Вроде бы и сказка, но жар огня Леха чувствует вполне себе настоящий. Нашел работу зашибись не встать — за Горынычем послали гоняться. Тем самым Горынычем, что сейчас возле Кремля Московского хочет устроить пепелище, а из Алексея жаркое, по-видимому.
— Давай поговорим! — Кричал Леха, не опуская щит.
— Давай! — И по металлу многовековому снова ударило пламя.
Сотрудничать не будет, Леха это понял. Осталось только найти укрытие и придумать новую стратегию. Вот только думать у него не особо получалось, своеобразно как-то. Змий, наверное, не оценит. Секундный тик и у магической твари снова поменялось управление.
— Куда спрятался, красавчик? — Проснулась в Горыныче женская личность. — У меня, между прочим, сегодня свидание. Выходи давай!
— Не пойду я с тобой никуда! — Оттягивал время Леха за укрытием, слушая из портативного устройства советы коллег и угрозы начальника: «уволю! Не тупи!».
По лицу поджигателя расползлась улыбка под тихий смешок, что так резко сменилась тиком и личностью.
— Ты че несешь?! — Ругался Горыныч на ту женщину, что была с ним в одном теле. — Нашла с кем трепаться! Мы еще не разъединились! — Встряска сознания и более высокий голос вернулся. — А кто мне указывает? Ревнуешь, так и скажи.
— Не ревную я!
— Или тоже на него глаз положил?
— Заткнись!
Этот концерт был крайне занимательным, и Лешка, наслушавшись советов от своих, взял в руки меч и вышел из укрытия. Пожав плечами, молодой человек шмыгнул носом.
— Ну я так то не против, — Просто отвечает Попов, ведь с психами всегда интересно, да?
— Чего? — Мужская сторона Змия смотрит на него с каким-то осуждением, настороженностью и недоверием.
— Э-э, девчули, — Поправляет себя Леха, не желая получить тет-а-гей.
«Что ты творишь, сука?!» — Кричит где-то сзади еле слышно гном-матершинник. А Леха че? Стоит как дурак с кладенцом в руках и шуры-муры крутит. С Горынычем флиртует. Ну правда, а когда еще можно будет? Только вот на женскую версию Змий не переключается почему-то, стесняется? Смотрит, главное, не вдупляет. В руке огонь вспыхивает, какая-то неоднозначная радость.
— Ты думаешь, что богатырь? Да ты дурак, — Рычит мужчина, не по-доброму глядя на Леху. — И бабу мою не трожь, уебок.
— Твою? — И пламя гаснет. — Ой, как мило.
— Мою, мою, — Утверждает мужчина. — Ты самая горячая штучка, что я видел. Я так люблю тебя.
— Я думала, ты никогда не скажешь.
— Эй! Эй! — Прозвучал детский тонкий голосок, третий в Горыныче. — Я же здесь!
«Конченный» — Констатировал факт гном, наблюдая за этими актами. А Леха стоял, накрылось его свидание. Да может это и не очень хорошая идея была. Ну правда, не факт, что еще разъеденятся эти трое. Ну не может быть, что Попов немного огорчился этому. Или совсем чуть-чуть. Некогда мутки с шизоидами крутить, засадить Горыныча за решетку снова, и дело с концом. Засадить Горынычу…
…
Леха вытер пот со лба, жарко тут, да еще и в доспехах, богатырь. Дружная «семья» уладила свои вопросы и теперь у них перед носом была основная цель. Меч-кладенец. Горыныч недоверчиво смотрел на человека, то ли стараясь напугать, то ли загипнотизировать. Леха не поддавался, держал меч в поражении. Понимал, что не победит. Не так.
— Верни.
— Так это ненастоящий, — Отбросил Попов оружие на землю. — Вот настоящий.
Подогнали настоящий меч, ну и Леха взял, отдал добродушно. Кинул, но метко, сумели поймать. Пока Горыныч ликовал, мечтал, что теперь будет делать, как жить, возник вопрос у этой трехличностной твари — как делиться? И минуты не прошло, как лезвие обуглилось от жара в руках, а на лице Змия воцарилась такая неподдельная паника…
— Нет! Что ты наделал?! — Женская сторона отреагировала остро, конечно, потерять всякий шанс на жизнь отдельно от двух своих друзей.
Стоило ей обернуться, как встретилась взглядом с мечом-кладенцом, вторым, по-настоящему настоящим. Без раздумий Горыныч накинулся на него, не успел Леха обезглавить психа. Только разозлил, и сильно. Из желтых глаз сочилась ненависть. Его обманули. Снова. Опять предательство! Удар со спины, какая неоригинальность!
