпевания чужих заскоков они до сих пор не перегрызли друг другу глотки. Вот с Минхо все по-другому. С ним сложнее. Он неприступный и упертый, самоуверенный и высокомерный. Джисон не то чтобы сильно из-за этого переживал, но чужие уверенность и упертость часто вставляли ему палки в колеса. Чего только стоят их ссоры по поводу поведения друг друга — выводила буквально каждая мелочь в чужом поведении: не так посмотрел, не то сказал, неправильно сел или случайно задел кого-то. Любой адекватный человек назвал бы это ребячеством. Но, к сожалению, под «адекватным» мы понимаем Чана, но никак не Хана и Ли.***
Наверное, не стоило открывать дверь Феликсу, чья хитрая улыбка вызвала подозрение с первой же секунды. И не зря сознание Хана вопило, что этот дьявол не доведет до хорошего, ведь сейчас он смотрел на чертовы черные кожаные штаны. Кожаные. Узкие. — Ты их с Хенджина стянул? — поражено спросил Джисон, беря брюки двумя пальцами за пояс, словно те могли покусаться. — Только его тощий зад сюда влезет. — Эй, — Ли вскинул брови и толкнул друга в плечо, — нормальный у него зад. Давай надевай. Я весь дом перерыл, чтобы найти их. Нам же надо подчеркнуть все твои выгодные стороны. — Говоришь так, будто мы не на вечеринку едем, а на аукцион, где главным товаром буду я, — пробурчал Хан, нахмурившись и скинув с себя излюбленные домашние шорты. Феликс на это замечание лишь закатил глаза и скоро выхватил у него из рук шорты, подталкивая к кровати, на которую он закинул штаны. Идея была бредовая, спонтанная и не вызывающая доверия, но надо же было поиздеваться над этой белкой, боящейся лишний раз показать себя с другой стороны. Хан едва натянул противно скрипящую ткань до середины бедер, но дальше она ни в какую не шла, застряв где-то под ягодицами. Нет, в зал он не ходил, попу большую не имел, просто у прежнего хозяина этих штанов зад действительно был тощим, раз даже худющие бедра Джисона еле влезали. — Я не буду это надевать! — психанул парень, хлопая ладонями по коленям и выпрямляясь, ибо поясница уже отзывалась легкой болью от скрюченного положения. — Во-первых, они разойдутся на мне, когда я попытаюсь сесть, во-вторых, я в них даже дышать не смогу! — Да тише ты! — слегка прикрикнул Феликс, обходя его сзади и оценивая обстановку. Штаны действительно сидели впритык, но и на Хенджине они не болтались тряпкой, значит так и было задумано. — Отложи свою панику куда-нибудь, например, на хрен, и втяни булки, сейчас будем доделывать то, на что тебе смелости не хватило. — Да иди ты… Договорить Хан не успел, ведь Феликс резко дернул ткань штанов вверх, заставляя подпрыгнуть за ней и замереть по стойке смирно. Как бы иронично это не звучало, но те самые булки втянулись сами, стояло только младшему еще сильнее потянуть штаны. Когда они закончили с такой нехитрой процедурой, Ёнбок попросил пару раз присесть и походить, чтобы оценить весь масштаб разведенной Джисоном трагедии. — Ну вот, видишь, — скрестив руки, он кивнул сам себе, — ничего не треснуло. Так что не переживай. — Я чувствую себя некомфортно, — признался парень, поправляя пояс штанов. — Меня будто пищевой пленкой обмотали. — Это первое время так будет казаться! — заверил его Феликс, доставая самую простую майку без каких-либо принтов. — Зато представь, КАК он будет на тебя смотреть! — Кто? — Хан искренне не понял, о чем говорил друг, поэтому выжидающе замер и уставился в хитрющие глаза. — Кто-кто, — устало вздохнул тот. — Конь в пальто. Я про Минхо. И не делай вид, что не замечал все эти его пожирающие взгляды. Хан нахмурился, но отрицать не стал. Может, взгляды и не были такими пожирающими, как их назвал Феликс, но повышенное внимание со стороны Ли-старшего он ощутил на себе сполна. Чего только стоял тот случай в коридоре на подоконнике, когда Джисон боялся лишний раз двинуться, потому что чужие глаза никак не хотели отрываться от его бедер. Нужно быть совсем слепым, чтобы не замечать чего-то столь очевидного. — Давай шустрее, — поторапливал его Феликс. — Жду тебя в