Миражи

Неро счастливо спит все следующие сутки. То, что это нормальный сон, можно понять по тому, что его тело периодически все-таки меняет положение. Раньше это случалось только если Данте двигал его. Сам полудемон все это время спать даже не думает. Во-первых, когда он попробовал, то без толку проворочался пару часов, пока не понял, что слишком привык спать с Неро, обнимая его, как любимую подушку, засыпать под тихое размеренное дыхание, ощущая чужое тепло под боком. Во-вторых, пацан сожрал все, что он нашел, и не выглядел так, будто ему, этого хватило, следовательно, нужно найти еще еды. Так что Данте уходит снова бродить по руинам, оставив его на Нико. Неро просыпается в одиночестве. Какое-то время он лежит и пытается понять, действительно ли он проснулся. В его голове плавают обрывки каких-то видений, которые никак не складываются во что-то цельное. Он даже не помнит толком, что происходило после того, как он спустился в воронку. Как он оказался в своей постели? Сколько прошло времени? Не приснился ли ему Данте? Последний вопрос бьет особенно больно, и Неро сворачивается в клубок, не имея никакого желания встречаться с суровой реальностью пока что. Потому что нет никаких шансов, что братья действительно могли как-то вернуться из Ада. Тем более, ни один из них не сунулся бы в Редгрейв – их работа здесь закончена. Это только он такой альтруист. Потом все-таки Неро немного собирает себя в кучу и ползет вниз, чтобы найти что-то съедобное. Внизу ожидаемо сидит Нико и возится с очередным своим изобретением. Она приветственно машет ладонью с зажатой в пальцах сигаретой, но явно слишком занята, чтобы отвлекаться. И Неро не отвлекает ее, только ставит рядом кружку кофе. Шуршит пайками и обертками, благородно оставляет половину их припасов не тронутыми. Но сытым себя все равно не чувствует. Готовым на свершения, впрочем, тоже. Тело ноет, суставы болят, а почти зажившие раны неприятно чешутся. – Долго я лежал? – все-таки решается спросить Неро. Но отвечает ему вовсе не Нико. – Несколько месяцев, – от двери гаража звучит знакомый до дрожи голос. – Извини, еды поприличнее тут не водится, все пиццерии закрыты. Неро оборачивается и недоверчиво смотрит на вошедшего. Данте ногой пихает в его сторону ящик, в котором гремят банки консервов. Развернувшаяся на шум Нико кидает в Неро перчатку. – Отомри и закрой рот, спящая красавица! Тебе не кажется, это реально Данте, я тоже его вижу. Неро трясет головой и трет глаза, пытаясь скрыть слезы и слишком счастливую улыбку. Он все еще не может поверить, что это не сон и не иллюзия. Может быть, на самом деле ничего этого нет? Может быть, на самом деле он сейчас лежит на дне воронки и умирает. Горячая твердая ладонь сжимает его плечо, и Неро всего, с ног до головы, окатывает чужой демонической энергией, которую ни с чем не спутать. Обжигающая, как раскаленный воздух, до невозможности дышать. Несущая с собой ощущение опаляющего пламени, с ревом сжигающего все вокруг. Огненная буря, сметающая и поглощающая любое препятствие на своем пути. Одновременно ужасающая и завораживающая. Эти ощущения не подделать. Неро, наверное, слишком хорошо их запомнил, пусть в прошлый раз ощутил лишь кратко. Его тело прошибает дрожью, и все внутри переворачивается и перемешивается от осознания – это настоящее, это реально. Данте действительно здесь. Неро закусывает до крови губу и сжимает кулаки, вгоняя в кожу ногти, чтобы удержать собственное тело неподвижным, чтобы не врезаться им в чужое, обнимая всеми руками. Он снова трясет головой и жмурится, делает несколько глубоких вдохов, усмиряя собственную натуру, рвущуюся обнять, прижаться, убедиться в реальности. Потому что Данте это не понравится, он снова будет ворчать, снова оттолкнет. Что он вообще здесь делает?.. Данте легко считывает все его метания, но не может понять, почему сейчас Неро силой сдерживает себя. Сутки назад он совсем не стеснялся липнуть и обнимать (видимо, тогда еще не до конца проснутся и плохо осознавал окружающее), а теперь скидывает его руку, ершится, будто ледяными колючками обрастает. – Спасибо и на этом, – Неро коротко и криво улыбается, а затем лезет в ящик. – Я жутко голоден. Данте, заняв место за столом напротив, наблюдает все ту же картину, что и в прошлый раз – Неро легко и привычно пользуется второй парой рук, будто всю жизнь с ними, и, кажется, совершенно не осознает этого. Нико удивленно присвистывает. – Когда это ты научился так ловко управляться с ними? Ты же не любил пользоваться этими своими лапками. Неро замирает и косится на лапу-крыло, когтями которой как раз вскрывал консервную банку. – Не знаю, – говорит он, пряча фантомные конечности. – Я вообще мало что помню после того, как дошел до воронки… – Ты там исчез на полтора месяца. Это он тебя вытащил, – Нико указывает на Данте. – Не знаю, что там происходило, но на нем прям лица не было. А ты потом провалялся почти четыре месяца. Неро недоверчиво смотрит на полудемона, а потом все-таки позволяет себе улыбку, благодарную и теплую. Данте чувствует, как у него немного жжет глаза. Ему действительно не хватало этого – редких улыбок, большую часть которых Неро прятал; того, как он ершится и выпускает свои ледяные колючки, потому что боится сделать что-то не так. И улыбается в ответ. – Только не разревись от счастья, – ворчит Неро, отвернувшись и снова принимаясь за еду. – О, я уже достаточно стар, чтобы позволить себе скупую мужскую слезу. Юный охотник фыркает на него и сдерживается от пиха ногой. Он боится, что, если Данте что-то не понравится, тот уйдет. И отчаянно хочет, чтобы ему все нравилось. Неро действительно готов переломать и перекроить себя так, как было бы удобно Данте и Вергилию. Он просто пока не знает, что именно от него требуется. Неро больше не хочет оставаться один. Он хочет иметь семью, опору, нечто такое незыблемое и постоянное, как родительская фигура, чего у него почти всю жизнь не было. Но, в то же время, по нему больно бьет осознание, что близнецам он вообще ни разу не сдался. Наверняка Данте приехал в Редгрейв только потому что его заставили – Нико забеспокоилась и пожаловалась Триш, а та пообещала разобраться. Хотя с чего бы демонице вообще беспокоиться об этом, да и не легче ли было бы ей самой со всем разобраться? Вроде бы, у них сложились более-менее приятельские отношения. Если так подумать, братья ведь должны были застрять в Аду без права на возвращение. Но нет, вот он Данте, сидит тут, как ни в чем не бывало, только оброс весь и плащ сменил. Насколько давно он вообще из Ада вернулся? И вернулся ли вообще? Это точно реально? Может, Неро все еще спит, и ему только снится, что полудемон здесь. Может, он себя обманывает ощущением чужой демонической энергии, потому что слишком жаждет этого. Все эти мысли крутятся и жужжат в его голове, сбивая настрой и отбивая желание есть. Неро снова ощущает себя слабым и разбитым, частью окружающих руин, очередным обугленным остовом автомобиля или острыми клыками слепо щерящегося выбитыми окнами дома. Он все-таки доедает уже начатую консерву, а потом малодушно сбегает к себе, потому что боится все-таки не сдержаться. Ведь если это сон, то Данте не оттолкнет, обнимет в ответ, позволит хоть немного чувствовать себя снова счастливым. Но если это не сон, то охотник его оттолкнет, а потом снова исчезнет из его жизни, пока Неро снова не соберется с духом попробовать в очередной раз отхватить для себя кусочек его тепла и согреваться этими крохами еще долго после. Нико провожает его взглядом, а потом кидает в Данте оставшуюся перчатку. – Да здравствуют загоны! – торжественно провозглашает она. Данте несколько растерянно вертит пойманную перчатку. – Разве я что-то сделал не так? Или сказал? Нико вздыхает и идет собирать свои перчатки. – Ага. Примерно в тот момент, когда решил рассказать ему про родство, а потом сигануть, блядь, в Ад, как ни в чем не бывало! – она экспрессивно взмахивает руками и снова закуривает. – Я даже не удивлюсь, если поход Неро в воронку был коварным планом по проникновению в Ад. Или самоубийству. Или всему и сразу. Данте вздрагивает от ее слов. Ему уже сложно представить свою жизнь без Неро, и иногда он даже удивляется, как так умудрялся более-менее счастливо жить до его появления. И представить, что этот чудесный ребенок вдруг исчезнет… вдоль позвоночника ледяными иглами ползет страх и оседает