Нежелательные подробности

— Ради всех живых и мертвых, Итер, ты можешь хотя-бы сделать вид, что стараешься идти быстрее? Это четвертый раз за час, когда этот придурок торопит его. Сложно сказать, который это раз за день. Из Итера вырвался усталый выдох, едва граничащий с раздражением. — Я правда стараюсь… — он отчаянно не поднимал глаз, слепо смотря на бледно-рыжие песчинки под собой, что прилипали к обуви и топили в себе его измученные ноги. В ответ послышался один только до тошноты высокомерный вздох. Да воимя всего святого! Неужели так трудно хотя-бы десять минут не жаловаться ни на что?! Золотые глаза путешественника со злобой поднялись, исподлобья смотря на стоящего на небольшой возвышенности придурка со скрещенными руками на груди и отвернутой в сторону головой. Да у тебя как минимум уже позиция лучше с этой твоей глупой шляпой! А как максимум, тебе вообще по барабану на жару, на песок и солнце, потому что ты гребаная кукла! Итер гадал, почему из всех своих новых и старых друзей в этот раз решил позвать с собой в путешествие именно этого идиота в шляпе. Должно быть, он хотел стать с ним ближе, получше проникнуться его, как оказалось, нежной, почти лирической душой, которую ему посчастливилось увидеть лишь мельком, когда он разгребал все наделанные этим придурком дела, или же он элементарно соблазнился на способности этого парня к полету, ожидая, что он будет полезен в исследовании едва ли не разваливающихся подземных храмов и поможет в преодолении больших расстояний в пустыне. Однако все это теперь казалось лишь какими-то наивными мечтами о мире, дружбе и мятном желе, не имеющими ничего общего с реальностью. Может, еще не поздно развернуться? Итеру кажется, что еще один шаг, и он упадет замертво. Он останавливается и упирается ладонями в колени, жмуря глаза, пока по его лицу, шее и спине катится вода. — Давай, садись, отдохни. Мне ведь такое невообразимое удовольствие приносит каждые десять минут стоять и ждать, пока ты наберешься сил на следующие десять минут. Итер сжал челюсти и выдавил из себя очередной раздраженный выдох. — Куда… куда ты так торопишься?.. — Итер старательно проталкивал слова сквозь зубы и сбившееся дыхание. — Мы успеем дойти до храма до того, как зайдет солнце, даже с остановками… — Я не тороплюсь. Я просто не ожидал, что «Путешествие к веками затерянным в рыжей пустыне храмам» на деле окажется пешими прогулками в большой песочнице с тем, кто и ста метров не может пройти без отдышки. Причем этот кто-то, к тому же, — знаменитый злотовласый путешественник, уже обошедший половину Тейвата, так что не злись, дорогуша, я всего-навсего в недоумении. — он говорил с противной легкостью, высокомерно и до одури язвительно, словно назло просто подливая масла в огонь. — …Ты мог бы говорить менее грубо, Странник. — Итер так не хотел высказывать прямо свое недовольство, но у него, в конце концов, просто кончалось терпение! Странник опустил взгляд своих глупо полуприкрытых глаз на путешественника, его брови были скучающе приподняты. Его безразличие только пуще бесило. — Я бы мог, но не когда ты словно мне назло еле перебираешь своими ножками и волочишься даже медленее, чем вон тот жук, — он указал кивком головы на неспешно ползущего мимо скарабея, — когда мы уже раз пятнадцать успели бы дойти до храма, исследовать его и вернуться обратно. — Но ты же знаешь, что мне тяжело! — ладони Итера отчаянно сжались в кулаки, когда он повысил голос. — Здесь жарко! И идти по песку трудно!.. и… и вообще у меня меч тяжелый, ты знаешь это! Итер знал, что теперь его оправдания звучат глупо, и не удивился, когда на губах оппонента появилась усмешка. Однако это не значит, что она не разозлила его. Странник чуть сощурился и сделал пару шагов вниз с песочного холма, на котором стоял, приблизившись к путешественнику. В его голосе появились нотки той самой притворной язвительной заботы, которая раздражала Итера в этом придурке больше, чем что-либо еще. — Есть ли здесь что-то еще, что мешает тебе идти прямо здесь, прямо сейчас, с тем же мечом, который ты и так везде с собой таскаешь, и погодой, что лишь слегка суровее, чем обычно, мой бедный, несчастный, чувствительный к изменениям климата Итер? Итер сощурил глаза, с негодованием смотря в приблизившееся лицо, на котором не было ни единой капли пота, ни единой морщинки от усталости, в отличие от его. Да ты ведь даже больше не пытаешься как-то скрыть тот факт, что просто-напросто издеваешься над ним! Возможно, это действительно уже слишком, и Итеру стоит уже подумывать о том, как заткнуть какого-то придурка, который слишком много о себе возомнил. — Ты звучишь так, словно тебе уже просто нечего делать, кроме как насмехаться надо мной. — процедил Итер сквозь зубы, и только больше опешил, когда Странник засмеялся с его слов. — Ха-ха, но ведь это так! Мы одни посреди пустыни, здесь нет больше никого, за чей счет я, как ты там думаешь, мог бы самоутвердиться. Лишь ты, да я, да мы с тобой, ха-ха. Итер знал, что ему стоило держать голову холодной и просто не поддаваться на эти очевидные провокации. Но это знание никак не успокаивало его. Он так устал от этих придирок со стороны Странника, так устал от его тошнотворно высокомерного тона, так устал от этой жары и песка, и его меч действительно тяжелый! — Прекрати! Ты знаешь, что я стараюсь, как могу! — он не заметил, как