коридоре. На майку много времени не ушло, поэтому уже через несколько минут он натягивал протянутую косуху и завязывал шнурки кроссовок. Образ был и правда вызывающим, но Хан до сих пор не понимал, зачем ему привлекать чье-то внимание еще больше. Нет, что вы, это не он так горел желанием быть центром в любой группе. Просто в голове крутилась одна весьма навязчивая мысль о том, что и тело, и разум жаждут внимания одного конкретного человека. Но как можно хотеть такого от того, с кем вечно грызетесь как кошка с собакой? Дом Чана был большим и красивым. Хан был здесь уже не раз, ведь небольшая студия звукозаписи была как раз на втором этаже этого дома. У Бана точно было чувство стиля, ведь так красиво обустроить студию еще надо уметь. А в том, что обустроена она была красиво, никто и не думал сомневаться. Такой уж Чан человек — если за что-то взялся, то доводит до конца, не жалея ни сил, ни ресурсов, ни собственного здоровья. Джисон отчасти даже завидовал такой черте характера старшего, но, когда видел его измученного бессонницей, с синяками под глазами и заострившимися чертами лица, невольно жалел и зарекался никогда не работать до такого состояния. Именно эта привычка была самым большим минусом Чана — он не умел вовремя останавливаться и давать себе отдохнуть. Пока работал, мог забыть обо всем на свете: о еде, о друзьях, об университете. Староста группы мастерски прикрывал его перед куратором, а куратор уже перед завкафедрой, чтобы избежать отчисления. Лишь хорошая репутация все еще держала место для Бана в этом вузе. На таких тусовках Хан бывал редко, да и раньше их масштаб был как-то меньше. Сегодня же складывалось ощущение, что сюда съехалась добрая половина всего университета. Повод, правда, был грандиозным — Чан и Чанбин записали первый полноформатный альбом, который за короткий срок уже успел набрать определенный успех. Хан тоже участвовал в его создании, но предпочел особо не распространяться об этом, ведь написал всего две лирики, предоставив остальную работу старшим, у которых опыта в продюсировании было больше. Не то чтобы ему не нравилось записывать с ними песни. Просто в тот момент он с головой ушел в долги, успевшие скопиться за то время, пока он беззаботно пинал все, что можно было пинать, забив на учебу. И если вы подумали, что Чан не настаивал на том, чтобы имя Хана тоже было в первой строчке, то вы сильно ошибаетесь. Он мусолил эту тему добрую неделю, пока не получил несколько предупреждений о том, что Джисон заблокирует его во всех соцсетях. — Только не тухни в одиночестве, — попросил Феликс, когда они уже пробрались в самое «пеклище» вечеринки. — Здесь много наших однокурсников. Ну, на крайний случай попробуй соблазнить Минхо. Хан предупреждающе замахнулся на друга, выпятив нижнюю губу еще сильнее и сведя брови на переносице. — Все-все! — бросил Ли, удаляясь за своим парнем. — Мы с Хенджином будем на втором этаже, не теряй. Джисон тяжело вздохнул и отвернулся, оглядывая толпу и действительно замечая много знакомых лиц. Врут все про то, что первокурсники сидят дома и сутками зубрят. Сейчас уже не те первокурсники — их удивить труднее, чем магистрантов, слишком уж продвинутое поколение пошло. Хан не осуждал, просто сам не особо придерживался такого стиля жизни. Он хоть и зависал с Чаном, но обычно их круг общения ограничивался узкой компанией друзей, которой они любили выбираться на прогулки. Такие вечеринки были редкостью для хозяина дома. Однако первый альбом хотелось отпраздновать так, чтобы помнить всю оставшуюся жизнь. Джисон поймал себя на том, что все еще стоит на одном месте, иногда задеваемый чужими плечами. Народ танцевал, шумел, подпевал новым песням, даже не зная слов. Вся обстановка сама по себе давила на мозг, отчего хотелось тут же спрятаться там, где шума и людей будет поменьше. И, кто бы сомневался, таким местом была кухня, куда обычно забредали перепившие и уставшие не только от музыки, но и от жизни люди. Именно тогда это место переполнялось философским пьяным бредом, который