Maid(en)

— Ты в последнее время как-то сильно сблизился со своей служанкой… — сказал Саэ одним осенним днём. Рин, в это время собиравшийся на очередной вечер в чужом поместье, недоуменно посмотрел на старшего брата. — С Арю-сан? — небольшой кивок в ответ — Я бы так не сказал, у нас с ней всё как обычно. С чего такие выводы? Вышеупомянутая как раз складывала вещи в шкаф, находясь неподалеку от двоих, в соседней комнате. Рину показалось странным, что брат внезапно решил заговорить о своих подозрениях именно сейчас, при ней. От собственных мыслей он даже не слишком заметно нахмурился. Но на этом подобные слова не окончились. — Рин, ты ведь помнишь, что сегодня смотрины невесты? — он смотрит на как-то чрезмерно серьёзно, будто бы пытается выпутать военную тайну — Постарайся не отвлекаться сильно. — Да все я прекрасно помню… — пробурчал младший — Нет надобности напоминать мне обо всем каждый раз. Саэ пожал плечами, хотя и продолжил про себя выяснять причины перемен своего младшего брата. Может, ему и вправду многое померещилось? Всё-таки Арю Джуна была преданной прислугой Рина целых 10 лет, конечно они могли хорошо подружиться за это продолжительное время. Тем более, в аристократичной среде дружба со слугами не была сильно редким явлением, он сам хорошо общался с некоторыми из их поместья, несмотря на забитый распорядок дня и строгое воспитание. Когда оба вышли из дома, брюнет ненадолго остановился возле больших дверей. Он подождал, пока старший Итоши отвлечется, прежде чем обернулся обратно в сторону небольшой дверной щели. Парень кинул мимолетный взгляд на промелькнувшую фигуру любимой горничной с длинной угольно-черной косой. Бесспорно, она знала о том, что на неё смотрят. Рин ведь смотрел на неё каждый раз, с самого детства… **** — Молодой господин, уже поздно. Разве вы не должны сейчас спать? Дверь в комнату Рина едва слышно скрипнула, впустив внутрь высокую статную фигуру девушки. Здесь было темно, свет от масляной лампы уже давным-давно был потушен, но это не помешало Джуне увидеть сидящего на кровати и смотрящего в окно Рина. Она всего лишь зашла маленько проведать его, но похоже, придется задержаться. Снаружи вовсю по подоконнику барабанили капли дождя. 8-летний мальчик, слегка нахмурившись, смотрел на медленно стекающие по стеклу капли. Погода будто бы обидела его, словно детишки с соседней усадьбы. — Мне дождь мешает — пробурчал зеленоглазый, довольно мило надув губы. Арю про себя тихонько хихикнула, увидев его выражение лица. Она только недавно поступила на работу в дом семейства Итоши, но ей уже успел понравиться самый младший из сыновей. Рин своей детской неосведомленностью и наивностью вызывал у неё широкую улыбку и желание взять его на ручки и обнять. Он был ей уже как младший брат, которого у той никогда не было. — Он так громко стучит по крышам, что я заснуть не могу… Мальчик припал носом к стеклу и громко вздохнул, пока по поверхности продолжали плыть капли. Арю чуть улыбнулась, позже расположившись рядом с ним на краешке постели. Её присутствие заставило Рина ненадолго отвлечься от недовольного разглядывания картины за окном. Наблюдать за прекрасной барышней в белой шелковой ночнушке было всяко интереснее. — А меня от него наоборот в сон клонит… — спокойно говорит прислуга — И успокаивает… — Звучит странно — честно признается Итоши, слегка удивленный тем, как она завороженно смотрит за пасмурной погодой — Разве не все взрослые считают дождь скучным? Джуна тихо охает от такого заявления. Рин сразу же начинает невольно считать, что он обидел её своими высказываниями, от чего отводит глаза в сторону. Он ещё больше в этом убеждается, когда видит, как та резко встает и идет к окну, сложив руки на груди. Теперь она выглядит не хуже тех соседских детишек. — И вовсе нет! Дождь совсем не скучный. В нём тоже есть своя красота, как и в других природных явлениях. В следующее мгновение комнату наполняет аромат влажной и сырой земли после ливня. Вместе с ним в помещение проникает и небольшая прохлада. Звуки барабанящих капель становятся куда более отчетливее и слышнее. Теперь Джуна стоит возле окна и завороженно смотрит на