Изо всех сил

Тело бросило в жар. На лбу выступила испарина, ладони взмокли, дышать стало тяжело. Он в заднице. — Гарри, ты здесь? Твою мать! — Грейнджер, свали отсюда быстрее, — зажмурившись до боли, Драко прошипел. — Малфой? — Уйди! — закричал он, но дверь за Гермионой уже захлопнулась велением чар. Проход подсветился алым, и заклинание вступило в силу. — Блять… — в ужасе Драко простонал. — Какого хера ты сюда приперлась? — Малфой, ты окончательно сошел с ума? — нахмурившись, спросила Гермиона. — Если твой отец является попечителем школы, это не значит, что она вся тебе принадлежит, заносчивый… — запнулась она резко. Ровно три секунды Грейнджер пялилась в его остекленевшие глаза, прежде чем тяжело сглотнуть и ослабить галстук. — Почувствовала? — едко он ухмыльнулся. — Что это… — Гребаное заклятие похоти! — он заорал. Глубокий вдох. Закрыть глаза. Досчитать до семнадцати. Его член еще сорок пять секунд назад налился кровью. Сука. — Так сними его. — По-твоему, если бы я мог, я бы не снял? Промолчав, Грейнджер обернулась, взявшись за ручку двери. Конечно, она знала, что Малфой больной, но чтобы настолько… Дело его. — Ты не сможешь выйти, — осевший тембр прозвучал за ее спиной. Гермиона повернула замок раз. Потом еще раз. И еще. Вскинула древко, прошептав «Алохомора», толкнула, пнула, навалилась всем весом. Никак. — Что за черт? — обернулась она резко. — Открой немедленно! Между ног запульсировало. Соски напряглись. — Открой! — Я не могу! — Что значит, ты не можешь?! Почему это заклятие вообще здесь? Гребаный Забини. Драко поклялся, что кастрирует этого шутника. — Так… — громко он сглотнул. Зачесал мокрые пряди назад. Собрался с мыслями. — Если я верно понял, чары будут действовать шестьдесят минут. На часах восемь тридцать одна. — Еще пятьдесят девять минут. Ничего. Не страшно. — Объясни мне или выпусти отсюда, извращенец! — Не вопи, — перебил Малфой. — И так тошно. Блять… Его яйца отяжелели настолько, что он едва стоял на ногах. — Скройся где-нибудь, — мученически Драко простонал и распахнул окно велением древка. Конечно же, эта заучка не послушала его, метнувшись к подоконнику. Стоило ей вытянуть руку, как противный визг окрасил все пространство. — Будь это так просто, я бы уже выпрыгнул из этого окна. — Не подходи! — испуганно Грейнджер залепетала. Драко знал, что она точно так же, как и он, возбуждена. Он ощущал запах ее сочащейся промежности, видел пики сосков, что просвечивались сквозь блузку. — Блять… — выругался он. Думай. Думай. Сколько еще? — Малфой, мне больно, — хныкнула она, и этот звук отдался мощным выстрелом по его члену. — Сними это. Выпусти меня. Время восемь тридцать четыре. — Так… — отвернувшись от Грейнджер, Драко попытался поправить штаны, но пальцы тут же обожгло, и он отдернул руку. — Расскажи мне что-нибудь, — с трудом он выдавил. — Что ты ела на завтрак? — Какой, к черту, завтрак?! — вспыхнула Гермиона. — Я… Ай! — вскрикнула она, и он, даже не оборачиваясь, знал, что она делала. — У тебя не получится, — тихо Малфой пробормотал. — Заклятие не даст тебе прикоснуться к себе. — Объяснись, черт возьми! Драко не успел среагировать. Она подлетела к нему так быстро, что он просто не сумел шагнуть назад. Дыхание перехватило у обоих. Воздух завибрировал, купол образовался где-то между них. Ее ладонь, легшая на плечо Малфоя, заискрилась, посылая по двум телам спасительную волну. Прямо сейчас, прямо в это мгновение, все, что имело важность, — оказаться с ней. Время… Время… Блять. Раз-два-три. Мертвые щенки. Волосатый лобок Амбридж. Грязные трусы Филча. Блять! — Отойди! — проорал он, изо всех сил пытаясь противостоять заклятию. Раз-два-три. — Блядский соплохвост! Грейнджер как вкопанная замерла. Зрачки расширились, поглотив радужку. Щеки раскраснелись, губы припухли. Красиво… Блять, нет! Драко чувствовал, что