На твоей стороне

      - Ты уверен?       - Да, это они. Джакомо и Луиджи Энглины.       В переулке было темно. Солнце поблёскивало лишь в немногочисленных лужах, оставшихся после вчерашнего дождя, и светило там, в проёме между домами, где гудела улица. Но это было где-то далеко, не здесь. Здесь было тихо. Любой звук тут же отскакивал от стен и эхом разносился по этой изолированной от мира подворотне. Именно поэтому им приходилось говорить шёпотом.       - Что будем делать?       - Я вызвал подкрепление. Пока просто подождём.       И снова тишина. Где-то по трубам стекала вода. За её шумом едва ли можно было различить о чём переговаривалась компания странных людей, стоящих метрах в двадцати от их укрытия. Там точно были они – братья Энглины. Мафиози, совсем недавно объявленные в розыск. Может, где-то месяц назад. Небольшой срок, казалось бы. Но за это время на их след выходили уже около пяти раз. И всегда им удавалось сбегать. Сегодня нельзя было их упустить.       Время текло медленно. Но в конце концов случилось неизбежное. Компания начала расходиться. Быстрее. Нужно что-то предпринять.       - Они не успеют приехать.       Горькая, но правда.       - Пойдём. Нужно их задержать, - уверенно, без тени сомнения.       - Мы одни справимся?       Ситуация и правда хуже некуда. Их двое. Контрабандистов трое. Но они же полицейские. Что-нибудь придумают. На крайний случай у них есть табельное.       - Мы справимся. Товарищ вслед за ним поднялся с земли, отряхивая брюки. Добродушно усмехнулся.       - Хорошо. Я верю тебе, Леоне.

***

      Серый свет просачивался в комнату сквозь неплотно запахнутые занавески. Весенняя жара потихоньку нарастала, а сухость в горле и усталость после пробуждения возвращались к Леоне. Впрочем, усталость никогда его не отпускала.       Его тело просто не могло расслабится на этой крошечной кровати со спущенными до пола простынями и неудобным матрасом. Уже подступало ощущение того, каким же дерьмовым будет этот день. Откидывая в сторону скомканное одеяло, мужчина всё же сел на постели, опустив босые ноги на пол. Движение оказалось резким: резким до смутной ряби в темноте век. Леоне потёр воспалённые глаза, параллельно пытаясь нашарить ступнёй свои домашние штаны, которые, наверняка, покоились под прикроватной тумбочкой или вовсе висели на спинке стула среди другой одежды. Спустя несколько секунд он всё же решил бросить эту бесполезную возню. Сейчас ему вообще не хотелось что-либо искать.       Пошатнувшись, он окончательно поднялся, распахнул дверь и поплёлся в душ. Из небольшого окошка прямо под потолком струилась белёсая утренняя дымка. Она поблёскивала на выцветшей голубой плитке, окрашивая воздух вокруг в зеленоватый. На периферии зрения мелькнуло что-то непонятное. Мужчина обернулся на источник движения. Блёклое уродливое существо замучено следило за ним своими двухцветными глазами. Нет, даже не существо - всего лишь тощая тень человека перед зеркалом. Аббаккио с отвращением отвернулся.       Взять щётку, сбросить с себя остатки одежды, перешагнуть через небольшой порожек, задёрнуть занавеску, включить воду. Слабость с невыносимой мигренью накатывали волнами. Сделать воду холоднее? Однозначно да. Подставить голову под ледяные струи показалось лучшем решением за сегодня. И плевать на дрожь в теле. Если так будет хоть чуточку лучше, оно того стоит. Поток поглощает мгновенно: вплетается в короткие взлохмаченные волосы на затылке, сбегает по чёлке вниз, душит и пускает мурашки по коже. Дышать становится всё труднее, воздух вокруг будто бы застывает, оставляя за собой лишь лёгкое онемение и пустоту.       Время уходит медленно, будто бы совсем не двигается, замерзает. Приятное поначалу оцепенение затмевает новая вспышка мигрени, Леоне встряхивается, выдавливает на щётку немного пасты, тщательно чистит зубы и сплёвывает мыльную пену. Каждый день одно и то же. Каждый день он позволяет себе задержаться в душе чуть подольше, чтобы раствориться под холодной водой, почувствовать, как немеют конечности и охлаждается голова, как становится немного легче. С алкоголем точно было бы легче - выпить столько, сколько можешь, забыть себя и мир, стать ничем и всем одновременно - но он не пьёт. Уже как несколько лет.       Покидать пределы маленькой ванной не хочется: мужчина двигается медленно, лениво, цепляет на себя первые попавшиеся футболку и боксеры из корзины с чистой, а может и не совсем чистой одеждой. Приводить себя в нормальный человеческий вид и выполнять какие-то базовые действия с каждым днём становится всё труднее, но он смирился. График "дом-работа-дом" стал привычкой уже давно, иначе было никак. В законные выходные Леоне курил и читал. Спать не получалось, а усталость никуда не пропадала - с ней приходилось жить бок о бок. Всё становилось нереальным, маячило где-то в дали. Он ощущал себя рыбой в большом аквариуме: сквозь толщу воды были слышны звуки и видны какие-то неясные образы, но это всё происходило не с ним. Он лишь наблюдал за тем, как жизнь проходит мимо.       Где-то в квартире разбилась тарелка, следом послышались сдавленный писк и ругань, а затем и глухой удар тела о пол или стену. Это что-то новое. Леоне поспешно открыл дверь и устремился на кухню.       Наранча нависал над Фуго с ножом, сгорбившись и пригвоздив его своим весом к полу, а тот, в свою очередь, удерживал его запястья и пытался отстранить лезвие от своего лица. Получалось, видимо, не очень.       - Слезь с меня, - угрожающе прохрипел Фуго, пытаясь сбросить с себя придавившую его тушу.       Наранча лишь крепче обхватил рукоятку. Паннакотта попытался перекатиться на бок, но чужие колени настолько сильно стискивали рёбра, что двинуться было невозможно. Аббаккио оттаскивает Наранчу за шкирку раньше, чем Фуго успевает придумать, как отцепить его от себя и отбросить в противоположный угол комнаты.       Гирга барахтался в руках старшего, пытаясь высвободиться, но хватка на смуглом предплечье была железной. Паннакотта тут же подскочил и пошёл прямо на Наранчу, но большая сильная ладонь упёрлась ему в грудь.       - Фуго, - голос мужчины звучал отрезвляюще строго, - хватит.       Пространство вокруг заполнила звенящая тишина. Даже возня под боком прекратилась: Наранча больше не вырывался. Полный необузданной ярости взгляд напротив мутнеет и спустя мгновение проясняется, выражение гнева на лице сменяется недоумением. Фуго замирает и больше не пытается преодолеть барьер из вытянутой руки. Наступает осознание и юноша виновато опускает голову, поджимая губы. В этот раз он пришёл в себя довольно быстро, не пришлось даже запирать его в другой комнате. Этого Леоне никак не хотелось. В прошлый раз под руку разбушевавшегося Фуго подвернулась пепельница, которая незамедлительно полетела в окно. Хорошо, что на улице в тот момент никого не было. Оставлять злого, как черта, мальчишку наедине с мебелью и ценными вещами было банально опасно. Может, в следующий раз стоит попробовать огнетушитель?       Из-под бока послышалось тихое «Извини», на что Аббаккио лишь тяжело вздохнул, отпуская мальчишек и подходя к разбитой тарелке. Леоне уже устал от их ссор, которые повторялись каждый день. Когда-то он спрашивал о причинах возникшего конфликта, пытался их помирить, но со временем это потеряло свой смысл. Драки всё рано повторялись из раза в раз. Разнимать этих двоих стало такой же привычкой, как и собирать осколки разбитой посуды, покупать столовые приборы и заказывать новую мебель. Недавно в порыве ссоры они умудрились сломать каркас кровати. Теперь Наранча спал на диване, а Фуго на полу. Впрочем, это было ещё одной причиной для скандалов.       Боковым зрением мужчина увидел, как Наранча садиться рядом и помогает собирать осколки, а Фуго идёт заваривать кофе.