темно-серые тучи в пустом небе. Рин вспоминает себя в тот далекий день, когда ему впервые открылся взор на звездопад… — И кто к тому же, дождь не обязательно «серый» и «скудный». Он тоже может быть разным. Итоши даже пикнуть не успевает, как вскоре он оказывается на руках у собственной прислуги. Его 16-летняя горничная с легкостью смогла поднять 8-летнего ребенка, ещё и удержать на своих тонких длинных руках. Теперь они вместе наблюдают за тем, как дождевые капли заливают весь двор большого поместья. Рин не знает, как ему реагировать, но из него походу успела улетучиться вся нелюбовь к непогоде. Неужели, всё из-за Арю?.. Или всё дело из-за её успокаивающего голоса, заставляющего разум плыть?.. — Дождь бывает жёлтый, синий, Серый, голубой… Голубой, он самый добрый, С ним цветы цветут. Голубой идёт недолго, Его долго ждут… Рин ощущает себя так, словно бы он откатился назад во времени до самого раннего детства. Подобные колыбельные ему иногда напевал только Саэ, и больше никто. Даже родители… А сейчас эта девушка временно перенесла «юного господина» в то время, когда от него не требовали постоянного следования распорядку дня, и не заставляли разъежать по всяким ненужным им встречам с другими сливками общества. Она перенесла его в счастливый сон… — …Осень озеро остудит, Клен озолотит. В сентябре приходят к людям Желтые дожди. Желтый дождь протянет руки К той судьбе и к той. Желтый дождь он для разлуки, Он пока не твой… **** — Молодой господин, не отвлекайтесь. Кроме литературы у вас ещё есть история осталась. Девушка неторопливо обхаживала комнату по всем углам в поисках пыли на полках. Она старалась не шуметь лишний раз, ибо Рин в это время сидел над учебниками и над очередными домашними заданиями от своих гувернеров. Вот уже битый час тот сидел над неким художественным произведением, постоянно громко вздыхая в раздумьях. Рядом лежала небольшая тетрадка, с исписанным всего лишь на пару строк листом. Похоже, мысли ему давались с трудом. Обычно Арю никогда не позволяла себе вмешиваться в дела семьи, а уж тем более в дела одного из наследников крупного состояния (в обязанности это не входило)… Но вот сейчас та не удержалась и решила тихонько подглядеть в чужую бумажку. Судя по всему мальчику дали задание расписать о своих знаках любви, или что-то в этом роде. Тогда оно и неудивительно, что он так долго мыслит. Она ненадолго задумалась. — Может, мне вам помочь маленько? Рин тут же приподнимает голову и смотрит на прислугу, а потом взгляд возвращается снова к тетради. Почему-то, в этот момент его щеки начинают потихоньку пылать от заметного на бледной коже румянца. Это вновь умиляет девушку. В своем небольшом сочинении младший Итоши успел написать малость о своей возможной влюбленности. Он не называл имени счастливицы, ровно как и не описывал внешность, но было видно, что эта незнакомка запала ему в душу. Ему как раз недавно 10 стукнуло, как раз время для первой влюбленности. — Нет, не нужно. С домашним заданием я и сам справлюсь… — смущенно бурчит мальчик себе под нос. — Не нужно так сильно смущаться, господин, все свои — она умилительно посмеивается, после чего слегка щипает его за щеку. Рин от этого краснеет ещё сильнее, и даже пытается отмахнуться от чужих касаний. Но вместо этого он локтем задевает одну из бумаг на письменном столе и та, ведомая небольшим ветерком из приоткрытого окна, летит на пол. Где-то на миг на листе мелькают кривые темные линии некого рисунка. — П-Прекратите, Арю-сан… Чем больше я на вас смотрю, тем больше мне хочется провалиться со стыда под землю. — Почему же? — она смотрит на него с искренним недоумением, но краем глаза замечает упавший рисунок — Вы думаете, я все расскажу вашим родителям? Она ненамного отодвигается от стола, чтобы нагнуться за тем листом. Итоши же сидит, плотно зажмурив веки. — Моя ведь работа ведь помогать вам, что значит вы можете смело довериться мне. Я уже давно взрослая, стольких потенциальных женихов отвергла, авось и смогу как-то на вопросы амурные ответить… Джуна резко замолкла, когда таки подняла неведомый листочек. На нём были нарисованы довольно сложные каракули, частично напоминавшие