***
3 апреля 2024 г. в 20:32
Не успел Шинья и глазом моргнуть, как все закончилось.
Как и что именно происходило, они вместе с остальными могли узнать лишь обрывками. Слишком ничтожными, чтобы собрать цельную картину.
Это вызывало досаду. В момент, когда он нужен был Глену больше всего, Шинья застрял в плену у вампиров вместе с Курето. А затем – ни демонов, ни вампиров, ни ответов на множество вопросов, которые Глен демонстративно продолжал игнорировать.
Он понимал, что произошло что-то неприятное. Отряд Шиноа совсем не умел скрывать свои эмоции, в отличии от нее самой. Шинья то и дело ловил на себе их взгляды: испуганные, жалостливые. Неприятные взгляды. Как будто, даже выиграв в этой войне за человечество, он все равно просчитался где-то, и сам не мог понять где.
Но каждый раз, когда он намеревался выпытать у этих детей хоть что-то, Шиноа всегда оказывалась рядом как по волшебству.
«Все в порядке, Нии-сан. Ничего, с чем мы не смогли бы справиться, Нии-сан». – Да разве же это ответ?
Но, как бы ни было досадно, попрекать девочку в открытую Шинья не мог. В конце концов, сам на ее месте ответил бы так же.
Глен же попросту отмалчивался.
Вдобавок, иногда, когда Шинья был слишком настойчив, его обычно непроницаемое лицо начинало выглядеть так, будто еще немного и Глен попросту расплачется. Поэтому, в конечном итоге Шинье пришлось смириться с тем, что ему ничего не расскажут и не терзать Глену душу лишний раз.
Глен был рядом, целый и почти невредимый. Без демонов, поглощающих его тело и разум.
Остальное не имело большого значения.
Свободного времени в его жизни тоже вдруг стало неожиданно много. Поначалу Шинья находил себе занятие, помогая отстраивать мир заново. В конце концов, он уже имел в этом какой-никакой опыт. Но, день за днем, месяц за месяцем, шаткая позиция человечества во вселенной устаканилась и надобность работать на износ отпала.
Кому-то это могло показаться замечательной новостью, Шинье же, привыкшему всю сознательную жизнь находиться в боевой готовности, постепенно начинало казаться, что он теряет рассудок.
Бьяккомару наверняка упрекнул бы его в малодушии, но легко Шинье дышалось только во время их встреч с Гленом.
Ему тоже приходилось тяжело в этом новом, слишком безопасном, слишком «равном» мире.
Но Шинья был уверен, в отличии от него, Глен приспособится. Привыкнет к новообретенной свободе. Женится на Мито, или, может быть, на Саюри, заведет семью. И изредка, они все будут собираться вместе, как в старые добрые времена.
С тех пор, как ему исполнилось пять лет, жизнь подготавливала Шинью, казалось бы, к чему угодно. К чему она точно не смогла его подготовить, так это к двум переломным моментам: когда Шинья осознал, что готов пожертвовать своей жизнью ради придурка Ичиносе, а так же, когда этот самый придурок Ичиносе сделал ему предложение.
А он сам не нашел в себе силы отказаться.
К тому времени, они уже несколько раз целовались. Даже не так: всего несколько раз целовались. Просто жест отчаяния, излишек эмоций, который смог найти выход подобным образом. После, они никогда не обсуждали происходящее и дело было явно не в том, что Глен разделял его чувства.
Точнее, Шинья так думал тогда.
Выслушав сбивчивые объяснения Глена и глядя в его покрасневшее лицо, в тот вечер Шинья впервые не нашелся в словах. Он мог только оторопело моргать, глядя на небольшой кусочек драгоценного металла, который тот держал в руке.
Разве его не предполагается преподносить в коробке, или же?..
Ты же не украл его?..
Глен, по всей видимости, истолковал его молчание как отказ. Но, прежде чем он успевает убрать сжатую теперь в кулак ладонь, Шинья хватает его за руку.
В тот момент ему все равно, купил ли Глен это кольцо, украл, снял с трупа – важным было только то, что он принес его для того, чтобы из всех людей отдать именно Шинье.
И то, как на мгновение дрогнули их руки, когда краснеющий до кончиков ушей Глен наконец надел треклятое кольцо Шинье на палец. Оно оказалось слегка велико. Но даже Шинья был не настолько бессердечен, чтобы подшучивать над Гленом из-за этого.
Ну, может быть только чуть-чуть. Позже.
Вместе они находят себе другое жилье, вдали от армии и семьи Хиираги. Вместе они учатся жить обычной скучной повседневной жизнью.
Вместе.
Разве это та жизнь, на которую он, Теперь-уже-не-Хиираги Шинья, имел право? Разве это было его место в мире? Не Мито, не Саюри, не какого-либо другого человека, желающего жить обычной и спокойной жизнью рядом с тем, в кого он был влюблен половину своих лет?
Столько раз задаваясь этим вопросом, он так и не нашел на него однозначного ответа.