его сердце сейчас раздробит ребра. — Я… — заикнулась она. В уголках глаз стала мучительно быстро скапливаться влага. — Я не могу это терпеть. — Думай о всякой мерзости. Представь что-то противное. — Под это описание подходишь только ты. — Твою… — резко сгорбившись, Драко простонал. Боль внизу живота становилась невыносимой. Салазар всемогущий. Если он сдохнет от эрекции… Пронзительный всхлип Грейнджер всколыхнул что-то внутри Драко. Нечто доселе незнакомое и первобытное проснулось в нем. Ему захотелось унять ее страдания. Согреть, приласкать, утешить. Ровно одну секунду заняло, чтобы поднять на часы взгляд. Время восемь тридцать девять. И это было последнее, что запомнил его разум. Резко притянув к себе Грейнджер, Драко впечатал ее в свое тело. Пульсирующий член уперся ей в живот, губы сомкнулись, руки спутались. Мир замер, и магия двух волшебников переплелась. На вкус как пузырьки шампанского и персик с медом. Это его первый поцелуй. Было стыдно признаться, но он волновался перед этим действием, думал, куда придется деть язык, как двигать им, что, если это будет неприятно? Но святые панталоны Мерлина… Это было неописуемо и несравнимо. Так… щекотно в животе. Как будто бабочки порхали по коже и солнце падало пыльцой на его юное лицо. Для Гермионы это тоже первый поцелуй. И она уверена, что у Малфоя был кто-то. Целоваться оказалось… волшебно. На вкус как летняя роса и лимонный щербет с ванилью. Она никогда не думала, что мерзкий хорек будет чувствоваться… так. Нечто на глубинах рассудка вопило о том, что стоит прекратить. Она способна выстоять в схватке с этим заклятием. Она… Мысли напрочь испарились из головы, стоило Малфою скользнуть ладонью вниз и несильно сжать ее грудь сквозь блузку. Протяжный стон разорвал поцелуй, и Драко опустил губы на ее шею. Их вели магия, инстинкты и похоть.        Нет.        Нет, блять.        Раз-два-три.        Филч.        — Драко, — тихое хныканье и его имя на ее устах вконец разрушили жалкие попытки Малфоя.        На глазах засела пелена.        В его руках была перевозбужденная девушка.        Его яйца сейчас взорвутся, а она так жалобно скулит…        Блять…        Блять!        — Слушай меня, — приложив нечеловеческие усилия, Драко прохрипел. — Прикоснись ко мне, а я прикоснусь к тебе.        Не успел он договорить, как ее маленькая ладонь накрыла ширинку.        Это удар под дых. Искры под веками. Блядские наслаждение, мучение и испытание.        Ничего подобного ранее Драко не ощущал.        Совсем не так, как это делал он ночами.        — Ты тоже, — хныкнула Грейнджер, и он в это же мгновение рванул в разные стороны ее блузку.        Пресвятая мать Мерлина и маггловский Иисус…        Драко уверен, что только силой заклятия он не кончил в эту секунду.        Он впервые видел грудь.        Мягкие, упругие полушария. Розовые торчащие соски.        Это самое прекрасное, что случалось с ним в жизни…        Он даже не заметил, в какой момент его губы сомкнулись вокруг нежной плоти.        Гермиона застонала в голос, с силой сжав волосы на затылке Драко.        Это было… совершенно необыкновенно. Ничего подобного раньше она не ощущала и даже представить не могла, что одно лишь прикосновение к груди способно вызвать такие эмоции.        Даже если это неправильно, даже если все началось под действием ужасных чар… Годрик, как же ей было хорошо. Как же ей не хотелось, чтобы это прекращалось.        Извиваясь в мужских руках, Гермиона попыталась расстегнуть брюки Малфоя.        Что-то тихо пробурчав, он рванул замок вниз, не отрываясь от ее груди, и позволил штанам упасть вместе с боксерами.        О…        Ох…        Вид члена Малфоя на некоторое время заставил Гермиону отрезвиться.        Почувствовав изменения, Драко с большим усилием оторвался и оглядел Грейнджер.        