Сколько ночей нужно, чтобы посчитать звезды (именно столько времени понадобится, чтобы вылечить мое сердце)

      Солнце настолько теплое, что он физически чувствует его на своем лице, он чувствует траву под собой, щекочущую его лицо, бока и руки, он слышит щебетание птиц. Какое-то мгновение он просто лежит, почти как морская звезда, на спине, вытянув ноги и руки, и наслаждается всем этим, прежде чем повернуться на бок и медленно открыть глаза.       Генри рядом с ним все еще спит, лежа на животе, его рот слегка открыт, рыжие волосы падают ему на глаза. Уолтеру приходится сопротивляться желанию нежно убрать их с его лица, заправить несколько достаточно длинных прядей за ухо. Вместо этого он сосредотачивается на переполняющих его живот чувствах: на переполняющей любви и обожании, которые он внезапно ощущает. Слишком трудно чувствовать все эти вещи и не прикасаться к лицу Генри, чувствовать все эти вещи и продолжать лежать неподвижно, чтобы не разбудить лучшего друга.       Он влюблен в Генри. Вот так. На самом деле для Уолтера это не является большим сюрпризом, и он знает, что признание этого сейчас, ощущение этого сейчас не означает, что этого не было раньше.       Однако это было не с самого начала, он в этом совершенно уверен. В августе они действительно стали настоящими платоническими друзьями. Они были друзьями, когда прошли посвящение и когда Вилле пошел в школу, и они все еще оставались друзьями, когда видео попало в интернет.       Иногда, думает Уолтер, было бы неплохо вернуться к обычной дружбе, как в те первые дни, и иногда он скучает по тому, кем они были друг другу сначала. Но это всего лишь мимолетная мысль, на самом деле, это не их версия отношений, потому что он знает, что они никогда не могли бы быть такими.       Уолтер не совсем уверен, когда их дружба перешла от строго платонической к чему-то другому, чему-то, чего никогда полностью не понимал. Но теперь это ясно как день. Это что-то такое мягкое, что его трудно заметить, и такое хрупкое, что его трудно уловить. Возможно, это началось во время их первого Рождества, после видео, когда они весь отпуск провели, приклеившись к своим телефонам, просто чтобы не потерять связь с друг другом. Вероятно, это было после тех каникул, когда они вернулись в школу и внезапно соприкоснулись. Когда их колени соприкоснулись друг с другом, когда Уолтер положил руку на спину Генри, помогая ему пройти через людные места, когда они начали опираться друг на друга. Уолтер тогда не был влюблен в Генри, он это знает. Ничего еще не было. Они едва пересекли грань между дружбой и романтикой, и это еще не было заметно, по крайней мере для них.       Он по-настоящему признал свои чувства только в выходные перед их днями рождения, с разницей в два дня, когда он встретился со своим старшим братом, чтобы найти подарок на день рождения Генри, пытаясь подобрать что-то как можно более идеальное.       Он признал свои чувства, но также признал, как приятно иметь человека, которого считают твоей второй половиной, твоей личностью, твоим. Именно в это время Уолтер больше всего боялся потерять Генри, как друга, как свою вторую половину, как свою личность, если их дружба изменится, если Генри узнает, что Уолтер испытывает к нему чувства. Сейчас это кажется глупым, когда он лежит здесь, прижавшись лицом к траве, когда лицо Генри так близко к нему, а одна из рук мальчика вытянута так, что кончики его пальцев почти касаются Уолтера. Сейчас это кажется глупым, теперь, когда это всепоглощающее чувство влюбленности в Генри поселилось по всей коже Уолтера, по его внутренностям, по его разуму и сердцу. Теперь, когда каждая часть Уолтера знает, что он влюблен в Генри.       Тогда он не волнуется; он не волнуется, что Генри не чувствует того же. Хотя они и не сказали друг другу, что влюблены друг в друга, Уолтер знает, что Генри чувствует то же самое. Он знает это по тому, как кончики пальцев Генри время от времени шевелятся, как будто они пытаются почувствовать, здесь ли еще Уолтер. Он знает это по тому, какими они были друг с другом, нежными, мягкими, заботливыми. Он знает это по тому, какими они были прошлой ночью. Уолтер мог бы осознать, как сильно он был влюблен в Генри, каждую минуту прошлой ночью, но каким-то образом он осознал это только когда проснулся на следующее утро, все еще слегка пьяный, на улице, с мальчиком, лежащим прямо в его досягаемости, волосы которого кажутся золотыми, от сияющего солнца.       