Должно быть, дело было в том, что как бы Шинья ни старался, он ничего не мог поделать с тем, что его сердце предательски замирало каждый раз, когда Глен смотрел на него с такой нежностью.
***
Шинья просыпается от запаха дыма. Сказывается старая привычка, благодаря которой он тут же стряхивает с себя сон и садится в постели еще до того, как успевает открыть глаза.
– Я думал мы договорились, что в нашей квартире ты не куришь.
Глен, стоящий у раскрытого окна, застывает с сигаретой в руках, словно пойманный на правонарушении школьник, однако, спустя несколько секунд, расслабляется, пожав плечами.
– Какая радость наконец заиметь свое жилье, если не можешь почувствовать себя в нем полноправным хозяином?
– А мне, стало быть, отводится роль сварливой женушки?
– Именно.
Шинья тихо смеется, поднимаясь с кровати и неспешно шлепая босыми ногами по направлению к Глену. Тот молча тушит недокуренную сигарету прямо об оконную раму, чем заслуживает еще один смешок со стороны Шиньи.
– Бросал бы ты это дело, – говорит Шинья с мягкой укоризной. – Ты теперь обычный человек, Махиру нет рядом, чтобы лишний раз спасти тебя от смерти.
Лицо Глена остается привычно равнодушным, однако Шинья улавливает: на мгновение он колеблется.
Оба замолкают. Глен осознавая, что Шинья заметил. Шинья, предоставляя Глену возможность принять это осознание.
– Тебя что-то беспокоит? – Осторожно начинает Шинья, не став ходить вокруг да около.
–... Нет, – отвечает Глен спокойно, не поворачивая головы и глядя в ночное небо в окне. Шинью этот ответ совсем не устраивает. Он сжимает плечо Глена, заставляя его обернуться. Тот подчиняется, почти не сопротивляясь.
– Глен? – Окликает его Шинья, уже настойчивей, давая понять, что недоволен такой реакцией. После всего произошедшего, между ними все еще оставалось так много всего недосказанного и это никуда не годилось.
Вот и сейчас, Глен молчит. Он слегка наклоняет голову, скосив взгляд на руку Шиньи, все еще сжимающую его плечо, а потом и вовсе опускает его куда-то в пол.
Он выглядит до неприличия виноватым и даже не пытается это скрыть.
Шинья тоже смотрит, вслед за Гленом. В свете луны полоска металла, плотно обхватывающая его безымянный палец, видна особенно отчетливо.
Ах-ха. Вот оно что.
Как прискорбно.
– Жалеешь? – Интересуется Шинья, вынуждая себя растянуть губы в улыбке.
– О чем? – Глен снова поднимает голову, одаривая супруга непонимающим взглядом.
– Об этом. – Шинья разжимает его плечо, поднимая руку, словно демонстрируя причину мнимого сожаления главы клана Ичиносе.
Как по команде, лицо Глена начинает менять выражение. Шинья видит, как поначалу Глен все еще не поспевает за ходом его мыслей, но довольно скоро в его глазах мелькает осознание, а еще мгновением позже, Глен вспыхивает, словно сухой хворост.
– Сдурел, что ли?! – Выпаливает он, ощутимо пиная Шинью коленом в бедро. – С чего тебе это вообще пришло в голову?!
Его эмоции слишком искренние, чтобы посчитать их притворством. Облегчение накатывает с такой необъятной силой, что все, что может сделать Шинья, громко рассмеяться, игнорируя то, что он рискует разбудить соседей. Глен смотрит на него как на умалишенного.
Хотя, почему как?
Руки Шиньи обнимают Глена со спины, а сам он кладет подбородок ему на плечо.
– Мы только недавно расписались, а у тебя уже есть тайны от своего суженого, – шепчет Шинья ему в ухо. – Прямо как у неверной жены.
– Выходит, теперь уже жена это я?
– Выходит, что да.
После холодного ночного воздуха, тепло прижатых друг к другу тел ощущается особенно приятно.
Глен обычно не тот человек, который проявляет инициативу первым, помимо поцелуев и дежурных ласк. Поэтому, когда он неожиданно заходит дальше, Шинья удивлен, но не возражает.
Даже если это лишь для того, чтобы отвлечь его от неприятной темы, в такие моменты Глен выглядит почти счастливым. А Шинья всегда с радостью отдаст ему все, лишь бы только Глен был счастлив.
Когда все заканчивается, Глен почти сразу засыпает, плотно прижавшись к его боку. Шинья слушает, как размеренно он дышит, стараясь не шевелиться. Он знает, когда поверхностный сон Глена перерастет в глубокий, то еще сто раз пожалеет, потому что тот начнет очень громко храпеть. Но пока что он выглядит слишком умиротворенным, прижимаясь щекой к груди супруга.
Милый-милый Глен-чан.
Шинья беззвучно хихикает своим мыслям, зарываясь лицом в черные будто смола кудри.
Однажды, Глен доверится ему.
И вместе, они обязательно со всем справятся.