не отводи взгляд

Переговоры проваливаются. Соя же неожиданно чувствует облегчение: ему бы совсем не хотелось, чтобы любимый младший брат ушел прочь из семьи с каким-то чужаком, чьим бы сыном он не был. Какая разница? Гонка за мечами такая бессмысленная, отец опять охотится за тенями. Сое, в общем-то, наплевать на эти регалии Рокухиро Кунисигэ, и единственная, которая его беспокоит, это наследие семьи Сазанами. Но и тут есть подвох. Отец угрожает убить Хакури… Говорит, что его жизнь ничего не стоит. Когда лезвие клинка касается шеи Хакури, Соя инстинктивно подается вперед. Конечно же братья тут же подступают к нему, явно намекая, что прохода не дадут, тем более пока проходят переговоры, это понимает и сам Соя, и потому просто смотрит волчьим взглядом на любимого младшенького, что лежит на земле и в ужасе смотрит на лезвие у своего горла. Нет-нет-нет. Так нельзя. Отец его убьет… Но так нельзя, Хакури же совсем слабый, глупый, он не заслужил, его еще можно переубедить, не надо его убивать, подумаешь, проболтался, он же наивный дурак… Соя чувствует, как раздувает ноздри в предвкушении скорой атаки. Он даже отцу наперекор пойдет, чтобы не дать младшенького в обиду. Тот ведь дурак. Соя сам разберется. Он выбьет из него всю дурь кулаками, и потом Хакури вновь будет послушным тихим ребенком, который никогда больше не принесет проблем, а если попробует — то Соя повторит, еще и еще, потому что он терпеливый. Сколько бы раз не потребовалось. В итоге вторженцы сбегают, точнее, кажется, это мужчина с телепортацией утаскивает сына Рокухиро прочь до того, как тот что-то ляпнет, а Хакури остается тут. Отец заносит руку с клинком, готовясь добить его, и Хакури пустым взглядом смотрит в землю. Соя видит, как медленно поднимается рука отца, как текут из глаз Хакури слезы, как крохотная капелька ползет по его чистой белой коже и срывается вниз… Когда она падает на землю, он использует магию и отбрасывает братьев в сторону до того, как те на него кинутся (они-то все прекрасно понимают), и бросается вперед. В момент, когда лезвие отца оказывается непозволительно близко к шее Хакури, Соя ловит ее рукой и сжимает, не чувствуя боли, хотя по пальцам тут же начинает бежать кровь. Отец недоволен, даже хмурится. — Соя. Как это понимать? — Ну что же ты, батюшка, зачем так жестоко поступать? — Соя продолжает сжимать лезвие крепко, просто на всякий случай, но отец явно не стремится опустить его ниже. — Хакури же глупый и наивный мальчик, поддался на уговоры. Ты и сам видел, какие эти люди, они наверняка сманили его чем-то и задурили голову. Хакури же под ним смотрит на Сою во все глаза, отчего внутри него что-то расцветает приятным теплом. Да, вот так он и должен на него смотреть, как на своего спасителя, потому что Соя единственный, кому есть до него дело. И сейчас он это доказал. — Это уже не первая его ошибка. — Ничего, она ведь не сделала все хуже. Все осталось как прежде. Зачем же так злиться, батюшка? Ведь мы тоже можем узнать что-нибудь от Хакури об этом загадочном мече, разве нет? Догадаться, кто навестил поместье, легко. Сын Рокухиро, так говорит отец. Соя помнит описания седьмого клинка смутно, отец что-то говорит о том, что, возможно, аукцион столкнется с этой угрозой, но тогда его мысли больше заняты побегом Хакури. А теперь все вернулось на круги своя! Наконец-то! Несколько секунд Кьера смотрит ему прямо в глаза, не мигая. Затем вздыхает. — И кто же займется воспитанием? — Позволь это мне! — радостно обещает Соя, кладя руки на плечи Хакури и сжимая так, что тот начинает дрожать. От порезанных пальцев его одежда мигом пропитывается кровью. — Я покажу ему, что нельзя предавать семью! Но Хакури поймет, он хорошо учится. Не беспокойся, батюшка. Соя чувствует, как улыбается еще шире, отчего глаз едва не дергается. — Уж меня-то он послушает. Как хорошо, что отец, кажется, теряет интерес, иначе пришлось бы выступить против него и братьев… Сое бы этого не хотелось. Но ради Хакури он готов на многое, даже на такое кощунство, ведь кто, если не он? Он ведь так сильно любит младшего брата. Больше всего на свете. Под его рукой Хакури съеживается и тихо плачет, но он покорен, ведь знает, что его ждет. Это просто замечательно. Первым делом Соя избивает его до потери сознания. Он бьет так, что хрустят кости. Что на теле не остается ни единого живого места, лишь лицо почти не трогает, потому что любит этот лик до смерти. Все это — ради любви, ради того, чтобы Хакури больше никогда не думал о подобной чуши. Покинуть семью!.. Сначала какой-то женщине поверить, а потом продать сведения чужаку! С кланом он прожил около двадцати лет, тот давал ему дом, еду, а Соя делился своей любовью. Как так можно было поступить? Но не убивать же его, в самом деле! Нельзя, зачем, ведь никому больше в этой семье не было дела до Хакури. Чертовы трусы. Чертовы ублюдки, не ценящие его младшего брата. И что, что тот слабак? Только Соя знает, как объяснять это Хакури. Только