Look at me, look at me... you lookin'?

      Кхаотан не опирается локтями о колени. Он сидит расслабленно, правая рука небрежно касается щеки. Он пристально смотрит на Фёста, и от этого взгляда по спине пробегает дрожь. Фёст не отводит взгляд. Кхаотан знает, что ему нужно, даже если сам Фёст пока этого не понял.       — Сидеть.       Одно простое слово. И оно же заставляет воздух покинуть грудную клетку. Фёст чувствует, как в животе скапливается жар, когда он послушно опускается к ногам своего…       — Тан, — он просит опускаясь к коленям Кхаотана.       — С тобой всегда так легко, Фыр-фыр, — Кхаотан наклоняется и проводит пальцами по его челюсти. — Что на этот? Снова думаешь о новом проекте? Снова нервничаешь насчет нашего появления на публике? Переживаешь, что встанешь не так, скажешь что-то не так, покажешься смешным?       С каждым словом Фёст сгибается все сильнее. Да.       В голове у него слишком много мыслей и слишком много страха. Иногда ему получается справиться самостоятельно, но не сегодня. И он хочет отвернуться.       Ладонь Тана сжимает его подбородок, удерживая на месте.       — Хочешь, чтобы я помог с этим?       Фёст стонет:       — Да.       Кхаотан откидывается на кресле и улыбается. Его улыбка — это новое топливо. В котел жара внутри Фёста.       — Тогда заслужи.       Фёст оглядывается на дверь гримерки. Она закрыта. Она металлическая, она ужасно громкая. Но она не заперта. И любой, кто к ним войдет, может увидеть их позу.       — Я ненавижу тебя. — Он бормочет и тянется к ширинке Кхаотана, а тот смеется.       Раньше это была самая неловкая часть их отношений: но Фёсту нравится подчиняться. Пусть он на публике и показывает часто, что это не так. Ему нравится выполнять приказы, а Кхаотану нравится ему приказывать. Они долго присматривались друг к другу, пробуя воду кончиками пальцев, прежде чем перейти к такой динамике, какая у них есть сейчас.       Кхаотану нравится о нем заботится. В мелочах, в основном и всегда это обжигает щеки румянцем удовольствия. Вот как сейчас. Он двигает ногами так, чтобы запереть Фёста между ними, как в клетке. Оберегая его. Пряча от всех.       Внутри у Фёста все натягивается тугой пружиной, и во рту скапливается слюна. Ему нравится вкус Тана: чистый, мускусный, с ноткой его парфюмерной воды. Ему нравится брать его в рот и слышать одобрительное мычание.       — Хочешь быстро или медленно, Фыр-фыр? — Кхаотан вплетает в его волосы пальцы, потягивает слегка, но не двигает бедрами. У него невероятная выдержка.       — Просто трахни меня в рот. Кхун, — Фёст смотрит на него и открывает рот. И он видит, как Кхаотан слегка вздрагивает, как у него чернеют глаза от расширяющихся зрачков. Как он сжимает пальцами его затылок, прежде чем толкнуться глубоко. Как будто Фёст намерен возразить.       Как будто он бы захотел возразить!       Сдержанность Кхаотана рассыпается осколками, и он двигает бедрами. Сильно, удерживая его голову так, как Фёст и попросил. Это прекрасно до слез.       — Не смей плакать, Фыр! — Кхаотан выдыхает новый приказ, и Фёста пробирает темное удовольствие. Его член и так тверд, но приказы… Приказы швыряют его на грань между оргазмом и отключением. И когда он чувствует на языке влагу, то даже не пытается сглотнуть, а просто принимает это все. И остается с раскрытым ртом, демонстрируя отменное послушание хорошего питомца.       — Хороший мальчик. — Тан улыбается ему и разрешает. — Глотай.       Фёст закрывает рот, сглатывает и стонет. Ему все еще не хватает малости самому.       — Пожалуйста, — он бездумно просит. И снова пальцы Тана вплетаются в его волосы.       — Ты это заслужил, мой хороший питомец. Давай. Садись сюда.       Он хлопает по своему бедру.       Фёст не уверен, что он может двигаться. Но он все-таки он встает, игнорируя все вокруг. Устраивается. И снова стонет, когда его член болезненно проходится по ноге Кхаотана.       — Я слышу тебя, Фыр-фыр. Посмотри на меня. Посмотри. На. Меня.       Фёст смотрит.       — Я тебя поймал. И всегда поймаю.       Фёст двигает бедрами, потираясь о бедро, чувствуя больше, чем произнесено вслух. Это больно, это приятно.       Это нарастающий стук сердца в ушах.       И тогда Кхаотан его целует.       Беспорядочно. Влажно. Горько. Правильно. Нужно. Фёст чувствует, что именно это стало тем спусковым крючком, которое опрокидывает его туда, где нет ничего, кроме запаха и вкуса Кхаотана. И он стонет низко, разделяя между их губами тонкую ниточку жемчужной слюны. Которую Кхаотан проглатывает с каким то слишком голодным рыком.       Несколько секунд после их оргазма они не двигаются. Просто дышат одним воздухом. Фёст чувствует себя хорошо. И, судя по довольному и сытому взгляду Кхаотана, он тоже.       — Я могу опрокинуть на себя вазу с тем огромным букетом роз, — Фёст лениво предлагает, рассматривая Кхаотана. — И тогда мы сможем переодеться без особых сложностей.       — Думаю, это хорошая идея. Но как насчет того, чтобы на этот раз вазу опрокинул я?       — Ты хочешь позаботиться о моей репутации, Тан? — Фёст поддразнивает, но получает взгляд, полный такой любви, что у него пропадает дар речи и щеки неумолимо краснеют.       Кхаотан похлопывает по бедру и улыбается ему:       — О тебе. Всегда.