***

      Аббаккио спокойно наблюдал, как Наранча нещадно льёт молоко в свой кофе, а потом добавляет ещё три ложки сахара. Фуго предпочитал чай. Возможно, он его успокаивал. По крайней мере, в это хотелось верить. Сам же Аббаккио цедил свой трипло, через глоток запивая водой. Двух порций эспрессо ему не хватало, он пошёл дальше.       С появлением кофемашины в их квартире жизнь стала чуть проще: каждое утро можно было начинать с концентрированной горькой жижи, которая бодрила не хуже холодного душа. За это следовало благодарить Мисту, который подарил ему эту махину на прошлый день рождения. Где он её украл - уже другой вопрос. Вообще, Гвидо хоть и проводил огромное количество времени в их жилище, как будто у него своего дома нет, в этом были и свои плюсы. Например, он всегда приносил с собой какие-то продукты, а иногда даже готовил им. Эта своеобразная забота с его стороны была приятна. Только благодаря ей они всё ещё не умерли от голода или язвы желудка.       - Миста не приходил? - молчание за столом всегда прерывал Леоне.       Возможно, эти два балбеса просто не осмеливались заговорить первыми из-за чувства вины или чего-то подобного.       - Нет, со вчера его не видел. - Фуго спрятался за чашкой, отпивая ещё немного чая.       Какая-то непонятная неловкость повисла в воздухе. Аббаккио не обратил на неё внимания.       - Эм... Хреново выглядишь, Леоне? - голос Гирги звучал слишком уж неуверенно.       Это что был вопрос? На это вообще нужно отвечать? Казалось, мальчишка готов болтать всё что угодно, лишь бы не позволить гнетущей тишине вновь заполнить кухню.       - Спасибо, - Леоне неопределённо пожал плечами и поднялся из-за стола.       На подходе к раковине он услышал приглушённый голос Фуго: «Ты не будешь завтракать?»       - Нет, поем в участке, - мужчина сполоснул чашку и отставил её на полотенце неподалёку. - Тем более, мне пора.       Его телефон, как будто среагировав на произнесённую фразу, зазвонил где-то в комнате. Аббаккио лишь хмыкнул и вышел из кухни. Ещё около десяти минут можно было слышать, как он собирает вещи, повторно заходит в ванную, чтобы накраситься и лишь затем выходит из квартиры.       Наранча остаётся в помещении с бомбой замедленного действия один на один. Он вертит в руках свою давным-давно пустую кружку и поднимает глаза на сожителя. Фуго выглядит более-менее успокоившимся, но с уходом Аббаккио, на его лице появилась едва заметная тень раздражения. Ну вот, опять весь день будет кидать на него пассивно-агрессивные взгляды, пока вновь не сорвётся. Этого Наранче никак не хотелось.       - Слушай, Фуго, - взгляд сиреневых глаз впился в него. - Как думаешь, почему Миста стал так поздно приходить? Раньше он не опаздывал.       Фуго поднялся, чтобы налить себе ещё чая. Проигнорирует?       - "Раньше"? Это когда?       Наранча отметил это как маленькую победу. На него не забили и даже не накричали. Тем более, собеседник заинтересован. Кажется, из этого может получится хороший разговор.       - Ну, не знаю. Последний год он как будто занят чем-то кроме работы, тебе так не кажется?       Фуго уселся обратно, добавил сахар в кружку и размешал.       - Год? - он как-то странно хмыкнул. - К чему ты клонишь?       Хоть реплика и прозвучала с ноткой раздражения, в ней скользил неподдельный интерес. Может, Наранче просто так показалось.       - Ты уже догадался, - Наранча лукаво ухмыльнулся. - У него точно появилась девушка, а он нам об этом не сказал.       Паннакотта удивлённо вскинул брови, будто бы это было последнее, чего он ожидал от Гирги.       - У кого? У Мисты? Ты так шутишь, да?       - Ты хочешь сказать, у него не может быть девушки? - возмутился Наранча.       Фуго засмеялся. Вот это уже по-настоящему пугало.       - Это глупо, Наранча. И да, я думаю, что у него не может быть девушки.       Наранча не мог подобрать слов. Что Фуго имел ввиду? В каком это смысле? Миста был для него как старший брат и Гирга был готов защищать его до последнего. Тот, конечно, мог быть иногда странным, но в остальном он крутой парень. У него даже есть собственный мопед, а ещё он хорошо готовит и ладит с людьми. Иногда казалось, что он знает всю Италию. Так почему не может существовать девушки, которая захочет с ним встречаться?       - Я просто думаю, что он не такой, - Фуго прервал его мысленный поток - У него могло появиться новое хобби. Но женщина? Он всегда будет слишком непостоянным для отношений.       Наранча хотел было возразить: «И это говоришь ты, хотя совсем не разбираешься в людях?», но вовремя прикусил язык. Фуго хоть и не смыслил ничего в социальных взаимодействиях, но перемены в лице Гирги заметил. Надо было срочно замять тему: Фуго казался чернее тучи. Под столом Наранча судорожно печатал Мисте сообщение.       - Ты хотел что-то сказать? - с нажимом поинтересовался Фуго.       от Наранча [06:57]       Мста ты гд? Фцго хчет мкнч уьитть       Наранча убрал телефон. Сообщение с просьбой о помощи отправлено, больше он ничего не может сделать. Осталось продержаться ещё немного. Миста обязательно придёт и спасёт его. Нужно срочно что-то придумать.       - А? Что?       Да, Наранча, очень оригинально. Теперь тебя точно не убьют на месте. Удивительно, но Фуго не спешил вцепиться ему в лицо или разбить об голову пустую чашку.        - Я спросил, - он говорил терпеливо, но как будто бы на грани нервного срыва, - о чём ты подумал?       - А. Я подумал про велосипед, - язык говорил сам по себе, Наранча уже не управлял им.       - Велосипед? - Паннакотта перестал хмуриться.       - Ну да. Как мы решим кто сегодня поедет на велосипеде, а кто пойдёт пешком?       Кажется, прокатило. Фуго больше не злился и всерьёз задумался. Ну точно ничего не смыслит в людях. Даже такую очевидную ложь не распознал. Нечего и говорить о Мисте.       - Камень-ножницы были вчера. Может бросим монетку?       Отказать ему, когда он адекватный, было бы кощунством.       - Да, давай.       Фуго скрылся в коридоре, несколько секунд повозился и показался в проёме уже с центом в руке.       - Ну что, правила те же: орёл — я выиграл, решка — ты проиграл?       - Да, кидай.       Фуго подкинул монету, та совершила около трёх оборотов в воздухе и приземлилась ему на ладонь. Он тут же прибил её второй.       Наранча замер в ожидании результата. Идти пятнадцать минут до школы он не хотел. Если ехать на велосипеде, добраться можно и за пять минут: он проверял. Это его лучший рекорд, которым он гордится. Наранча в нетерпении схватил Фуго за запястье и отстранил ладонь, чтобы взглянуть на монетку.       - Орёл, - констатировал Паннакота. - Велик мой.       Наранча молчал, презрительно вглядываясь в цинково-медный профиль Линкольна на чужой ладони, и понимал, что что-то здесь не так. Где-то он просчитался, но не мог понять где. Фуго опять его обманул? Да нет, вроде не похоже. Разве возможно сжульничать, подкидывая монетку? Как он там сказал? "Орёл — я выиграл, решка — ты..."       - Ты меня совсем за идиота держишь?! - взвился Наранча.       Теперь успокаивать нужно было уже его. Несколько секунд назад ссорится не хотелось, но… Ему было уже всё рано. Он к нему со всей душой, а этот...       - Кретин, - Наранча стиснул ворот его майки в руке и потянул. – Я не настолько тупой.       Фуго впечатался головой в дверь, и издевательская ухмылка наконец сошла с его лица. В этот момент Гирга просто хотел убить его. Вилок и ножей поблизости не было, поэтому он сгрёб обидчика за грудки, сбил с ног и придавил к полу: бить Фуго по лицу, когда он стоит, было бы чертовски неудобно. Паннакотта, видимо, к этому моменту осознавший происходящее, попытался ударить младшего ногой, и больно пихнул локтем в плечо. Прохладные пальцы сомкнулись на шее Наранчи, а тело под ним резко вильнуло корпусом. Его повело вбок, а затем голову накрыла глухая боль. Он с размаху ударился о стену, стало труднее дышать. Кажется, уши заложило. Может, именно поэтому он не услышал хлопка входной двери?