мерзлым комом где-то в желудке. Разве не осознание, что Неро где-то там остался, все еще жив и, возможно, ждет, поддерживало его все то время в Аду, когда он понял, наконец, что именно потерял, сиганув за братом? Разве не тоска по Неро заставила его искать выход? Данте снова чувствует тот же ужас, который испытал в воронке, пока пытался остановить Неро от вскрытия собственной груди, когда думает о том, что пацан мог навсегда исчезнуть из его жизни. – Думаешь, не стоило говорить ему? – его голос невольно садится. Нико чуть снова в него не кидает перчаткой. – Бога ради, не впутывай меня в ваши семейные разборки! Я вам не семейный психоаналитик, – она вздыхает и собирает волосы в хвост. – Просто мне, например, было бы до жути обидно, если бы я только-только нашла своих родственников, а они решили меня кинуть вот так. Неро же приютский, и вообще понятия не имеет, что такое семья. Но даже приютским хочется иметь какую-то связь. С Кирие у него не заладилось, они просто друзья, батя с дядей сиганули в Ад… представь, какого ему было. У него и так куча загонов благодаря этой их орденской шарашке. Данте сначала непонимающе качает головой. А потом вспоминает, как чувствовал себя после того, как Вергилий добровольно упал с вершины Темен-ни-Гру в Ад. – Блядь… – он закрывает лицо ладонями. И теперь понимает абсолютно все. Если бы вдруг Вергилий тогда вернулся, Данте вел бы себя точно так же – показно ершился, но на деле постоянно приглядывался к поведению, считывая настрой, и до смерти боялся сделать что-то не так, сказать лишнее. Если бы Вергилий вернулся, он бы имел все шансы легко переломать близнеца под себя, сделать удобным себе, потому что Данте боялся бы его потерять снова. Но сам Данте совсем не хочет ломать Неро и подстраивать его под себя. Его всегда устраивал пацан таким, какой он есть. Просто было бы неплохо узнать его немного получше, наладить более доверительные отношения. А со своей привычкой спать с ним под боком Данте как-нибудь справится. И про дурацкий-неловкий поцелуй лучше не говорить. – Я возвращаюсь на базу, – говорит Нико. – А то мои мальчики скоро опять собираются на вылазку, не хочу, чтобы их покромсали. Если соберетесь переубивать друг друга, обязательно позовите! Она уходит, а Данте остается сидеть внизу, размышляя о том, как ему поговорить с Неро. Но Неро решает заговорить первым, когда спускается через какое-то время. – Когда и как ты вернулся? – требовательно спрашивает он, снова падая на стул напротив. Данте даже малодушно вздрагивает, поняв, что слишком глубоко ушел в мысли. Потом задумчиво считает время. – Полгода назад, наверное? Если Нико не врет, то наше возвращение совпало с твоим вояжем к воронке от Клипота. Я просто увидел лазейку и сиганул в нее, а Вергилий следом за мной. Не знаю, что именно произошло, но, думаю, это как-то связано – то, что ты сделал в воронке, и то, что появилась лазейка. Неро ерошит затылок, цепляется за отросшие пряди и морщится. У него нет причин не доверять Данте, но в версию связи одного с другим он мало верит. Потому что почти ничего не помнит. А от попыток вспомнить только болит голова и скручивает спазмом внутренности. Он краем глаза наблюдает за полудемоном. Тот все еще задумчиво созерцает пол, устало горбится, опустив плечи. Неро, пожалуй, всего пару раз заставал его в таком состоянии, но с первого раза уяснил, что не нужно в такие моменты Данте трогать и что-то у него выспрашивать. Иначе можно получить очень злого и недовольного полудемона на грани потери контроля. Неро невольно вздрагивает от этих воспоминаний и нервно поднимается, стараясь не шуметь. Но Данте все равно замечает движение, смотрит на него с недоумением, а потом хмурится, тоже поднимаясь. Неро выглядит, словно олень в свете фар несущейся на него смерти, узкие точки зрачков скользят по фигуре полудемона, выискивая признаки надвигающейся бури. Очень мало вещей способны напугать этого до отчаяния храброго мальчишку, но сейчас он явно боится. Настолько, что не может этого прятать. – Что не так, пацан? Что тебя испугало? Данте делает шаг к нему, и Неро инстинктивно отходит. Он не хочет повторения того раза. Полудемон останавливается, ослепленный осознанием: Неро боится его. По не совсем пока ясной причине, но, видимо, есть что-то, что его действительно пугает. Данте старательно перебирает события в памяти и вспоминает, как однажды вызверился, когда пацан сунулся под руку совсем не вовремя, пока он был поглощен очередным приступом самокопания и самобичевания. Неро после этого, кажется, с полгода почти не появлялся в конторе, а когда заходил, то вел себя так тихо, что его и заметно не было. Данте и понимал-то, что он появлялся, только уже постфактум, ощутив слабый след его демонической энергии в каком-то месте, которым они, так или иначе, пользовались оба. И тогда не придал этому особого значения, да и потом все относительно вернулось в норму. Но сейчас полудемон ощущает сожаление и горечь из-за того, что не загладил этот инцидент сразу, а теперь у Неро есть четкое (и ошибочное) понимание, когда не стоит его трогать и вообще лучше не отсвечивать, и не попадаться на глаза, хотя Данте никогда не был против его присутствия и проявлений привязанности. Особенно, когда это случайным образом оказывалось именно тем, что выдергивало его из депрессии. – Все в порядке, Неро, – он старается пригасить собственное присутствие и улыбается так дружелюбно, как только может. Специально называет по имени, надеясь, что это поможет убедить парня. Неро еще какое-то время смотрит на него. Отмечает открытую позу, расслабленные плечи. Данте больше не хмурится, хотя и его улыбка не выглядит привычной. Но понятно, что буря миновала, так и не разразившись. И Неро тоже немного расслабляется. Но оставаться наедине больше не хочет, несмотря на то, что у него все еще есть вопросы. – Я пойду к себе, – осторожно говорит он. – Меня все еще клонит в сон. – Конечно, – кивает Данте. – Ты еще не восстановился. Если меня не будет, когда проснешься, значит, я ушел искать еду. Неро неуверенно кивает в ответ. Раньше Данте как-то не уведомлял окружающих, куда он там намылился. Уходил и приходил, когда вздумается. Но, может, он и правда хоть немного беспокоится. Может, ему и правда хоть немного не все равно. Неро останавливается на середине лестницы и оборачивается. Полудемон уже облюбовал широкий диван (когда он сменил кушетку?), кажется, тоже собираясь подремать. – Данте? – дождавшись вопросительного мычания, Неро невольно улыбается. – Спасибо. Данте привычно машет ладонью, мол, не за что, обращайся. И радуется, что Неро не видит его лица. Потому что в тоне пацана легко читается "Спасибо, что вернулся" и "Спасибо, что заботишься обо мне". От этого глаза снова жжет, и Данте трет внутренние уголки, с удивлением отмечая влагу на пальцах. Ну, он ведь может себе позволить скупую мужскую слезу? Позволить себе быть немного растроганным и сентиментальным? – Стареешь, Данте, стареешь, – бубнит под нос полудемон. Вся деятельность Неро в итоге сводится к поспать и пожрать. Но восстанавливается он все равно медленно. Будто ему что-то мешает. Данте и Неро почти не разговаривают друг с другом. Каждый из них боится что-то сделать неправильно, и в итоге они кружат друг вокруг друга, никак не состыкуясь. Данте не может уснуть с тех пор, как Неро очнулся. Не то, что это ему сильно мешает, он привык постоянно быть начеку, всегда ожидать удара – не важно от брата или от демонов, привык всегда быть в напряжении, использовать на полную ресурсы организма, и сейчас, вне боя, это все еще работает. Он не нуждается в пище или сне, поскольку почти не расходует силы на постоянный бой или бесконечный бег, а потому и усталости, потребности восстановить силы едой или сном, не чувствует. Но поспать банально неплохой способ разгрузить мозг, посмотреть на какие-то вещи с новой стороны, разложить информацию по полочкам. Может, это помогло бы Данте найти верный подход к пацану. Хотя он честно пытается уснуть каждый раз, но в голове все равно продолжают лениво течь мысли, а желанное спокойствие все никак не приходит. Это даже дремой не назвать, хотя он лежит неподвижно и с закрытыми глазами. Иногда в такие моменты вниз спускается Неро и тихо шуршит по кухне в поисках еды. Эта "мышиная возня" забавляет полудемона, но он благоразумно молчит, наблюдая из-под ресниц за пацаном. Пару