сделал шаг навстречу Страннику, скрипя зубами, когда же сам Странник даже не подумал пятиться от него, а лишь шире улыбнулся, приподнимая бровь. — Да? Если это действительно самая высокая скорость, на которую ты способен, то главной моей ошибкой в попытках поймать тебя было то, что я не додумался выгнать тебя на какой-нибудь берег с песочком. Тяжелое дыхание Итера не играет ему на руку. Он присматривается к вызывающему выражению на лице Странника и щурится, хмуря брови. — Ты нарочно это делаешь? Нарочно пытаешься вывести меня из себя, тебе настолько скучно?! Должен признать, у тебя отлично получается, но я не позволю тебе выйти сухим из воды! Странник лишь усмехается. — Тебя не так трудно вывести из себя, как ты думаешь, милый. — он прикладывает палец к подбородку и немного склоняется, приближая свое лицо к Итеру еще немного и слегка понижая голос. — И что же ты сделаешь теперь? Ударишь меня? Итер почти шипит, делая еще один небольшой шаг вперед и чувствуя, как трясутся его руки от напряжения. — Может, и так. А может я просто оставлю тебя позади, потому что ты не более, чем мертвый груз! — Итер видит, как Странник тихо цокает и изображает обиду на своем чертовом лице, и почти в последний момент отдергивает себя, чтобы не врезать ему. — Правда? Почему же ты тогда попросил меня пойти с тобой, Итер? Неужели у тебя не так много друзей, которые умеют летать и имеют перед тобой некоторый должок? Итер прищуривает глаза от насмешливого тона Странника, поскольку его гнев продолжает нарастать. — Я пригласил тебя, потому что думал, что ты сможешь вести себя прилично и быть полезным, но я должен сказать, что начинаю сожалеть об этом решении. Если ты не собираешься помогать и хочешь только задержать меня, я с таким же успехом могу идти один! Веки Странника на секунду дергаются вверх, а после он низко хихикает, кажется, удовлетворенный ответом Итера и, кажется, именно подобный ответ он от него и ожидал. — Полезным, да? — в его глазах блестит недобрый свет, когда его улыбка больше становится похожей на злодейскую ухмылку. — Это все, что тебе нужно от людей вокруг, так? Итер невесомо вздрагивает, словно его аккуратно и точечно, но больно кольнули в грудь. Почему ты говоришь так уверенно?.. — …Что это должно значить? Если ты думаешь, что я использую кого-то для собственной выгоды, то ты неправ! — Итер не замечает, как хватается рукой за рукоять своего меча, словно перед ним лишь очередной монстр, который вот-вот напрыгнет на него. Странник неотрывно смотрит в глаза Итера, заглядывая глубоко и бесцеремонно. Он слегка выпрямляет спину, широко улыбаясь. — Ох, милый Итер. Я вижу тебя насквозь. Ты целеустремленный и, я должен признать, талантливый лицемер, что без зазрения совести пользуется способностями тех, кто «так благодарен тебе за твои добрые дела!», — он изменил свой голос, изображая благодарных Итеру людей, и показал пальцами кавычки, — кто просто не может тебе и слова поперек сказать, ведь ты Великий и Благородный Златовласый Путешественник! А когда вдруг появляется кто-то, кто выпадает из системы и не хочет не иметь других вариантов, кроме как смиренно помогать тебе в благодарность и держать рот на замке, он сразу становится в твоих глазах просто каким-то придурком. Глаза Итера горят в бешенстве все ярче с каждым словом этого прид-.. Странника! Ослепленный животной яростью он сокращает расстояние между собой и Странником до такой степени, что почти соприкасается с ним носами, но Странник по-прежнему и не думает отступать. — Ты не прав, я не такой! — ему все еще тяжело дышать, но жара тут больше совершенно не при чем. — Я не пользуюсь людьми, как ты! Странник противно насмехается, обнажая зубы, с таким самодовольным выражением смотря на Итера, словно изголодался по его гневу. — Не пытайся задеть меня этим, Итер. Я знаю, что ты именно такой. Может, ты сам себя недостаточно хорошо знаешь? — Не смей даже думать, что знаешь меня! Может, это ты не понимаешь себя, мистер Я-Идеал-Этого-Мира-Поклоняйтесь-Мне-Смертные! Странника вдруг прорывает на смех, который звучит даже искренне. Он сквозь прищур смотрит на Итера, хихикая. — Это я-то мистер Идеал и так далее, по твоему мнению? Ха-ха, что заставило тебя сделать такой вывод? Так то, мои грехи похлеще твоих будут, но, в отличие от тебя, я смог их принять. — Итеру показалось, что Странник хвастается этим заявлением. Итер нервно и громко усмехается, тыкая пальцем в грудь Странника. — Ты считаешь, что ты лучше меня, потому что признал, что вел себя плохо?! Это смешно! Может, ты и «смог принять» свои грехи, но ты совершенно ничему на них не научился и не вырос, как личность! Ты все такой же грубый, высокомерный и невыносимый! Ухмылка Странника в секунду слегка ослабла, и он невесело усмехнулся, щуря глаза и говоря немного тише. — Ты знаешь, что неправ. Тебе повезло, что худшее, что осталось от Скарамуша, это грубость, высокомерие и невыносимость. — его голос так внезапно стал ниже и грубее, а выражение лица ожесточилось, словно эти слова действительно что-то значили для него. Его брови слегка опустились, будто он вдруг о чем-то подумал. Итер слегка тормозит свой пыл и сглатывает, недовольно щурясь. — Ну что же… Видимо, я должен быть благодарен за то, что ты не хуже, чем ты есть сейчас, да? — он слегка опускает голову и уводит в сторону взгляд, стараясь игнорировать свое