***

      Наранча сидел за столом, прикладывая к виску холод, и только тогда понял, что пришёл Миста. Картина в голове потихоньку прояснялась: Гвидо появился в самый разгар драки сказал что-то вроде: "Если вы не прекратите, я изобью вас обоих", затем отцепил их друг от друга и усадил за стол. Сейчас он разгружал принесённые пакеты и расфасовывал всё по разным полкам холодильника. А ещё он принёс им завтрак. Наранча подцепил с тарелки одну бискотти и обмакнул в кружку молока. Печенье приятно рассыпалось на языке. В его вкусе угадывались миндаль, фисташка, фундук и, как показалось Наранче, корица.       Отрывать взгляд от тарелки было попросту страшно: с другой стороны стола сидел очень злой и голодный Фуго. Наранча был уверен, если он посмотрит на сожителя, точно увидит пар из ушей и пену изо рта. Он до последнего надеялся, что канноли, присыпанные сахарной пудрой, способны хоть чуть-чуть задобрить Фуго.       - Как голова, mijo?       Видимо, Миста закончил с продуктами. Сейчас он стоял, опираясь бедром о столешницу, скрестив руки на груди, и внимательно рассматривал Наранчу.       - Вфё новмафно, пвафда - пробубнил мальчик, параллельно дожёвывая печенье.       Гвидо усмехнулся, забирая у него пакет со льдом.       - Вот и славно. В школу пойдёшь?       Наранча задумался, отхлёбывая молока. Он метнул беглый взгляд на Паннакотту, после чего активно закивал.       - Тогда собирайся, подброшу тебя.       Глаза Наранчи по-детски восхищённо засияли, а уголки рта расползлись чуть ли не до ушей. Он в последний раз нечитаемо посмотрел на Фуго, после чего вскочил из-за стола и чуть ли не вприпрыжку направился в зал. У него было важное дело - план, который должен осуществиться сегодня. В рюкзак нужно положить не только учебники, но и его сокровище, сейчас тщательно спрятанное между диванными подушками. Наранча несколько раз проверил это место. Оно было достаточно надёжным, скрытым от чужих глаз. Убедившись, что никто не смотрит, Гирга вытащил из своего тайника баллончик ярко-оранжевой краски и убрал во внутренний карман рюкзака. В это время Миста разговаривал с Фуго на кухне. О его плане точно никто не подозревает.       Паннакотта поднялся из-за стола, поблагодарил за еду и вышел в зал. Наранча перепугался до чёртиков и тут же запахнул рюкзак, но сожитель просто отвернулся к шкафу, подбирая одежду.       - Сколько у тебя сегодня пар? - Миста высунулся из кухни. - Как обычно?       - Да, - он застегнул последнюю пуговицу своей чудной старпёрской рубашки, которая явно была ему велика, - но задержусь в библиотеке до вечера.       - А придёшь когда?       Лица Фуго не было видно, но Наранча знал, что тот нахмурил брови.       - В семь. Пока. - Паннакотта подхватил сумку с книгами и вышел из квартиры, хлопнув дверью. Пуговицы на рукавах он так и не застегнул.       - У него сессия?       - Нет, депрессия.       Миста прыснул со смеху, вторя заливистому смеху друга. Остановиться не получалось, его согнуло пополам и он схватился за живот. Это было настолько тупо и гениально одновременно, что он не мог себя сдержать. И не только он, судя по тому, как Наранча завалился на диван.       - А..ха..хаха..а если серьёзно, - смех удалось подавить с большим трудом, - какая муха его укусила?       Миста вытер слезинки ребром ладони, становясь в разы серьёзнее.       - Может я чего не знаю, но это первый раз на моей памяти, когда он пытался тебя задушить.       Гирга перестал смеяться. И широко распахнутыми глазами посмотрел на друга.       - Он.. что? - Наранча замер. Такого он не помнил, - Нет, он не пытался...       - Слушай, пацан, - Миста присел рядом, положив руку ему на плечо, - не знаю, что он хотел сделать, но таким разъярённым я его никогда ещё не видел...       Наранча отвёл взгляд.       - ...и я реально волнуюсь за вас двоих. Вам бы помириться. Скажи, если я могу как-то помочь.       Наранча помялся на месте. Ему не то чтобы нравилось затевать ссоры со своим сожителем. Он наоборот старался их избегать. Но так получалось. Каждый раз их разговоры сводились к потасовке. Иногда они могли общаться, как нормальные друзья: обсуждать что-то или шутить. Но чаще всего они просто дрались. Поведение Фуго бесило. Большую часть времени он был раздражён. Бывают конечно и периоды хорошего настроения. Спокойного Паннакотту видеть слишком непривычно, да и не часто выпадает такая возможность. Если только когда он дремлет или читает. Наранча всегда ценит эти моменты, исподтишка наблюдая за ним: его лицо разглаживается, морщинка между бровями исчезает, уголки губ опускаются, а в позе не читается агрессия. Такой Фуго - серьёзный и рассудительный - выглядит немного старше своих лет. Такой Фуго может рассмеяться от шутки или рассказать что-нибудь интересное. Но именно этот Фуго - язвительный. Ему нравится задевать Наранчу, нравится показывать своё превосходство и нарываться на конфликт. Он просто невыносим.       - Да, я понимаю, - Наранча поднимает уверенный взгляд на Мисту, который явно заждался ответа. - Я обязательно что-нибудь придумаю до вечера.       Миста по-мальчишески радостно усмехнулся и хлопнул друга по плечу.       - Вот это я понимаю настрой! - его весёлость была заразительна, Гирга не смог сдержать улыбки. - Пойдём, нам пора, пацан.       Гвидо бодро поднялся, протягивая ему рюкзак.       - Всё собрал?       Наранча кивнул. Он не мог дождаться момента когда наконец покатается с Мистой на скутере.       Они закрыли дверь на ключ и сбежали по лестничному пролёту.       Во дворе, у самой изгороди блестела на солнце новенькая чёрная веспа. Гирга, как никто другой, знал насколько Миста ей дорожил. Чего только стоили те годы, которые он прожил в режиме экономии, чтобы накопить на неё...       В руки Наранчи прилетело нечто розовое, что он чуть не выронил от неожиданности. Это был шлем. Розовый. Миста точно над ним издевается. Если задуматься, он именно тот человек, который способен купить что-то подобное. Но так шутить над друзьями банально жестоко.       - Миста?..       - М? - лицо друга выглядело слишком невозмутимым. На его месте Наранча бы давно расхохотался.       - Может я без шлема поеду? - в голосе сквозила безысходность, Гирга заранее знал ответ. Казалось, лицо Мисты не может стать серьёзнее. Но нет, оказывается, может.       - Наранча, я не собираюсь платить сотню евро только потому, что ты не хочешь надевать шлем.       - Но он... - Наранча не нашёл подходящих слов.       Миста нахмурил брови, непонимающе разглядывая шлем. Неужели он не понимает?       - "Он" что? - в голосе мужчины читалось "если что-то не нравится, можешь идти пешком".       - Нет, ничего.       Мальчик торопливо застегнул ремешок под подбородком, перекинул ногу через седло и крепко схватился за Мисту, на что тот лишь тихонько засмеялся. Вот же чёрт. Он и правда издевается.       Двигатель завёлся с бархатистым рычанием; как показалось, недостаточно громким, чтобы разбудить соседей. Наранча согнул ноги в коленях и они поехали вперёд, мягко огибая повороты двора. Давно знакомая улица в нежном свете мартовского солнца казалась чем-то совершенно новым. Бесконечные цветы на балконах, зелёные кустарники и дома пастельных цветов - всё это сливалось в одну яркую картину.       Миста сбавил скорость, когда они свернули на оживлённую дорогу: вправо. Веспа ехала мягко - как будто летела. Перед глазами Наранчи выросла аллея из магазинчиков, укрываемая тенью высоких деревьев. Они тянулись высоко к небу, были выше домов; пришлось задрать голову, чтобы увидеть верхушки. На изогнутых тощих ветках шелестели редкие листочки. Наранча знал, скоро они превратятся в массивные кроны, за которыми не будет видно неба. Сбоку мелькнули табачка, чайный магазин и пицца-бар. Успев на зелёный свет, они выехали на перекрёсток с круговым движением. Церковь осталось где-то позади, скрылась за ярко-оранжевым пятном автобуса. Дальше шла прямая дорога. Здесь ходил ещё и трамвай, расписание которого всегда вылетало из головы. По обеим сторонам тянулись аккуратные ряды деревьев. Тротуар перетекал в пешеходный переход. И вот он - ещё один светофор. В этот раз пришлось ждать двадцать секунд - Наранча посчитал. Сейчас им нужно было ехать прямо, в сторону аэропорта Линате мимо прачечной и аптеки, мимо жилых домов и хорошей пиццерии с другой стороны дороги. Все обочины были заняты припаркованными автомобилями. Обычно в полдень здесь могла скопиться небольшая пробка, но сейчас с этим проблем не было. Ещё пара метров и вот они оказываются на знакомом перекрёстке. Из-за деревьев показывается бело-кирпичное здание школы. Оно маячит на другой стороне и пока что нельзя туда завернуть, поэтому Миста проезжает дальше мимо автобусной остановки. Чуть не доезжая до светофора, он круто поворачивает налево и перестраивается на другую полосу. Из-за низкой скорости движения манёвр почти не ощущается, но Наранча всё равно крепче стискивает пальцами чужой свитер: для уверенности.       Они едут уже по другой стороне. Знакомый пейзаж переворачивается, но не становится неузнаваемым. Вот цветочный магазин, а вот булочная, в которой продаётся хлеб и фокачча по пятидесятипроцентной скидке. Два пешеходных перехода, один поворот и пять дорожных знаков разделяют Наранчу и школу. Скутер уходит вправо и они оказываются в светлом переулке с красиво подстриженными кустами за оградой и лозами, ползущими по стенам домов. От такого вида всякий придет в восторг. Однако это злополучное место давно перестало казаться Наранче настолько уж романтичным.       Миста остановился на пустом парковочном месте, снял шлем и провёл рукой по коротким каштановым волосам. Гирга аккуратно перебросил ногу через корпус и выпрямился на сиденье, упираясь ногами в асфальт. Ходить по земле после поездок на мопеде казалось чем-то странным и непривычным. Ремешок щёлкнул, Наранча спрятал ярко-розовый шлем в кофр и нервно поправил лямку рюкзака на плече, оглядываясь по сторонам. На улице было на удивление малолюдно. Кажется, никто из одноклассников не заметил его.       - Могу пожелать тебе только удачи.       Наранча лишь пожал плечами, поднимаясь на ноги. Вот она - калитка, а за ней школьный двор. Казалось бы, ничего сложного.       - Спасибо.       Гирга вздрогнул, почувствовав руку, треплющую его по взлохмаченным волосам. Слова были лишними. Лучезарной улыбки было достаточно. Он ещё раз взглянул на Мисту и направился к воротам. На полпути он обернулся.       - Ты ведь сегодня не работаешь?       Мужчина, намеревавшийся было завести мотор, удивлённо вскинул брови, а потом засмеялся.       - С чего ты взял?       Наранча задумался. И правда: с чего? Он всё ещё не понимал странного расписания Мисты. Он работал не как обычные люди: его график постоянно сбивался. Выходные могли появиться как в самом начале недели, так и в середине. Воскресенье будто бы было для него какой-то шуткой.       - Нет.. Ничего, не важно...       Переспрашивать Гвидо о том, по каким дням он работает, в седьмой раз показалось не лучшей идеей. Миста хоть и человек понимающий, но после такого точно сочтёт Наранчу дурачком.       Миста какое-то время молчаливо обрабатывал информацию, но потом легко кивнул.       - Я бы забрал тебя со школы, но моё начальство будет не в восторге, - Гвидо поджал губы. - Но я могу забежать к вам вечером после смены.       - Чтобы проверить не убили ли мы друг друга? – Наранча довёл его мысль до конца.       - Вроде того, - Миста сверкнул белоснежными зубами.       - Ну, тогда с тебя еда. Не убить Фуго ещё нужно постараться.       А что? Это правда.       - Вот и договорились, - Гвидо завёл двигатель. - Увидимся, парниша!       Миста махнул рукой на прощание и через несколько секунд скрылся на шумной улице за поворотом.       Впервые за долгое время Наранча жалел, что так быстро добрался до школы.       "Классный шлем" - оклик настиг Гиргу, когда тот практически добрался до спасительной двери. Ну вот. Только этого не хватало. В следующий раз он точно пойдёт пешком. Злится на Мисту не хотелось, да и не за что было: он сам на это согласился. Желание наконец покататься по городу, хоть и недолго, взяло вверх над страхом быть замеченным младшими товарищами. У всех выборов были свои последствия, и Наранча был к ним совершенно не готов.       - Твой? - чужая ладонь по-дружески легла на плечо. Наранча подумал, что в этом мире слишком много людей, которые приземляют свои клешни ему на плечи.       Хотелось съязвить "Да, мой. И скутер кстати тоже, если ты не заметил", но Гиргу хватило лишь на рассеянную улыбку.       - Нет, друга.       - Твой друг чё гей?       Наранча хотел было возмутиться.       - Конечно, - он состроил самое серьёзное лицо, на которое только был способен.       Не знаешь что ответить - быкуй или отшучивайся. Третьего не дано, и Наранча давно это понял.       Друг усмехнулся. Видимо, не такого ответа он ожидал. Тема закрыта? Неужели всё так просто?       - Ага, я так и понял.       Они прошли по залитому солнцем двору, мимо поставленных у главного выхода велосипедов, и оказались в застеклённом фойе школы.       И всё-таки Наранча не мог молчать.       - Да нормальный он чел, правда, чё ты начинаешь.       Ответом служило молчание.       - Это хороший друг Аббакио. Он помогал ему все эти годы после переезда. Да и для нас с Фуго очень много сделал… - взгляд задумчиво блуждал по стенам, будто замыленный пеленой воспоминаний. - Я на самом деле очень ему благодарен.       - Он, должно быть, хороший друг, - на этой фразе Наранча очнулся от короткого забытья.       - Эм... Да, - Гирга и правда не ожидал от себя такого внезапного откровения и немного смутился, - очень хороший.       Неловкость повисла в воздухе.       - Ты готовился к тесту?       Этот вопрос, несомненно, разрядил создавшуюся атмосферу, и Наранча был безумно благодарен товарищу за это, но... Какой к чёрту тест? В груди привычно свернулся тревожный комок. Казалось, ещё чуть-чуть и у него вспотеют ладони. Если он опять принесёт тройку, Фуго его просто убьёт. В глубине души Наранча лелеял мечту о семёрке и до последнего надеялся, что учителя сегодня пойдут ему на встречу.       - А что за тест? - ровным голосом уточнил Гирга. Получилось не очень: в реплике сквозила нервозность. Да блин.       - Ну, по алгебре. Нам в прошлую пятницу о нём говорили. Ты что, реально не помнишь?       - А, - только и смог выдавить Наранча.       В памяти внезапно всплыла картинка, как он с Фуго разбирает ту злосчастную тему по алгебре в прошлую пятницу. Это всё меняет. Тогда Наранча почти не получил ни одного подзатыльника и даже что-то понял. Более того, ему понравилось, как непонятные до того момента цифры и символы начали вставать на свои места, упорядочиваться и превращаться во что-то иное: что-то удобное и простое.       - Ты бледный. Всё нормально?       Только сейчас Наранча понял, что одноклассник внимательно всматривался в его лицо всё это время.       - Да-да, всё норм. Ты что-то говорил? - ответ вышел слишком поспешным.       Но товарищ лишь понимающе кивнул.       - Ага, я говорил, ничего страшного, если не готовился, спишешь. У меня шпоры есть, поделюсь, так уж и быть.       Наранча поджал губы. Было немного неловко отказываться от такого щедрого предложения.       - Да я наверное... Как-нибудь сам. Но спасибо.       Впервые за долгое время он был уверен в своих силах. Друг выглядел ошеломлённым.       - Серьёзно? Ты что-то понимаешь?       Наранча не знал что ответить.       - Если Фуго поймёт, что я списывал, он меня просто прибьёт, ты же знаешь.       - Точно, - видимо, не убедило. - Ну, умник, подскажешь ответы, если что?       "Мне самому бы написать" - мелькнула мысль.       - Помогу чем смогу, - Наранча состроил умное, как ему показалось, лицо и поправил несуществующие очки на носу средним пальцем.       Приятель лишь махнул на него рукой, посмеиваясь.