чей-то портрет. Рин явно пытался нарисовать свою суженую, не боясь потратить чернила. Тёмные длинные волосы, элегантная стройная фигура… У него хороший вкус, что уж тут сказать. — Отдай! — испуганно пискнул он, когда увидел её со своим художеством в руках. Рин оказался довольно шустрым, но не особо внимательным. В попытке вытянуть свой рисунок из чужих рук, он едва не толкнул её вниз. Повезло, что Арю смогла удержать и себя, и молодого господина. А последний почему-то снова забоялся смотреть ей в глаза, и наотрез отказываясь отпускать бумажку из рук. На миг даже показалось, что он был близок к тому, чтобы заплакать. Служанке никогда не нравились моменты, когда господин был несчастлив. От сердце больно сжималось… Для неё была превыше всего его беззаботная улыбка, а не слёзы в уголках глаз и дрожащие губы. Её всегда восхищало то, что даже при всей строгости правил житья в аристократичном мире, младший Итоши умудрялся жить легко и без особых трудностей. Тогда из-за чего сейчас он был готов не на шутку разрыдаться?.. — Г-Господин! Почему вы плачете? — её обычно исполинское спокойствие начало потихоньку рушиться — Вы же знаете, что я никому ничего не расскажу… Это странно, ведь у него не должно было быть серьёзной причины для плача. Брюнетка не понимала, с чего Рин внезапно стал таким чувствительным. В голове крутилось крайне нежелательное предположение о том, что это она могла стать косвенной причиной такой реакции. Нужно было его как-то успокоить. Арю громко вздохнула, после чего аккуратно приобняла мальчика, насколько позволяла их большая разница в росте. Постепенно всхлипывания стали заглушаться, а через некоторое время и вовсе затихать. Всё это время желтоглазая не произносила ни единого слова, и оба просидели так в полной тишине, пока за окном вдали тихонько раздавались трели птичек. В то время, она ещё даже не догадывалась, в чем причина всего… **** — Молодой господин, ну как же вы так умудрились то? Была весна в самом разгаре, да и до лета было недалеко. Солнце ярко пригревало покрытую свежей травой землю, в особенности ту, что была на небольшом луге. То было любимое место для игр детей не из богатых семей, иначе говоря, для тех кто не был обременен тяжелыми заботами вроде уроков французского. Рин, несмотря на свой статус, тоже любил временами посещать это местечко, когда того ему разрешал Саэ. Арю в который раз приглядывала за своим господином. Ради такого теплого весеннего дня та даже сменила свою темную форму горничной на что-то вроде белого сарафана. И только сегодня она стала свидетелем того, как тот упал с небольшого деревца и чуток поцарапал руку. Обычно в их семействе не очень приветствовали такие рискованные активности. Не прошло и пяти минут, как верная служанка уже хлопотала над раной младшего Итоши. Рин недоуменно хлопал глазками, не совсем понимая столь сильной заботы, почти граничащей с гиперопекой. Джуна старательно перевязывала его тонкую руку, причем не хуже, чем это делают профессиональные лекари. Бирюзовые очи с неподдельным восхищением следили за тем, как изящные пальцы ловко закручивали узлы. — Вы же знаете, что ваши родители будут ругаться, если узнают об этом — она слегка покачала головой, и даже чуть-чуть цыкнула — Кто вас вообще научил по деревьям лазить? Рин стыдливо отвел взгляд, и надул губы. Однако, вскоре, находясь под давлением желтых глаз, таки пробурчал под нос: — Исаги с соседнего поместья… А её этому научил Бачира. И действительно, не так уж далеко от них располагался дом семьи Исаги Ёко. Несмотря на свой совсем юный возраст, та уже была довольно известной во всей светской среде. Многие взрослые мечтали, чтобы именно их сын женился на ней после того, как ей стукнет 18. — Это та, с которой в будущем хотят свести вашего брата? Я слышала, что недавно к ней приходили свататься ещё неких два аристократа: шведский и немецкий… — она грустно вздохнула — Бедная девочка. Джуна считала все эти ранние браки чистейшим издевательством над судьбами молодых людей. А ещё это глупое правило, говорящее о том, что девушка, так и не вышедшая замуж до 19 лет, считается «старой девой»… Арю была как раз из таких. Она