сбитое дыхание. — Но, честно говоря, да, ты мог быть хуже, но ты так же мог бы быть и получше… На мгновение виснет до глупого давящая тишина. Итер делает шаг назад, все еще не смотря на Странника, но ему приходится поднять на него взгляд, когда Странник вдруг прямо и без колебаний задает вдруг забеспокоивший его вопрос. — Ты жалеешь, что вернул мне воспоминания? Итера этот вопрос вводит в легкий ступор, и он в смятении и неожиданно появившемся сомнении опускает глаза. Он не хочет лгать, теперь он действительно думает, что было бы лучше оставить все, как было. И он все еще зол на Странника за то, что тот полез, куда не просили. Итер решительно хмурится, но трусливо не поднимает глаза на Странника, однако чувствует на себе его прожигающий взгляд. — …Может быть. Я больше не уверен. Я думал, что так будет правильно, но, возможно, поторопился. Возможно, мне просто стоило оставить тебя в покое навсегда. — Итер чувствует что-то терпкое и тяжелое в груди, что пытается вытолкнуть собой грудину, но старательно это игнорирует. Возможно, будет лучше, если они просто разойдутся сейчас, и больше никогда не посмотрят друг другу в глаза. Странник очень тихо и очень взбешенно ворчит, рывком отворачивая голову. Он сжимает кулаки, челюсть, но ничего не говорит. Его глаза свирепо сощурены, брови опущены к ним, а губы искривлены в какой-то глубокой и рьяно подавляемой эмоции. Он даже не кидает больше на Итера взгляд, а лишь молча разворачивается и уходит, елеслышно шаркая по песку ногами. Услышав это, Итер сразу поднимает взгляд и видит, как скрывается его невысокая фигура за песочным холмом. Тут же Итер чувствует пинок в спину и порывисто делает шаг вперед, а потом еще один, пока стремительно не идет за ним. — Хэй, Странник! Стой! — услышав Итера, Странник на удивление действительно останавливается, хоть и явно нехотя. Он не поворачивается к Итеру лицом, и тот видит лишь его чуть опущенную голову и напряженные плечи. Итер колеблется и сам не знает, какой черт дернул его последовать за Странником, но он не может отступить. Ему тошно признавать, но он чувствует вину, и не хочет, чтобы она захлестнула его с головой, поэтому подходит к страшно молчаливому Страннику и вздыхает. — …Послушай, я не имел ввиду то, что сказал- Едва успел Итер договорить, Странник резко обернулся и влепил ему звонкую оплеуху. Итер тут же схватился за щеку, опешив, но возмущаться не спешил, молча сглотнув, когда посмотрел на выражение лица Странника. Его лицо было неестественно затемнено, глаза, казалось, блестели в точности так, как когда он колдует. Брови опущены, губы плотно скреплены и расслабленны, но никаких эмоций кроме пустого негодования видно не было. Но… тут очевидно было что-то еще. Очевидно, это что-то заставляло воздух вокруг них дрожать и кипеть, а так же, казалось, царапало Итеру шею. — Не лги. — голос его такой же пустой и сухой, как и выражение лица, но это опять же выглядит слишком уж неправильно. Итер нервно сглатывает. Кожа его щеки горит, и он машинально потирает ее ладонью, но все то, что он видит в глазах Странника, заставляет его чувствовать эту пощечину заслуженной. Он тихо выдыхает, понимая, что ложь тут точно больше совсем неуместна. — Ладно, ты прав… Я жалею, что позволил тебе все вспомнить. Из Странника рвется тяжелый, протяжный выдох, почти напоминающий удушье. Он вдруг делает шаг к Итеру и хватает его шарф, грубо приближая к себе его лицо и, видимо, еле сдерживаясь, чтобы не скалить зубы. Вот теперь дышать становится действительно трудно. Итер даже с некоторым страхом смотрит в слегка дрожащие зрачки Странника и видит в них свое отражение. Но там он видит себя другим. Там он видит себя достойным всей той ненависти, которой наполнены эти стеклянные глаза. Его живот скручивается. Дыхание Странника обжигает его поджатые губы. Он чувствует, как дрожит его искусственное тело, как много всего сейчас находится в нем, при этом яро скрывается. Голос Странника ощутимо дрожит, он говорит тихо, почти шепотом, но вкрадчиво и удивительно, даже до жути твердокаменно. — Ты размышляешь о том, чтобы выбирать чужую судьбу, чтобы принимать за кого-то жизненно важные решения!.. — он почти задыхается, когда еще уже щурит свои глаза. — И после всего этого все еще я тот, кто играет в бога? Итер слышит, как барабаном бьется его бешенное сердце. Он не может ни шевельнуться, ни даже попытаться увести взгляд. Вот, как Странник воспринял его слова. Это звучит еще более серьезно, чем Итер изначально предполагал. Он снова сглатывает, едва осмеливаясь дышать, слова сами льются из его рта. — Я… Я лицемер… — Даже боги завидуют твоему таланту лицемерия. — не скрывая своего отвращения, проговаривает Странник, его рука продолжает дрожать от напряжения, и он явно сдерживается, стараясь хотя-бы не делать резких движений. Итер чувствует, что боль от укола, который он ощутил в самом начале, разрастается и увеличивается с каждой секундой развития этого конфликта. Ему больно, и он не хочет этого. Но то, как Странник смотрит на него, то, что говорит ему, и то, как он это говорит, заставляет Итера только глубже погружаться туда, куда он совсем не хочет. Туда, где ему становится страшно оглядываться по сторонам, трепеща от ужаса перед собственными демонами. — Ты… говоришь об этом без сарказма, так ведь?.. Для тебя ведь это не просто выражение, да? — с некоторым