***

      Если перед уроком у Наранчи и была хоть какая-то уверенность в своих знаниях, то она испарилась сразу же, как только математичка достала стопку с тестами. Вот бывает, думаешь, что знаешь тему, приблизительно понимаешь, как решать, а на проверочной... В твою голову начинают закрадываться сомнения. Непонятно почему: может, не хватило практики, а может что-то изначально пошло не так. С самого, чёрт возьми, начала. Это был как раз случай Наранчи. Забивать на учёбу несколько лет из-за проблем в семье, потом сбежать в другой город в полном одиночестве, слоняться по улицам, а уже затем пытаться ужиться в одной квартире с Фуго. А ведь при первой их встрече он показался даже милым.       Так вот. Тест. Деление десятичных дробей на целые числа. Наранча покрутил карандаш между пальцев. Даже звучит страшно. Нужно начать с начала. Что такое десятичные дроби? Эээээ... Циферка с запятой? Да, целая часть-запятая-остаток. Можно умножать-делить-переводить в неправильные дроби. Да, слышали. Гирга думает ещё немного, а затем начинает медленно заполнять бланк.       На глаза попадается особенно трудный пример: восемь целых восемь десятых делить на два. И что с этим делать? Делить только целую часть или остаток тоже? Может проще будет перевести в дробь? Так окей, вот тут можно сократить. Получается одиннадцать пятых. Одиннадцать на пять это... Два? А что с остатком? Ну, если мы берём от одиннадцати десять и делим на пять, - получается два - значит остатком будет то, что осталось от одиннадцати, то есть одиннадцать минус десять. Один. Две целых одна десятая. Ну вот, вроде получилось! Всё так складно вышло, Наранча аж вдохновился. Осталось ещё... Восемь примеров. И пятнадцать минут. Получается по одной целой восьмой десятой минуты... Да блять! Зачем он вообще это считает?       Следующие номера пришлось делать чисто интуитивно, ибо время поджимало. Наранча уже не надеялся на семёрку, он прекрасно понимал, что получит тройку, не больше. Оставшиеся несколько минут его тыкали в спину, спрашивая, что у него в восемнадцатом номере, в то время как он был только на пятнадцатом. Это бесило. Хотелось развернуться и наорать на одноклассников от души, но он лишь отмахивался, шипя: "Не знаю".       Сдать работу учительнице - всё равно, что положить голову на гильотину. Наранча сделал это быстро и без сожалений. Ну, почти. Всё-таки было немного обидно.       Гирга со звонком вылетел из класса, подтягивая штаны. У него было всего десять минут. Пробежать по коридору, свернуть за угол, и вот он уже у лестницы на второй этаж. Наранча цепляется пальцами за перила и устремляется вверх по ступеням. Сейчас, после первого урока, эта лестница пустует; все пользуются той, что внутри здания.       Наранча быстро оглядывается по сторонам, опирается об ограждение, достаёт из-за пояса полупустой баллончик с оранжевой краской и начинает рисовать. Сначала в планах было схематично набросать свою подпись, - несколько ровных линий, перетекающих в полукруги и еле различимые буквы, точка, волна и чёрточка - но потом Наранча понял, что чего-то не хватает. Он оценивающим взглядом окинул своё творение и завершил всю композицию описанным вокруг закорючек апельсином. Так-то лучше.       Этажом ниже послышался звук открывающейся двери. Мальчик быстро заткнул баллончик за пояс, натянул поверх футболку и рванул к двери. Так и не открыв её, Наранча застыл на месте, почувствовав чьё-то присутствие. Он начал поспешно оглядывался по сторонам, пытаясь понять причину внезапно накатившей тревожности. Это было в самом деле глупо, ведь по ступеням уже застучали каблуки чужих туфель. Наранче надо было скорее убегать, захлопнув за собой дверь, чтобы его не поймали, но... Он наконец зацепился взглядом за ту выбивающуюся из общей картины деталь, которая заставляла его чувствовать себя некомфортно. На другой стороне двора, за оградой возвышалась угрожающая фигура мужчины, облачённого во всё чёрное. Он был одет не по погоде. У него была шляпа. Такая же чёрная, как и кожаный плащ, и сапоги, и перчатки. Одна рука его была согнута в локте, а ладонь сжата в кулак, будто бы он держал что-то. Но самое главное - это его глаза. Они неотрывно следили за Наранчей. Взгляд был пристальным и колючим, словно репейник. Кожа лица в тени шляпы казалась серо-голубой. Ну, всего лица не было видно: только область вокруг глаз и скулы.       И почему он такой грозный? Этот чел что, настолько не любит граффити? Наранча прижал палец к губам и кротко махнул рукой на прощание незнакомцу, прежде чем влететь на третий этаж. Оставалось только надеяться, что человек в шляпе не расскажет учителям про его небольшую шалость. А иначе будет плохо. Если его опекуна вызовут в школу...       Не хотелось лишний раз беспокоить Аббаккио. Он и так уставал на работе, а тут ещё это на голову свалится... Наранча не хотел, чтобы вопросы его учёбы как-либо беспокоили Леоне - он хотел справиться сам.

***

      До работы было ещё полно времени. Около семи часов, кажется. Хоть Миста обычно и начинал ишачить в ресторане за час, а то и за полтора до начала своей смены, если он заявится туда в такую рань, его просто сочтут идиотом. А нет, подождите, его просто туда не пустят, ведь там закрыто. Замечательно.       Остаётся только ехать домой? Ну нет, там ему делать нечего. Можно было бы и правда вернуться в свою уютную однушку и поспать перед долгой сменой, но у Гвидо были дела поважнее. Сперва нужно было заглянуть к сеньоре Николетте - милой старушке, владеющей цветочным магазином. Миста провёл в её оранжерее около трёх часов, пропалывая грядки, пересаживая цветы и поливая их. Затем он заехал к старому приятелю, помог ему отремонтировать машину, у него же отмылся от земли и синтетического масла. А потом ему написала хорошая подруга. Он задержался в кофейне, чтобы купить капучино и пару круассанов для себя и неё. Они вместе позавтракали (или пообедали?), немного поболтали о всяком и разошлись. Ей пора было на работу, но она пообещала написать, как освободиться. Мисте тоже было пора. До смены оставалось чуть больше часа. Кто знает, может если он пораньше начнёт, его снова отпустят домой чуть пораньше. Настроение было неплохим: Миста хорошо выспался и с пользой провёл свободное время.       Дверь служебного входа распахнулась от уверенного толчка плечом. А спустя несколько минут на кухню влетело это взъерошенные нечто уже в форме. Всё-таки не получилось прийти раньше, как он планировал. По дороге в ресторан Миста встретил бабушку, которой нужно было помочь донести пакеты до дома. Но он не опоздал и ладно.       - Всем привет! - Миста светился, как всегда.       Ответом служили кивки и дружелюбные улыбки. Никто не отрывался от своей работы. В помещении стоял привычный гул: звенели тарелки, бурлили на плите супы, переговаривались между собой повара. Идиллия, не иначе. Однако, как всегда, было одно "но". Гьяччо. Младший повар, работающий в мучном секторе. Он создавал слишком много шума и на всех срывался, напоминая Мисте кое-кого. В общем, не понятно было, как его ещё не уволили. Сначала он работал здесь, как официант. Они с Гвидо ещё тогда не поладили. Сейчас же, Гьяччо опять кричал на кого-то, не хотелось даже разбираться. Миста постарался просто не смотреть в его сторону.       Получив указания от шефа, мужчина поспешил к ребятам, отвечающим за супы.       - Помощь нужна? - Гвидо окинул коллег беглым взглядом, пытаясь понять что от него требуется.       - О, Миста, - его окликнула девушка, недавно прошедшая здесь стажировку; Сара, кажется, - можешь помочь мне перетащить эту кастрюлю на стол?       - Да, конечно, - он оценивающе посмотрел на предполагаемую десятилитровую кастрюлю. - Вот эту что ли?       Получив положительный кивок, он крепко взялся ладонями за деревянные ручки, потянув махину на себя. Он легко поднял её и переместил на стол неподалёку.       - Спасибо!       - Обращайся, - он пожал плечами. - Что-нибудь ещё?       - Нет, это всё.       С другого конца кухни раздался голос Калисто: «Миста, не поможешь?»       - Уже бегу. Чем?             - Четыре пасты.       Фигура Мисы - до этого бодрая и ярко жестикулирующая - застыла на месте. Улыбка спала с его лица, плечи напряглись, а в глазах отразился чистейший ужас.       - С.. Сколько?       Было видно, как Калисто растерялся, на мгновение замирая вместе с ложкой соуса в руке.       - Эээ... Я сейчас уточню.       Мужчина отложил ложку и развернулся, пытливо осматривая бумажки с заказами.       - Оу, - произнёс он после секундного молчания. - Еще две заказали. Поможешь мне с шестью?       Миста расцвёл.       - Конечно!       Большего Гвидо и не нужно было: он схватил большую кастрюлю, налил три четверти воды и поставил её на плиту. Пришлось сбегать до мучного цеха за заготовками для пасты и захватить на обратном пути только-только приготовленный соус. Вода как раз успела закипеть. А дальше всё просто - ложка соли и спагетти. Миста мельком глянул на Калисто - тот уже сервировал свою карбонару. Особо много времени готовка занять не должна, поэтому Гвидо нужно было где-то раздобыть пять тарелок. Пять. Кто жрёт так много пасты?       На стеллаже как раз было нужное количество посудин с углублениями в центре и широкими краями. Миста подхватил их, перенося на столешницу. Подождать ещё полминуты, поочерёдно выгрузить порции спагетти в соус, добавить немного крахмальной воды в сковороду, перемешать, потом переместить на тарелки, выложить сверху немного соуса. И в завершении по щепотке пекорино сверху. Идеально.       Миста облегчённо вздохнул, передавая тарелки подошедшему официанту.       - За восьмой столик.       Первая половина дня прошла незаметно. Нужно было лишь помочь с несколькими десертами и супами, проконтролировать стажёров и указать на ошибки, поговорить с поставщиком, но большую часть времени Миста конечно же провёл за приготовлением разных видов паст. Как будто не существует других блюд, которые можно заказать. Ну да ладно.       Работы, как и всегда, было много. И если среди всей этой суматохи всплывали хотя бы десять минут свободного времени, этим надо было пользоваться. Миста схватил телефон и пачку Fortuna из кармана кожанки. Лишь выйдя на улицу и вздохнув полной грудью, он понял насколько же душно было на кухне. Уже стоя в курилке и параллельно спрашивая у компании коллег зажигалку, он достал телефон и проверил входящие. Два пропущенных от Наранчи. Сейчас у него как раз заканчиваются уроки. Миста прикурил, набирая его номер. Гирга ответил почти моментально.       - Алло, Миста?       - Ты звонил?       На другом конце был слышен шелест пергаментной бумаги, писк сканера штрихкодов, приглушенные разговоры и стук колёсиков тележки. Он в супермаркете?       - Эээээ... Да. Я тут спросить хотел.. Кхм. Ну короче, помнишь ты говорил мне утром про Фуго?..       Миста затянулся, прокручивая в голове все события дня.       - Да. Ты что-то придумал?       Мальчик медлил.       - Ну, это... Это немного тупо, но я решил, что можно бы было... Приготовить ему паннакотту?       Миста поперхнулся, заходясь кашлем, перерастающим в заливистый смех.       - Пннакотта для Паннакотты? Шкет, я тебя обожаю!       Было слышно, как Наранча легко усмехнулся.       - Ну что, проржался?       Миста кашлянул в последний раз и попытался отдышаться.       - Кхм.. Окей, что от меня требуется?       - Расскажешь, как её готовить?       Миста выдохнул дым, расслабленно улыбаясь.       - Ну, запоминай.