Соя… может поднимать на него руку. Потому что только они есть друг у друга. Как же ему хочется переломать брату руки и ноги, сломать ему хребет, чтобы тот больше никогда не смог жить один, чтобы зависел от Сои. О, это было так превосходно. Но Соя все еще любит младшего брата и знает, что тот трус и слабак, и он совсем не хочет причинять ему столько боли. Обычные синяки пройдут. Но, может, ему придется, иначе Хакури вновь попытается сбежать, а Сое нужно, чтобы он выучил свой урок, чтобы он… После урока болью он тащит Хакури к себе в комнату. Никто ему не мешает, всем наплевать на младшего брата. Соя сам обмывает его тело, стирает каждую капельку крови, а потом долго сидит у постели и смотрит: на обнаженное тело в медленно расцветающих фиолетовых пятнах, водит пальцем по нежной коже, отчего Хакури в бреду начинивает хныкать. Соя обхватывает его ладонь своей, понимая, насколько же велика между ними разница, насколько же хрупким и маленьким кажется рядом с ним любимый младший братец. Если Хакури покинет дом еще раз… Он ведь наверняка наткнется на тех, кто вновь исказит его мировоззрение… Этого нельзя допустить, братец такой внушаемый, такой наивный… Он просто ищет любви, но не там, глупый, Соя ведь всегда будет его любить, стоит только попросить… Осторожно он переворачивает его на живот. Всего один удар чуть выше копчика, и перелом позвоночника обеспечен. Хакури будет зависим от него, навсегда. Он не покинет этот дом, он будет вечно рядом с Соей, а тот обеспечит его всем до конца жизни. Палец ложится сверху. Соя сверлит взглядом спину брата, выступающий хребет, гладит его пальцами… Давай же, всего один удар… Отчего же он медлит? Когда Соя слышит стон, он поднимает голову. Кажется, Хакури просыпается немного раньше времени. Он не в состоянии соображать четко, и некоторое время просто хнычет, пока водит мутным взглядом по окружению, по Сое, потом сворачивается в клубок и начинает дрожать. Ах, глупый младший братец, ну зачем же так? Соя накидывает на него сверху одеяло и крепко обнимает за плечи. В этот момент сознание Хакури проясняется. — Брат?.. Его голос совсем слабый, разбитый. — Да, Хакури. Это я. Хакури начинает хныкать громче, и Соя только крепче его обнимает. — Все хорошо. Я отговорил отца. Он тебя не убьет, не расстраивайся. Ты будешь жить. Тот только громче взвывает. — Лучше бы ты… Лучше бы… — Лучше бы что, Хакури? Но тот не отвечает, начинает рыдать в голос, и Соя поглаживает его по голове. Ну же, не хнычь, глупый братец. Больше нет нужды опасаться смерти. Все будет хорошо, Соя об этом позаботится, он присмотрит… Что бы Соя без него делал? Он сильнее прижимается к младшему брату, чувствуя запах волос, запах Хакури, втягивает его носом сильнее. — Не расстраивайся. Все будет хорошо, слышишь? Хакури только тяжело дышит, пока Соя целует его в висок. — Это ведь… Против приказа отца… — Ради тебя, — с нажимом произносит Соя, — я готов пойти и против него. Неожиданно брат замолкает, словно его лишают всей энергии. Он будто бы не знает, что сказать, теряется в собственных мыслях, и Соя поворачивает его к себе. Пара ссадин на лице все же остается — не выходит преподать урок без этого, но ничего, такие раны быстро заживут… Он не даст испортить милое личико Хакури, ведь это все, что у него есть. Взгляд младшенького цепляется за забинтованную руку, и вдруг он дергается, будто бы напуганный. — Зачем ты… Это… Хакури продолжает в ужасе смотреть на его ладонь, и Соя чувствует, как внутри него все сжимается от нелепого удовольствия при взгляде не такого брата. Волнуется? Беспокоится? Глупый Хакури, зачем пытаться казаться сильным, если ты слабак? Нужно знать свое место и терпеливо следовать отведенной тебе роли. Потому такой, с кровью на губах, беспомощный, он нравится Сое намного больше. Ведь так правильно. Неторопливо он обхватывает лицо Хакури руками и поднимает к себе. Тот вздрагивает, когда кожи касаются грубые бинты, но не в силах отвернуться прочь, и они смотрят друг другу в глаза. О, как же Хакури боится. Но ничего. Это хороший страх. Значит, он будет послушным. Значит, они с Соей наконец-то будут вместе, как одна счастливая семья. — Глупый. Ну конечно же это потому, что я тебя люблю. — Отец ведь злится… да? И твоя рука… Соя чувствует, как подрагивают у него губы в предвкушении. Ах, как приятно слышать, что Хакури так сильно о нем переживает… Ради этого можно калечить себя хоть каждый день. Жаль, что Соя сильный. Это будет почти невыполнимо. — Не волнуйся, Хакури. Теперь я защищу тебя от всего, что будет тебе угрожать. Даже от тебя самого. Он обнимает брата крепко, как только может, и Хакури замирает в его руках, словно беспомощный котенок. Как же хорошо, что он наконец вернулся. Как же прекрасно. Соя будет выбивать из него дурь каждый день, пока Хакури не признает, что был не прав, пока Соя не увидит, что эти слова искренни. — Ведь я так сильно тебя люблю. Когда Соя целует брата в лицо, то чувствует солоноватый привкус слез.