раз Неро, проходя мимо, укрывает его пледом и едва ощутимо касается когтями фантомной лапы ладони или плеча. И Данте понимает, что Триш была права – он важен и нужен Неро. Просто до сих пор он не обращал внимания на подобные знаки. И только потеряв, а затем чудом вернув, Данте стал замечать. А потом Неро начинают сниться кошмары. Он скулит и возится в кровати, пока не приходит Данте, чтобы разбудить его от этого. Неро, наверное, никогда не скажет вслух, но он безумно благодарен полудемону, что это делает именно он. Потому что в своих кошмарах Неро только видит его смерть раз за разом, от рук Вергилия или своих собственных. И просыпаясь каждый раз с руками Данте на своих плечах, видя его живым и здоровым, Неро вцепляется в него всеми руками и какое-то время просто пытается заставить себя поверить, что все было только сном. Данте держит его дрожащее тело, даже не думая отталкивать, пока Неро сам не отпустит. Прижимает к себе, согревает своим теплом и легко поглаживает по спине, обводит все еще остро выступающие позвонки сквозь футболку, позволяет уткнуться мокрым лицом в свое плечо. Дышит им и его запахом – снова – чувствуя, наконец, желанное спокойствие. Казалось бы, их отношения после такого должны начать налаживаться. Но нет. Неро думает, что для Данте это просто мимолетная блажь, и как только ему надоест каждый раз успокаивать племянника, он тут же прекратит это делать. Данте боится потерять контроль над собой, над своим телом, потому что привычка – страшная вещь, а он привык засыпать с Неро, привык не сдерживать руки, привык целовать в шею, прикусывать и вылизывать остро выступающий на холке позвонок, даже зная, что ответа не будет, просто бессмысленно надеясь на хоть какую-то реакцию, а теперь же об этом и мечтать не стоит. И вот они снова бесплодно кружат, не зная, как подступиться к другому. И Неро только больше себя изводит, не желая быть обузой, не желая причинять Данте хоть какой-то дискомфорт, пока он здесь, рядом, пока не ушел снова. Он одновременно не хочет лишиться того тепла, которое получает в краткие мгновения после пробуждения от кошмара, и не хочет видеть сами кошмары, непонятно с чего вдруг одолевшие его, да еще и с таким сюжетом, потому что это наверняка огромная проблема для старшего охотника, которому ночами не дают спать. Неро пробует не спать вовсе, потому что действительно боится этого. До похода в воронку он спокойно бодрствовал пару недель подряд, поддерживаемый демонической кровью. Вот только сейчас все его силы уходят на заживление и восстановление, потому он, собственно, только и делает, что спит и ест. Неро невыносимо клонит в сон, организм умоляет о времени на выздоровление, но испуганный мозг не хочет больше видеть кошмары. Он до крови вгоняет ногти в ладони или запястья. Боль бодрит и позволяет сосредоточиться на окружающем, пока он наматывает круги по гаражу или копается в моторе фургона. Неро даже предпринимает попытку выбраться на охоту, но получает категоричный отказ от Данте. – У тебя все равно нет оружия, – говорит полудемон. – А ты сам еще недостаточно восстановился. Неро недовольно фыркает на него, из принципа влезает в спор, но в итоге всегда сдается, потому что понимает, что Данте прав. И даже не сбегает, если тот вдруг уходит на поиски еды для проглота-племянника. Данте же какое-то время лишь наблюдает за самоистязаниями Неро. С одной стороны, он понимает, что тому совершенно не хочется видеть кошмары. С другой стороны, не спать не выход, он по себе знает. Пацан только еще сильнее измотает себя вместо выздоровления. Но все их попытки говорить друг с другом неловки и провальны. Неро, не зная, чем себя занять, вновь курсирует по гаражу. Данте почти не слышит его шаги, удовлетворенно про себя отмечая, что хоть чему-то толковому пацан от него научился, и делает вид, что дремлет, лежа на диване. Иногда полудемон ощущает поток воздуха, когда Неро проходит слишком близко. В голове снова лениво текут мысли, пока на передний план не вылазит самая наглая из них. Еще какое-то время Данте вяло обдумывает ее. А когда Неро снова проходит слишком близко, резко хватает его и валит рядом с собой, тут же крепко обнимая и еще в добавок накрывая крылом, чтобы уж точно не утек. Пацан вскрикивает от неожиданности, а потом напряженно замирает, не зная, чего ожидать. – Спи, – говорит ему Данте, зарываясь носом в волосы. – Хватит маячить. В глазах рябит уже… Он таким образом лично для себя убивает сразу двух зайцев: и сам, наконец, сможет поспать, и Неро так, может, будет спокойнее. А крыло само случайно вылезло, да. Зато под ним тепло, никакой обогреватель не нужен, ведь на улице уже холодает, еще два-три месяца, и придет зима. Неро какое-то время еще напряжен и изредка делает попытки выбраться. Но хватка твердой горячей руки поперек груди и тихое сопение в затылок кажутся такими привычными, что что он невольно постепенно расслабляется. Зябко ежится, пытаясь прижаться к теплому тему позади теснее, пожимает ноги. Тихо шуршит и потрескивает еще одно крыло, которым Данте укрывает его ноги. Неро оказывается в своеобразном теплом коконе, и сон все ближе подступает к нему, готовясь вонзить в сознание свои кошмарные когти. Юный охотник пытается рывком скинуть с себя это состояние. Его разум паникует, но тело уже пригрелось и расслабилось. – Спи, – горячо выдыхает ему в затылок Данте. Словно змей-искуситель. – Я страшнее любых кошмаров. Неро нервно усмехается. Это действительно так. Если бы в кошмарах Данте не умирал раз за разом. И это намного страшнее, чем перспектива самому пострадать от его руки. Или униженно принимать его защиту. Потому что именно это и пытается сделать полудемон – укрывает крыльями, словно обещая, что за ними можно спрятаться от любой угрозы, даже порожденной собственным подсознанием. Неро чувствует себя одновременно неловко, униженно и до стыда спокойно. Коктейль из этих чувств ему совершенно не нравится, но Данте, кажется, не намерен его отпускать и даже возня ему никак не мешает, только заставляет изредка крепче сжимать объятие. – Пацан, если ты не прекратишь возиться, я найду для нас гораздо более интересное занятие, – сонно бормочет Данте. – Это какое же? – Неро ненадолго притихает. Вместо ответа Данте притирается бедрами к его заднице, давая полностью прочувствовать собственный стояк. Неро вздрагивает и дергается. У него мгновенно начинают полыхать щеки, уши и даже шея. Он пытается выпутаться из-под хватки полудемона, но тот держит крепко, и даже фантомные лапы просто беспомощно скребут по внутренней стороне крыла. Данте глухо низко рычит ему куда-то в шею, заставляя мелко дрожать. Неро пока не готов к такому развитию событий. Это и пугает, и интригует – то, что Данте может хотеть его в таком смысле. Как и то, что он сам порой испытывает влечение к собственному близкому родственнику. Это кажется неправильным и странным, но хотя бы себе Неро не может врать, что испытывает и подобные чувства, хотя пока не может принять. – Аккуратнее с крыльями… внутренняя сторона довольно чувствительна… Неро понимает, что делает только хуже, что сбежать ему все равно не позволят, проще замереть и не двигаться. – Отпусти меня, – тихо просит он, даже не понимая, насколько жалобно звучит. И насколько это еще больше заводит Данте. Но он старается держать себя в руках, не двигаться, почти даже не дышать. Он и так уже совершил огромную ошибку. – Чтобы ты снова по гаражу круги наворачивал и пытался сбежать от кошмаров? Просто лежи спокойно и постарайся уснуть. Ничего я с тобой не сделаю без твоего согласия. – И тебя вообще ничего не смущает? – Меня в принципе трудно смутить, пацан. Неро закрывает полыхающее лицо ладонями, дышит медленно и глубоко – Данте пахнет горящей древесиной, демонической кровью, оружейной смазкой и возбуждением – считает про себя. И все-таки проваливается в сон. Данте тихо вздыхает, когда тело под его рукой снова расслабляется, уже окончательно. Снова зарывается носом в мягкие пряди на затылке и старается не шевелиться, чтобы не искушать себя. Постепенно и на него находит сон. Просыпается полудемон от тихого горестного воя куда-то в ключицы. Неро во сне умудрился повернуться к нему лицом и теперь цеплялся за кофту руками и за основание верхнего крыла лапой. От него пахнет страхом и горем, как будто он видит смерть кого-то очень близкого и важного в своей жизни. Данте