Не сдавайся

Вика сделала шаг в чью-то квартиру. Полы деревянные, света нет и вообще ни черта нет. Пахло пылью и гнилью. Здесь уже давно жизни не было. Некоторая мебель была повалена, некоторая сломана. Целых три комнаты, а Вика прошла в зал, где стоял стол, шкафчики и диван. — Нога, Вик, — Таня шла куда медленней, потому что нога болела. — Зря они с нами не пошли, — Вика нашарила свечи в шкафчике и тут же подожгла своей зажигалкой. — Тут даже спирт есть! Раны надо обработать, — она вытащила пузырьки со спиртом и огромный кусок ваты, который рядом лежал. — Раны спиртом не обрабатывают, Кемпиннен, — Новак оперлась о стул и вздохнула. — Выбора нет. Всяко лучше, чем ты не пойми какую заразу себе подцепишь. Блондинка стянула с себя комбинезон, оставаясь в трусах и футболке. Лихо скатала небольшой шарик ваты и залила спиртом, принимаясь водить по ранам на своем теле. Материлась от боли, разрушая тишину в заброшенной квартире. — Ты чего стоишь? Раздевайся, — бросила Вика, глядя на Таню. — Дико хочу спать, Вика. Просто адски, — она нашла силы, чтобы потянуть за бегунок на костюме. Кемпиннен бросила ватку на стол и подошла к Тане, принимаясь стягивать с неë одежду. Новак не сопротивлялась, лишь смотрела со слабой усмешкой. — Что? — Ничего, — качнула головой, усмехаясь, а взгляд опустила на губы, которые все в крови были. — Что ж губы-то не вытерла? — она скользнула большим пальцем по нижней губе Вики, смазывая алую жидкость. Вика цыкнула от боли, а затем отошла, подхватила Таню под руку и лихо усадила на диван. Вооружилась ватой, на которую не жалея ливанула спирта и сама села рядом. Помещение освещали лишь свечи, дрожащее пламя которых отражалось в темных глазах девушек. — Сейчас будет очень больно, — Вика подсела ближе, одной рукой придержала лицо, а другой принялась обрабатывать раны. — Сука… — зашипела Таня и сжала руки в кулаки. Глаза моментально налились слезами от боли и усталости, она прикусила губу и прикрыла веки, чтобы не заплакать перед Кемпиннен, которая нависала над ней. Викины руки были нежными, мягко придерживали лицо, стараясь не давить на кровоточащие раны. — Прости, Тань, — шепнула Вика, смазывая алые капли крови. — У тебя ещë вон, — она кивнула на бедра, которые все были в каких-то царапинах. — Знаю, — она чуть не захныкала. — Терпи. — Не могу больше, — Новак резким движением столкнула Вику в сторону, так, что та приземлилась рядом и посмотрела возмущенно. — Я не могу больше! Всë это! — Таня взмахнула руками в воздухе, а в следующую секунду прикрыла лицо руками. Кемпиннен молчала, просто смотрела на девушку, пока та уже захлебывалась в своих слезах. Руки дрожали, как дрожали синие выпирающие колени. Казалось, Новак схуднула и, может, даже немного мышц набрала. Сейчас она была сама на себя не похожа, дрожащая, рыдающая и… Сломленная? — Тань, ну… — Вика мягко отняла руки от еë лица и опустила свои ладони на влажные щëки. — Всë хорошо будет. Выберемся. — Сама в этот бред веришь? — она взглянула в разноцветные глаза, в которых пламя свечи плескалось. — Да, скоро нас заберут. И игра продолжится. — Да заебала меня эта игра, Вика! Не могу я больше! Всë! — прокричала в сердцах, хватаясь руками за дреды. Вика тут же села Тане на колени, обхватила лицо ладонями и взглянула в заплаканные глаза. Внимательно, словно пыталась изучить и понять всë, что она чувствовала. Давила своим весом на еë бедра, чтобы привести в чувства под тяжестью тела. — Я устала… Устала, Вик… Кемпиннен лишь головой кивнула, а затем наклонилась, оставляя поцелуй на щеке, а затем на другой щеке. Кончиками пальцев гладила бархатную кожу, едва ощутимо задевала ссадины, стараясь не причинить особой боли. — Не могу, Вика. Брось меня в этом ебучем Таëжинске и сбегай, — всхлипнула и уткнулась лбом в крепкое плечо Кемпиннен. — Не брошу, Тань. Я тебя зря весь день искала? Чтобы сейчас бросить? — она немного отодвинулась и криво улыбнулась, поглаживая кончиками пальцев темные дреды. — Нахуй я тебе сдалась, дура? Бежала бы куда глаза глядят, да подальше от этой ебучей игры! — Таня вновь зарыдала. Вика наплевала на всë и рывком притянула еë к своим губам. Впилась жадным поцелуем, пробуя на вкус Танину кровь, которая по губам сочилась. Вязкая, алая и с привкусом железа. Мазалась по чужим губам, окрашивая. Новак обвила еë плечи руками и прижала к себе, углубляя поцелуй и проскальзывая языком между губ. Цеплялась кончиками пальцев за футболку и притягивала к себе, пытаясь забыться. К крови примешались слëзы соленые. Вика прижала к себе так сильно, как могла. Ощущала бешеное сердцебиение Тани, которая жалась своей грудью. Дрожащие пальцы в волосах, сбитое дыхание в уголках своих губ и тепло еë голых бедер. На удивление в этом разваленном и брошенном людьми доме, окна были целыми, пусть и сквозили. — Я не могу, Вика. Больше не могу, — прошептала прямо в приоткрытые губы Кемпиннен и обессиленно всхлипнула, сжимая светлые пряди между своих пальцев. — Можешь, Таня, — блондинка скользнула смазанным поцелуем по острой скуле и ткнулась носом в хрящ на ухе, прижимая девушку к себе. — Я устала, — дрожащим голосом куда-то в шею, пробуждая волну мурашек по светлой коже от горячего дыхания. — Я… — Нельзя сдаваться, слышишь? — шепнула Вика на ухо, одной рукой перебирала пряди, прижимая к себе, а другой гладила щëку. Таня жалась к еë теплой ладони, как котенок. Прижималась, позволяя слезам по щекам скатываться и быть пойманными ловкими пальцами Кемпиннен. Вика оставляла нежные поцелуи где-то среди темных дредов, обжигала щëку и ухо своим горячим дыханием, нежно держала лицо в своих ладонях. — Не сдавайся. Тишину разрушали лишь тихие всхлипы Тани, да бесконечный шепот Вики: «Не сдавайся. Не сдавайся. Не сдавайся». Горячим шепотом на ухо. Она позволяла Тане стиснуть еë так крепко, насколько той было нужно. Тонкие пальцы путались в светлых прядях, слезы щипали раны на щеках и мелкие трещинки на пальцах Кемпиннен. — Не сдавайся, Таня, слышишь? Мы почти дошли до конца. Не сдавайся, — пылко шептала Вика, а затем вновь прижалась губами к щеке. Новак лишь обессиленно всхлипывала, сжимала руками тело Вики крепче и пыталась поверить. Пыталась найти силы, чтобы не сдаться.