обычно слушали такие же в стельку пьяные люди. Хану повезло, что сейчас только начало вечеринки, поэтому на кухне почти никого не было, но зато взгляд наткнулся на того, кого увидеть здесь он ожидал меньше всего. Нет, то, что Минхо будет на вечеринке, Джисон знал, ведь тот все-таки почти лучший друг Чана. Но вот чего он не ожидал, так это столкнуться с вечно недовольными темными глазами в самом начале тусовки, когда большая часть еще не успела устать от танцев и музыки. Минхо встретил младшего молча, безразлично разглядывая его образ и опрокидывая в себя банку энергетика. Странно, что он предпочел его обычному пиву, но не Джисону судить, он сюда не за этим пришел. С каждым шагом чужой взгляд ощущался на теле все тяжелее, а иногда даже казалось, что обжигал до кровавых волдырей. Хан старался абстрагироваться и не придавать значения такому навязчивому вниманию, но делать это было все труднее и труднее, особенно, когда субъект этого взгляда уже направлялся в его сторону, отставив пустую жестяную банку. Хан обернулся и замер, сжимаясь и настороженно следя за действиями старшего, приближающейся размеренной походкой и сверлящего нечитаемым взглядом. Минхо был похож на большого кота, загоняющего свою жертву в угол. Весь его вид говорил об опасности и непредсказуемости, но тело Джисона словно сковало — он не мог двинуться даже на миллиметр. Старший подошел непозволительно близко и склонился к покрасневшему уху, опаляя его своим дыханием и заводя руку куда-то за спину Хана. Теперь складывалось впечатление, что он зажал того между своим телом и столом, о который оперся руками. На деле же парень лишь выудил банку пива, но отходить не стал, вскрывая ее прямо перед удивленным лицом Джисона. Сделав пару глотков, он вытер губы тыльной стороной руки, продолжая неотрывно смотреть в округлившиеся глаза. — Мне кажется, ты слишком откровенно вырядился для вечеринки у друга, — прошипел Ли, опуская руку к чужому предплечью и стискивая пальцами худой локоть, спокойно умещающийся в его ладони. — А мне кажется, что тебя это волновать не должно, — в тон ему ответил Хан, вырывая свою руку и направляясь в сторону второго стола с напитками. — Не веди себя как шлюха, — бросил ему вслед Минхо, продолжая сверлить взглядом чужую спину. Эти слова заставили поражено замереть. Где-то глубоко в душе кольнула обида, заставившая возобновить шаг и добавить к нему слегка виляющие бедра. Может он и не увидел, как взлетели брови Минхо, но зато четко чувствовал, как у кого-то подпекает зад. Позлить старшего хотелось так сильно, что Джисон даже не стал особо выбирать объект для своих неумелых подкатов, прильнув к первому попавшемуся парню. Попытка оказалась неудачной, ведь тот пришел сюда со своей девушкой, явно не оценившей такое внимание к своему бойфренду. Но Хан не собирался останавливаться, пока не заставит полыхать Минхо так сильно, что соседи кинутся вызывать пожарных. Теперь ему стали понятны все взгляды Ли, его замечания, подколы. Все это было лишь попыткой заинтересовать младшего, обратить его внимание на себя. Результат, мягко говоря, был не совсем таким, каким его ожидал Минхо, и это его злило, заставляя срываться на ни в чем не повинном мальчишке еще больше. Да и эти его новые наряды, привлекающие почти всех окружающих, так раздражали. И не потому, что плохо смотрелись, а потому, что слишком уж много желающих узнать Джисона поближе появилось. Хан уже несколько минут увлеченно танцевал с каким-то парнем, позволяя ему класть руки на свои бедра и притягивать ближе, пока не ощутил еще одну крепкую хватку на талии, отдирающую от того парня и прижимающую к сильной груди. Лишь уловив знакомый запах дорогих духов, Джисон расслабился и понял, что терпение Ли наконец лопнуло. Теперь его тащили куда-то по направлению на второй этаж, где было значительно тише и спокойнее. Ошарашенного парня Минхо отшил сразу, запретив даже думать о младшем в каком-то неправильном ключе. Эта собственническая нотка в его натуре сейчас взяла вверх, заставляя прижимать