It's not that deep

Оскар Пиастри в свои 23 неполных года может похвастаться изрядным спокойствием, высоким эмоциональным интеллектом и профессиональной сдержанностью. Люди в интернете и, в общем-то, буквально все, кто не знает его лично, считают, что он временами через чур флегматичный и проявляет узкий спектр эмоций. Возможно, это не далеко от правды, он бы не стал спорить. Но только не тогда, когда дела касается его парня. Ландо, в свои 24, даже близко не обладал подобными качествами, будучи его прямой противоположностью, и этим изрядно и частенько мог извести до точки не возврата. Как это случилось и сегодня. Гонка в Австралии была для Оскара самым долгожданным событием. Он с нетерпением ждал встречи с домашней публикой, с людьми из города, в котором он родился и вырос, одобрительных возгласов толпы, признания. Уже тогда было откровенно плевать, какое конкретно место он займёт, главное войти в десятку лучших и взять баллы для команды. Он знает, что в Мельбурне его любят не за призы и подиумы. Поэтому, когда его попросили уступить место Ландо в гонке, так как скорость и стабильность движения автомобиля у того была порядком выше, Оскар не стал особо сопротивляться и пропустил своего парня вперёд. Он вряд-ли смог бы удержать призовое третье место из-за изношенных шин и необходимости скорого пит-стопа, а так хоть у Ландо появился шанс попозировать на третьей ступеньке. Р4 тоже отличный результат, особенно для того, кто ещё в прошлом году был новичком. Что Оскар упустил, так это то, что первым финишную черту пересёк Карлос Сайнс, а это значило только одно — он и его парень будут делить этот самый подиум. Всё началось довольно мило, Ландо и Карлос разделили скромное объятие, затем британец помог своему другу подняться на подиум, буквально взяв того за руку, в чём, казалось бы, не было чёртовой необходимости, ну а затем…когда его спросили, о том рад ли он разделить с Сайнсом какой-то там по счёту совместный подиум, он назвал этот факт «романтичным». Чёртов Карлос Сайнс. Оскар и Ладно были в довольно счастливых и тёплых отношениях уже практически полгода, жили вместе, спали в одной постели, делили общий быт и даже вместе отправились в путешествие. Точнее Ландо просто вздумалось потаскать его с собой по всему миру, ведь «как же я буду без своей милой коалы», но об этом история умалчивает. В общем уживались они более чем просто хорошо. Но то, как Ландо порой относился к Карлосу, и их близость не могли не волновать. Оскар прекрасно понимал, что испанец был и есть первым настоящим другом его парня в Формуле-1, он провёл его через тернистый путь новичка и стал для того настоящей поддержкой и зоной комфорта. В общем, был для британца тем человеком, которым стал для него сам Ландо. И такая привязанность является абсолютной нормой, однако его душевному спокойствию абсолютно точно мешает тот факт, что, ранее, помимо дружбы, Ландо питал к Карлосу весьма сильные и длительные романтические чувства. Сам Оскар не был ни ревнивцем, ни тем более собственником. На ряду со свободным нравом его возлюбленного это было просто невозможно. Всё же его уже некоторое время мучили предательский страх и неуверенность в собственной значимости. Их с Ландо отношения в качестве тиммейтов начались далеко не с дружбы. До того как начать встречаться им предстояло провести львиную работу, ища любые возможные точки соприкосновения. Получалось из ряда вон плохо, но они всё же дали друг другу шанс. Так же случилось и с более близкой фазой их общения. Оскар в один прекрасный день поймал себя на том, что не может отвести взгляд от Ландо. Смотрит и смотрит, всматривается в детали, любуется. Вскоре до него, наконец, дошёл смысл этих взглядов. Ему действительно нравился его товарищ по команде. Шанс того, что предмет обожания ответит взаимностью, был смехотворно мал, так что единственное, что осталось Оскару — носить свои чувства в себе. Они разжигали в нём огонь невиданной силы и доводили до тахикардии. Его пылких взглядов в сторону товарища по команде не замечали разве что слепые. И однажды плотину прорвало. Они сидели в номере Ландо после квалификации в Судзуке, обсуждали тактику, высокую вероятность первого подиума новичка, и даже просто погоду. Оскар смотрел на лицо напротив, не отрывая взгляда, впитывал красоту этого невероятного человека, ощущал тепло, запах явно