трепетом и нетерпением проговаривает Итер, опуская брови. Фразеологизмы, включающие в себя богов или Селестию, из уст Странника всегда звучали так, словно имеют двойное дно. И это было недалеко от правды. Не отрывая взгляда от Итера, Странник издал тихое рычание и вдруг отстранился, почти брезгливо толкая Итера в грудь от себя. Итер, пошатнувшись, благодарил Селестию, что снова может дышать, но всепоглощающее недоумение не отпускало его. — Почему ты отпустил меня…? Странник продолжал смотреть Итеру в душу с неописуемо мрачным выражением на лице. Со стороны казалось, что он вообще не дышит, а лишь изредка дергается из-за дрожи, охватившей его тело. В его голосе теперь четче слышалась хрипота. — …Тошно слышать твой запах. И твой голос. И видеть твои гребаные глаза. Итер вздрагивает не только от слов, но и от того, с какой ненавистью они были процежены сквозь зубы. Неужели он так сильно его ненавидит? Итер вновь чувствует, как начинает бурлить злость внутри него, и ему хочется съязвить что-нибудь в ответ, но удается лишь пробубнить. — Что? Я плохо пахну?.. — слова Итера прозвучали как попытка развеять ситуацию шуткой, но Странник никак на это не отреагировал. Он просто молча развернулся и снова собрался уходить. Итер сердито пыхтит. Ты не можешь уйти вот так просто! Им нужно по-человечески закончить разговор, иначе Итер не сможет спать сегодня ночью. На секунду промелькает мысль, что оно и к лучшему. Ведь вряд-ли Итер способен как-либо повлиять сейчас на Странника, он совсем его не слышит! Итер смотрит на спину удаляющегося Странника, и прошлую мысль вдруг перекрывает новая, более страшная. Странник сейчас так напряжен и так зол, хоть и почему-то так старательно скрывает это, вдруг он наткнется на кого-то и навредит им! Или не наткнется, и тогда навредит себе! Итер сжимает и разжимает кулаки в раздумьях, что ему предпринять, и в итоге все равно опять просто бежит за Странником в наивной надежде остановить его. — Подожди! Не уходи, Странник! — он кричит, песок мешает ему бежать. Он присматривается к Страннику и видит, с какой силой тот сжимает свои ладони, его костяшки почти белые. Странник рьяно старается не слушать голос Итера. Он жмурит глаза и ускоряет шаг, бормоча под нос. — Уходи прочь, уходи, уходи… — Стой! Нам нужно поговорить, Странник! Ты не в себе! — Итер поджимает губы, напряженно смотря Страннику в сгорбленную спину. Он так зол, что не может ясно мыслить, с ним точно что-то случится! — Мы уже поговорили! С меня хватит! — рычит Странник в ответ, все ускоряясь и ускоряясь почти до бега, лишь бы уйти от этого баклана подальше, только бы не убить его ненароком… — Не смей приближаться, Итер! Итер боится, что зашел слишком далеко, и делает только хуже. Но он уверен, что если не сделает больше ничего, то хуже будет в разы сильнее! Он не может позволить Страннику скрыться, несмотря на то, как сильно тот хочет этого. Путешественник ускоряется и догоняет Странника, хватая его руку. Странник дергается, когда внезапно чувствует прикосновение, и, едва обернувшись, он сердито отталкивает Итера от себя силой анемо. Итер падает плашмя на спину, ошеломленный тем, с какой силой Странник оттолкнул его. Он пытается сесть, но все еще чувствует себя немного потрясенным после падения, и может лишь приподняться на локтях. Глядя на Странника снизу вверх, он видит, как тот с яростью в глазах кричит на него. — Ты глухой или просто глупый?! — Послушай меня!.. — он расстроенно кричит в ответ, сжимая в пальцах песок. — Заткнись! — голос Странника скрывается и больше напоминает рев. Он теперь выглядит так, словно не видит больше, словно его глаза закрыла пелена гнева, и он не различает, кого атакует. Он с силой взмахивает рукой и направляет на лежащего Итера мощный поток ветра, который беспощадно вдавливает его в песок. Итер вскрикивает, но ветер проглатывает его крик. Он яростно пытается сопротивляться или хотя-бы выйти из потока, но его конечностям очень трудно подняться против такого яростного ветра, тем более сейчас, когда его силы на исходе. Он с силой жмурится, так как песок облепляет все его лицо и тело и кружится вокруг, попадает в открытый в яростной борьбе рот. Он в почти кромешной панике чувствует, как песчинки расходятся за его спиной, и он тонет в пустыне, и в ярости дергается, сопротивляясь, как вдруг ветер неожиданно затихает. Итер чувствует, как кружится его голова, как болит все тело и слышится звон в ушах, но находит в себе силы приподняться и сесть. Он выплевывает песок и проводит ладонью по лицу, лишь сильнее размазывая по нему всю грязь. Он тяжело дышит, поднимая злобный взгляд вверх, и видит почти до безумия гневный взгляд в ответ. Волосы Странника слегка растрепаны из-за отразившегося в него ветра, но это ни в какое сравнение не идет с тем, что сейчас творится с видом Итера. Странник опять молча поджимает губы, вздыхает и разворачивается. Итеру хочется просто взять и плюнуть в него, но во рту, как назло, слишком сухо, поэтому он в бешенстве распахивает глаза и ерзает, вытаскивая из песка ноги и еле на них поднимаясь. — Эй! Ты не можешь уйти, черт бы тебя побрал! Хватит вести себя, как гребаный псих! — Он хотел сказать что-то еще, но его прервал голос Странника, который уже почти совсем не был на него похож, до того он казался измученным и обезумевшим. — Что значит «как»?! Ты именно психом меня