Что? Что было не так?        Он некрасив? Он маленький?        Блять, почему она молчала?        — Я никогда раньше… — едва слышно пролепетала Гермиона, и эти слова навеки отпечатались у него в голове.        — Я тоже, — так же тихо он сказал, ловя ее удивленный взгляд. — Я никогда не делал этого, и только что я впервые целовал девушку.        — И я впервые целовала парня только что, — выдохнула она, не в силах скрыть странное ликование.        Отчего-то ей было приятно, до ужаса приятно, что они вдвоем неопытны.        — Если… — слова сорвались с языка Драко. — Если ты оглушишь меня, а потом оглушишь себя, мы сможем переждать действие заклятия. Время…        Восемь сорок пять.        — Только надо одеться, и…        К черту все.        Она сошла с ума.        Гермиона накрыла губы Малфоя.        Пальцы сомкнулись вокруг бархатной плоти и сделали движение вверх-вниз, возникшее само из ниоткуда. Это действие магии. Действие чар — пошлых, низменных, аморальных. Это именно они заставляют ее самозабвенно его целовать и с упоением глотать слетающие стоны.        К черту все.        Голос рассудка окончательно заглушен восхитительным желанием.        Ее промежность, ее трусики — было так влажно, горячо.        Гермиона сама вжалась в него. Приподнимаясь на пальцах, пытаясь дотянуться до его паха и унять напряжение.        Никто из них не вспомнит, в какой момент ее юбка задралась, но оба навсегда запечатлеют момент первого прикосновения.        Это… было ужасно странное ощущение на пальцах. Как будто Драко кормит с ладошки собаку…        Мокро, скользко и тепло.        Но гребаный Мерлин, если всего одним прикосновением он был способен сотворить с девушкой это, Драко готов был кормить собак хоть каждый день.        Грейнджер растаяла, размякла, обомлела.        Ее бедра сами двигались навстречу, потираясь о него.        Чистейший грех, звук хлюпанья, аромат страсти.        Даже ветер за окном не мог развеять этот густейший коктейль.        — Я больше не выдержу, — прохрипел Малфой.        Легче не становилось. Член запульсировал еще, посылая мучительные спазмы.        — Одних прикосновений не хватит. Ты понимаешь?        — Да.        Это были не ее голос и не ее слова.        Гермиона даже не успела обдумать информацию.        Прямо сейчас был возможен только один исход, и она его приняла.        Время восемь пятьдесят два. Они внезапно оказались на полу. — Я не смогу сосредоточиться на трансфигурации, — оправдался Драко, подоткнув под ее спину свою мантию. Уложив ее на ткани, он зажмурился. Чары амортизации. Глубокий вдох. Если он сейчас не перестанет чувствовать эту боль, он уверен, его член отсохнет. Твою мать. Если бы кто-нибудь, блять, только знал, каких усилий ему стоит не ворваться прямо сейчас по самые яйца в ее раскрытое лоно. Гермиона лежала под ним обнаженная. С широко раскрытыми глазами, разведенными бедрами, с раскрасневшейся промежностью, сочащейся влагой. Так потрясающе красиво. Блять. Но он обязан был спросить. Нарцисса воспитала его джентльменом. Сука. Даже если этот джентльмен сейчас умрет от стоящего члена или останется импотентом навсегда. Еще один глубокий вдох. Его предплечья напряглись, начав трястись под гнетом веса. — Ты уверена в этом? — нависая над Грейнджер, тихо выдохнул он. Сквозь пелену у нее на глазах, где-то в глубинах проскользнула благодарность. — Обещай, что никто никогда не узнает об этом. — Я клянусь, — честно ответил он. — Тогда пусть это будет нашей тайной. Она сама приподняла бедра навстречу его паху. Осторожно направив головку к ее входу, Драко плавно толкнулся во влагалище. Почти мгновенно ее ладонь уперлась в грудь Малфоя. Он замер. Салазар. Блять. Бог. Он бы остановился сам, даже если бы не ее запястье. Кажется, он ввел всего лишь кончик члена, но уже сейчас он заявлял, он утверждал, он