— Послушайте. Я знаю, как это может выглядеть…
Девушка активно жестикулировала. Её голос дрожал. С следователем их разделял только стол, освещенный яркой лампой. Мужчина внимательно смотрел на пострадавшую. А продюсер, стоявший сзади стула, с волнением ожидал, что же она скажет.
Хотя девушка и привыкла ко вниманию со стороны окружающих, сейчас она чувствовала себя максимально дискомфортно.
Следователь вздохнул.
— Давайте сначала снова уточним детали, — он щелкнул ручкой, приготовившись записывать. — Мэй Танака, дата рождения — третье марта тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Родители —- Акеми Миямото и Хироши Танака, нынешний опекун - Мамору Андо. Род деятельности — исполнительница поп-музыки, так называемый «айдол». Все верно?
— Д-да, верно.
— Отлично, — следователь продолжил. — Вы обращались в полицию несколько месяцев назад, в январе этого года. Вы заявили, что за вами следит некий незнакомец. Он появлялся на концертах в толпе других людей и привлекал ваше внимание своей одеждой — красным плащом с натянутым на глаза капюшоном. Вы также замечали его во время фотосессий, раздачи автографов и встреч с фанатами. При этом личность преследователя на тот момент установить не удалось ввиду отсутствия подозреваемых и информации о личности злоумышленника. В итоге дело пришлось закрыть. Я прав?
— Всё так.
— Так что же произошло, что вы решили вновь обратиться в полицию?
Мэй обняла себя двумя руками в попытке хоть как-то унять дрожь. Её тело тело трясло, мысли путались, но она должна была рассказать о том, что случилось. В конце концов, ведь ей могла грозить настоящая опасность.
— Понимаете, — начала девушка, тщательно подбирая слова. — Тогда, в январе, все не закончилось. Да, я думала, что после публичного заявления об обращении в полицию все прекратится. Я надеялась его напугать или что-то вроде. И, казалось, это сработало, он не появлялся какое-то время, но…
— Но что?
— Но он вернулся.
Пострадавшая, не сдержавшись, начала всхлипывать и утирать глаза рукавом тонкой лиловой блестящей кофты. Мамору, продюсер, положил ладонь на плечо Мэй, словно в попытке поддержать подопечную. Следователь вздохнул глубже и отвел взгляд от плачущей девушки.
Через пару минут она, немного успокоившись, продолжила.
— Я…я снова начала замечать его. Сначала в толпе фанатов, потом на улицах. Он будто приближался ко мне все ближе и ближе, но я не придавала этому значения. Думала, что мне просто кажется из-за сильной усталости, — голос Мэй снова дрогнул. — А вчера…вчера после концерта он пробрался ко мне в гримерку! Стоял в дверном проеме и смотрел прямо на меня! Я вскрикнула, позвала охрану, но, стоило отвернуться, как он уже убежал…
Девушка снова начала всхлипывать.
— Пожалуйста, помогите мне! — с мольбой воскликнула она. — Я не знаю, что делать! Вдруг…вдруг он какой-нибудь маньяк или что-то в таком духе…я не хочу умирать, я не хочу…
Мэй снова расплакалась, закрывая лицо руками. Следователь взял со стола папку, лежавшую на краю, и стал изучать её. После чего снова обратился к девушке:
— Танака-сан, вы уверены в произошедшем?
Пострадавшая прекратила плакать и в недоумении уставилась на полицейского.
— Конечно, я уверена. Это случилось на моих глазах! Почему вы спрашиваете?
Следователь молча протянул девушке папку. Она резко выхватила документ из рук мужчины и принялась перелистывать страницы. Мамору отвернулся, ухмыльнувшись.
С каждой секундой лицо Мэй становилось все бледнее.
— Что…что это?
— Это снимки, сделанные во время просмотра записей камер видеонаблюдения за вчерашний день, — разъяснил полицейский. — На каждом кадре указана дата и время.
— Такого…просто не может быть…
— Простите, Танака-сан. Но вы сами видите — камеры не зафиксировали присутствия посторонних лиц, кроме вас и вашей охраны. На снимках четко видно, как вы заходили в гримерную, оставив дверь открытой, а через десять минут в помещение вбежала охрана. В течение того часа никто больше не появлялся на камерах. Охрана также обыскала помещение и сообщила, что никаких следов проникновения не было.
Повисла тишина. Мэй еще некоторое время перелистывала страницы, вглядывалась в каждый снимок и не могла поверить своим глазам. В зоне, которую охватывала камера видеонаблюдения, и правда не было замечено незнакомых людей. Только сама девушка и охранники, дежурившие тогда возле входа в корпус с гримеркой.
Никаких посторонних.
От осознания этого руки задрожали еще больше, а в горле встал ком. Мэй растерянно посмотрела на продюсера, затем на следователя и сказала то, что пришло бы на ум практически любому человеку в такой ситуации:
— Это что…шутка? Вы же…вы меня разыгрываете, правда?
Полицейский вздохнул в третий раз и потер переносицу.
— Танака-сан, нет, это не шутка. Это официальные записи с камер видеонаблюдения в здании, где проходил концерт, а также достоверная информация от работников охранного агентства.
Девушка поджала губы и нахмурилась.
— Я не верю, это…это просто не может быть правдой!
— К слову, - следователь снова взял досье пострадавшей. — В информации, которую предоставил нам ваш опекун и по совместительству продюсер, указан диагноз. Также там написано, что ранее вы проходили лечение в клинике «East wings», расположенной в Германии. После нескольких лет вы смогли выйти в ремиссию и больше не страдали от приступов. Это так?