и считаешь ведь! — Странник остановился, но повернулся не до конца. Точнее, он лишь едва повернул голову, чтобы смотреть на Итера одним только уголком неистово распахнутого синего глаза. Итер продолжал смотреть на него раскрытыми глазами. В нем взрывалось все, что могло взрываться, причем одновременно, но он все еще не терял надежду, что может доораться до Странника, прежде чем случится что-то плохое. — А как я могу считать иначе, ты не оставляешь мне другого выбора сейчас! Ты, идиот, сейчас на грани того, чтобы навредить кому-нибудь или себе! — он сжимает зубы, его руки дрожат. Странник громко усмехается, разворачиваясь и безумно склоняя голову. — Кому, например? Здесь только ты, придурок! Боишься, как бы я еще сильнее не испортил твою прическу, неженка?! — он скалит зубы и резко взмахивает рукой опять, посылая с сторону Итера лезвие из потока ветра, от которого тот чудом успевает защититься, выставив перед собой меч. Поток ударяется о метал, и Итера откидывает назад, он едва удерживается на ногах. Он тяжело и гневно дышит, опешив от такого удара, и поднимает меч, направив его на Странника, в его голосе звенит ярость. — Ты не понимаешь, что творишь, дурак! Тебе нужно успокоиться! Итер шипит от боли и гнева и видит, как взгляд обезумевших глаз Странника опускается на кончик его меча, обращенного против него, как против монстра, а затем медленно поднимается обратно на лицо напротив и впивается в него, смотря так вызывающе, что не по себе становится. — Что же, тогда иди и успокой меня, ублюдок. — голос Странника вновь опускается, и Итер вздрагивает от этого вызова. Путешественник так зол, что не думает дважды, прежде чем оскалить зубы и броситься на Странника, замахнувшись. Странник ожидаемо без особых проблем уворачивается от его укола, и бросает в него почти небрежный удар анемо, который тот быстро блокирует. Еще несколько ветряных лезвий ударяются о металлическое, отражаясь, но заставляя владельца меча крепче держаться за рукоять. Странник с легкостью избегает ударов путешественника, только пуще раздражая того своей извечной изворотливостью. Итер яростно взмахивает мечом, стараясь задеть Странника или хотя-бы поставить его в положение, в котором он будет безоружен, но тот слишком верткий. С очередным ударом Итер беребарщивает с накалом, и почти падает, когда Странник отлетает от него в сторону. Странник пользуется этой возможностью и всего одним пинком в спину валит Итера лицом в песок, презрительно щурясь и выдыхая. Он выглядит так, словно ему просто надоело это все. Итер быстро приподнимается и оборачивается, глядя на Странника с животным гневом. Он хватает вылетевший из его рук меч и слепо бросает его в сторону Странника, просто чтобы как-то ответить, и вопит. — Тебе обязательно драться со мной так же грязно, как ты меня оскорбляешь?! — выражение его лица вдруг меняется, когда он видит, что его меч не промахнулся. Лезвие меча задевает щеку, кажется, не ожидавшего этого Странника, и оставляет ощутимый порез. Из раны тут же начинает течь кровь фиолетового оттенка, и Странник опешившими глазами смотрит перед собой, медленно касаясь раны. Он переводит взгляд на окрасившиеся в фиолетовый кончики пальцев, а после молча опускает взгляд на Итера. Это не выглядит так, словно ему больно, скорее он просто ошеломлен. И это мягко сказано. — …о мой БОГ! — его рев грозой обрушается на Итера, и тот всем телом вздрагивает. Итер пятится, опустив брови. — Неужели тебе не нравится то, как я дерусь, Итер!.. — Странник медленно шагает к Итеру, приподняв руки по бокам и создав в обеих раскрытых ладонях небольшие, но не внушающие доверия анемо воронки. Итер аккуратно приподнимается на ногах, все еще пятясь, и раскрывает ладони перед собой, словно они могут его защитить. — Ради любви Селестии, Итер, прости меня за это! В ушах Итера почти поднимается звон, когда он слышит сорвавшийся на крик голос Странника. Итер сжимает пальцы в кулаки и делает взмах рукой, силясь атаковать Странника силой дендро, но Странник, не могнув, легко сдувает пару жалких листочков, которые он создал. Итеру трудно колдовать без меча. Он поджимает губы, с каким-то немым отчаянием смотря на Странника, который молча растворяет воронки в своих ладонях и толкает Итера в грудь одним резким потоком ветра. Итер отшатывается, воздух вылетает из его легких, но он вновь яростно хмурится. — «Простить тебя»?! Ты дерешься как трус! — Итер шипит сквозь зубы. — По-твоему достаточно просто попросить прощения, чтобы тебя простили?! Это смешно-! — Нет! — обрывает его Странник, округляя глаза. Вдруг Итер замирает. То безумие, что поселилось в взгляде Странника, исчезло, он это ясно увидел. Вместо этого безумия неожиданно стало видно что-то совсем другое. — Нет! Никто не должен прощать меня! Я просто хочу, чтобы ты не-… чтобы ты-!.. АААГХ! — его взгляд вдруг теряется, а после он жмурится, взвывая и хватаясь за голову. Одновременно с его криком от него во все стороны вдруг отлетает какое-то подобие ударной волны, достаточно мощной, чтобы в секунду оглушить и без того опешившего Итера, но достаточно легкой, чтобы позволить ему удержаться на ногах. Итер прижимает ладони к ушам, отвлекаясь на миг на свое взрывающееся сердце. Что случилось? Он осторожно поднимает взгляд на Странника, что стоял в паре метров от него, и выражение его лица немного смягчается. Пальцы