к себе хитро улыбающегося парня еще сильнее. Первая комната, дверь которой Ли дернул, оказалась закрытой, а во второй их ждал сюрприз в виде полуголых Хенджина и Феликса, испуганно оглянувшихся на дверной проем. Минхо лишь закатил глаза и захлопнул дверь, направляясь дальше. Наконец они нашли пустую комнату, в которой Хана и опрокинули на небольшой диван. Пока Минхо запирал дверь, Джисон успел скинуть с себя ботинки и согнуть ноги в коленях, ложась на спину. Ли себя долго ждать не заставил, возвращаясь к пылающему младшему и останавливаясь у самого дивана, чтобы еще раз окинуть взглядом всего парня, распластавшегося перед ним. — Ты сейчас это мне назло делал? — тихо спросил Минхо, стараясь не переборщить с количеством угрозы в собственном голосе. — Да! — с вызовом бросил Хан, вытягивая одну ногу и касаясь большим пальцем чужого напряжённого плеча. — Не надо было меня шлюхой называть. Я лишь оправдывал созданный тобою образ. Минхо на это ничего не ответил, склоняясь над Джисоном и опираясь одним коленом о край дивана. Руками он огладил такие манящие бедра, забираясь под футболку и дразня кожу невесомыми касаниями. Лицо его все сильнее склонялось к раскрасневшемуся джисонову, внимательно наблюдая за поспешно сменяющимися эмоциями — хитрая улыбка была мгновенна стерта, когда глаза закатились от удовольствия, доставляемого чужими руками. Не понятно, почему Хан тогда решил, что зад подпекает у кого-то другого, ведь именно сейчас только его собственный горел огнем и требовал к себе внимание. Ли этим вниманием его не обделил, опуская руки на обтянутые штанами ягодицы. Искусственная кожа неприятно скрипела под подушечками пальцев, поэтому Минхо потянулся к поясу, чтобы расстегнуть его и попытаться стянуть узкие штаны. Джисон уперся пятками в диван и приподнял бедра, чтобы помочь старшему в этом нехитром действии, но его содействие никак не помогло решению образовавшейся проблемы — проклятые штаны застряли на бедрах и не хотели идти дальше. — Ты как их натянул вообще? — раздраженно прошипел Минхо, прилагая еще больше усилий, чтобы потянуть ткань на себя. — Зачем надо было их надевать? У тебя нормальные штаны закончились?! — Хватит, — обиженно пробурчал Джисон, тоже пытаясь сдвинуть надоевшие штаны дальше. Процесс был небольшим и долгим — вспотевшие ноги ничуть не способствовали ему. — Я их рву, мне все равно, — кинул Ли, резко дергая кожаную ткань и слыша треск ниток. — Нет! — Хан схватил то, что раньше именовалось штанами, и испуганно осмотрел весь масштаб беды. Это ведь не его брюки. И даже не Феликса. Оставалось только надеяться, что Хенджин отдавал их с концами. — Не надо было напяливать на себя этот бред, — довольно улыбнулся Минхо, оглаживая голые ноги и забираясь пальцами под край белья на ягодицах. — Перестань так говорить! — Хан оттолкнул его руки, отползая на другой край дивана. — Тебя если послушать, так мне всю жизнь в тряпье ходить надо! Мне неприятно это слышать! Вот… Да… — под конец предложения его запал резко прошел, уступая неуверенности и смущению. Минхо ненадолго замер, переваривая сказанное и делая какие-то свои выводы. Конечно, он не собирался намеренно обижать Джисона, лишь хотел немного поиздеваться, но, видимо, все у них идет не по плану. — Я не это хотел сказать, — наконец пробормотал он, притягивая младшего за щиколотки к себе. — Ты в любой одежде выглядишь так, что мне крышу сносит. Я сейчас не преувеличиваю. Тебе не нужно надевать что-то вызывающее и слишком открытое, чтобы все вокруг слюни подтирали, глядя на тебя. Раз уж мы заговорили об обидах… То меня очень обижает, что ты в упор не замечаешь меня, знаки внимания, которые я тебе оказываю, и не считаешься с моим мнением. Мне неприятно видеть, что ты красиво одеваешься для кого-то другого, а не для меня. — Минхо, это… — Хан удивленно хлопал ресницами, прижав руки к груди и сжав пальцами ткань футболки. — Я не хотел тебя обидеть… Просто стеснялся. Прости. Ли на его слова скромно улыбнулся, покачал головой и пропустил тихую усмешку. — Давай