обнимает его крепче и утыкается носом в макушку. – Я здесь, Неро. Все хорошо, – негромко говорит он. – Я тебя больше не оставлю. Данте говорит искренне и абсолютно верит в свои слова. Он правда не собирается больше оставлять Неро. Не после того, как сначала добровольно потерял, а потом понял, что, даже с вернувшимся братом, без этого шебутного ребенка под боком, который так искренне тянулся к нему, хоть и ершился напоказ, жизнь совсем не радует. Неро дрожит и скулит, но не просыпается. Данте поглаживает его по спине и бормочет что-то успокаивающее. И постепенно пацан затихает. Данте легко целует его в лоб и снова обнимает покрепче. Через какое-то время он вновь погружается в дрему, но теперь уже чутко реагирует на любые шевеления Неро. Но тот спит спокойно и больше не видит кошмаров, только возится иногда, трется по-кошачьи носом о ключицы, царапает легонько когтями основание крыла и жмется теснее. Данте старается не сосредотачиваться на этих ощущениях и не придумывать себе лишнего. Неро на самом деле успевает несколько раз проснуться и снова уснуть. Ему так хорошо и уютно под теплым крылом, что никуда не хочется уходить. Да и не об этом ли он мечтал? Чтобы можно было без опаски обнять и прижаться, не ожидая, что тебя вот-вот оттолкнут, согреться чужим теплом, потому что собственного отчаянно не хватает. Получить объятие в ответ, знать, что тебя принимают. Неро думает, что Данте так добр к нему, только пока он не восстановился, и для себя решает постараться ухватить, как можно больше. Но ему страшно показаться навязчивым, страшно, что это оттолкнет полудемона, и он снова уйдет. Свалит, не попрощавшись, в своей обычной манере. Поэтому Неро собирается лежать так, пока ему позволяют. Тем более, рядом с Данте кошмары почти не посещают. В итоге они впадают в своеобразную спячку на несколько дней. Данте обрастает твердыми наростами демонической формы, пышет адским жаром для своего мерзнущего мальчишки, щедро делится энергией и теплом, в защитном жесте скрывая его в коконе крыльев. Неро тоже частично обращается, жмется теснее к источнику жара, жадно впитывая его, сует когтистые руки чуть ли не в самое жерло горящего в чужой груди вулкана, нежится в кольце рук и крыльев, согретый пылающей энергией. Будит их из этого состояния пришедшая проверить, все ли в порядке, Нико. Оружейница заходит в гараж, словно в сауну, и тут же с шумом поднимает створку гаражной двери, впуская внутрь свежий прохладный воздух. – Фух! Ну и парилка у вас тут! С вами никакой обогреватель не нужен. Данте сонно недовольно щурится на нее, потому что шум разбудил Неро, и теперь тот возится, пытаясь выбраться. Полудемон глухо рыкает на племянника, надеясь, что тот хоть на время испуганно притихнет и перестанет возиться, но это не имеет никакого эффекта – Неро все-таки выбирается из кольца рук и крыльев, возвращая себе нормальный человеческий вид. С Данте трансформация сползает куда как медленнее, будто нехотя. Неро невольно задерживает взгляд: коричневые и красные наросты медленно втягиваются под кожу, сливаясь с ней и волосами цветом, ложатся обратно текстурой ткани кофты и штанов, неохотно гаснет пылающий в груди вулкан, закрываются окружающие его разломы. Это по-своему красиво. Он понимает, что пялится, только когда проходящая мимо Нико пихает его локтем и хитро подмигивает. Младший охотник трясет головой, а затем, зевая и потирая глаза, идет к кухонному углу, чтобы заварить себе кофе. Ежится от холодного воздуха. – Нико, закрой, не май-месяц… Нико смеется, но дверь закрывает. – Я вас буквально на пару недель оставила, а вы тут уже в спячку впасть попытались, – она обнимает Неро и с наслаждением вздыхает. – О, мой бог, ты прям горячий! Так хорошо после холодной улицы… Неро смешливо фыркает на нее, приобнимает за плечи и разливает кипяток по кружкам. Данте, глядя на них, криво усмехается. Неро и Нико выглядят вдвоем… красиво. Сочетаются, как кофе и сливки. Оба панковатые, показно не признающие общих правил, оба без семьи, оба с золотыми руками. Они хорошо подходят друг другу, прекрасно понимают. Нико, в конце концов, осталась рядом с Неро в Редгрейве. Она не может прикрыть ему спину, но зато снабжает самыми убойными штуками, какие только может придумать ее гениальный мозг. Если бы Данте не знал, что они просто друзья, он бы подумал, что они парочка. И это заставляет что-то внутри него недовольно рычать. Но полудемон подавляет это и подходит к ним, обнимает Нико с другой стороны, практически зажав ее между ним и Неро. – А мне кофе тоже полагается? Нико стонет почти в экстазе. – Святое дерьмо, два самых горячих мужчины в моей жизни! Если бы я не знала, что это реальность, я бы поверила, что это сон… Неро смеется, добавляя кружку и для Данте, целует девушку в макушку, а полудемона слегка бодает лбом в висок. Данте старается выглядеть не слишком счастливым. Не настолько же, как Нико, хотя бы. Они сидят за столом втроем, и Нико взахлеб пересказывает последние новости с базы. Ученые пытаются изобрести что-то, что позволит технике снимать демонов, но использовать для этого части самих демонов пока не додумались. А еще на границе безопасной территории обнаружили два скрытых гнезда ящеров, к счастью, еще не созревших. – Снова? – хмурится Неро. – Если ящерицы соберутся большой стаей, то станут слишком наглыми. – Я разберусь, – кивает Данте. – Расширю немного территорию. – А еще Ройс опять хочет пригнать караван. Становится все холоднее, нужна теплая одежда и много чего по мелочи для комфортного существования, – Нико смотрит на них по очереди. – Он, конечно, учел опыт прошлого раза, так что поведет по одной машине, но все равно это опасно. Неро ерошит волосы, цепляется за отросшие пряди и недовольно морщится. – Нико, подстрижешь меня? – Без проблем, – та показывает большой палец и переводит взгляд на Данте. – Могу и тебе гриву укоротить, если хочешь. Я, конечно, в полном восторге от длинноволосых горячих мужчин со внешностью солиста металл-группы, но, по-моему, в бою все это счастье только мешается. Данте смеется, оценив комплимент. – Буду только за. Главное, чтобы не слишком коротко. Ежик, как у пацана, мне не пойдет. Неро фыркает и пихает его коленом под столом. Полудемон снова смеется. – Когда, говоришь, караван пойдет? – спрашивает Неро у Нико. – Через неделю, наверное. Думаю, Немчик явится как раз через пару дней слезно выпрашивать протекцию. – Думаю, недели мне хватит, чтобы подобрать себе что-нибудь, – кивает Неро. Данте окидывает его внимательным взглядом. Пацан выглядит уже достаточно неплохо, чтобы все-таки пустить его в бой. Все раны зажили, он возвращается в форму, проблема только в отсутствии оружия, но и она решаема. Поэтому Данте никак не возражает, даже если недовольно хмурится. Но Неро слишком активный, держать его на привязи вредно для здоровья и психики. Ему не помешает развеяться. Тем более, Данте все равно будет рядом. Нико оказывается права. Дрейер, теперь уже капитан (как много Неро вообще пропустил), удачно приходит как раз тогда, когда Данте отлучается, чтобы разобраться с гнездами ящеров. Он жмет Неро руку почти по-дружески и видно, что он очень рад снова видеть его. – Хорошо, что ты снова в строю, – с облегчением говорит Ганс. – Еще не совсем, – качает головой Неро. – Я остался без оружия. Нико сказала, вы снова собираетесь провести конвой со снабжением? – Болтушка, – Дрейер кидает на Нико полный веселой укоризны взгляд. Та лишь с улыбкой пожимает плечами. – Да, через неделю конвой остановится на границе города. В этот раз поведем по одной машине за раз. Сначала людей, потом еду, потом остальное. Задержать можно на пару дней, дольше не получится. – Я понял, – кивает Неро. – Раздобуду что-нибудь к этому сроку. Когда Дрейер уходит, они с Нико принимаются разбирать трофейное оружие, которое собирали еще до того, как осели на одном месте. Но винтовки Неро не нравятся, дли них нужны обе руки, хотя они достаточно убойные, чтобы одной очередью пробить шкуру ящера, например. А пистолеты кажутся ему слишком легкими после весомой тяжести Синей Розы и не обладают той же пробивной способностью. С мечом дела обстоят еще хуже, ведь этого у них попросту нет. Только ножи и кортики. – Ты слишком привередливый, – говорит Нико, уже разбирая какой-то пистолет. – Это просто дело привычки, – Неро неловко трет затылок, хмурясь. – Моя Роза была тяжелее большинства