дорогого парфюма, любовался тонким изгибом плеч. Ну и, прежде чем он успел опомниться, его лицо двинулось вперёд, губы накрыли чужие и всё тело буквально прошибло током. Ландо тогда не отодвинулся, позволяя углубить поцелуй, исследовать свой рот, облизывать так сильно полюбившееся пустое пространство между передними зубами, проводить по его языку своим. Это было жарким и по-настоящему полным страсти приключением. Они тогда упали на кровать, поцелуй стал более интенсивным и долгим. Однако, всё резко закончилось, когда телефон Оскара из прикроватной тумбочки издал душераздирающий звук, напугав их обоих. Глаза тёмные и томные, губы распухшие, кое-где появились кровоподтёки. Он не может вспомнить что они тогда сказали друг другу и говорили ли что-либо вообще, но, пока он отошёл поговорить с Марком, Ландо успел поправить кровать и собственную одежду и сидел в ожидании в позе лотоса. Неловкость витала в воздухе, буквально накаляя атмосферу между ними. Слава богу его товарищ по команде быстро сообщил что к чему и, ссылаясь на то, что к нему вот-вот должен зайти Макс, буквально прогнал его из номера. Оскар как сейчас помнит волнение, трясущиеся руки и страх того, что это был одноразовый случай и Ландо вскоре будет вот так целовать кого-то ещё. К его огромному счастью, этого не случилось и уже следующим вечером, его тело снова оказалось прижатым к Ландо на широкой кровати, и на следующих вечер тоже, как и днями позже. Негласно и не устанавливая границы, они стали парой. В конце сезона Ландо неожиданно предложил Оскару переехать к нему в Монако. Это было тяжёлое решение, так как резкая смена обстановки была совсем не в его духе, но всё же, спустя неделю раздумий, он согласился. Быть рядом с возлюбленным было самым настоящим искушением и он не мог от этого отказаться. С тех пор они были неразлучны. Даже сейчас, во время гоночных выходных, игнорируя все правила и два свободно предоставленных номера, ночевать вместе казалось лучшей идеей. Сейчас же, представляя, что в то время Карлос всё-таки ответил Ландо взаимностью и он мог быть на его месте, Оскара пронимает дрожь и буквально чувство тревоги, стоит только воспроизвести картинку перед глазами. Не помогает и тот факт, что его возлюбленный всё ещё не вернулся в номер, хотя пресс-конференция и прочие условности, как удалось узнать австралийцу, уже подошли к завершению. В твиттере, он же «Х», повсюду фотографии Ландо с Карлосом, совместный подиум, фото Норриса с Сайнсом-старшим, родственный поцелуй в щеку. К чёрту. К чёрту это всё. Оскар больше не может этого терпеть. В расстроеных чувствах остаётся лишь одно верное решение — лечь спать. На часах было около девяти вечера. Было ещё слишком рано, даже для него, но лучше уж так чем смотреть Ландо в глаза, когда тот вернётся в номер. Оскар знает, что британцу достаточно буквально одного взгляда и он всё поймёт. Уж слишком хорошо они научились понимать друг-друга, за столь недолгое время. На удивление, стояло голове коснуться подушки, как Оскар тут же уплывает в сон. Видимо стресс этого дня действительно его вымотал. Продлился отдых не слишком долго. Спустя, что ощущалось, возможно, как чуть больше часа, глаза австралийца распахнулись. В комнату неспеша, стараясь шуметь как можно меньше, вошёл Ландо. По всей видимости он не заметил, что разбудил его, так как даже не пытался заговорить, продолжая передвигаться по комнате такими же аккуратными движениями. Оскар мог отчётливо слышать как его парень второпях снял одежду и направился в ванную. Вода тут же зашумела, громко ударяя по керамической плитке. Что удивительно, так это то, что обычно Ландо принимает «лёгкий» душ около пятнадцати минут. Сейчас же он справился меньше чем за пять. Оскар всё так же лежал на боку без лишних телодвижений, заплывшее после сна зрение уже пришло в норму, очертания комнаты вокруг стали значительно чётче. Однако, как только послышался звук открывающихся дверей, как он резко снова закрыл глаза. Он не видел, но мог слышать, как Ландо выключает последний источник света и забирается к нему под одеяло. Сразу же талию обхватывает тяжёлая рука. Британец крепко прижимается к нему сзади и буквально упирается лбом в затылок. И, о Боги, это самый настоящий стыд, но напряжение прошедшего дня тут же обрушивается на Оскара всем своим весом. Впервые за долгое время он не может