***

      Рецепт оказался не таким уж сложным. Всё, что было нужно - сливки, желатиновые листы и ванильный экстракт. Ну, ещё клубника. Кажется, у них дома был клубничный джем. Окей, этот пункт списка отпадает.       Наранча так и не понял, что такое этот ваш листовой желатин, поэтому схватил с полки первый попавшийся на глаза порошковый. Он еще и дешевле. По словам Мисты, нужно использовать для десерта ванильный экстракт, так как он лучше всего раскрывает вкус бла-бла-бла... Слишком дорого. Тем более, покупать целую бутылку невыгодно. Наранче всего-то нужно сделать одну паннакотту. И куда потом девать этот экстракт? Да, возможность начинать утро с ванильного капучино соблазняла, но… Наранча не готов так неразумно распорядиться своими карманными только ради этого. Вот стручковая ваниль вполне подойдёт. Как раз хватит на один раз. Но если подумать... Порошковая ваниль тоже не помешает. Вдруг стручковая не такая насыщенная или вроде того... Всё-таки лучше перестраховаться и взять обе. Они, во всяком случае, намного дешевле какого-то там экстракта.       Первые два ингредиента нашлись довольно быстро, а вот со сливками возникли проблемы. Оказывается, если гипнотизировать ценники в молочном отделе, циферки на них не уменьшатся. Десять евро? Серьёзно? Он может неделю есть на эти же деньги. Ну ладно, может не неделю... Но это всё равно дорого. Вот молоко, например, стоит всего лишь пять евро. Это ведь одно и то же? Оно правда менее жирное, но паннакотта-то получится? С желатином всё должно застыть. На том Наранча и порешил. Этим утром он хоть и допил молоко за завтраком, в холодильнике точно была ещё бутылка. Так что больше ничего и покупать не надо. У него даже остались деньги на нормальную еду.       Наранча выбежал из супермаркета, повернул направо у таблички «Via Val Bregaglia» и рванул вниз по улице к дому. Он пронёсся мимо антикварной лавки, уцепился рукой за столб, подтянулся и круто завернул на право, чуть не споткнувшись о парковку для велосипеда. Затормозив у двенадцатого дома, он достал из кармана рюкзака ключи и отпер калитку. Подходя к входной двери, он засмотрелся на непонятное растение с печально повисшими листьями в огромном рыжем горшке и чуть не споткнулся о последнюю ступеньку. Оно было здесь всегда - ещё со дня, когда Наранча впервые пришёл в этот дом промокшим насквозь мальчишкой с одним лишь рюкзаком за плечами. Он был уверен, что его прогонят, но именно слабая надежда на обратное привела его сюда. Ну и кому вообще нужен такой огромный горшок для цветка? Это даже не цветок, а трава какая-то. А ей выделили столько места, как будто это яблоня. Наранча встряхнул головой и открыл наконец дверь.       Добравшись до квартиры, он скинул на пол портфель, влетел на кухню и начал разбирать свои покупки. Времени до прихода Фуго оставалось не так уж много, а этой сливочной (в его случае молочной) фигне нужно было настояться в холодильнике четыре часа. Как же Мисту перекосило, когда он произносил это? Судя по сдавленному голосу в трубке, достаточно.       Гирга, стараясь больше не медлить, взял из холодильника молоко, налил в ковш чуть больше одного стакана и поставил на плиту. Оно ведь должно закипеть, да? Или Миста говорил "не доводя до кипения"? Чёрт. Наранча не помнил. Он правда старался слушать внимательно, но потом отвлёкся на что-то. Кажется, это была газировка по акции. С того момента голос из динамика превратился в монотонную серую кашу, звучащую где-то на фоне. Наранча слышал слова, но не понимал их смысла, они стали безликим шумом, слившимся с гулом остального супермаркета.       Только после строгого «Всё понял?» Гирга очнулся. Он прослушал почти половину. И почему? Потому что фанатично выбирал чем же утолить жажду после долгого дня. Как будто это не могло подождать. Конечно, можно было попросить Мисту ещё раз повторить все инструкции... Но было стыдно. За то, что он такой невнимательный, за то, что окружающим всегда приходится повторяться по несколько раз. Но сейчас он понимал, что это было глупо. Теперь-то уж точно не получится дозвониться до Мисты: с обеда и вплоть до конца смены он очень сильно занят, а на кухне, насколько Наранче известно, телефонами пользоваться запрещено. Но всё-таки, не зная, на что он надеется, быстро набрал в мессенджере.       от Наранча [16:31]       Миста привет можеш напомнить рецепт?       От молока повалил плотный белый пар. И когда он успел зажечь плиту? Наранча в спешке схватил столовую ложку: это варево срочно нужно было помешать, чтобы не пригорело. Но как только он сделал первое круговое движение ложкой в кастрюле, та скользнула, неприятно соприкасаясь с каким-то липким, но крепко приставшим ко дну налётом. Пригорело.       Ну, это же ничего страшного, да? Он просто не будет трогать эту штуку на дне, и молоко сохранит свой обычный вкус. Наверное, самое время добавить ванилин? Наранча не поскупился и высыпал всё содержимое пакетика, а затем закинул в кастрюлю ванильный стручок. Так, наверное, будет лучше. Даже если привкус гари присутствовал, после такого он точно не будет ощущаться. И так, периодически проверяя телефон и помешивая содержимое, Наранча простоял несколько минут. Этого было вполне достаточно. В конце концов, доводить эту адскую жижу до кипения было страшно. Мисты всё ещё не было в сети и вряд ли он появится в ближайшее время. Пусть всё останется так, как есть. Наранча выключил плиту, отставляя кастрюлю на дальнюю конфорку. Он залил желатин водой и оставил набухать, а сам невольно потянулся к кастрюле. Наранча не мог не заметить сладкого аромата ванили, пока готовил и он бы соврал, если бы сказал, что не хочет узнать каково оно на вкус. Наранча зачерпнул содержимое чайной ложкой и попробовал немного. И тут же обжёгся. Язык обдало лёгкой болью, он машинально сплюнул всё в раковину и тут же открыл кран, набрал в рот холодной воды. Ну вот. Теперь ближайшие несколько дней ему придётся терпеть неприятное онемение во рту при каждом приёме пищи. Гирга скинул использованные ложки в пустую раковину. Надо же, Миста с утра помыл за ними посуду, а он и не заметил. Как, оказывается, быстро можно привыкнуть к чужой доброте. Нужно будет обязательно поблагодарить его за всё, что он для них делает.       Наранча ещё несколько раз прополоскал рот ледяной водой, а затем поспешил добавить размякший желатин в молоко. Всё-таки из-за ожога он так и не смог распробовать бушующий десерт. Единственное, что он почувствовал - едкий привкус ванили. И это его удовлетворило. Вроде именно так оно и должно ощущаться. Как ни странно, у него не было желания пробовать это ещё раз. Пусть Фуго сам жрёт свою паннакотту. С этими мыслями Наранча выкинул подальше использованный ванильный стручок и перелил уже однородную жижу в красивый широкий стакан для виски. Дальше всё было просто - дать смеси остыть до комнатной температуры, а затем убрать в холодильник на несколько часов. Ну, здесь-то уж точно невозможно проколоться.