подобного оружия. – Да-да, тяжесть – это хорошо, тяжесть – это надежно. Даже если не выстрелит, таким всегда можно врезать по башке, – оружейница насмешливо фыркает. – Знаю я. Ты делал упор на убойность и пробивание, а не скорострельность. Такой же двуствольный револьвер мы тут вряд ли найдем. Придется либо делать особые патроны, либо привыкать стрелять с двух рук, как Данте. – Если я буду стрелять с двух рук, придется отказаться от протеза. Нико испуганно округляет глаза, и Неро улыбается. – Тебе не пойдет стрельба по-македонски, пацан, – говорит вернувшийся Данте, который слышал конец разговора. – Возьми пока это. И протягивает ему свой обрез Койот-А. Неро немного подается назад от удивления, смотрит то на обрез, то на Данте до странности уязвимо. Нико аж дыхание затаивает, наблюдая за ними, и закрывает рот ладонями, чтобы не пищать от восторга. Как же, учитель доверяет ученику свое оружие – это ли не честь, знак признания? Ей вот бабушкину работу посмотреть так и не доверили. – Бери, – Данте в непонимании поднимает брови. – Он не настолько быстрый, как был у тебя, но тоже достаточно мощный, чтобы пробить броню демонов. Когда найдешь себе что-то подходящее, вернешь Койот обратно. А пока пользуйся. Неро недоверчиво принимает обрез, взвешивает в ладони. Чуть тяжелее Синей Розы, но в ладони сидит, как влитой. Неро чувствует, как его охватывают восторг и радость, опаляя изнутри снопом искр. Ему хочется кричать и смеяться, ведь Данте доверяет ему свое оружие, о чем он, можно сказать, и не мечтал никогда – это казалось просто немыслимым, чтобы полудемон отдал, пусть и на время, одну из своих пушек. Потом Неро прикусывает щеку изнутри и спускает себя с небес на землю. Скорее всего, Данте просто испытывает к нему жалость, как к бездомному щенку. Без своего оружия Неро, с одним лишь протезом и своими фантомными лапами, не особенно полезен в бою. Тем более, и лапами-то он на деле воспользоваться толком не сможет, ведь там люди, перед которыми не стоит раскрывать свою не совсем человеческую природу. От таких мыслей больно. – Спасибо, – сдержано кивает Неро. – Постараюсь найти что-нибудь побыстрее. Он почти что сбегает в комнату наверху, потому что все равно эмоций внутри слишком много. Данте провожает его нечитаемым взглядом, падает на диван и трет ладонями лицо. Он никак не может понять, что делает не так. Последние несколько дней как будто все начало налаживаться, обстановка даже напоминала чем-то старую добрую контору – когда Неро приезжал, если оставался дольше, чем на пару дней, он всегда наводил шороху (по-хорошему, не так, как Патти), заставлял Данте разгонять лень, шутил, постоянно нарываясь на ответку, и взрывался раздражением. Вместе с Нико они и вовсе что два ураганчика, остановить которые очень непросто. Но вечерами, словно обязательный ритуал, они тихо-мирно сидят на диване. И если в их активностях Данте еще как-то мог не участвовать, если не хотел (но он хотел и участвовал), то посиделки на диване пропустить никак не мог. Во-первых, диван уже закрепленное за ним спальное место. Во-вторых, Нико очень нагло подлезала под горячий бок полудемона, занимая оставшееся с ее стороны место ногами и пледом. И у Неро не было другого выбора, кроме как устроиться с другой стороны. Потому что, когда он попытался избежать этого впервые, Нико на него с таким возмущением посмотрела, будто он на ее глазах сломал очередной протез. И Неро ей покорился. Как бы с неохотой устроился под другим боком Данте, а через каких-то полчаса уже сопел в обе дырки, уютно устроив голову на плече. Во второй раз никаких заминок уже не было, а Неро и Нико еще какое-то время обсуждали оружие, прежде чем задремали. И вот снова Неро, уже почти вспыхнувший счастьем, будто резко закрывает дверь, отстраняется в своем страхе тоже сделать что-то не так. И Данте не знает, как ему сказать, что все в порядке. – Попробуй словами через рот, – говорит неожиданно Нико, будто прочитав его мысли. Она сидит за своим рабочим местом, подперев щеку кулаком, и насмешливо улыбается. – Что?.. – не сразу понимает Данте. – Ну, вы двое кружите друг вокруг друга и никак не можете состыковаться, – девушка задумчиво хмыкает. – Я понимаю, что вы оба люди действия, но у тебя, вроде, и язык неплохо подвешен. Если Неро не воспринимает твои действия, попробуй сначала словами через рот. Тоже, знаешь, иногда помогает. В ее словах есть смысл, но Данте даже не знает, как подступиться к пацану так, чтобы не сделать все еще хуже. Они уже попытались поговорить и закончилось все тем, что полудемон непроизвольно напугал его. – В последний раз получилось не очень, – неловко признается Данте. Нико закуривает и с наслаждением жмурится, потом снова смотрит на него. – А с тактильностью у тебя как? В смысле, насколько ты любишь обнимашки? Мы с Неро просто обожаем. Только в Ордене это из него пытались выбить, но не смогли до конца. Так что эти наши вечера на диване не просто так образовались. Данте честно задумывается. Понятно, что ему нравится обнимать Неро, он привык к этому. Нравится касаться его, целовать – так было, пока пацан лежал без сознания, но это не совсем то, в чем можно признаться, типа "знаешь, пацан, пока ты валялся, я тебя пару раз засосал и иногда на тебя подрачивал". Это будет катастрофа. С другой стороны, с Нико полудемон тоже был не против обниматься, но уже чисто по-дружески. Как и с Леди или Триш, но те сами к нему особо не лезли. – Не сказать, чтобы я в этом прям нуждался… – задумчиво тянет Данте и замолкает, напоровшись на лукавый взгляд и ехидную улыбку. – Знаю я, что ты привык его лапать, – фыркает дымом Нико. – И теперь тебе этого не хватает. Не могу осуждать, Неро очень лапательный. А инцест – дело семейное, – она негромко смеется. Данте только качает головой. Его не волнует чужое одобрение или неодобрение. Его волнует, как к этому отнесется Неро. – Обнимай его почаще, – советует Нико. – Он никогда не признается, но ему это очень нравится. Он прям балдеет, когда вы обнимаетесь. Я пару раз видела, у него лицо такое, как будто он только что кончил. Данте аж давится воздухом. – Знать не хочу, откуда ты в курсе, какое у пацана лицо после того, как он кончит, – говорит он, прокашлявшись. – А что такого? – Нико удивленно округляет глаза. – Мы оба очень тактильные, а у тактильных людей высокое либидо. Мы легко возбуждаемся, тем более, нам всего по двадцать два. Никаких "высоких отношений" между нами нет. Секс по дружбе! Он же относится ко мне, как к своей лучшей сеструхе! А он для меня лучший братан. Для высоких отношений у меня другой человек есть, – она довольно улыбается. И Данте невольно тоже улыбается. Он и сам в их возрасте был таким же, но со временем успокоился. От былого разгула осталось только полное безразличие к полу партнера и собственной позиции, если вдруг возникало желание. Это порождает смутную надежду, что, может быть, Неро тоже все равно на эти мелочи. Тот как раз спускается обратно, снова шарит по кухне в поисках еды. Ставит греться чайник. – Да куда в тебя столько лезет?! – возмущается Нико. – Ты посмотри на него! Жрет и не толстеет! Мне бы так. – Если бы ты двигалась больше, тоже бы не толстела, – отвечает ей сквозь крекер Неро. – Справедливо, – оружейница тушит окурок в банке. – Заваришь всем по кофею? Неро шарит по шкафчикам, а потом показывает ей пустую банку. – Сливки все. Сахар тоже. – Я и так выпью, – говорит Данте. – А мне чай, – вздыхает Нико. Эта абсолютно домашняя атмосфера кажется полудемону непривычной и наигранной. Особенно в условиях окружающих руин и военной базы под боком. Да и в принципе он не помнит, чтобы в конторе когда-либо бывало такое. Неро на чужой территории всегда вел себя осторожно, не позволял себе ничего лишнего. Потому, наверное, и редко задерживался дольше, чем на пару дней. Но сейчас это Данте здесь гость, и пацан чувствует себя намного свободнее, следовательно, и ведет себя немного иначе. Расслабленно и более открыто. Такого Неро еще сильнее хочется. Обнять и не только. Нико кидает в Данте перчаткой, пока Неро развернулся к ним спиной, и жестами семафорит идти и обнять пацана. Полудемон не сомневается долго – он ведь всегда может обернуть все в шутку. Так что неслышно подкрадывается и ловит Неро в объятие. Юный охотник сначала замирает, каменеет в напряжении, у него даже по загривку ползут полоски мелкой грязно-голубой