утром обсудим все еще раз, а то сейчас есть еще парочка насущных проблем, — он кивнул вниз, намекая на явное возбуждение, не желающее спадать даже после такого напряженного разговора. Хан тоже тихо хихикнул в сгиб собственного локтя, но тут же перешел на короткий вскрик, ведь Минхо сильно укусил за бедро, оставляя красный след от зубов. — Но в таких штанах я тебя точно никуда не отпущу, — хмыкнул старший, исподлобья глядя на парня. — Да они и так уже не подлежат какому-либо использованию! — фыркнул Джисон, откидывая голову на маленькие неудобные диванные подушки. Ему пришлось сильнее раздвинуть ноги и одну из них даже закинуть на спинку дивана, чтобы предоставить Минхо больше доступа к внутренней стороне ляжек. Так на старшего открывался просто незабываемый вид — такой возбуждённый, томный, растрепанный, выцеловывающий каждый сантиметр чужой кожи, чтобы оставить напоминание о себе на несколько дней. Один этот обзор мог довести до дрожи в коленях, что уж говорить об умелых руках и губах, что так точечно исследовали ноги, низ живота, ребра, а после, откинув в сторону надоевшую футболку, и грудь. Белье улетело куда-то вслед за футболкой, оставляя Хана совсем обнаженным, что смущало до трогательного румянца на щеках, которые парень пытался прикрыть руками. Само его положение заставляло краснеть и тяжело дышать от фантазий о том, что может произойти дальше. Минхо выводил на его груди одному ему известные узоры, задевая большими пальцами чувствительные соски и заставляя парня под ним исступленно дрожать, закусывая губу и выгибаясь в спине, чтобы сильнее подставиться ласкам. Если он скажет, что эта ситуация возбуждает его меньше, чем Джисона, то явно нагло наврет. Самому уже вот-вот сорвет резьбу, но Ли не простит себя, если не насладится таким податливым и мягким телом младшего. — Такой чувствительный, — прошептал он, когда гладил пальцами подрагивающие ягодицы и сжатое колечко ануса. — Весь такой нежный и аккуратный, хотя так упорно пытался казаться блядью в этих своих нарядах… Но, должен признаться, те белые брюки смотрятся на тебе слишком хорошо. Жду тебя в них на нашем первом свидании. — М-минхо, — Джисон подтянул колени ближе к животу, открываясь для старшего еще больше и легко пропуская в себя скользкий от смазки палец. — Это самое странное приглашение в моей жизни… Тебе не кажется, что все происходящее сейчас должно было случиться после свидания, а не до него? — Нет, не кажется, — Ли поводил пальцем по мягком нутру, разрабатывая тугие стенки. — Зато очень даже кажется, что ты слишком свободно говоришь с пальцами в заднице. Хан от таких откровенных слов задрожал еще сильнее, пропуская в себя уже второй палец, растягивающий его больше и приятнее. Для него это ощущение было не в новинку, так как познавать себя он начал еще на последнем году старших классов, когда понял, что девушки его не привлекают так сильно, как широкоплечие фигуры мужчин. Но одно дело ощущать в себе свои же пальцы, а другое — позволять кому-то не просто смотреть на все это в таком положении, но еще и трогать себя. Минхо справился с растяжкой довольно быстро, с такой же скоростью он стащил с себя одежду, иногда поглаживая истекающий естественной смазкой член. Все чувства сейчас будто обострились раз в сто, заставляя так остро реагировать даже на легкие касания к багровой головке. — Если будет совсем уж больно, похлопай по плечу, — предупредил он, приставляя член к раскрасневшейся дырочке, так и требующей растянуть ее еще больше. Протискиваться внутрь было трудно даже с учетом того, что Хан был подготовлен и хорошо смазан, поэтому Ли не торопился и делал все так медленно, что казалось, будто сам сейчас сознание потеряет. Как только его бедра коснулись чужих ягодиц, он облегченно выдохнул и навалился на Джисона всем телом, расставив руки по обе стороны от его головы и припадая к раскрытым протяжным стоном губам. Сначала он хотел лишь отвлечь парня этим поцелуем от неприятных ощущений снизу, но и сам не заметил, когда они начали