— Ты заплатишь! Убью! — Рычал Змий, поднося пламенную руку к лицу бедного мужчины.
— Нет! Не убивай! — Переключился на ребенка, и огонь потух.
— Он нас обманул! Он должен быть наказан! — Бесился мужчина на Лехе, пока его за шиворот не взяли и не притянули ниже.
Алексей не думал, Алексей выбрал действие. Не очень удачное, но вполне неожиданное. Точно в цель не попал, но в край губ — точно. Ну а что еще делать, как не пытаться в шаге от смерти соблазнить женщину в Горыныче? Как бы ужасно это не звучало. Глаза умалишенного расширились в удивлении, губы были плотно сомкнуты. Из-за этого он чуть не потерял равновесие и уперса руками точно по обе стороны от лица Лехи на земле.
— Ты идиот, — Просипел явно не женский тон. — Не того.
Несколько секунд Леха тупо зырил на Горыныча сверху, ошибка, достойная Олимпа. Полурептилия как-то и не знала сейчас, поджарить или что делать. Он лишь сщурился, молча дыша на такого богатыря. Без скорой смены не обошлось.
— Фу-у! — Сморщился ребенок в нем.
— Это нечестно! Почему не я?! — Завозмущалась дама в мужском теле.
— Ну так то… Я тебя и это самое… — Как-то неловко начал Леха, всегда невовремя.
— Я не виноват! — Оборонялся сам от себя Горыныч, явно мучащийся со своими дорогими в голове.
— Тебе можно, а мне нельзя?!
За время их ссоры Попов успел приставить кладенец к горлу мужчины.
— Мне жаль, конечно, но тебе по любасу надо лечиться… — Одним движением Лешка мог отсечь ему голову. — Я шанс даю, вернись обратно…
— В клетку?! — Прошипел гневно Горыныч. — Опять под замок?! Четыре стены и ничего более! Как животное!
— Животное! — Подтвердила разочарование дама.
— Я ведь не хочу… — Посмотрел на Леху жалобно ребенок, готовясь заплакать. — Там плохо, плохо! Мы хотим разъедениться! Тогда все будет хорошо!
Впервые Леха почувствовал укол жалости к этому фрику. Не виноват же, что беды с бошкой… Тремя. Может в сказках это и красиво описано, но среди людей с таким жить… Страшно. И Лехе жаль, выбора не особо много. Работу потерять — хана, другую ведь сколько будет искать, да и то если найдет. А как помочь ему? Горыныч же сам не знает! Может бредни это все, про свободу каждой его части, и меч не поможет. Только убьет.
— Ну ты, правда, умереть что-ли хочешь?
— Нет, дядя, — Покачал головой ребенок в Змие.
— Дядя, блять. Заткнись, пацан, — Прорычал псих, но уже как-то не раздувал пожара. — Что предлагаешь?
— Обратно тебе предлагаю, выбора у тебя нет, мужик!
— Грр… — Ощущение холодного металла на шее ощущалось крайне неприятно.
— Жаль портить твое милое личико, — Улыбалась та ебанутая и вечно непостоянная частичка в Горыныче.
Взяли больного обратно, посадили в одиночную. Волшебную книгу отобрали, не убежит теперь. Теперь и Ворон ему не помогает, и надежду потерял всякую на свободу. Свободу ума, не хотелось ему делить голову на трех. Жуть как неудобно, а теперь еще с этими соседями в четырех стенах гнить. Одиночная, ха! Все равно его три! Даже эта мысль не могла оставить горькую улыбку на лице мужчины больше двух секунд.
На самом деле он любил остальных двух, они были единым целым, как бы жутко не звучало. Таковыми стали, если уж на то пошло. Может поэтому разъедениться не получается? Это уже необратимо? Остаются лишь вечные споры с собой, выяснения отношений… А как это со стороны выглядит, полный цирк! Люди думают, он псих. Они не знают! Не хотят верить в сказки, и ему не поверят! С другой стороны Наполеонов в психбольнице тоже хватает, все хотят накинуться на санитаров, укусить, руки то связаны. Тогда и рот затыкают. Горыныч находил это смешным.
Вот только не нравилось, когда к нему самому обращались как к умулишенному. Хотя почему как? С этими с ума сойдешь, каждый свое гонит, никто не хочет думать. Лишь он один, самый осознанный, решает, успокаивает, манипулирует. А Леха в этот момент чувствовал себя странно, когда взяли Змия. За день и с Ягой, и с ним засосался. Везет на сказочных! Нормальные люди где? Ну точно, это же не он как главный слепой отшил Васину учительницу. Не он не понимает тонких и толстейших намеков. Почему-то с Горынычем все вышло совсем странно, даже, кажется, пофлиртовали. Даже оценили друг друга, пока лежали у Кремля. Романтично, ниче не скажешь. А вот у Горыныча было есть что сказать себе.