чешуи, скрывая уязвимую шею. Но потом расслабляется, даже немного откидывается, прижимаясь лопатками, и выдает удивленный смешок. – И что это за зверское нападение? – весело интересуется Неро, возвращаясь к кружкам. – Захотелось, – просто говорит Данте. – Нельзя? Неро кидает на него удивленный взгляд через плечо. – Можно, конечно. Просто интересно, с чего вдруг? Он снова замирает, уже без напряжения, а как будто боится, что полудемон сейчас резко отстранится, а потом больше никогда не пойдет на контакт первым. Но Данте не собирается так делать. Неро ведь только что фактически дал ему разрешение касаться себя в любой момент. – Ты знаешь… в Аду этого не хватало… – тихо говорит Данте. – Вергилий недотрога. Не с демонами же мне обниматься было. Неро снова косится на него через плечо, будто не совсем доверяет тому, что легендарный охотник тоже может быть уязвим. Потом неловко разворачивается и тоже обнимает. Жмется всем телом, по-кошачьи трется щекой о плечо. Данте уверен, что пацан сейчас довольно жмурится, потому что слышит его тихое урчание. И обнимает крепче, утыкается носом в изгиб шеи, снова дышит им и его теплом. В Аду этого действительно не хватало. – Парни, я все еще жду свой чай, – со смешком напоминает о себе Нико. – Если хочешь свой чай, то подними жопу и возьми сама, – расслабленно отвечает Неро. – Если я подниму жопу, то потом втисну ее между вами, – нагло заявляет оружейница. – Групповые обнимашки! Она действительно налетает на Данте сзади, толкает их обоих прямиком к тумбе кухонного стола. Край столешницы врезается Неро в поясницу, и он чувствует, как чужие бедра плотно прижимаются к его. А еще почти поцелуй в шею, от которого невольно вздрагивает. Неро цепляется за плечи Данте, чтобы не свалить кружки позади, и тот как будто с привычкой поддерживает его между лопаток одной рукой, другой опираясь в край тумбы. Словно они постоянно в таком положении оказываются. Это… странно. – Аккуратнее, пацан, – со смешком говорит Данте. – Эй, это не моя вина! – Неро возмущенно пихает радостную Нико в плечо. – Вы тут так уютно обнимались, конечно, я позавидовала! – смеется та. – И решила присоединиться. А то вдруг у вас продолжение наметится, и без меня! – Нико! Мы же родственники! – Инцест – дело семейное, заюш! И мне-то не пизди, что у тебя не стоит на такого охуенно горячего мужчину… – Нико!!! Неро краснеет до корней волос, полыхает ушами и щеками. Не то что у него никогда не возникало таких мыслей… но сначала он не хотел предавать Кирие, потом боялся презрения Данте. Потом появилась Нико, которая научила его хотя бы иногда давать волю своим желаниям. И все равно Данте остался кем-то недосягаемым, огорошив новостью, что их родство намного ближе, чем седьмая вода на киселе, а потом и вовсе исчезнув. – А что сразу Нико? Ну вот скажи ему, Данте! Данте со смехом немного отстраняется. Он правда благодарен Нико за все, что она делает для него, легко приняв за своего. Будь Данте лет на десять моложе, он бы с радостью затусил с ней и устроил тройничок. Не то что он сейчас не в состоянии, просто с возрастом желания изменились. – Я, конечно, горяч, как Ад, но сомневаюсь, что пацана привлекают мужчины вообще и стариканы, вроде меня, в частности. – Не то что тебя вообще с кем-то можно сравнивать, – почти небрежно говорит Неро. Присутствие Нико помогает ему справляться с собственным смущением. Он знает, что подруга поддержит любую херню. – Абсолютно согласна, – Нико немного обходит их и прижимается к боку Неро, оценивающе глядя на Данте, а младший охотник привычно приобнимает ее за плечи. – Тут даже не в поле дело. Реально, второго такого не найти. – У меня все-таки есть близнец, – немного растерянно улыбается Данте, снова отмечая ревнивую мысль, что эти двое слишком хорошо смотрятся вместе. Неро и Нико переглядываются. – Ты не понимаешь, это другое! – заявляют они хором. И смеются все втроем. Данте даже не помнит, когда в его жизни в последний раз были такие моменты, и были ли вообще. Какое-то подобие домашней обстановки в агентство приносила только Патти, но это случалось довольно редко, а Неро опасался идти в чужой монастырь со своим уставом. Так что это чувство можно считать новым и даже немного странным. Но Данте оно определенно нравится. Теплое и спокойное, но без опостылевшего одиночества. Похожее на то, что он чувствовал, засыпая рядом с Неро, но намного ярче. Однако с осознанием приходит и страх лишиться этого, точно так же, как когда-то лишился матери и брата. А потом его снова обнимают. И остаются только тепло и безмятежность, в которых хочется застрять на всю оставшуюся жизнь. Потому что Данте чертовски устал от своего одиночества и тоже хочет иметь семью. В конце концов, он в очередной раз прошел Ад и вернулся. Он может быть уверен, что сможет защитить эту семью. Неро стоит, прислонившись плечом к обломку стену. Внизу автобус пытается как-то объехать завал, которого не было в прошлый раз. Данте стоит рядом, но снизу его не видно. Зато его присутствие ощущает каждый демон поблизости. – Приглуши, – просит Неро, покосившись на него. – Даже мне неуютно… Полудемон удивленно поднимает брови. – Но так они доберутся безопасно. Демоны не посмеют приблизиться. Неро качает головой. – Они должны понимать, что не на курорт приехали, – он смотрит снова вниз. – Если они будут думать, что здесь безопасно, их набежит еще больше. Я не хочу, чтобы повторилась история в Фортуне. Данте задумчиво хмыкает и почти полностью скрывает свое присутствие. Пацан прав, еще больше народу – риск. Да и Неро тоже чувствует себя немного свободнее, а это намного важнее. – Как только разберусь с оружием, надо будет снова посмотреть на воронку, – тихо говорит Неро, отходя от пролома. Автобус, наконец, смог протиснуться, и охотникам стоит занять другую позицию. Данте едва видимо вздрагивает. Его посещают свои кошмары, просто он лучше это скрывает. Внизу слышатся визг пиромантов и завывания не то каинов, не то антеноров. Неро тут же устремляется вниз, чтобы помочь людям. Ему приходится подпускать врагов ближе, чем обычно, при стрельбе, но, в любом случае, у него нет другого оружия. Данте пока не вмешивается особо, но очень внимательно наблюдает. Пацан все еще не оправился до конца и видно, что ему неудобно без меча и своих лап-крыльев, хотя в этот раз он взял протез, по функционалу повторяющий его демоническую лапу, так что держится молодцом. Данте думает о том, что ему стоит как-то похвалить племянника. Неро сильно вырос за эти годы, и ему будет приятно знать, что Данте это замечает. Как-то Патти говорила, что дети любят, когда их хвалят за успехи. И сам полудемон помнит, как им с Вергилием нравилось получать редкую похвалу от отца. А у Неро в детстве не было никого, кто мог бы похвалить его. Может, это поможет наладить отношения между ними, сделать их более открытыми друг к другу. Неро машет Данте с соседней крыши. Они быстро перебираются по руинам к другой обзорной точке. – Неплохо, пацан, – Данте слегка хлопает Неро по спине. – Скоро и меня догонишь. Юный охотник мгновенно краснеет от смущения. Ему действительно приятно. Хочется довольно жмуриться и урчать. Но они посреди задания, так что Неро быстро стряхивает с себя состояние легкой эйфории. – Только не теряй бдительности, – Данте со смехом коротко притягивает его к себе за шею и целует в висок, затем отпуская. И это, кажется, окончательно добивает Неро. Он чувствует, что готов прямо здесь позорно растечься счастливо побулькивающей жижей, не способной больше ни на что. Колени предательски слабеют, а внутри словно шипят и щекотно лопаются пузырьки сладкой газировки. Получить похвалу от Данте все равно, что сорвать джек-пот в лотерею. Неро трясет головой, стараясь избавиться от этих мыслей или хотя бы задвинуть их на задний план на время их задания. Потом невольно думает, через что же пришлось пройти Данте в Аду, если он вдруг стал проявлять подобную мягкость. Следом приходит мысль, что все это так странно и ненатурально, что не может оказаться реальностью. Это просто сон, и скоро Неро проснется. Настоящий Данте никогда бы не стал себя так вести, ему плевать на все и всех, кроме брата. А Неро проснется снова разбитым на осколки и снова будет пытаться собрать из них что-то, пока Нико не видит. Из состояния эйфории его резко кидает обратно в острое крошево душевной боли. Настолько внезапно, что