совладать с эмоциями, уродливые слёзы сами скапливаются в глазах. Он старается, их удержать, честно старается. Он ведь не какая-то плаксивая девчонка, приревновавшая своего парня, совсем нет. Слишком поздно. Большие, солёные капли сами по себе вытекают из глаз, скатываясь вниз, к самим губам. Тут уже Оскар делает, самое глупое, что можно было сделать в подобной ситуации — напрягается всем телом. И только спустя мгновение осознаёт что рука на его талии всё ещё лежит на месте. О, Боги. Ландо немного шевелится позади него и… — Оскар? — слышится тихий голос за спиной. — Малыш, ты спишь? И конечно, в ответ на до боли знакомый и любимый голос, его психика решила сыграть с ним в злую шутку — желание заплакать усилилось в разы. Из едва открытых губ вырвался судорожный всхлип. Теперь уже Ландо, не дожидаясь его ответа, схватился со своего места, за секунду находя выключатель и включает ближайшую тусклую прикроватную лампу. Его лицо нависает прямо над Оскаром, австралиец всё ещё не открыл глаза, но может это почувствовать. Ну вот и всё, его поймали с поличным. — Малыш, ты плачешь? — в голосе Ландо можно было уловить нотки едва сдерживаемой паники. Его нельзя было винить, он никогда ещё не видел как его парень вот так заливается слезами. Правильнее сказать, он вообще до этого не видел как Оскар плачет. — Пожалуйста, посмотри на меня, почему ты прячешься? Казалось, британец был в шаге от того чтобы разрыдаться рядом с ним, это сделало ситуацию только хуже. Оскар снова издал всхлип на этот раз громче и руки сами потянулись, чтобы прикрыть лицо. Что ещё за мыльную оперу он тут развёл, уму непостижимо. Говорить сквозь слёзы чертовски не хотелось, он знал как это прозвучит, но всё равно выдавил из себя что-то на подобии «Оставь меня». Ландо в ответ неверяще фыркнул и наклонился ещё ближе, прижимаясь и потираясь лбом о его висок. — Что ты говоришь, как я могу оставить тебя в таком состоянии? Ну уж нет, он больше не мог это вынести. Яростно смаргивая остатки солёной влаги с ресниц и вытирая лицо, Оскар буквально подорвался на кровати, тут же выбираясь из-под одеяла, так что, даже при сильном желании, его нельзя было остановить. Ландо неверяще уставился на него, всё ещё сидя на своём месте и не делая ни малейших попыток пошевелиться. «Вот он я» — подумал Оскар. — «Твой неидеальный парень, с красным лицом, заплаканными глазами, ещё и с высыпаниями на лице. Полюбуйся на меня». Не обращая внимания на собственный поплывший голос, он смотрит на Ландо теперь уже с некой ясностью в глазах и говорит: — Я не знаю, что ты хочешь услышать, Ландо, правда не знаю. — он переводит дыхание, смотрит в потолок, на секунду собираясь с бегущими куда попало мыслями, и спустя секунду снова продолжает. — Сегодня был такой потрясающий день, ты знаешь с каким нетерпением я его ждал. И всё началось отлично, вплоть до завершения гонки. Ты оказался рядом с Карлосом и я…на мгновение я подумал, что ты забыл обо мне, понимаешь? Ландо явно собирался что-то сказать, судя по тому как открылся и закрылся его рот, однако, видимо, предпочёл дослушать тираду до конца. Тяжело вздохнув, Оскар продолжил свою мораль: — Я не знаю ревность ли это, страх, сомнение…не знаю, но мне очень не нравится это чувство, как видишь. Я понимаю, что он твой друг, что ты его любишь, он первый человек, с которым ты познакомился здесь, первый кто принял тебя и прочее, но ведь я твой парень. Ты выбрал меня, Ландо. — он сделал паузу чтобы перевести дыхание и смахнуть новую волну подступивших слёз. — И я люблю тебя. Я очень тебя люблю, правда, но я не хочу быть вторым вариантом. А сегодня ты заставил меня так себя чувствовать. Когда дело касается Карлоса я всегда чувствую себя на скамье запасных, ожидая когда ты подзовёшь меня к себе. Наконец, Ландо поднял на него глаза. Из них пропал любой намёк на обычный живой блеск, сейчас же светлые радужки казались более чем сосредоточеными и серьёзными. Британец смотрел на него с минуту, оглядывая каждую видимую часть тела, затем совсем не весело улыбнулся и слабо покачал головой. — Как ты только мог такое подумать, милый? Я знаю, что сегодня мог уделить тебе меньше внимания, но это не значит, что ты менее важен для меня чем Карлос или что я… — Ландо запнулся, снова покачал головой и теперь смотрел на него совершенно по-другому. Из глаз пропали грусть и какое-то