***
— Это что было то?! — Возмущалась женская натура. — Ты мужика у меня решил увести?! А как же твое «люблю тебя»?!
— Да не специально я! Он первый, ты видела! Я вообще не из этих, я баб люблю! Тебя люблю!
— Каких этих? — Встрянул пацан.
— И вообще ты сама виновата, закадрила богатыря, понимаешь! — Горыныч препирался так громко, что скоро к нему постучались с криками «Тихо там!».
— И опять закадрю, — не унималась та.
— Нас не впутывай! Тело то одно!
— Ты мне итак свидание сорвал!
— Как ты вообще хотела на него пойти?! Еще и малого с собой притащить?!
— Разъедениться хотела! Из-за тебя не получилось!
— Конечно! Из-за меня!
— А ну тихо, блять! — Пришел к нему в камеру добрый дядечька-санитар.
Из-за заклятия на камере, не мог сам использовать пламя. Не мог зажарить эту свинью, замахнувшуюся на него. Уж лучше было под кладенец упасть. Чтоб голова как яблочко откатилась. Но нет, богатырь же у нас «герой».
Ублюдочный спаситель. А Горынычу еще сколько мучиться? Сколько шипеть и рычать, отбиваться, над плохим поведением думать. Даже думать не получается, лезут эти. Честно сказать, с тремя головами было бы легче. Не как тут. Надрывно смеяться от боли, пока пацан молит, а девка ахает. Как бы он хотел это прекратить.
Спустя неделю или около того, не поймешь, когда солнца не видишь, в камеру пожаловал незванный гость. Безумные глаза обратились к мужчине, а рот растянулся в ухмылке.
— Какие люди пожаловали, — Просипел Горыныч.
— Богатырь, ах, — Простонала девчонка.
— Не позорь меня! — Огрызнулся псих, дергаясь в углу.
Богатырь без доспехов сам на себя не похож, обычный человек в толстовке, обычный мужик. И лицом туп, и умом не блещет.
— Ну ты это, здоров, говорят, с Русалом виделся? — Сразу к делу приступил Леха, профессионально.
— Русал? — Поморщился Змий и отвернулся. — Ничего не скажу.
— Да ну че ты сразу то? Мне для дела, ну помоги, — Попов словил на себе пристальный взгляд и замолчал.
— Ты. Затащил меня сюда. И теперь просишь помощи? — Поднял бровь Горыныч.
— А я уж думала, что ты соскучился, — Перебивала девушка, стопоря Леху на месте.
— Ну Горыныч, знаю, нехорошо получилось, но нам очень нужно узнать что-нибудь, — мужчина наклонил голову чуть-чуть набок. — Ну очень выручишь, правда.
И Горыныч задумался, но быстро вышел в реальность.
— За поцелуй, богатырь, — Проговорила дама.
— Что? Нет! — Пацан не хотел снова этого чувствовать.
— Помолчи, — Спорила с собой она. — Ну так что?
Леха вздохнул, посмотрел по сторонам. Ну а чего не сделаешь ради работы?
— Ну давай, только тут камер нет? — Сдался мужчина.
— Нет, нет, — С коварной улыбкой подошла чешуйка.
Камеры были. Но Лешке это знать необязательно. Подойдя к Попову, Горыныч улыбнулся, открывая острые зубки. Пугающе, Леха признавал. Леха признавал, что он на голову поехавший, и точно признавал, что чем-то он да сказочных привлекает. Горыныч притронулся к его щекам и поманил к себе. Урод уродом, но целоваться хотел. Прильнул к плотно сжатым губам и отстранился, лукаво глядя на него. Одна рука спустилась по шее и там же остановилась. Когтистая ладонь, покрытая странной мутной чешуей.
— Ну что ты? — Улыбнулась женская часть Горыныча. — Так не пойдет, красавчик.
И тут Леха понял. Разводят его. К стене прижали да еще и обводят вокруг пальца, как маленького. Склонился Попов к взволнованной харе, что ухмылялась ничего не стесняясь, а к нему сами навстречу и кинулись. Только стоило Лешке открыть рот, гад тут же воспользовался этим и забылся уже, о Русале забыл, о том, где он. Впервые за сотни лет сосется не с собой, пробираясь дальше. Обычный русский парень и не думал никогда, что будет такое, уж точно не с ним.