был готов молиться — ничто не сравнится с этим и как же ему здесь хорошо. Словно он наконец нашел потерянную часть, вернулся к себе в дом, вздохнул от облегчения. Так жарко и так узко. Блять, как хорошо. Раскрыв глаза, он с трудом заморгал и посмотрел на Грейнджер. — Тебе больно? — Не совсем, — ответила она. — Просто… делай это медленно. Драко помнил, как расслаблена она была, когда он трогал ее там. И это сильно отличалось от того, что было с ней в эти секунды. Он не хотел, чтобы ей было больно. Он хотел, чтобы она почувствовала то же, что и он. — Ладно, — с трудом выдохнул Малфой. — Тогда давай я прикоснусь еще пальцами. Хочешь? — Не знаю, — ответила она. — Попробуй. Изо всех сил оставаясь на месте, Драко просунул руку между их тел и потрогал клитор. Шипящий вздох оповестил его, что он двигается в верном направлении. — Нравится? — Еще. Спрятав ухмылку в ее растрепавшихся кудрях, он начал не спеша ее поглаживать. Ощущать член Драко в себе было… странно. Не больно, но и не приятно. Гермиона постаралась расслабиться под методичными действиями. Вдох. Еще. И еще. Снова. — Продолжай, — прошептала она. Его прикосновения вновь возродили успокоившееся желание. Она почувствовала, как он скользнул в нее глубже, и это… — Твою мать, — выругался он, крепко зажмурившись. Мышцы его спины под ее пальцами дрожали, он громко и прерывисто дышал. Из-за нее он растворялся в наслаждении. Из-за нее прямо сейчас стонал. Вторая рука Малфоя взметнулась вверх, накрыв грудь Гермионы. В сочетании с ласками клитора это было так… хорошо. Жжение между ног прошло, и она наконец отдалась этому моменту окончательно. Она отдалась Драко Малфою, ставшему ее первым. Его несмелые толчки и ощущение горячего дыхания на ее коже. Легкий ветер, развевающий его пряди, и их сплетенные тела. — Я сейчас… Я… Обняв его ногами и руками, Гермиона прижалась к Драко. Именно так сейчас хотелось сделать. Ровно дважды он толкнулся в ней еще, и она ощутила теплую жидкость, что разлилась где-то в глубине ее влажного влагалища. Магия заискрилась вокруг них. Заклятие спало, окрасив комнату на несколько мгновений в алый. Всего лишь семь секунд потребовалось Драко, чтобы осознать произошедшее. Его обмякший член был все еще внутри Грейнджер. Он только что лишился девственности и лишил ее Гермиону. Твою мать… Блять. — Грейнджер? — хрипло Драко позвал. Она тихо лежала, глядя в потолок. Блять, было ли это насилием? Он изнасиловал ее? Блять. — Я клянусь, Забини заплатит за это. — Драко, — тихо она прервала, и ее щеки покрылись еще большими пятнами. Салазар. У него отшибло мозги после оргазма. Она не кончила. — Прости, — выдохнул он, касаясь пальцами ее промежности. Наверняка он делал это неправильно, но Грейнджер сама принялась двигать бедрами и потираться о него. Драко ощущал, как его семя вытекает прямо из влагалища Гермионы, и впервые в его сердце поселилось нечто похожее на… это. Он… захотел, чтобы в ней навсегда было только его семя. Чтобы никто другой даже не прикоснулся к ней. — Боже… Закинув голову и раскрыв рот, зажмурившись до боли в веках, Гермиона громко кончила. Драко не знал, что двигало им в этот миг, но он отчаянно захотел поцеловать ее в момент пика. Проглотить то наслаждение, которое он дал. Продлить, объединить, проконтролировать. Он сцеловал каждый протяжный вздох, каждый заглушенный всхлип и тихое хныканье. Когда она успокоилась и обмякла у него в руках, Драко прикрыл глаза. На часах девять. Говорить не хотелось. Им нечего сказать. Через тридцать минут сюда войдет Забини. Гермионы уже не будет рядом, она уйдет. Они сохранят этот вечер в тайне. Блейз поплатится за свою шутку, а Драко скажет, что он провел это время один. Единственное, в чем он был уверен точно, Забини будет кастрирован. И может быть… они с Грейнджер все это повторят. Он изо всех сил постарается.