Странника впились в кожу его головы, путаясь в синих волосах, а после его ладони неохотно опустились ниже, давя на зажмуренные глаза. Итеру показалось, что он слышал, как тот что-то бормотал. —… Хватит… просто хватит… гх, х-хватит… — тело Странника продолжает ощутимо дрожать, и он елеслышно сдавленно стонет. Итера током прошибает осознание того, что что-то не так. Что бы сейчас не происходило в голове Странника, его мучает явно что-то посерьезнее простого гнева. Итер не раздумывает и секунды, прежде чем аккуратно, но решительно сделать несколько шагов в сторону Странника и коснуться его плеча, тут же ощутив все напряжение, разрывающее его тело. Словно гигантских размеров грозовое облако каким-то образом поместили целиком в маленькую колбочку и засунули в его грудь, в то место, которое он сотни лет пытался заполнить хоть чем-то, но колбочка разбилась, и теперь его изнутри разрывает целое небо. Странник дергается, как только чувствует ладонь на своем плече, и тут же поднимает взгляд на Итера, который, к своему огромному удивлению, первым делом видит в с недавних пор пугающих глазах вовсе не ярость или безумие, а воду. Глаза Странника на мокром месте. Странник, кажется, тоже замечает это, и сразу вновь отталкивает Итера от себя порывом ветра на пару метров. Путешественник врезается затылком в песок, и вдруг понимает корень всей проблемы. Глупый Странник не может позволить себе почувствовать слабость, поэтому отчаянно душит любое ее проявление в себе, однако окончательно избавиться от нее он не способен, а она лишь накапливается, накапливается, и в итоге ощущается только ярче, и оттого он чувствует себя еще более ничтожным, когда уже еле сдерживается от того, чтобы не разреветься. Итер почти усмехается с того, насколько все оказалось просто. Это ведь распространенная проблема, и Итера тоже она не обошла стороной. Он вспоминает о том, как периодически давит в себе желание показаться слабее, чем обычно, и с мягкой улыбкой приподнимается на локтях, поднимая взгляд на Странника, который почти трясется в панике от понимания того, что Итер увидел. — …Ты ведь не одинок в этом, ты знаешь это? — Итер тихо, нежно усмехается, вставая на ноги, но глаза Странника все так же распахнуты. Догадка Итера оказалась верной, но была лишь маленькой частью правды. Странник действительно подавлял эмоции, которые считал проявлением слабости или просто доказательством того, как он жалок, но все это было самую малость серьезнее, чем решил путешественник. Например, обида на Итера за то, что тот признал свое решение вернуть ему воспоминания неверным, необдуманным. Обида была, на такое не обидеться трудно, но эта обида состояла из стольких гадких и страшных для него тем, что ему тут же захотелось просто забыть о том, что они начали этот разговор, начиная с просто противного собственного сомнения в верности его решения и неприемлемо убогого желания доказать, что он стал лучше, чем был, заканчивая уничтожающим чувством вседозволенности этого придурка и его очевидной властью над его судьбой, печально напоминающей Страннику о его собственных прошлых ошибках и неизбежно заставляющей чувствовать себя еще более недостойным собственных воспоминаний. Мало того, так еще и трудно представить, насколько велика и глубока эта проблема в голове Странника. В конце концов, все эти установки гнили в его мыслях по меньшей мере две сотни лет, подпитываемые ненавистью к себе, к людям и Архонтам. И хотя ему удалось смириться со своим прошлым, свой взгляд на мир все равно непросто перестроить… Итер наблюдает, как Странника заметно трясет от какой-то внутренней борьбы. Он может быть не уверен, через что проходит Странник, но он может представить, каково это. Страннику долгое время приходилось таскать с собой множество внутренних демонов, и даже принятие своего прошлого не может возместить время, которое он потерял. Гнев, который он затаил на самого себя, должно быть, является бременем эпических масштабов, и Итер чувствует, как болит его собственное сердце от понимания того, что сегодня он стал спусковым крючком для Странника. Странник молча смотрит на песок под своими ногами, продолжая дрожать. Воздух едва вылетает из его легких, и он выглядит так, словно вот-вот упадет. И на самом деле, стыдно признать, но это то, чего он хочет сейчас больше всего на свете. Просто упасть. Просто упасть. Просто упасть, и больше не разрываться от этой отравляющей чепухи в его голове. Просто упасть и перестать слушать все эти бредовые загоны. Просто упасть. Но он не может. Он стоит, ведь он не может позволить себе рухнуть и развалиться на части. — …Можно тебя обнять?.. Странник поднимает на Итера взгляд, и видит раздвинутые в приглашении руки. Очередной порыв к слабости. Неужели предлагаешь повиснуть у тебя на шее и разрыдаться? Из Странника рвется хрип, смешанный с раздражением. — Ты продолжаешь все усложнять. — цедит он, не направляя больше сощуренные глаза на Итера. Он слышит, как Итер тихо, елеслышно ахает в возмущенном недоумении. Несмотря на полный гнева отказ, Итер не сдается. — Может и так. Но в любом случае, можно? Странник тяжело выдыхает, его голова уже давно болит. — Я в замешательстве, Итер. — вдруг начал он, сглотнув. — …Во мне будто сражаются два мира, и мне так трудно… выбрать один из них. Я не знаю, на чьей я стороне. — он поднимает на ожидающего Итера острый