соревноваться за главенство в таком маленьком бою, сплетая языки и делая все действо невероятно пошлым и развязным, что даже их нынешнее положение теряло свою конкурентоспособность. — П-пожалуйста, — простонал Хан, судорожно выдыхая и втягивая живот, чтобы унять бушующее возбуждение, скручивающее в тугой узел все внутренности. — Двигайся… Не то чтобы Минхо сам был против наконец начать терзать так щедро подставленное тело, но торопиться тоже было опасно. Он плавно выскользнул из узкого прохода, но тут же вошел обратно наполовину, чувствуя, как судорожно и сильно его сжимают внутри. Эти чувства не получалось передать словами, так горячо и приятно ему сейчас было. Даже вот такие размеренные неглубокие движения доводили до предоргазменной дрожи и судорог в напряженных мышцах. Хан сам попробовал подмахивать старшему, заставляя того проникать глубже и грубее. Ли как мог придерживал его за талию, сжимая кожу до побеления и грозясь оставить на ней синяки. Ему нравилась эта нетерпеливость Джисона, но сейчас он хотел сделать все сам, так, чтобы у того сознание отключилось от степени удовольствия. — Пожалуйста, быстрее, — Хан провел своими руками по груди, сжимая пальцами соски и несильно выкручивая их. От своих же действий он довольно простонал и закатил глаза. — Какой же ты голодный до ласки, — прокомментировал его действия Минхо, а потом схватил чужие руки и зафиксировал над головой, нависая над парнем и оставляя на горящих щеках несколько мягких поцелуев, прежде чем начать вбиваться в распластанное тело перед собой с неистовой силой. Джисон не мог закрыть рот — так много стонов из него сейчас вылетало. Ли творил с ним что-то невероятное, запретное и то, что он еще не раз захочет повторить. Слишком много чувств, слишком много эмоций, слишком много звуков. Казалось, Хан терялся во всем этом, метался по постели, вертел головой в разные стороны, выгибаясь навстречу и меняя угол проникновения. Было очень хорошо, но хотелось большего. Хотелось, чтобы старший наконец отпустил себя и дал волю своим стонам, рукам, чтобы те делали с Джисоном все, что только заблагорассудится. Подступающий оргазм Хан каким-то образом заметил не сразу — все ощущения сплелись в один большой комок, а низ живота саднило так сильно, что уже не понятно было, возбуждение это или сплошная боль. Разрядка накрыла его с головой, заставляя зажмуриться и раскрыть рот в более громком и протяжном стоне, выгнуться, подставляя шею под пухлые губы Минхо. Бедра дрожали и невольно сильнее прижимались к животу, позволяя Ли проникать еще глубже, до громкого шлепка кожей о кожу. Эта сверхстимуляция дарила еще более незабываемые ощущения, чем оргазм несколькими секундами ранее. Уставшее и размякшее тело подрагивало и дергалось, когда член задевал внутри чувствительные точки. Старшему хватило несколько особо глубоких и резких толчков, чтобы также затрястись в оргазме, сильнее сжимая чужую талию и оставляя на шее самый яркий за всю эту ночь засос. Тяжелое дыхание никак не хотело выравниваться, а член все еще пульсировал, находясь глубоко в мягком и расслабленном проходе. Минхо перенес вес на пятки, плавно выходя из растраханного тела и откидывая рукой со лба мокрую челку. Хан перед ним едва мог самостоятельно пошевелиться, сводя колени и ерзая попой по дивану. — Ничего не болит? — обеспокоенно поинтересовался Ли, оттягивая ягодицу и любуясь тем, что сотворил с некогда нежным, узким и едва розовым колечком мышц. Джисон отрицательно покачал головой, ведь сил на то, чтобы выдавить из себя хотя бы мычание, совсем не осталось. Минхо, видя, какой он уставший и сонный, ласково улыбнулся, помог перевернуться на бок, а сам ушел в ванную за салфетками, чтобы вытереть все последствия их ночи.***