Только разомкнулись для короткого вдоха и снова по новой накатили. Пока Горыныч так кайфовал, страстно наслаждаясь минутой их уединения, у Лехи возник вопрос, что это сейчас означает? Сознание вроде у Горыныча тройное, одна девка, значит, все нормально. Но тело то у него как у мужика. Это получается, он транс? Леха не понимал и то, что сейчас он сам представляет. Наверное как-то не по-мужски все-таки, немного. Но раз для дела — тогда его винить никто не будет. Довольно выдохнув, чудо-юдо-хуй-верблюда улыбался расслабленно, наверное, понравилось.
— Ну так что про Русала знаешь? — Вернулся к насущному вопросу Алексей, а чешуйка лишь закатил глаза.
— С чего ты решил, что я что-то знаю?
— Всмысле? Как? — Обвели Леху как малого.
— Не знаю ничего, — Увильнула хитрюга. — Уж извини. И да, мне очень понравилось.
— Я заметил, — Помялся Леха на месте. — Работать надо.
— Заходи еще, — Наблюдала женщина за уходящей персоной. — Богатырь.
Вернулся Алексей к своим товарищам, весь негодующий, взбудораженный.
— Не знает он ниче! — Воскликнул мужчина, на что Лена лишь усмехнулась. — Кто вообще на него направил?
Заяц неуверенно указал на девушку.
— Ты? — Выпучил глаза Попов. — Нафига?
— Ой, мне уже посмеяться нельзя? — Закатила глаза Лена, не видя в таких шуточках ничего плохого.
— Ну ты же сама всегда была против такой траты времени? — Встрянул заяц, отчего получил не самый благосклонный взгляд со стороны девицы.
— Любовь, знаешь ли, может и трата времени, но точно стоящая, — Перевела она теперь взгляд на Леху. — А на тебя запали. Поздравляю.
С этим смешком девушка похлопала Попова по плечу и пошла на выход. А у Лешки начался мыслительный процесс, а к щекам припала кровь.
— Так вы че, видели?! — Очнулся мужчина и выглядел ошарашенным, смущенным и немного сердитым на Горыныча, сволочь такую хитрожопую.
***
А у Горыныча в камере начался самосуд, бесновался преступник от случившегося, покоя себе не давал. А главное — избежать того, с кем в одном теле, не получается. Поэтому Горыныч просто закрылся в молчаливой тернии, ему не хотелось оправдываться перед собой.
— Ну и нафига ты у меня время отнял? — Возмущалась женщина в мужском теле, отчего псих перестал отвечать. — Что, Лешенька язык откусил? А я думала, ты только меня… А ты…
— Прекрати! — Взбунтовался Горыныч, совсем уже потеряв достоинство и всякое самообладание в тот миг. — Сама его как змея облипила!
— Ты его зацеловал! Думаешь не видно, как очевидно?! — Упрекали Змия, что тот так нагло украл время с богатырем, те сладкие мгновения, когда дышали друг другом, а уста припадали к человеческим губам.
Горыныч, хоть и краснел, но яро пытался себя оправдать. Понравился смертный. Понравился Лешенька. Что в латах — что в толстовке, человеческой одежде, современной. Совсем обычный, да до мурашек доводит.
— Симпатичный мальчик, да, — Продолжила она. — Вот только не охмуришь, дурак. Это из-за меня он согласился, слышишь?
Горыныч лишь медленно втянул воздух, чтобы успокоиться. Он и не хотел претендовать ни на кого. Тем более спорить с ней и ссориться. Но вот ссориться из-за Леши — может и стоило. Где еще такого простого сейчас найдешь? Все из себя что-то строят, не пойми что. А этот… Богатырь был бы славный, да и человек неплохой, как казалось.
Может у него и действительно была слабость, по крайней мере появилась в лице этого мужчины. Еще один момент, которым может поиграть Ворон, потеребить ниточки, заставить весь участок подняться с ног наголову.
— Что, альфонсо, парня у меня хочешь украсть? Со мной итак никто не хочет встречаться, знаешь из-за чего? Догадываешься?
— Я никого не краду! — Защищался мужчина, пытаясь привести мысли в порядок. — Это была твоя идея!
— Ты ее поддержал! Ну почему ты портишь даже это? Нам скорее надо разъедениться…
— Но как теперь…
— Может дядя Леша поможет? — Втиснулся детский голосок.
— Дядя Леша… Кхм… Сомневаюсь, — Вздохнул он, стараясь больше не думать об этом дяде Леше.
Может ему даже хотелось снова увидеть Леху, скорее всего. Но ведь не придет. Это было понятно. Ведь он бесполезен, не знает ничего, зачем он Попову? И зачем его послали к нему с Русалом? Чешуйка не мог перестать думать. Он бился головой о твердь этих вопросов, но ответов не получал.
Уже ничего не хотел понять, только увидеть его.
Богатыря своего.