Неро невольно чувствует и физическую боль – виски простреливает, а легкие сжимает спазмом, не давая толком вдохнуть. Боль растекается по всему телу единой пульсирующей массой, ослепляет, оглушает и раздирает горло, заставляя задыхаться. Данте ловит содрогающееся тело, удерживая от падения с края. Он не понимает, что происходит, ведь буквально секунду назад Неро едва не светился от счастья, а теперь его всего скручивает судорогами. Точно, как в воронке. Данте чувствует, как вдоль позвоночника ползет ледяными иглами ужас. Не стоило отпускать пацана в бой. Он все еще не восстановился, у него нет толком оружия и не известно, как повлияет на него использование демонической силы в бою. Неро скулит и задыхается, цепляется за удерживающего его полудемона всеми руками. Данте не может больше рисковать его состоянием, потому перестает прятать свое присутствие, чтобы демоны больше и не думали подобраться близко. Но Неро от этого становится только хуже – он срывается на испуганный вой и всеми силами пытается отстраниться, оказаться как можно дальше. Его тело все еще бьет крупной дрожью уже не только от боли, а еще и от страха. И Данте попросту не знает, что ему делать. Он не может оставить Неро, потому что боится за него. Он не может оставить людей внизу, потому что они уже согласились помочь. Все заканчивается так же внезапно, как началось. Неро затихает и замирает, уткнувшись лбом в плечо Данте, тяжело дышит, закрыв глаза. – Я в порядке, – глухо и хрипло говорит он. – Отпусти. Но Данте не ведется на это. Он все еще чувствует, как пацан дрожит. – Сегодня больше никаких драк, – полудемон крепче обнимает его. И у Неро нет ни моральных, ни физических сил, чтобы оттолкнуть Данте. Но это все еще кажется каким-то несбыточным сном, и Неро не может доверять даже собственным чувствам, хотя ощущение чужого, давящего почти неприятно, присутствия и обнимающая обжигающим жаром энергия кажутся такими реальными, такими яркими, что не поверить этому почти невозможно. Но Неро знает, что Данте не мог вернуться из Ада, он бы не захотел, кроме хорошей драки с братом или демонами его больше ничего не интересует. Наверное, Неро и сам не смог вернуться, попался в ловушку какой-то иллюзии, иначе он бы помнил, что произошло между его походом к воронке и тем, как он проснулся уже в их с Нико убежище. Поддаваться таким иллюзиям опасно, ловушка будет смертельна. Он должен выбраться хотя бы ради Нико, ведь она ждет. Но как это сделать, если он даже не уверен в иллюзорности происходящего? Что, если это все действительно реальность, а он просто себя накручивает? А даже если иллюзия, не проще ли сдаться? Это ведь именно то, чего он хотел – Данте вернулся, признает его, даже хвалит. Его тело не напрягается, если его обнять, его отношение смягчилось, насмешки кажутся добрыми, а не колкими. Вселяющими надежду, что Неро все-таки тоже достоин иметь семью. И разве не именно это показатель нереальности происходящего? Неро снова чувствует себя разбитым и утопающим в боли. Он все-таки отстраняется, и на этот раз Данте его не удерживает. Автобус уехал уже достаточно далеко, и охотники следуют за ним. До вечера они успевают сопроводить еще один грузовик. Неро ведет себя холодно и отстраненно, боясь снова сорваться. Данте это причиняет достаточно сильную боль, чтобы он не пытался ее скрыть. Он думает о том, что возможно, если он будет вести себя чуть более открыто по отношению к Неро, то отношения между ними смогут наладиться. Не сразу, но со временем. Вот только для Неро его поведение – лишний повод усомниться в реальности происходящего. Юному охотнику было бы намного легче, если бы Данте вел себя привычно безразлично и лениво, не обращал на него особого внимания. – Ой, ну что на это-то раз? – интересуется вечером Нико. – Тяжелый день? Кто-то из вас снова ляпнул что-то не то? С утра же все было прекрасно. – Все в порядке, – Неро улыбается ей. – Я просто устал. Пойду посплю. Он уходит к себе, и Данте провожает его тоскливым взглядом. Полудемон узнает этот шаблон поведения, ведь и сам сколько раз тоже так делал. Неро наглухо закрывает внутри всю свою боль и держит лицо перед теми, кто беспокоится за него. Он сломан точно так же, как когда-то сломался Данте. Нико падает на диван рядом с полудемоном и привычно уже устраивается под боком. Ей совершенно не нравится то, как складываются отношения между ее друзьями. Это просто чертовы качели! Вот у них все прекрасно, вокруг сверкает радуга, скачут пони и порхают бабочки, они балдеют даже просто обнимаясь. А вот уже вокруг все серое и депрессивное, где-то на фоне играет "Hello darkness my old friend" и плачет в окне Якубович, а эти двое старательно друг от друга отгораживаются, по одиночке переживая свою душевную боль. А потом снова радуга и бабочки. И так по кругу. – Давай, рассказывай, – вздыхает Нико. Данте тяжело качает головой. – Я не знаю, Нико, – говорит он. – Сначала все было хорошо. Пацан даже в бой влез вполне успешно. А потом его скрутило. Он все еще не восстановился до конца. И после этого он снова отгородился… я не могу понять, что я делаю не так. Я стараюсь быть более открытым к нему, но как будто делаю все только хуже. – А ты пробовал, ну, не знаю.. извиниться перед ним? – Нико ехидно фыркает. Данте устало вздыхает. – Я бы с радостью, Нико, но для этого было бы неплохо сначала вообще научиться говорить друг с другом. – Ты признаешь наличие проблемы, – Нико дружески пихает его кулаком в бок. – Это уже шаг к ее решению! – Ты же не собиралась становиться семейным психоаналитиком, – полудемон сгребает ее одной рукой в объятие, и оружейница смеется. – Вы оба выглядите, как грустные щеночки, и мне хочется вас обнять и плакать. А я не хочу плакать, – она тоже обнимает Данте и жмется к нему всей собой. – Обнимать и смеяться гораздо лучше. А люди смеются, когда счастливы. – Я не чувствую себя человеком, – грустно улыбается Данте. – Но ты очень человечный сейчас, – возражает Нико. – В первую встречу я, честно сказать, даже немного испугалась тебя. То есть, я была в абсолютном восторге! Но ты реально был очень пугающий. Даже не реагировал на щенячьи глазки Неро, а он больше ни на кого так не смотрел, как на тебя. Если бы он на меня так смотрел, получал бы все игрушки бесплатно. Полудемон удивленно смотрит на нее. Он не помнит, чтобы у Неро были "щенячьи глазки". Пацан всегда смотрел настороженно или злобно, как дикий волчонок, и только когда улыбался, его глаза словно подсвечивались изнутри прущей радостью. Но, может, Данте просто не придавал значения тогда, он вообще старался на Неро не смотреть, заранее чувствуя вину за убийство его отца, своего брата, потому что Вергилий – что разогнавшийся поезд, ни остановить его, ни сбить с рельс, даже если не прав, все равно пойдет до конца, такая у него натура. А Неро как-то удалось сделать то, что Данте никогда не удавалось. Охотник поражается сам себе, как он мог добровольно променять этого чудесного мальчишку на ломанного-переломанного близнеца, понимая, что его тепло способно исцелять чужие души. – Правда? Не помню, чтобы пацан как-то по-другому смотрел… – Точно тебе говорю! И я, эм… – Нико неловко отворачивается. – После того, как ты притащил Неро из воронки… я видела, как ты плакал… Демоны же не плачут. Только люди способны любить и оплакивать любимых. Так что не сомневайся в своей человечности. Ее слова заставляют Данте задуматься. Вояж в Ад и долгое общение с близнецом в принципе заставили его очень многое в жизни переосмыслить, ему пришлось переставлять приоритеты в своей голове. И поэтому, наверное, он немного перестал чувствовать себя человеком. Но угроза потерять нечто важное в своей жизни… потерять навсегда, без права на возвращение снова… заставила осознать, как он на деле слаб перед теми, кого любит. Может, Данте и хотел бы не любить, но сам не замечал, как некоторые пробираются под кожу и кости, чтобы незаметно обосноваться в самом сердце, и больно уколоть в самый важный момент. Напомнить, что это самое сердце у него все еще есть, и оно действительно способно любить и оплакивать любимых. Данте смеется, пусть и не совсем весело. – Спасибо, что напомнила мне об этом. Всю следующую неделю Данте и Неро заняты сопровождением машин из каравана. Неро все еще выглядит задумчивым и отстраненным, но достаточно сосредоточен на задании, чтобы не допускать ошибок. Он влезает в