взгляд. — Чтобы ты лучше понял, один из миров хочет свернуть тебе шею, а другой… другой просто хочет… упасть. Итер выглядит слегка ошеломленно и напуганно, но он мягко шепчет. — Продолжай. Странник колеблется пару секунд, прежде чем продолжить. — Я не человек, Итер. Пожалуй, самое время наконец-то это признать. — он приподнимает руки и скрещивает их на груди, но это больше похоже на то, что он обнимает себя за плечи. Его голова отворачивается в сторону. — Я сперва так искренно желал стать человеком. Потом, куда упорнее вытравлял из себя все человеческое. Я… не знаю, что во мне осталось, и не знаю, чему из этого верить… Итер участливо хмурит брови, вновь мягко касаясь плеча Странника, который на этот раз не сопротивляется. На его лице отражается глубокая вдумчивость и нежность, поскольку до него доходит, что внутренний конфликт Странника достиг совершенно нового уровня серьезности. — Я знаю, что в тебе осталось достаточно. — он слабо улыбается, пытаясь заглянуть в лицо Странника. — Все те чувства, которые ты испытываешь, могут считаться неопровержимым доказательством твоей человечности, так ведь? — …Я все еще отрицаю их, Итер. — Странник вдруг говорит гораздо тише, бросая на Итера взгляд, полный какой-то невообразимой тоски. Он болезненно выдыхает, снова хватаясь за голову руками и корчась от очередной попытки задушить что-то взрывающееся в себе. — Все это… Все это! Все это убивает меня!.. Он дышит с тяжестью, старательно проглатывая все то, что не должно увидеть свет, и на его стеклянных глазах вновь проступает тонкий слой воды, который он упустил из виду. Он не видит, как меняется лицо с нежной грустью смотрящего на него Итера, словно его сначала выводит из равновесия неожиданная мысль, а после он решается на что-то отчаянное. — А меня… а меня убивает видеть то, как ты не позволяешь себе того, что стоило бы!.. — он в отчаянии сжимает плечо Странника. — Я не могу, не могу… — голос Странника понижается почти до шепота, он зажмуривает глаза, с силой хватаясь пальцами за волосы. — Я не могу… Я вообще ни в чем не могу признаться. Я не могу признать, что просто хочу позволить себе больше не бороться, а упасть! Я даже не могу признать, что говорю тебе это сейчас!.. Итер хватает запястья Странника и аккуратно отодвигает их его его головы. Странник замирает и колеблется, прежде чем поднять на него взгляд слишком ярко и постыдно блестящих глаз, с черт знает откуда взявшейся надеждой на что-то в них. Итер нежно улыбается. — Но ты уже сделал это. Только что, Странник. Мы разговариваем, и ты… ты открыт со мной… — он говорит так, словно эти слова должны много значить не только для Странника, но и для него самого. Странник тяжело и часто дышит. Он слышит слова Итера, и его брови медленно приподнимаются, а глаза сощуриваются. Он выглядит так, будто еще один толчок, и он бы развалился на части. Еще один толчок, и он позволил бы себе упасть. Итеру почти больно смотреть на Странника в таком виде, но он не отступает. Он опускает руки Странника вниз вслед за своими, и тот слегка выпрямляет свою спину. Итер все еще улыбается, слегка смущенно смотря вниз. Он понимает, как важен этот момент. Но не только для Странника, но и для него самого. Он колеблется, страшится, но пути назад нет, он протяжно выдыхает и поднимает взгляд на Странника, руша собственные стены. — Можно я… кое-чем с тобой поделюсь, Странник? Можно тебе довериться? Даже слегка забавно его вопрос звучал во всем контексте их максимально личного и затрагивающего все самое глубокое и неприятное разговора. Он видит, как Странник немигающе таращится на него в ожидании и кивает, и это заставляет его внова выдохнуть, просто позволяя наконец себе сказать кому-то прямо что-то личное, показать кусочек сердца. — Мне… было больно, когда ты сказал, что думаешь обо мне. Когда назвал лицемером и тем, кто пользуется людьми ради своей выгоды. То, как ты говорил это, то, как ты видел меня… — он вдруг запнулся, елезаметно вздрогнув, а после продолжил. — …то, как я видел себя в твоих глазах, меня напугало. Потому что я боюсь, что это все правда… Брови Странника приподнимаются, а глаза расширяются. Это явно не то, что он ожидал услышать. Тихий выдох срывается с его губ, и брови опускаются в шоке, и, кажется, сочувствии и даже некоторой вине. — Итер… — шепчет он, но Итер еще не закончил. Итер чувствует, как его захлестывает волна стыда. Он, наконец, позволяет себе поделиться тем, чем никогда ни с кем не хотел делиться, и сталкивается с шокированным выражением лица Странника в ответ. Его лицо краснеет от смущения, но он все еще пытается выразить все то, что чувствует, Страннику, без утайки. Его голос дрожит, но он продолжает говорить честно. — …Мне и так было больно самому по себе, но… то, каким ты меня видел… было зеркалом моих собственных мыслей и чувств. От этого боль стала еще сильнее, и я… Я разозлился на тебя за то, что ты подтолкнул меня обратно к мыслям о том, что я, возможно, совсем не тот, за кого себя выдаю, что я жестоко обманываю всех в этом мире… — он почти затараторил, но остановился, чтобы набрать воздуха, и тогда уже стыдливо замолк с концами, не имея смелости поднять глаза на Странника. Странник в задумчивости слепо смотрел вниз. Его брови напряженно подрагивали, и хоть большая часть напряжения во всем теле ушла, он знал, что она рано или поздно вернется. Вернется, если