— Джисона кто-то видел? — спросил Чан, когда на кухне появился сонный Хенджин, пытающийся разлепить второй глаз. — Он пропал вчера в начале вечеринки, и я его больше не видел. Хван отрицательно помотал головой, прикрыл рукой зевок и налил себе полный стакан воды, сразу осушая его до дна. Чан же теперь пытался выпытать у Феликса, куда пропал Хан, но и тот ничего внятного сказать не мог, развалившись на небольшом диване в гостиной и прижимая к голове холодную бутылку с водой. Никто и не думал спрашивать Минхо, мирно готовящего омлет и выкладывающего на тарелке аккуратно нарезанные помидоры. Их отношения с Джисоном ни для кого не были секретом — столько раз они уже ссорились на глазах у всех. Кто же мог подумать, что сейчас невесть куда запропастившийся младший лежал на диване в небольшой комнате на втором этаже, довольно посапывая в некогда неудобную подушку и кутаясь в плед, который Минхо нашел в шкафу. Ночью они умудрились поместиться на диване вместе, но утром Ли сильно пожалел о том, что не нашел место поудобнее, ведь ноющая спина не давала покоя ни на минуту. Но если это нужно было потерпеть, чтобы так трепетно обнимать слабое тело во сне, прижимать к себе и гладить все доступные участки, то он был готов стать самым большим терпилой на свете. — Доброе утро, — промурчал Минхо, ведя носом от ушка до ключицы, на которой оставил несколько коротких поцелуев. — Тебя там все ищут. Так переживают, что ты мог где-то потеряться… Знали бы они, где и с кем ты терялся всю ночь. Младший сонно потянулся и потер сжатыми в кулаки пальцами глаза. Он замер, прислушиваясь к ощущениям, но тут же расслабился, переворачиваясь на другой бок и поджимая под себя одно колено. — Доброе, — буркнул он в ответ, прерываясь на то, чтобы широко зевнуть. — Как себя чувствуешь? — спросил Ли, подвигая тарелку с омлетом на кофейном столике перед диваном. — По ощущениям ты мне там все разворотил, — недовольно промычал Хан, обиженно надувая губы. Минхо откинул край пледа и отбил собравшуюся его остановить руку. Он мягко оттянул ягодицу, смотря на покрасневший и припухший вход, оглаживая его большим пальцем и любуясь милой реакцией младшего. — Ну мне же больно, — тот слегка повысил тон, забирая плед из чужих рук и прижимая его к груди, чтобы скрыть в нем покрасневшие лицо и уши. — А если я поцелую, болеть перестанет? — хитро улыбнувшись, спросил Ли, оставляя на бедре короткий поцелуй, при этом не отрывая глаз от смущенного лица. — Прямо в попу поцелуешь? — тихо поинтересовался Джисон, закрывая половину лица пледом. — Да, — протянул старший, снова целуя нежную кожу. — У каждого свой завтрак. — Фу, — Хан толкнул его в плечо и быстро отодвинулся, заворачиваясь в одеяло по самые уши и сжимаясь в маленький комок. — Дурак, — он смущенно улыбнулся и зарылся носом в слегка покалывающую ткань. — В следующий раз обязательно, — сказал чуть тише, но так, чтобы Ли услышал и хитро улыбнулся, демонстрируя свой кошачий прищур. — В следующий раз мы с этого начнем, — прошептал Минхо, а потом подмигнул ему и встал с дивана, чтобы собрать валявшуюся на полу одежду. — А чего ты такой заботливый? — спросил Хан, даже не удосужившись до конца прожевать омлет. — Раньше я такого за тобой не замечал. Парень хмыкнул, откинул порванные штаны на стоящее рядом кресло и присел рядом с Джисоном, обнимая его за талию и прижимая к своему боку. — Ну, если бы кто-то не начал сраться со мной на первой же встрече, то он бы знал только такую, заботливую, сторону меня, — Ли зарылся носом в пушистые вьющиеся волосы, шумно втягивая воздух с ароматом шампуня и лака для волос. — Вообще-то!.. — Хан хотел было уже возразить, что не он первым начал разводить всю эту вонь, но его нагло прервали, заткнув долгим, мягким и трепетным поцелуем со вкусом зубной пасты и омлета. Возможно, это утро он запомнит надолго. И по причине того, что у него нет с собой других штанов и придется объяснять Чану, зачем нужны его спортивки. И из-за этой нежной атмосферы, когда такой заботливый Минхо обхаживает его со всех сторон, помогает размять поясницу, выцеловывает каждый оставленный им след. — Не начинай, — Ли мягко потрепал его по волосам, оставляя на носу последний короткий поцелуй. — Я сейчас реально обижусь! — Хан насупился, отворачиваясь от парня. — Я найду способ вымолить прощение…