***

      День не задался с самого начала. С утра пришлось выслушивать выговор от Мисты, из-за чего он чуть не опоздал в универ. Но и там ему тоже спокойно пожить не дали. Не успел он войти в аудиторию, как к нему подлетела противная кураторша, очень слащаво, но настойчиво уломавшая его провести экскурсию по корпусу то ли первачкам, то ли пришедшим на день открытых дверей школьникам - он так и не понял. Естественно, он возмутился почему именно его заставляют этим заниматься. Наверное, получилось чуть грубее, чем хотелось бы. Женщина лишь нечитаемо взглянула на него, а потом улыбнулась.       "Ну как же, Фуго. Ты же наш лучший ученик. Кому, если не тебе".       И он, скрипя зубами от злости, пошёл проводить сраную экскурсию вместо того, чтобы нормально работать. А у него диссертация, статьи и так-то к экзаменам пора начинать готовиться. Но кому есть до этого дело? Он говорил им это. Говорил несколько раз. Что у него есть чёткий план, куча работы и дедлайнов. Но они как будто не слышат. И единственным их ответом служит: «Фуго, я конечно всё понимаю, но...» Поможешь мне с проектом? Сделаешь за меня домашку? Проведёшь экскурсию? Поможешь разобраться с темой, которую только что рассказал препод, но я нихрена не поняла, потому что не слушала? С каждым разом эти просьбы становятся всё тупее и абсурднее. С чего они взяли, что если он "лучший", то всем им обязан? Почему он должен терпеть это день за днём без возможности высказать всё, что думает? Ведь один раз такое было. Он сорвался. И попал к психологу, с которым был вынужден заниматься год, но освободился быстрее из-за хорошего поведения. Повторять не хотелось. Поэтому оставалось только в мягкой форме посылать всех на хуй. Это выматывало.       Итак, как прошёл его день? Он, как сумасшедший, носился с этой группой подростков по всему универу чуть ли не до полудня. Они оказались донельзя дотошными и не отвязывались. Фуго всё это время пробыл как на иголках. Спокойно выдохнуть удалось только ближе к обеду. Он показал им всё, что только можно было, рассказал всё, что знает о своей альма-матер и смылся "в буфет". На самом же деле он побежал на пары. Успел, конечно же, только на полторы. А конспектов с предыдущей у него, разумеется, не было. Опять придётся подходить к кураторше, чёрт бы её побрал.       Всё оставшееся время он провёл в библиотеке, полностью погружённый в работу. Здесь он мог зарыться в книги в поисках нужной информации и по сто раз исправлять напечатанный текст, подбирая как лучше выразить свою мысль. Выходило как-то по-дурацки. Ему вообще плохо давалась работа со словами. Но он работал. Диссертация медленно, но верно писалась. И его даже никто не отвлекал... Ну, до определённого момента.       К нему подошёл одногруппник. Он сказал что-то про совместный проект. Фуго не слушал. Слушать начал, наверное, только тогда, когда на восьмое "чего-чего?" получил гневную тираду о том, какой он эгоист и нравоучения о том, что нельзя жить отдельно от группы. Немного успокоившаяся в Фуго ярость снова закипела, шипя и норовя выплеснуться наружу. Захотелось его ударить. Вот чего он взъелся? И какого хрена он вообще делает здесь в такое время, если занятия уже два часа как закончились? И с чего он вообще взял, что может указывать другим как жить? Кто он вообще такой? Фуго крепко схватился за спинку стула, на котором до этого сидел, чтобы не вломить индивиду напротив. По правде говоря, он уже дошёл до той стадии, чтобы взять этот стул и начать ебашить им свой раздражающий фактор по голове, но пришлось сдержать себя от этого. А вот в выражениях можно было не сдерживаться. Он послал одногруппника так далеко и надолго, что на них начали оглядываться из-за соседних столов. Кажется, он сказал это слишком громко. Но хотя бы не сорвался на крик. А ведь он был на грани этого. И нихрена эти дыхательные практики, рекомендованные психологом, не помогали.       Этот безымянный парень не стал оставаться здесь ни секундой более: он развернулся и потопал к выходу.       В этот раз успокоиться у Фуго не получилось. Он был раздражён. Книги будто бы сами выскальзывали из рук и падали ему на ноги, слова печатались с ошибками, клавиши залипали, а отросшая чёлка так и норовила залезть в глаза. Вскоре ко всему этому примешалась ещё и сильная головная боль. Кое-как доделав диаграмму, он выключил компьютер, собрал вещи и вышел из университета. Больше он ничего сделать не сможет, разве что испортит всё, что уже есть.       Выходя за ворота, Фуго зацепился взглядом за ставшие уже привычными мраморные скульптуры семьи Сфорца. Вот он - Франческо - основатель. С бородой и шапкой его едва ли можно было узнать. Выдавали разве что пышные кудри и полнота. А чуть выше него его сын - Галеаццо Мария. Статный, с точными чертами лица, пышными волосами, в лёгких одеждах - будто бы и не из мрамора вовсе. Здесь он как будто бы... Красивый? Не то, что на картинах. Можно даже спутать с женщиной, если не приглядываться. Однако если постоять и поглазеть подольше, можно увидеть, что за напускной нежностью и одухотворённостью образа кроется нечто иное. Но Фуго вовсе не был фанатом искусства, он не видел смысла тупо стоять и созерцать. Он знал историю. Этот самый Галеаццо Мария Сфорца был известен, как тиран, обожавший кровавые расправы, насиловавший дворянских дочерей и, возможно, отравивший свою мать ради престола. Его запомнили, как ужасного человека, который умер ужасной смертью. Однако, помимо этого, он был отличным правителем, хоть и не уделял должного внимания внешней политике.       Фуго отстегнул велосипед, задумываясь о том, где эта грань - чего нужно достичь, чтобы люди забыли о том, как ужасна была твоя личность? Наверное, ответа на этот вопрос нет. История помнит всё. Но прощение - это уже совсем другое. Это нечто человеческое. Этого Фуго не понимал.       До дома ехать около получаса. На улице уже стемнело. Обычно кишащая студентами улица казалась пустоватой. Да и на парковке вдоль обочины осталось не так много велосипедов. Паннакотта взглянул на часы. Девять. Он задержался почти на два часа. Вот это было совсем на него не похоже. Может, пора отдохнуть? Как только он вышел на улицу и вдохнул кислорода, вся раздражительность сошла на нет, оставляя за собой только мигрень и усталость. Отдых ему точно не помешает.       Через центр возвращаться не хотелось. Сейчас у сабора наверняка люди толпились пачками. Можно было обогнуть оживлённый центр по улице Санта-София, а затем свернуть на набережную Навильо-Гранде и поехать вдоль канала. Это будет дольше, может, минут на пять, но оно того стоит. Подмечая на другой стороне дороги пиццерию, Фуго вспомнил, что ему так и не удалось поесть сегодня. Но сразу после этого все мысли просто вылетели у него из головы.       Он сильнее крутанул педали, и в лицо подул прохладный ветер, растрепавший волосы. Вокруг то и дело мелькали беспорядочными огнями церкви, больницы и магазины. Старые здания сменялись более новыми. А граффити маячили на периферии зрения одним ярким невнятным пятном. Всем было настолько на них наплевать, что скоро они, казалось, захватят весь город. Обычные росписи, каракули или наоборот нечто сложное - Фуго не считал это чем-то плохим или уродливым. Проезжая под мост, через который ходили электрички, он заметил несколько новых граффити - девушка с грустным лицом, которой вплетают перья в крылья и всё та же девушка в образе полководца на коне из ржавых железных балок. Неужели, что-то подобное можно нарисовать за несколько дней? Или сколько он тут не ездил? Неделю? Да, наверное. За железнодорожными путями, вдоль дороги, тянулась каменная стена, полностью исписанная рисунками. Это был всё тот же художник. Все картинки были связаны между собой одним персонажем - этой девушкой с чёрным каре. Где-то она была в шляпе и полосатом чёрно-белом пальто с высоким воротом, где-то у неё было четыре глаза, где-то её лицо раздваивалось, и получалось что-то совершенно непонятное, а где-то она стояла среди толпы в белом брючном костюме, чёрных туфлях на шпильке и с чемоданом. Она была высокая и худая, с длинными белыми ногами, со стильной стрижкой, держалась уверенно и была как будто вовсе не из этого мира. На следующей картине она курила на диване всё в том же костюме - пиджаке и юбке-карандаше в чёрную полоску.       Фуго отвёл взгляд. Впереди был сложный перекрёсток. Всё-таки как хорошо, что существуют дорожки для велосипедистов. Он развернулся. Дальше прямо и налево, потом по кольцу и направо. Весь дальнейший маршрут чётко представлялся в голове. Фуго поднажал, чтобы ускориться. И... Наконец-то. Дорога к дому. Оставалось только ехать вперёд до конца. Здесь, кстати, где-то должна быть школа Наранчи.       И этот самый Наранча не мог открыть ему дверь уже минуты три. Он там уснул что ли? Фуго уже полез в сумку за ключами, когда послышался характерный скрип, и в проёме появился непривычно смущённый Наранча.       - Ээ... Привет.       - Привет, - Фуго ответил на автомате. - Я пройду?       - Нет... Ой, ну, в смысле, да, проходи.       Фуго лишь недоверчиво приподнял бровь, переступил порог и начал разбирать свои вещи. Наранча же просто тупо стоял чуть поодаль, держа руки за спиной.       - Ну, это, - мальчишка прокашлялся. - Я извиниться хотел...       Фуго замер.       - Извиниться? - непонимающе уточнил он, наконец удосужившись развернуться к собеседнику лицом.       Ответом служил лишь кивок.       - Да. За то, что вывел утром, - продолжил Наранча. - Ну и в общем вот.       Из-за спины он достал нечто похожее на... Молочное желе в стакане для виски?       - Ты приготовил мне паннакотту, - ошарашенно констатировал Фуго после минутного молчания. - Серьёзно?       - Что-то не устраивает - так и скажи, - Гирга с какой-то нечитаемой эмоцией скрестил руки на груди. Он что, злорадствует? Во всяком случае, злиться на него не было сил. Да и не за что было.       - Спасибо.       Наранча довольно усмехнулся, проходя на кухню вслед за сожителем.       - Ну? Попробуешь?       Отказывать не хотелось. К тому же, он целый день не ел.       Они уселись за стол. Фуго взял ложку и придирчиво посмотрел на содержимое стакана. Выглядело... Сомнительно. Но потом он увидел любопытство в глазах напротив и попробовал. А зря. В момент его передёрнуло от вкуса. Он был горько-солёно-кислым. Не спасал даже клубничный сироп.       - Что ты туда намешал? Отравить меня хочешь? - взвился Фуго.       Гирга в неверии похлопал глазами, но в следующую секунду зло нахмурился и поджал губы.       - Да что тебе опять не нравится?!! - закричал он. Видимо, это было последней каплей.       - Да ты вообще ЭТО пробовал? Не умеешь готовить - так не берись!       - А что не так-то? Ну давай, объясни, умник.       Мальчишка будто бы не говорил, а плевался ядом. Или кислотой. Тут же захотелось, чтобы эта дрянь непонятного происхождения оказалась у Наранчи в глотке вместе со стаканом.       - Молоко кислое, по вкусу как холодец и гарь, а сироп вообще на мыло похож, - отчеканил Фуго, сдерживаясь от того, чтобы полезть в драку.       Наранча непонятно, как-то немного истерически, хихикнул, в удивлении расширив свои и без того большие фиалковые глаза.       - Мылом?! Ты нормальный?       - Это у тебя надо спросить. Где ты это взял вообще?!       Наранча молчал, смотря то ли надменно, то ли ещё как-то. Фуго уже не понимал.       - В верхней полке, а что?       У Фуго в голове что-то щёлкнуло.       - ЭТО БЫЛ МОЙ ГЕЛЬ ДЛЯ ДУША. КАК МОЖНО БЫЛО ПЕРЕПУТАТЬ?       - ТАК ЧЁ ОН НА КУХНЕ ДЕЛАЕТ?       В следующую же секунду многострадальный молочный холодец полетел Наранче в рот. Он аж подавился от неожиданности и намеревался было его выплюнуть, но не тут-то было. Ладонь Фуго крепко зажимала его челюсть, мешая разомкнуть зубы хотя бы на миллиметр.       - Жри.

***

      Когда Миста постучался в квартиру Леоне, было уже около одиннадцати часов вечера. Поздно, да. Но он обещал Наранче зайти проведать их, да и с нянькой их поговорить было бы неплохо. Давно он не спрашивал как там дела у Аббакио. Может удастся даже выпить с ним пива? Миста постоял ещё пару минут, а потом на пробу дёрнул ручку. Надо же, открыто. Его что ли ждали? Он прошёл в квартиру, оглядываясь. Фуго нашёлся с книгой на расстеленном диване. Видимо, и правда собирался спать.       - А где мелкий?       Фуго вздрогнул от звука его голоса. Он правда не слышал как открывается входная дверь?       - Он... - парень отложил раскрытую книгу на спинку дивана, - в туалете.       Было видно, что что-то здесь нечисто, но Миста не стал уточнить. Он скинул с плеч кожанку, оставил её на вешалке и пошёл на кухню разгружать пакет с пивом.       - Итак, у Наранчи получился его кулинарный шедевр?       Из гостиной послышалось что-то похожее на недовольный фырк.       - Если ты про то странное горько-кислое молочное желе, то да.       Гвидо сдержал смешок, доставая с верхней полки два бокала.       - Настолько плохо?       Судя по звуку, Фуго аж вскочил с дивана.       - Да! Он использовал прокисшее молоко, которое, к тому же, пригорело, добавил столько ванили, что оно стало ещё более горьким. И ты просто не поверишь в это, - Паннакотта ввалился в кухню, - он перепутал мой гель для душа с клубничным сиропом!       Тут Миста уже не выдержал и прыснул в кулак.       - Я надеюсь, вы не стали это есть и выкинули.       Фуго замялся.       - Вы же не стали это есть? - неверяще уточнил Миста.       - Ну, я заставил его это съесть и он уже час сидит на белоснежном троне.       Миста устало потёр переносицу.       - Ты... - он не стал даже заканчивать и пошёл к двери туалета.       - Пацан, ты как там? Уже тошнило?       Из-за двери послышалось лишь сдавленное: «Ага»       - Нужен какой-нибудь сорбент и вода, - он обернулся к Фуго. - У вас есть Смекта?       С Наранчей они возились ещё около часа точно. Миста напоил его водой, дал лекарства, того ещё раз стошнило. И вроде... Всё прошло. Не было ни боли в животе, ни диареи и, что самое главное, температуры. Может быстрое выздоровление объяснялось тем, что Наранча жрёт всё подряд и его желудок уже привык? Во всяком случае, хорошо, что всё обошлось без врача.       - А где Аббаккио? - наконец он озвучил вопрос, который мучал его весь вечер. Сначала Миста думал, что он в своей комнате, но за всё это время он даже не пытался узнать, что за возня происходит в гостиной. Это было странно.       - Он ещё не вернулся, - коротко ответил Фуго, озадаченно кидая взгляд на часы. Видимо, он только что заметил отсутствие старшего.       В смысле не вернулся? Гвидо уже успел загнаться, но тут появился, как ему показалось, лучик надежды.       - Он сегодня работает во вторую смену?       Фуго прямо посмотрел на него. Поджал губы.       - В первую.       Бред. Первая смена начиналась в семь утра, а заканчивалась то ли в час, то ли в два. Так где мог быть Леоне? Казалось бы, что тут такого, он мог проводить время с коллегами после работы или что-то вроде этого. Но Миста знал Леоне. У него не было друзей или хобби. Он приходил после работы и прокрастинировал, либо читал. Все его дни были похожи, как один. И, наверное, именно поэтому хоть какие-то изменения в его "графике" так сильно пугали.       - Вы не звонили ему?       - Я звонил, - подал голос Наранча из-под одеяла. - У него телефон выключен.       Первое, что сделал Миста - набрал номер друга. Второе - накинул на плечи кожанку. И третье - спешно выбежал из квартиры со словами: «Пойду поищу его»       Что-ж, Аббаккио не взял трубку ни на пятый, ни на восьмой раз. Его телефон был просто выключен. Или разрядился? Он нашёл бы где его зарядить, если бы хотел. Или если бы был в состоянии. В голову лезла всякая тревожная чепуха. Ну а как иначе? Леоне просто исчез. Последний раз он был в сети вообще в двенадцать дня, а потом глухо. Первым делом Гвидо решил позвонить его близкому товарищу - Пауло. Он точно должен что-то знать. Гудки шли, но ответа Миста так и не дождался. Он уже наверняка спит. Полночь как-никак. Что ещё можно сделать? Позвонить в участок? Ему сейчас не ответят. Оставалось только доехать туда.       Миста перебросил ногу через седло скутера, надел шлем и завёл мотор. Весь путь занял минут восемь, не больше. Вот гад, выбрал себе рабочее место неподалёку от Макдака.       Участок, конечно же, был закрыт. Все работники давно разошлись. Единственный, кто там был - старый охранник, который конечно же не видел никакого "двухметрового депрессивного парня с выбеленными волосами". Однако он предположил, что Миста может найти своего друга в баре неподалёку, куда обычно ходят сотрудники после работы. Туда Гвидо и направился. И... Там было закрыто. Он объездил, наверное, все бары в округе, но они работали то до восьми, то до девяти вечера. В этом и была проблема модной столицы Италии. После девяти город просто вымирал. Чтобы найти в Милане хоть одну работающую аптеку, магазин или кафе в полночь нужно было минимум потанцевать с бубном, принести в жертву ягнёнка и прочитать стихотворение на тайском. К счастью, делать этого Мисте не пришлось. Он нашёл его! Оазис в пустые - единственный работающий в районе бар. Если Леоне там не будет, он просто не знает, где ещё тот может быть. А вдруг что-то случилось, и он сейчас в больнице? Да нет, медработники бы придумали как связаться с близкими людьми... Миста отогнал подальше депрессивные мысли, оставил мопед неподалёку - всё-таки здесь он на долго не задержится - и вошёл.       Зал был практически пуст. Этого и стоило ожидать - сейчас ночь, а завтра далеко не выходной. Кто будет пить в такое время? Разве что два старика, какая-то небольшая группа студентов и... Аббаккио. Он был прямо тут. Сегодня Миста уже и не надеялся его увидеть. Это и вправду был он - помятый, пьяный, чуть ли не лежащий грудью на барной стойке и... в форме. Им вообще можно по уставу пить в таком виде? Гвидо пересёк зал поспешными широкими шагами и тут же положил руку другу на плечо. Было странно. Они не виделись всего день, а прошла как будто целая вечность.       - Аббаккио? - Миста всё ещё не верил, но нужно было взять себя в руки.       Ответа не последовало.       - Ей, Леоне. Пойдём домой.       Опять ноль реакции.       - Леоне? - Миста потянул друга за рукав, призывая встать, но вместо этого тот внезапно начал падать со стула.       - Puta Madre! - Миста сам не понял, как успел его поймать. - Joder, ¿qué coño te ha pasado?       Леоне лишь сдавленно промычал что-то в ответ.       - ¿Qué?       - Я говорю... - он наконец-то поднял голову и посмотрел на Мисту поразительно трезвым взглядом, - сам ты puta.       Леоне странно скривил губы, презрительно посмотрел на Мисту, повесил голову и так и застыл. Видимо, ему даже шею было трудно держать. М-да. На мопеде его куда-то везти сейчас не вариант. Придётся вызывать такси.       - Подождёшь меня тут? Я быстро, - спросил Миста так, будто Леоне был в состоянии куда-то уйти.       Тот лишь слабо кивнул. Этого было вполне достаточно. Первым делом Гвидо выбежал на улицу и пристегнул свою дражайшую Веспу к какой-то решётке во дворе за баром. Вернётся за ней завтра. Оштрафуют его за парковку в неположенном месте или нет - вопрос хороший. Если что, все претензии к Аббаккио. Следующим его шагом было спросить про такси у бармена. Тот оказался славным парнем, без лишних вопросов дал номер. Машина приехала быстро - минут через семь, не больше. До такси двухметровую тушу Миста тащил на себе.