происходила из благородного японского семейства, чья богатая история тянулась на протяжении нескольких веков. Её красоту сравнивали с красотой искусной гейши, знающей толк во всей культуре, понятное дело что после такого не было отбоя от поклонников. Но девушка, будучи довольно волевой и своенравной, категорически отвергала все предложения. Ради того, чтобы жить иной жизнью, она разорвала все связи со своей семьей, и оказалась среди простых служанок. — В любом случае, вам на дереве делать особо нечего, господин — произнесла желтоглазая, выйдя из собственных мыслей — Вас ведь так ещё больше дразнить начнут. — Я просто хотел яблоко сорвать… — Рин указал на яблоню позади себя — Помните, вы когда-то рассказывали мне, что тюрки в качестве символа любви и доверия красное яблоко?.. Почти на самом верху и вправду на свету блестело красное, почти похожее на чистый рубин, яблоко. Про себя Арю снова подумала, что незнакомке определенно повезло с таким молодым человеком, и незаметно для себя самой уголки её губ поднялись в умилении. Но почти в ту же секунду Рин снова что-то тихо залепетал: — Я понимал, что не смогу его достать, потому… Решил подарить кое-что ещё… Брюнетка не сразу поняла, что тот умудрился быстро, словно искра света, заплести ей в темную косу бледно-голубой цветок незабудки. Когда он это сделал, то сразу же сделал вид, что совсем ни при чем. Рин наверное думал, что поставит её в неловкое положение своим внезапным подарком… Интересно, знал ли зеленоглазый об истинном значении этих цветов?.. **** — Молодой господин, почему вы не со всеми внизу? Рин прекрасно запомнил тот день до отъезда на никому ненужные смотрины к какой-то Хиори. В их доме тогда ещё проходил пышный банкет с балом, где звездой по вполне известным причинам был его старший братец. Саэ всегда замечали больше, как самого основного наследника большей части завещанного состояния. Многие знатные девицы вились вокруг него толпой из корыстных побуждений, а не из чистого интереса. Каждая из них желала выйти за него, чтобы таким образом оказаться хоть немного выше в сложной иерархии. Это лишний раз доказывало, что в мире аристократии не было места искренним чувствам. А ему этого не было нужно, он лишь просто хотел наслаждаться теми небольшими, но такими драгоценными моментами, проведенными с любимой прислугой. Хотя нет, Арю никогда не была для него просто прислугой, а кем-то намного больше… Все эти года он был благодарен Небесам за этой посланный подарок судьбы. За эту яркую звезду в темном небе. — Ничего особенного. Просто стало не так уж и интересно… Простые, но такие ёмкие для них двоих слова… Их достаточно, чтобы показать всю серьёзность пылающих на протяжении стольких лет запретных чувств. Джуна скрывала за своей маской непробиваемого спокойствия легкие волнения и растерянность по поводу того, что Рин посмел влюбиться именно в неё — всего лишь служанку и «старую деву», что старше на целых 8 лет. Слышишь, тревожные дуют ветра? Нам расставаться настала пора. Но Рину плевать на неправильность и странность этих чувств. Даже если она его отвергнет так, как-то было и с остальными, он все равно сохранит свою любовь, начавшуюся ещё с тех малых лет. А сейчас парень не думает ни о чем, а просто позволяет себе кружиться с ней в ритме тихого вальса. Никто из присутствующих не зайдет в пустую комнату, все слишком интересуются старшим Итоши. Кощунство?! Ну и что в этом такого?! Кружится, кружится пестрый листок, Кружится, кружится старый вальсок, Старый, забытый, Старый, забытый вальсок. Он аккуратно придерживает брюнетку за худую, почти осиную талию. Безусловно, в этом «последнем» танце ведет Рин, и всё такая же существенная разница в росте никак не мешает им почти что порхать над деревянным полом. Оба всё это время смотрели друг другу в глаза, готовые буквально утонуть в том непроглядном омуте. Ещё чуть-чуть, и дыхание двоих соединится в одно. И вся эта картина происходила под слабым полнолунным светом из окна… Мы расстаемся, чтобы встретиться вновь, Ведь остается навеки любовь. Кружится первый осенний листок, Кружится в памяти старый вальсок, Юности нашей, Юности нашей вальсок…