Это идеальный момент, чтобы узнать это, но Уолтер мог сделать это ещё вчера вечером, когда Генри выкинул из шкафа все вещи до единой, лихорадочно ища что-то белое и расстраиваясь, когда ничего не мог найти, а затем расстраиваясь снова, когда увидел хаос. Итак, Уолтер отправил его в библиотеку, чтобы вернуть все книги, которые валялись в их комнате, и сказал, что он что-нибудь придумает. Возможно, ему следовало знать, когда он сложил всю одежду Генри и положил ее в чемодан, точно зная, как Генри хотел бы, чтобы она лежала. Возможно, ему следовало знать, когда он одолжил Генри рубашку и брюки, когда Генри встал перед зеркалом и внезапно стал намного спокойнее. Возможно, ему следовало знать, когда он рисовал на щеке Генри. Александр пришел в их комнату с краской на лице и бутылкой вина, а Уолтер разрисовал Генри щеку. Вероятно, он был наименее талантливым художником из них троих, и все это знали, но Генри настоял, чтобы именно Уолтер рисовал на его щеке. Так и сделал Уолтер, осторожно, держа Генри за лицо и рисуя цветы на его щеке. Возможно, ему следовало знать, когда Генри подошел к зеркалу и посмотрел на цветы, прежде чем снова повернуться к Уолтеру с самой яркой улыбкой, которую Уолтер когда-либо видел на нем.       Тогда Уолтер был очень близок к тому, чтобы узнать это, и, вероятно, он не знал этого только потому, что следующее, что сказал Генри, было: «Пойдем и поцелуем несколько девушек!» Но, может быть, ему следовало знать, потому что глаза Генри стали еще ярче, когда Уолтер ответил: «Чувак, я гей», возможно, ему следовало знать по тому, как он обнял Генри за плечи и тот расстаял от его прикосновений.       Они не отходили друг от друга весь вечер: ни когда танцевали, ни когда ходили в туалет; ни тогда, когда они заметили разговор Вилле и Симона; ни тогда, когда к ним подходили люди, желающие потанцевать с ними.       Уолтер должен был знать, когда Генри украл бутылку алкоголя, и они сбежали с вечеринки, не держась за руки, но все равно постоянно соприкасаясь. Незаметно, но достаточно очевидно, что при обычных обстоятельствах они бы оказались на столе. Он должен был знать, когда они оказались на лужайке, сидя рядом друг с другом, касаясь коленями, плечами и руками, с бутылкой алкоголя, которую они передавали между собой. Уолтер толком не помнит, о чем они говорили, он не думает, что их разговор имел большое значение, и он знает, что они, вероятно, еще раз обсудят все, о чем говорили, у них это хорошо получается, они ведут одни и те же разговоры, и заканчивают с той же энергией, как если бы это было в первый раз.       «И это все, хм?» — спросил Генри. И Уолтер знал, что он имел в виду не их,. а одни из их отношений. Он имел в виду Генри и Уолтера, которые делили одну комнату, одно пространство и все, что между ними. Генри и Уолтера, которые завязывали друг другу галстуки перед официальными мероприятиями, хотя оба были способны сделать это самостоятельно. Он имел в виду Генри и Уолтера, которые были просто «Генри и Уолтером», куда бы они ни пошли, которые были включены в вещи, о которых им даже не следовало задумываться, потому что они были как половинки друг друга, настолько близкие, что знали всё, что происходило с другим в любом случае. «Это не обязательно», — прошептал в ответ Уолтер.       Этого не может быть, думает он сейчас. Они не должны закончиться ни в этой жизни, ни в следующей. Уолтер знает, что ему семнадцать, и он знает, что встретит других людей, других лучших друзей и других любовников, но он знает, что не проснется рядом с ними, трава не будет щекотать их лицо, которое не будет лежать напротив него; и он не будет просто лежать и знать, что любит их.       Они проведут лето вместе, а потом еще и время, но все уже никогда не будет так, как сейчас.       «Мы просто получим другую вечность», — сказал вчера Уолтер в темноте. «Навсегда, да?», — ответил Генри и положил голову Уолтеру на плечо, и Уолтер определенно должен был знать это тогда. Когда его пальцы начали играть с волосами Генри, когда Генри начал рисовать круги на его ноге и когда Уолтер наблюдал за руками своего лучшего друга. Когда они наконец легли на траву, сначала взглянув на звезды. Уолтер вспоминает, что они пытались их пересчитать, и считает, что им следовало это сделать. Если бы они это сделали, ночь никогда бы не закончилась. Но они не считали звезды, они были слишком пьяны. Уолтер уже даже не знает, кто обернулся первым, но вдруг они оказались лицом друг к другу, лежа так близко, что Уолтер мог почувствовать дыхание Генри на его лице. Уолтер уже даже не знает, кто первым протянул руку, кто начал медленно проводить пальцем по носу, щекам, волосам другого. Но он хорошо помнит, как Генри смотрел на него широко раскрытыми глазами, а Уолтер просто смотрел вниз, пальцы Генри на его губах, на его щеках, на его руках. Кончики его пальцев на губах Генри, какими мягкими были губы Генри.       Уолтер совершенно уверен, что это Генри преодолел расстояние между ними. Генри наклонился, чтобы наконец-то поцеловать его. Это было только один раз, и он было коротким, чуть больше, чем просто прикосновение губ, но не достаточно времени, чтобы закрыть глаза. И тем не менее, это было прекрасно.       После этого Уолтер мало что помнит, но он помнит, как ноги сплелись вместе, помнит, как держал Генри за руки, помнит, как стал еще сильнее уставать, и помнит, как заснул.       Вдалеке звонит церковный колокол, и Уолтер понимает, что пора вставать, пора разбудить Генри и затащить его обратно в общежитие. Его лучший друг все еще пьян, когда он его будит, когда он поднимает его как можно мягче, и ему остается только смеяться. И то, как Генри полностью полагается на него, то, как Генри слепо доверяет ему, чтобы вернуться домой, делает Уолтера настолько уверенным, что это лучшее, что он когда-либо чувствовал.       Это лучшее, что он когда-либо чувствовал, когда они завязывали друг другу галстуки, и Генри коротко целовал губы Уолтера, закончив поправлять галстук. Это лучшее, что он когда-либо чувствовал, когда они сидят рядом друг с другом на выпускной церемонии, соприкасаясь коленями, а руки Уолтера аккуратно сложены на коленях, чтобы подавить желание наклониться и взять Генри за руки. Это лучшее, что он когда-либо чувствовал, когда ощущал на себе взгляд Генри во время школьной песни, когда они гонялись друг за другом по лестнице после церемонии, когда они стояли рядом друг с другом и разговаривали со своими родителями. Это лучшее, что он когда-либо чувствовал, когда они летят в Италию, держась за руки, положив головы друг другу на плечи, когда они целуются на людной улице Рима, когда незнакомец фотографирует их перед Колизеем, с загорелыми щеками, широкими улыбками и плотно прижатыми друг к другу.       Это лучшее, что он когда-либо чувствовал, когда они получили письмо в середине июля, что Хиллерске снова разрешат открыться под строгим наблюдением, когда они вернутся в свою комнату, когда они повесят на стену два маленьких флажка гордости под их фотографиям.       Это лучшее, что он когда-либо чувствовал, когда учится на третьем курсе в Хиллерске, и когда первокурсники спрашивают его, откуда он узнал как влюбился в Генри; когда он сидит рядом с Генри за ужином и в классе, и в общей комнате, когда наступает вечер перед их выпускным, и они оказываются на той же лужайке, что и два года назад, Генри в рубашке Уолтера, они сплетают ноги вместе, и пытаются сосчитать звезды, так что ночь никогда не кончается, но они снова терпят неудачу, поэтому вместо этого просто целуются.       Это лучшее, что он когда-либо чувствовал, когда Уолтер снова тащит все еще пьяного Генри в школу, когда они сидят рядом друг с другом на своей выпускной церемонии, когда Уолтер протягивает руку, чтобы держать Генри за руку во время школьного гимна, когда они гоняются друг за друга после церемонии.       Это лучшее, что он когда-либо чувствовал, когда больше не имеет значения, что они не могут сосчитать звезды, потому что не имеет значения, если ночь никогда не закончится, Генри будет рядом, несмотря ни на что, и это самое лучшее Уолтер когда-нибудь почувствует.