— Да, но я не понимаю, какое это отношение имеет к делу, — раздраженно ответила Мэй.
— Конечно, я не могу говорить наверняка, но, Танака-сан, вы допускаете, что болезнь могла повлиять на вчерашнюю ситуацию? Может быть, в последние дни вы испытали сильный стресс или переутомление?
— Разумеется, нет! — девушка пришла в ярость. - Вы что, намекаете на то, что все это мне привиделось?!
— Я не эксперт, но…
— Я не согласна!
— Мэй, довольно, — наконец-то подал голос продюсер, снова положив ладонь девушке на плечо. — Простите, что потревожили и заняли ваше время. Мы не будем подавать повторного заявления. Спасибо за проявленное внимание, нам пора идти. Доброй ночи.
— Спасибо, вам тоже. До свидания.
***
— Нет, ты представляешь? — девушка сложила руки на груди. — Он мне не поверил. И даже намекнул на то, что я не в себе!
Мамору, сидевший рядом, покачал головой. За окном автомобиля проносились яркие улицы ночного города. Личный водитель Танаки молчал — предпочитал не встревать в ссоры начальства.
Продюсер погрузился в раздумья. Он был уверен, что Мэй просто нужно отдохнуть, ведь в последние дни выступления давались ей особенно тяжело. Неудивительно, что из-за переутомления бедняжке мерещилось всякое. Хоть мужчина и не говорил этого вслух, но он не понимал, как Мэй могла отрицать очевидное. А именно: что с ней всё в порядке, она в безопасности, никто её не преследовал и преследовать не будет. Все то же самое, как и полгода назад.
Попытками разобраться в сложившейся ситуации, Танака делала себе только хуже. Но не понимала этого.
Как её опекун, Мамору искренне беспокоился за состояние подопечной. А как её продюсер, он был обязан предоставить ей необходимый отдых, пусть это и скажется на графике репетиций и концертов.
— И почему ты молчишь?!
Несмотря на всё, девушка все еще была на взводе.
— Мэй, — мужчина говорил аккуратно, стараясь не разозлить Танаку еще сильнее. — Ты не допускаешь того, что следователь мог быть прав?
— В каком это смысле? - она повернулась к продюсеру. — Ты что, тоже считаешь, что я сошла с ума?!
— Нет, совсем нет, — Мамору вздохнул. — Пожалуйста, успокойся. Я ничего такого не имел в виду.
Танака фыркнула и снова отвернулась к окну машины.
— Я лишь хочу сказать, — он посмотрел на девушку. — Вдруг и правда произошел рецидив? В последнее время у тебя было так много забот и так мало времени на отдых.
— Так происходит постоянно, — обиженно пробормотала Мэй.
— Да, но все начинается с малого. Не вини себя за то, над чем ты не властна. Если ты чувствуешь, что сильно устала, то можешь сказать мне. Я постараюсь выбить для тебя несколько выходных дней.
Девушка промолчала.
— Я знаю, что ты сама выбрала такой путь, — продолжал Мамору. — И что ты хочешь быть лучшей вне зависимости от обстоятельств. Я понимаю, правда понимаю. Но иногда, чтобы продолжать идти к своей цели, нужно дать себе передышку. Понимаешь, о чем я?
— Да, — уже спокойнее сказала Танака. — Я понимаю…
— Если тебе правда плохо, давай снова обратимся в ту клинику? Я помню, что их лечение хорошо помогало тебе в предыдущие разы.
— Нет, - отрезала девушка. - Там хорошо, но я не хочу. Посмотрим, что будет дальше.
— Как скажешь.
Весь оставшийся путь они молчали. Танака смотрела в окно и о чем-то напряженно думала — мужчина видел краем глаза, как она барабанила пальцами по кожаной обивке салона. Но снова заговорить не решался.
В конце концов, Мэй уже не ребенок и осознавала последствия своих решений.
По крайней мере, Мамору на это надеялся.
***
Девушка захлопнула входную дверь.
Поверить только: теперь все, кажется, думают, что она — сумасшедшая! Мэй ощущала, будто зла на весь мир — и на того дурацкого следователя, и на опекуна, который, хоть и пытался сгладить углы, но сделал все только хуже, и на себя. Ведь именно она снова подняла панику на пустом месте и теперь выглядит посмешищем для окружающих.
Танака терпеть не могла таких ситуаций, особенно, если сама создавала их.
Загородный дом, где жила девушка, встретил её привычной тишиной. Горничные уже ушли — Мэй не убиралась сама, ей было тяжело поддерживать порядок в жилище. Ведь девушка почти постоянно находилась вне дома. А Мамору имел свою, пусть и небольшую, семью. Мужчине было явно не до Танаки, нести ответственность за которую его фактически принудили. Во всяком случае девушка думала именно так уже долгое время. Мэй никак не могла смириться с тем, что при живых родителях ее воспитывает абсолютно посторонний человек.
— Так, сделай глубокий вдох, затем глубокий выдох…
Девушка попыталась успокоиться. Она устала и нервничать, и злиться, и вообще чувствовать что-либо. Хотя бы конец дня Мэй хотела провести без лишней тревоги и переживаний.
Скинув туфли, она проследовала в ванную комнату. Белый свет неприятно слепил уставшие глаза. Танака медленно подошла к раковине, включила кран и принялась умываться. Теплая вода всегда помогала прийти в себя и смыть тяжесть прошедшего дня.
Девушка наощупь закрыла кран, взяла полотенце, вытерла лицо и невольно взглянула на себя в зеркало.
«Проснись»
И застыла в ужасе.
Прямо сзади неё
стояла фигура
в красном
плаще.