стычки с демонами, но уже без тех последствий, что были в первый день. Данте бы и рад не пускать его самому со всем разобраться, но он не хочет усугублять их и без того сложные отношения ссорой, а Неро, как и Нико, против, чтобы военные знали о его присутствии, достаточно и того, что об этом знает Дрейер. У него нет другого выхода, кроме как уступить. Потому что он не хочет уходить. После окончания этой работы Неро возвращает Данте его обрез. – В городе я могу и своими силами справиться, – говорит он. – Ты не пойдешь в город один, – напряженно отвечает Данте. Неро улыбается ему, как неразумному ребенку – со снисхождением и жалостью: – Ты не сможешь меня удержать, если я захочу. Данте знает, что он смог бы, но не станет. Потому что это окончательно разрушило бы отношения между ними. Неро тянет обратно к воронке. Он хочет убедиться, что происходящее реально, потому что с каждым днем все больше хочет, чтобы это действительно было так. Он хочет, чтобы Данте действительно было не все равно. Потому что Неро правда нуждается в нем, в его тепле, его одобрении, его похвале. Ему просто нужно убедиться, чтобы поверить, что он все-таки заслужил, достоин; что это не просто краткое утешение, прежде чем Данте снова уйдет и все вернется на круги своя. Юный охотник временно заменяет свою Синюю Розу самым обычным кольтом, как один из тех, что у Данте. Он и Нико немного модифицируют пистолет, добавив ему веса и износостойкости. Но сам Неро для себя решает, что он соберет новую Розу. С мечом все намного сложнее. Хотя Данте предлагает ему отдать один из тех, которыми сам не пользуется, Неро отказывается – он привык к орденским мечам и, в принципе, находил их очень удобными. Но чтобы получить новый придется возвращаться на остров, а он пока не может, его дела здесь еще не завершены. В итоге визит к воронке откладывается на неопределенное время. Тем более становится все холоднее, погода не радует от слова совсем. А сам Неро чувствует снова подбирающуюся излишнюю сонливость. С первыми снегами его снова одолевает хандра, и юный охотник уже действительно склоняется к тому, что это просто порода у него такая – впадать на зиму в спячку. Потому что Данте пребывает примерно в том же состоянии, почти все время дремлет на диване внизу, отказываясь что-либо делать. Нико периодически тормошит их обоих, но помогает это ненадолго, да и сама она в последнее время больше обитает на базе военных, где точно нет перебоев с электричеством, водой и теплом. Когда Неро замерзает спать в своей комнате, он спускается и ложится спать с Данте. У него банально нет иного выхода. В отличие от генераторов, в полудемоне явно не закончится топливо, а пышет он не хуже печки. Экономия ресурсов опять же. Данте охотно пускает пацана под бок, обнимает не только руками, но и крыльями, заключая мерзнущего демоненыша в теплый кокон. Он не может сдержать довольного урчания, зарываясь носом в пушисто-колючий ежик волос. Неро все еще часто снятся кошмары, он хнычет и возится во сне, иногда тихо и горестно зовет Данте, цепляется за него всеми руками. Спящий полудемон от этого просыпается, обнимает его крепче, неразборчиво бормочет что-то успокаивающее, целует в макушку, лоб, переносицу, щеки и подбородок. Иногда, не сдержавшись, едва ощутимо касается губами чужих приоткрытых губ, соленых от слез, или перемещается поцелуями на шею и ключицы. Неро, не просыпаясь, подставляется под эти поцелуи, его кошмар переходит в совсем иное действо, и какое-то время он спит спокойно. Данте, убедившись, что пацан не проснулся, ненадолго покидает его, злясь на самого себя – каждый раз клянется себе, что будет сдерживаться, и каждый раз теряет контроль. За время его отсутствия Неро успевает замерзнуть и склубочиться, но не настолько, чтобы проснуться. И когда Данте снова ложится рядом, жмется к нему всем телом, утыкаясь холодным носом в ключицы. Их своеобразная спячка прерывается только визитами Нико, которая забегает удостовериться, что они еще живы и никуда не свалили. Данте, разумеется, сразу просыпается, даже встает, чтобы выпить с ней кофе. Неро в полусне отмечает ее присутствие и отсутствие тепла, бормочет что-то приветственное, но вставать ленится, энергии нет совсем, а из всех желаний осталось только желание спать под горячим боком Данте. Пару раз он даже не хочет отпускать от себя тот источник тепла – цепляется фантомными лапами, тянет к себе, срываясь на жалобный скулеж. Вот только Данте от этого сбегает еще активнее, потому что это слишком заводит его. Нико на такое откровенно ржет и предлагает пользоваться ситуацией. Однажды Неро мычит что-то согласное, все еще осознавая реальность через призму сна. Нико показывает Данте большие пальцы и тут же убегает, давая им время развлечься и еще поспать. Данте же позволяет фантомным лапам утянуть его в объятие реальных рук, обнимает сам в ответ и удивленно замирает на секунду, почувствовав прохладный и влажный поцелуй куда-то под челюсть. Потом с довольным урчанием целует Неро в щеку, край челюсти, шею; скользит ладонями по чужому телу, заново вспоминая все изгибы и очертания. То, чего он хотел, чего ждал, к чему так упорно двигался крохотными шажками, то приближаясь, то отдаляясь, наконец-то в его руках. Неро весь под его ладонями и крыльями, плавится и кратко стонет на выдохе, обнимает ногой за бедро, притираясь пахом, давая знать, что ему тоже нравится происходящее. Но ощущения победы, удовлетворения от нее, нет. Наоборот, возвращается постыдное чувство, что Данте ворует эти сладкие мгновения, преследовавшее его на протяжении всех месяцев, пока пацан лежал без сознания. И сейчас то же – сознание Неро плавает где-то на грани сна, едва ли он осознает, с кем он. Неро, будто почувствовав его сомнения, жмется еще теснее, царапает нежно когтями фантомной лапы по внутренней стороне крыла, пуская дрожь по телу полудемона. – Данте… пожалуйста… – тихо и просяще скулит в самое ухо. И Данте срывается на глухое рычание от обжигающей все его существо похоти. Даже если Неро не осознает, с кем именно он сейчас, в его снах это все равно Данте. А значит, ничего полудемон не крадет, он лишь берет то, что и так принадлежит ему. Но Неро на самом деле осознает. И осознанно поддается, готовый вручить охотнику всего себя в абсолютно любом качестве, какое бы тот не потребовал. Даже стать смертельным врагом, если это заставит Данте признать его. Но тот хочет более приземленного, и Неро только рад предоставить ему желаемое, лишь бы оставаться рядом. Тем более, он и сам очень не против. Нико научила Неро хоть немного принимать собственные желания и не загонять себя хотя бы в рамки орденских учений. До той же открытости ему, конечно, еще далеко, но работа над этим идет. И в том, что Данте привлекает его, как секс-партнер, он признался еще после первых подколок Нико на эту тему, и плевать, в общем-то, на близкое кровное родство, для Данте Неро переломает себя, как угодно. Но полудемон будто бы не был заинтересован в этом вовсе, а редкие осторожные знаки Неро принимал за простые случайности. И вот сейчас такое яркое подтверждение, что Данте очень даже заинтересован. Неро ластится к рукам полудемона, но старается контролировать себя, несмотря на затапливающее с головой желание. Он отчаянно хочет, чтобы Данте нравилось, чтобы его все устраивало, и плевать на собственное удовольствие. Но Данте не плевать. Поняв, что Неро совсем проснулся, он хочет получать подтверждение того, что ему нравится, что сам Данте все делает правильно, что не причиняет боли, не гонится только за собственным удовлетворением. Он понимает, что Неро в своем желание угодить задвинет все свои чувства и ощущения, лишь бы полудемону было с ним хорошо, потому что и сам бы поступил точно так же. Поэтому Неро реагирует телом, но отчаянно сдерживает стоны, боится сделать что-то в ответ, сдерживает руки, прячет лапы-крылья. – Я хочу слышать, что тебе нравится то, что я делаю, – говорит Данте, прежде чем коротко поцеловать в искусанные губы. – А если тебе не нравится, или я причиняю тебе боль, тоже говори. – Я приму все, – отчаянно шепчет Неро. – Только, пожалуйста, не оставляй меня больше… Данте целует его щеки и скулы, чувствуя соль от слез. Как он вообще может отказаться от этого сокровища снова? – Не оставлю. Ты нужен мне, как воздух, – он крепко обнимает Неро руками и крыльями, и тот жмется, обнимая в ответ.