он продолжит вести себя как трус и избегать мыслей, которые причиняют боль. Он не может этого допустить. Он желает быть свободным от всех ограничений, что так долго сковывали его. И он знает, что нужно делать для того, чтобы освободиться. Раз и навсегда. Он закрывает глаза и опускает к ним брови. Что-то опять уже в процессе подавления его организмом, какое-то очередное недостойное существования чувство. Что это? Вина перед Итером. Итер ведь сам виноват, пусть сам решает все свои проблемы, чертов идиот! Вины тут не должно быть, а значит ее нужно устранить. Да, нужно. Но теперь у нас новый способ устранения проблем. Хватит болтать. Ты решился на это, или нет?! Делай уже что-то! Странник жмурит глаза, делает короткий, прерывистый вдох и… уверен, что слышит звонкий треск стекла в ушах. Резко его ребра крошатся в пыль, и все то небо, что заполняло его, находит выход. Он чувствует два ручья на щеках. Он резко открывает глаза и часто моргает, в шоке приоткрывая губы. Одна из его рук машинально дергается, чтобы остановить этот беспредел, но сжимающая ее рука Итера останавливает ее. Странник с немым сводящим с ума восторгом следит за тем, как из его глаз льется вода. Он шмыкает носом, и его губы резко растягиваются в широкой зубастой улыбке, когда он поднимает взгляд на недоумевающее лицо Итера. Это свобода. Это восторг. Это… это падение! Это оно! И оно… великолепно. Только Итер поднимает глаза на Странника, он видит, как прорывает плотину, как резко и ошеломляюще для его бедных мозгов Странник начинает плакать. Хотя, плачем это назвать можно с трудом. Дыхание Странника куда стабильнее, чем за все последние полчаса, его руки даже не дрожат больше в руках Итера! Плечи не трясутся, лицо не корчится, он просто счастливо и абсолютно безмолвно улыбается, пока из его глаз катятся крупные капли. Итер сразу чувствует порыв как-то остановить это, но после вдруг понимает, что произошло. На его лице появляется чистейшей воды восхищение, когда он начинает так же широко улыбаться, как Странник. — Ты… Ты плачешь… — с задержкой проговаривает он. Странник позволяет себе сделать вдох полной грудью, а выдох он смешивает с неудержимым смехом. — Ахах… Ты тоже, Итер. — он говорит так мягко, и в его голосе наконец-то нет совершенно никакой горечи. Вдруг Итер осознает, что по его лицу точно так же катятся слезы, и тоже тихо хихикает. Его лицо горит, но он не может остановиться. Перемена настроения Странника, его внезапная открытость и честность, и его неожиданное принятие — все это ошеломило Итера. Его все еще трясет, но он также чувствует странную легкость, как будто наконец-то может дышать, как будто все вдруг стало неважным. Впервые с тех пор, как они со Странником встретились, он чувствует, что они, наконец, по-настоящему поняли друг с друга, по-настоящему сошлись. И это чувство потрясает его, оно шипит и бурлит внутри груди, взрывается, заменяя собой все то, что было там раньше. Но он совсем не против. Странник с каждой секундой чувствует, как вся тяжесть покидает его тело, как все, о чем он думал, начинает казаться чем-то просто глупым! Ха-ха, все ведь так легко! И с каждым мигом, с каждой упавшей слезой ему все легче, и все дальше весь тот бред, заполнявший его. Внутри него становится пусто, но он так невообразимо рад этой пустоте, что смех сам рвется из него, непроизвольно, и пытаться остановить его так же трудно и так же без толку, как и слезы. Он поднимает взгляд вверх, на небо, которое наконец перестало его мучить. Солнце готовится ко сну, и небосвод красится в самые красивые цвета, которые Странник когда-либо видел. Ему так легко, он просто глупо улыбается. Итер следует его примеру и дышит полной грудью, подняв голову и широко улыбаясь. Они молчат и просто хихикают, то по очереди, то одновременно, то просто потому, что не могут сдержаться, то потому, что вдруг обмениваются неловкими взглядами. В один момент они оба, словно мысленно сговорившись, разражаются громким хохотом и вопят, выкрикивают счастливые слова и восклицания что есть сил, желая показать всему миру, показать этому небу, что теперь они свободны. Они вскидывают руки вверх, топают ногами, бегают по кругу, поднимая облако пыли, как, ей-богу, два маленьких ребенка. Запыхавшись, они останавливаются и с широкими ребяческими улыбками смотрят друг на друга. А после Итер вздрагивает о того, как Странник без предупреждения притягивает его и с нетерпеливой нежностью прижимает к себе. Они долго обнимаются и с трепетом шепчат что-то друг другу. Они просто два придурка, которые бесцельно стоят одни ужасно потрепанные посреди пустыни, держатся за руки, смеются и плачут и смотрят на небо, скачут и кричат. И это все только потому, что они одни? Знали бы они, как выглядят со стороны, то наверняка бы застыдились себя! Хотя, наверное, если бы вся это сцена произошла посреди толпы, на самом деле мало что изменилось бы. Хотя нет, вру. Этот вечер стал таким как раз исключительно потому, что кроме них здесь не было никого. Никого, кто мог бы помешать этому задевающему за живое спору. Никого, кто мог бы просто взять и успокоить их обоих. Никого, кто мог бы услышать, как они допытываются до нежелательных подробностей друг о друге, и как неожиданно открываются друг перед другом с самой худшей, самой чувствительной и хрупкой стороны. Никого. Кроме тебя и меня, разумеется.