призрачное сомнение. Появилась живая искренность. — Я люблю тебя, Оск, ничуть не меньше чем ты любишь меня, будь уверен. Ты мой парень, мой выбор, как ты сам сказал. Я никогда не променял бы тебя ни на Карлоса, ни на кого-либо другого. Не после всего, что между нами было, никогда. Ландо, не долго думая, подполз к нему на кровати, протянул руку к его лицу, в осторожном жесте. Оскар не стал сопротивляться и в следующую секунду почувствовал горячую ладонь на своей щеке. Большой палец смахивал невидимые остатки слёз. Британец улыбнулся уже совсем по-другому — нежно, любяще. Точно такая же улыбка, которой любуется Оскар ранним утром, стоит им только открыть глаза. Она влюбила его с первой минуты, он не представляет, как жить без неё. — Прости, что заставил тебя сомневаться в моих чувствах. Карлосу только две недели назад вырезали аппендицит, я не видел его всё это время. Я волновался, всё-таки мы не чужие друг-другу люди и… Если ты хочешь, если тебя это так беспокоит, я ограничу, наше с ним общение, я… Нет, Оскар не хотел, чтобы Ландо отказывался от Карлоса, не хотел давить, заставлять идти против собственной воли, к чему-либо принуждать. Всё-таки Ландо был для него любимым человеком, а он был любимым человеком для Ландо. Будучи в паре столько времени, они не сталкивались с подобными трудностями. Целых три месяца их было не оторвать друг от друга, даже в путешествии они вели себя как два слипшихся пельменя и, что логично, забыли о том, что вокруг есть и есть ещё уйма других людей, с которыми нужно было учиться делить своего партнёра. Друзья, к тому же, такие близкие, не были исключением. Карлос был для Ландо очень важным человеком, его первым спутником в столь жестоком виде спорта. Он, в своё время, вложил не мало сил и энергии, чтобы слепить из забившегося прыщавого паренька, с кучей комплексов, сегодняшнего Ландо Норриса — парня с убийственным юмором, внешностью супермодели и кошачьей походкой, которой позавидует любая девушка. Карлос Сайнс создал его любящего, светлого, доброго, до невозможности любимого Ландо, так что Оскар готов был мириться с его присутствием в их жизни и был более чем просто благодарен за всё. И пусть он сам и Карлос не особо ладили, особенно на трассе, это сейчас не имело значение. Значение в этом мире имеет только любовь. Сильная и смелая, нежная и горячая, отчаянная, светлая, иногда и всепрощающая. Такая, какую он испытывает к Ландо. Долго не думая, Оскар качает головой в отчаянном жесте и бросается вперёд. Ландо, конечно, не ожидая такого порыва, только и успевает, что обхватить его одной рукой и вдвоём они плюхаются на кровать. Теперь уже, синхронно поднимая головы, они смотрят друг-другу в глаза. Во взглядах больше нет злобы, сомнений, ревности, разочарования. Только любовь. Хочется хихикать как девочка, дрыгать ногами и хлопать в ладоши, но, к счастью, они оба взрослые люди, поэтому ограничиваются лишь коротким, но очень целомудренным и нежным поцелуем. Теперь уже Оскар гладит Ландо по слегка шершавой щетинистой щеке и говорит: — Я люблю тебя Ландо Норрис, и мне очень жаль, что я так реагирую. Просто, понимаешь…- говорит он и замолкает, судорожно вздыхая. Пришло время говорить правду. — Мы вместе не так долго, но мне кажется, что я знаю тебя уже всю жизнь. Я не хочу тебя терять. Никогда. Я знаю, что хочу быть с тобой ещё очень долго и мысть, что что-то или кто-то могут этому помешать, буквально убивает меня. Я не переживу если потеряю эти отношения. Я ни в коем случае не хочу заставлять тебе выбирать между мной и Карлосом. Я знаю, что ты любишь нас обоих по-разному и принимаю это. Просто…не забывай обо мне больше, ладно? Ландо кивает головой, и снова нежно целует в ответ на признание. Нежнее чем прежде и чем-когда либо. — Конечно, любимый, всё, что угодно. — шепчет он тихо, в самое ухо.- Прости, что заставил тебя сомневаться в себе. Пожалуйста, никогда не думай, что я когда-нибудь смогу уйти от тебя, потому что ты — весь мой мир, Пиастри. И ты застрял со мной ещё очень надолго. И снова поцелуй. Больше поцелуев, нежных и горячих, лёгких и страстных. Вся ночь любви впереди. Так они решили первую проблему в своих отношениях. Мир вокруг очень жесток и таких проблем может быть ещё очень много. А может и не быть. Но даже если будут, они к ним готовы. Они их примут и решат. Как правильно, как положено. Вместе.