***

      Аббаккио было... Хуёво. Противный жгучий привкус виски вызывал тошноту, тело будто бы превратилось в жидкую кашу, которая растекалась по барной стойке и которую он был не в силах удержать. Движения были смазанными. Хотелось спать. Мысли уплывали, не задерживаясь в пустой голове. Ненавидеть себя, когда ты пьян, намного проще. Ты не загоняешься, не терзаешь себя сомнениями и вопросами, тебе как будто бы даже не тяжело. Ты просто осознаёшь, что ты ёбаный мудак и всё. Никаких эмоций. Только пустота.       Реальность перед глазами плывёт и превращается в череду несвязных картинок. Он лежал на деревянной поверхности, сил на что-либо другое не было. Как он ещё не уснул или не проблевался? Пространство вокруг будто бы забито ватой.       Аббаккио слышит, как сквозь замыленную мембрану кто-то пытается достучаться до него. Яркая жестикуляция, взмокший смуглый лоб, дурацкая шапка. Миста. Что-то на испанском. Он звучит раздражённо, даже зло. Но Аббаккио не понимает ни слова. Поэтому не отвечает. Или отвечает? Он уже не помнит.       Гвидо взваливает его руку себе на плечо и подхватывает под поясницу. Куда-то несёт. Леоне похуй, если честно. Совершенно. Он уже ничего не понимает. Перед глазами мелькают мутные картинки. Не хочется даже разбираться в этом. Кажется, Леоне отключается ненадолго. Вот они уже в лифте. Вот дверь. А вот унитаз. Леоне не выдерживает и подаётся вперёд. Приступ тошноты накрывает его, горло сдавливает глухой спазм. Он выблёвывает, кажется, все те несколько литров, что выпил за сегодня. Из-за этого он должен немного протрезветь. И... Да. Рассудок проясняется, хоть и немного. Леоне осознаёт, что кто-то всё это время держал его за волосы. Не трудно было догадаться, кто.       Простое "спасибо" прозвучало глухо, но это было единственное, на что он сейчас способен.       Следующее, что он почувствовал - лёгкий пинок, от которого он заваливается на бок и соприкасается щекой с гладкой поверхностью. Он не контролирует своё тело. И не успевает ничего понять, как внезапно на него обрушивается поток. Холодно. Он бы закричал от неожиданности, но сил не осталось. Одежда намокла. Волосы тоже намокли. И ему чертовски холодно. Леоне садится на полу душевой кабины и, кажется, впервые смотрит на Мисту. Он стоит в проёме. А ещё он устал.       - Снимай.       Леоне сначала вообще не понял, что от него хотят. Он и не пытался понять.       - Чего?       - Одежду снимай, ебать буду.       Прошла минута. Может две. Миста просто стоял, скрестив руки на груди и ждал. На лице не было ни намёка на улыбку. Леоне непонимающе моргнул. Он точно правильно всё услышал?       - А?       Миста весело засмеялся. От недавней суровости не осталось и следа.       - Проверил насколько внимательно ты меня слушаешь. Форму снимай говорю. Принесу тебе чистую одежду, - после этого Гвидо оторвался от косяка и закрыл за собой дверь.       Аббаккио потёр руками лицо, подставляясь под прохладные капли. Поднялся. В глазах потемнело. Форменные штаны и рубашка были брошены на пол грязной мокрой кучей. Капли приятно холодили содранную спину. Как бы не хотелось, пришлось сделать воду погорячее, чтобы смыть с себя грязь, вонь и этот проклятый день.       Одолженные спортивки сели хорошо. А вот футболка была коротковата. Еле справившись с одеждой, он шагнул к выходу из ванной, но тут же пошатнулся. Пришлось ухватиться за ручку двери, чтобы не упасть. Да, видимо, он и правда сильно перебрал. Голова уже раскалывалась. Страшно представить, что будет утром. Леоне попытался принять хоть сколько-нибудь устойчивое положение и, игнорируя то, что его нещадно шатает, вышел в коридор. Он опёрся рукой о стену и не спеша пошёл на источник звука где-то совсем рядом. Это был Миста. Он что-то готовил. А, да. Это же его квартира. Аббаккио поймал себя на мысли, что ни разу тут не был.       - Ну как ты? Голова болит? - подал голос Миста, не отрываясь от помешивания чего-то в кастрюле.       Леоне молчал. Мозг не хотел соображать вообще. Он не мог переварить даже такую, казалось бы, простую и знакомую фразу.       - Угу, - только и смог выдавить он, всё ещё не уверенный в том, что так вообще можно ответить на вопрос. А какой там был вопрос?       - Не тошнит? - на этот раз Миста обернулся через плечо.       Аббаккио позволил себе ответить кивком.       - Вот и хорошо. Садись, я приготовил тебе суп.       Леоне не был в состоянии возражать, говорить, что не голодный, поэтому, всё ещё держась за стену, отодвинул одной рукой стул и сел. Сейчас он хотя бы ненадолго мог расслабиться, откинувшись на спинку и закрыв глаза. Свет казался слишком ярким и раздражающим. Аббаккио начинал тонуть в темноте век. Его тело с каждой секундой обмякло всё сильнее и проваливалось всё глубже и глубже в пустоту. Короткое забытье прервал звяк тарелки с супом, которую внезапно поставили прямо перед ним. Леоне пришлось открыть глаза. Это был, кажется, обычный куриный бульон.       - Уже засыпаешь? - слабо улыбнулся Миста, протягивая ему ложку.       - Да, - Леоне зачерпнул немного супа, разглядывая крошечные золотистые пузырьки масла на поверхности.       - Ешь давай, потом таблетки дам.       Ладно, это было хорошей мотивацией. Всё, чего Леоне сейчас хотел - чтобы прошла голова. Ради аспирина он сейчас бы и кусок мыла съел. Бульон оказался правда вкусным, но Леоне не то чтобы ожидал чего-то другого. На его памяти не было ни раза, чтобы у Мисты что-то получалось плохо.       - Ты хоть завтракал? - скучающе поинтересовался Гвидо.       Да, точно. Сегодня же ещё что-то было кроме его беспробудного пьянства. Утро. Драка. Завтрак в участке. И... "Инцидент". Воспоминания треснули по голове десятитонной кувалдой. Он схватился за волосы, сгибаясь чуть ли не пополам. Боль затмила вообще всё. Он не слышал даже что ему пытались сказать. Леоне не забывал, но он хотел забыть. Вернулось непреодолимое желание выпить.       - Если так болит голова, мог и раньше сказать, - Миста впихнул ему таблетки и стакан воды. Аспирин и активированный уголь.       Кухня погрузилась в тишину. Леоне не спешил принимать настолько желанное до этого лекарство.       - У тебя есть спирт? - прозвучало поразительно ровно.       Аббакио откинулся на спинку стула. Миста стиснул кулаки. Не часто его увидишь злым. Вот это Леоне постарался.       Стакан стукнул по столу так громко, что не понятно было как он не разбился. Аббаккио схватили за грудки.       - Да ты издеваешься?! - заорал Гвидо - Сколько ты уже выпил? Сдохнуть хочешь?       Леоне отвёл взгляд.       - Ты что, серьезно?       Эта фраза была уже шёпотом. Ядовитым. Полным презрения.       - Пауло умер, - отстранённый тихий голос казался чужим. - Я не смог его спасти.       Леоне озвучил это. То, что теперь набатом звенело в голове.

«Я не смог его спасти»

      Выражение лица Мисты тут же сменилось на изумлённое, а потом и на растерянное. Разгладилось. Он наконец отпустил его футболку.       - Леоне, мне так-...       «Жаль» так и не прозвучало. Хлопнула входная дверь. Но Миста никого не ждал, судя по его реакции. Он ещё несколько секунд стоял в замешательстве, а потом резко сорвался с места и ринулся к двери. Какое-то время всё было тихо. А потом из прихожей послышался приглушённый разговор.       - У нас гости? - спросил звонкий мужской голос.       Аббаккио поднял голову. И столкнулся с цепким взглядом зелёных глаз. Но его внимание привлекло другое. Винный атласный пиджак, идеально сочетающийся с чёрной рубашкой, и рассыпавшиеся по плечам золотистые кудри.       - Да, это Аббакио. Слушай, а ты не мог бы куда-нибудь?.. - зашептал Миста.       - Миста, - перебил Леоне, - Не надо. Со мной всё в порядке.       Миста тут же развернулся и возмущённо зыркнул. Конечно он знал, что с ним ничего не в порядке. Незнакомый блондин лишь пожал плечами и прошёл вглубь квартиры.       - Джорно, - коротко представился он, протягивая ладонь для рукопожатия.       - Леоне.       Не смотря на то, что руки Джорно казались бледными и нежными, хватка у него была стальная. В этом хрупком, на первый взгляд, юноше таилась чудовищная сила. Ну или он просто хотел сломать Аббаккио руку. Та кстати уже начинала побаливать. Секунды через три Джорно всё-таки отпустил её, развернулся на каблуках своих лакированных туфель и направился в комнату. Миста сперва рванул за ним, но замер. Передумал, видимо. И подсел за стол к Аббаккио. Они молчали. Леоне закинул в рот две таблетки и полностью осушил стакан воды. Пить хотелось сильно, просто до невозможности.       Странно, но ладонь всё ещё немела после рукопожатия. Более того - её пронзала острая боль, которую с каждой секундой становилось всё труднее выносить. И тут Леоне осознал. Виной была не безжалостная хватка Джорно. Нет, с ней как раз таки было всё нормально. Ладонь прожигало изнутри, кожа невообразимо пульсировала и зудела. В какой-то момент Леоне подумал, что сходит с ума. Его бросало то в жар, то в холод, его била дрожь, и он просто не знал, что с ним происходит. Миста уже схватил его руку, взволнованно разглядывая.       - У тебя кровь, - констатировал он и в следующую же секунду подорвался с места.       Аббаккио откинул голову назад, хватая ртом воздух. В ушах звенело. Он задыхался. Он умирал прямо сейчас. И что страшнее всего - он не имел и малейшего понятия от чего. Инсульт? Или может виной тому была интоксикация? Леоне мог и дальше перебирать варианты, но это было бесполезно. Он подсознательно понимал, что всё это не то. Миста сидел рядом на полу и обрабатывал его кровоточащую руку. Он был в панике. Аббаккио и не думал, что он может быть настолько напуганным. Наверное, надо что-то сказать. Как-то успокоить его, но... Аббаккио не мог вымолвить ни слова. Он просто не слышал себя за сумасшедшем стуком собственного сердца в ушах. Потолок размывался. Белый свет медленно, но верно застилал взор Леоне. Он щурился, пытался не закрыть глаза. Не упасть в темноту. В конце концов он не хотел. Не хотел оставаться в одиночестве. Наедине с собственным чувством вины. Он хотел всё исправить. Он не хотел умирать так просто. Но его время вышло.       В следующее мгновение чья-то изящная ладонь легла ему на плечо и тут же исчезла. Всё прошло. Все звуки, запахи и чувства - всё пришло в норму. Его отпустило. Аббаккио уже осознанно посмотрел на свою забинтованную руку, поправляя повязку.       - ¡Mierda! - ругнулся Миста, видимо заметив, что взгляд друга прояснился, - ¿Estás b... Тьфу.       Джорно, каким-то чудесным образом оказавшийся у холодильника, за спиной Аббаккио, тихо засмеялся. Да, попытки Мисты не путать два языка и правда казались забавными. Леоне, наверное, тоже бы посмеялся, если бы не умирал несколько секунд назад. Он всё ещё не мог отдышаться.       - Ты как? - Миста потряс его за плечо, никак не отреагировав на ржач Джорно.       Аббаккио бессильно показал большой палец.       - Нормально.       - Это не ответ.       - Иди на хуй.       - Вот, это уже лучше.       Миста наконец-то поднялся на ноги и завалился на стул рядом.       - Что это, блять, было? - озвучил повисший в воздухе вопрос Гвидо.       Леоне пожал плечами. Ему бы и самому хотелось знать. Но неужели этот странный приступ мог так просто пройти? И что делать, если он повторится? Аббаккио тряхнул головой.       - Расскажешь что именно случилось?       Из бинта выбивалась одна бесячая нитка. Аббаккио не успел ничего с ней сделать, как его легко шлёпнули по руке.       - Я порезался, - он тяжело вздохнул. – Схватился неудачно за какую-то старую железяку. Это была случайность. Я не пытался вскрыть себе руку, если ты об этом.       - Да нет. Я не об этом.       - А, - только и смог выдать Аббаккио.       Ну да, точно. Его спрашивали о Пауло.       Говорить стало трудно. Перед ним как будто бы встал невидимый барьер, через который перепрыгнуть было... Страшно? Наверное? Он не знал как описать это чувство. Язык просто присох к нёбу. Начало казаться, что говорят вовсе не с ним. Может если просто не отвечать, от него отстанут?       - Но только если хочешь конечно. Я не настаиваю.       Аббаккио глубоко вдохнул. Надо рассказать. Станет легче, если он поделится произошедшим с кем-то ещё. Леоне кинул короткий взгляд на Джорно, сидящего напротив за столом. Он ел какой-то салат и не обращал на него ни малейшего внимания. И Леоне было ровно так же всё рано на него. Присутствие Джорно почти не ощущалось.       - Ну... В общем, - Аббаккио дал себе мысленную затрещину.       Давай. Говори. Всё будет нормально.       - Мы с Пауло наткнулись на группу контрабандистов, когда возвращались патруля.       Среди них было двое парней, объявленных в розыск. Я как раз недавно видел их в базе. Вообще, они заключали какую-то… Сделку? Там было что-то вроде антиквара… Какая-то стрела. Выглядела очень старо и дорого. Возможно, они её украли. Мы с Пауло решили не ждать подмогу и задержать тех парней. Нам выпала возможность их арестовать, и упускать их было нельзя. Когда мы подошли узнать в чём дело, они сразу попытались замять ситуацию.       Выдохнув этот монолог на одном дыхании, Аббаккио замолк. Под конец язык стал заплетаться.       - Они хотели вас подкупить?       Леоне оторвал надоевшую нитку от бинта.       - Да. Всё берут взятки.       - Кроме вас?       - Кроме нас.       В груди было пусто от осознания, что никаких "нас" больше нет. Пауло умер сегодня в полдень. Остался только Аббаккио.       - А что было дальше? - тихо спросил Миста.       - Я не знаю, - только и смог выдавить Леоне.       Голос уже начинал подрагивать. Сколько бы он мысленно не возвращался к тому моменту, было по-прежнему больно. Он не плакал по товарищу. Просто не мог. Но это не значило, что эмоции не разрывали его на части. Леоне пришлось затолкнуть их куда подальше.       - В смысле не знаешь? - не понял Миста.       - Это было так... Странно...       Руки холодели. Аббаккио упал лбом на здоровую ладонь, чтобы хоть чуть-чуть унять жар.       - Я даже не успел понять, что произошло... Там был какой-то непонятный тип. Он что-то кинул… Я даже не видел что. Всё произошло так быстро… И потом... Пауло.. Ему...       С этого момента говорить должно было стать в разы труднее, но голос Леоне зазвучал поразительно ровно.       - Ему разорвало живот. Я не успел оказать первую помощь: он потерял слишком много крови. Потом тот тип нацелился на меня. Я понял, что без подкрепления не обойтись, и сбежал.       Леоне пересказал всё, что с ним было. В какой-то момент пришлось просто отключить эмоции, но внутри они копились, распирали и так хотели вырваться наружу. Он был разбитым, усталым и злым. Злым на себя. Это чувство топило его и с каждым метром погружения на дно давило всё сильнее.       - Сбежал, понимаешь? - Леоне сорвался на шёпот. - Я просто оставил его там, как трус.       В тишине кухни послышался безэмоциональный голос Джорно.       - А мог сдохнуть там, как герой? И толку-то от тебя? Ты бы ничего не сделал.       Сдерживаемые до этого эмоции захлестнули его. Аббаккио и сам не понял когда он успел подорваться с места, схватить Джорно за грудки и замахнуться кулаком. Он так хотел ударить этого бесячего мальчишку. Но... Остановился, когда увидел пристально глядящие на него зелёные глаза. В них не было страха. Наоборот, черты юного лица складывались во что-то похожее на насмешку.

"Ты слаб"

      И это было чистейшей правдой. Рука бессильно разжала хлопковую ткань футболки. Он отпустил мальчишку, ведь не имел никакого права его бить. Он ёбаный полицейский. Но вместо того, чтобы защищать, он нёс разрушение.       - Блять, Джорно! – рявкнул Миста.       До этого момента он молчал и Аббаккио уже успел забыть о нём.       - Кто тебе, сука, право дал так говорить с моими гостями? – Миста свирепо смотрел прямо на Джорно. – Ты забыл в чьей ты квартире?       Парень выглядел ошеломлённым. Но лишь на несколько секунд. В его взгляде застыл холод, а уголки губ саркастически-спокойно замерли в полуулыбке.       - В своей, - его голос не дрогнул. – И что я не так сказал?       Миста крепко сжал зубы. Он явно многое хотел высказать сожителю. Но Леоне его опередил.       - Я пойду домой, - он озвучил единственное, что было бы сейчас правильным.       Нужно было скорее уйти.       - Подожди, сейчас? – всю злобу Мисты как ветром сдуло, он выглядел растерянным.       - Да.       Ему здесь не место. Он уже испортил всё, что только можно было.       Гвидо ещё некоторое время молчал, зло глянул на Джорно, а потом развернулся и пошёл в комнату. Через несколько секунд он появился в кухне с кошельком Аббаккио в руке.       - Вот. Это всё, что было у тебя в карманах.       Леоне лишь благодарно кивнул.       - Ты же понимаешь, что одного я тебя не отпущу? - Гвидо упёр руки в боки и прямо посмотрел на него.       - Миста, не надо. Так будет только хуже.       Позволь мне просто уйти. Это лучшее, что я могу сделать.       Миста тяжело вздохнул, потирая переносицу. На удивление, он не стал спорить, а лишь неспеша пошёл на выход, позвав за собой Аббаккио.       - Хорошо, тогда позвони, как будешь дома.       Было видно, как тяжело ему далась эта фраза.       - Я потерял свой телефон, - рассеяно пробормотал Леоне.       - Тогда пусть Фуго мне напишет.       Когда они дошли до входной двери, Миста подал голос.       - Мне жаль, что всё так получилось. Прости его пожалуйста.       Это было неправильно. Это Леоне должен извинятся. Но сейчас он не хотел спорить. Он просто хотел оказаться дома. Поэтому машинально кивнул.       Миста виновато посмотрел на него.       - Может тебя всё-таки проводить?       - Нет, спасибо. Я хочу побыть один, - отозвался Аббаккио, приоткрывая дверь. - Я поймаю такси.       - Ладно, - Миста натянуто улыбнулся уголками губ. - Я принесу твою форму, как постираю, идёт?       - Спасибо, - Леоне попытался выдавить подобие улыбки. У него не получилось. - Пока.       - Пока.       Дверь за Леоне закрылась. Он прошёл чуть вперёд и облокотился на перила. Взгляду предстал незнакомый тёмный двор дома. Было слышно, как орут друг на друга Джорно и Миста.       - Как ты мог сказать ему что-то подобное?!       - Да в каком месте я не прав?!!       Леоне развернулся и пошёл прочь. Теперь они разругаются из-за него. Из-за того, что он разозлился на правду.       Ноги сами несли его к лифту, а потом уже и из двора-колодца. Он даже сам не знал, куда шёл. Главное - не сбавлять шаг. Только когда он оказался в какой-то тёмной подворотне, он мог позволить себе остановиться. Отдышаться. Леоне облокотился о какую-то грязную стену, сполз и осел на асфальт прямо в спортивках. Он плакал. Наконец-то.