О потерянном

Том впервые обращает на него внимание на перроне – мальчишка с кислым лицом, зажатый между угрюмыми родителями, застывшими тёмными кружевными изваяниями на фоне семенящей толпы. Во всей его худенькой, острой фигурке читается жажда выбраться из тени тяжелого отцовского взгляда и вытворить что-нибудь неразумное. Том отводит глаза, пока его не поймали на столь бесстыдном разглядывании, и спешит занять пустое купе. Неожиданностью для Тома становиться их распределение на один факультет. Реддл соседствует с диковатым и молчаливым верзилой Лестрейнджем и остроносым снобом Гринграссом, упорно делающим вид, что Тома не существует. Дверь мальчишки с перрона правее по коридору. В первую же неделю учёбы, до того сдерживаемый в заботливых родительских тисках, парень умудряется рассориться со всеми преподавателями и нахватать пять «Троллей». Том в это время упорно работает на репутацию, становясь любимцем учителей и потом и кровью — буквально — завоевывая авторитет среди сокурсников и старших ребят. На второй неделе мальчишка подсаживается к Тому на Зельеварении, завалив половину стола немытыми приборами и другим хламом. Он падает на лавочку рядом и протягивает маленькую, изящную, слегка даже женоподобную ладошку: — Альфард Блэк, весьма рад. Ты ведь Реддл, верно? Том отрывается от чтения рецепта и легонько улыбается, тепло пожимая протянутую руку: — Том, Том Марволо Реддл. Хочешь работать вместе? Альфард судорожно кивает и неосознанно подвигается ближе, задевая Тома бедром. Тот резко шарахается в сторону, но когда Альфард недоуменно распахивает глаза и спрашивает, все ли в порядке, Том только молчит и качает головой. Жизнь в приюте научила Тома быть проницательным и быстро соображать, поэтому усвоение школьного иерархического устройства не заняло у него больше пары дней. Ещё Том отлично умел подстраиваться и понимать, с кем стоит дружить, кому не лишним будет польстить, а кому запустить тараканов в матрас. Альфард Блэк подстраиваться совершенно не умел. Несмотря на именитую фамилию, он не производил впечатление человека, который ждёт к себе особого отношения, как иные чистокровные со Слизерина. Больше того – расценивает это самое особое отношение чуть ли не личным оскорблением. Своим эксцентричным поведением Альфард вызывал у Тома несвойственный ему особый интерес. На удивление, они замечательно срабатываются. Альфард беспрекословно выполняет все указания Тома, ловко нарезая соломкой лирный корень и измельчая в крошку когти грифона. Зелье получается идеальным, и Слагхорн, приятельски потрепав Тома по плечу, а гордого, перепачканного зелёным соком Альфарда смерив неприязненным взглядом, ставит им обоим «Превосходно». С того дня они никогда не сидят по-отдельности. Их дружба, зародившаяся в потном липком рукопожатии и кротких улыбках, растёт постепенно и как-то слишком естественно, без их непосредственного вмешательства. И выходит так, что когда в Рождество Альфард уезжает домой, Том, вперемешку с раздражением на себя за слабость, ощущает одиночество. Написание исследования на тему трансфигурирации внутренних органов для профессора Дамблдора становится смертельно скучным без привычной пространной болтовни под ухом, никто не отбирает его порцию ненавистных перцев за завтраком и не тащит его к Чёрному озеру, чтобы подискутировать о важности роли морского планктона в природе с Гигантским Кальмаром. Когда после каникул Блэк ураганом врывается в его комнату, Тому приходится приложить все усилия, чтобы приветственная улыбка не вышла слишком широкой. Как ни банально, на первый взгляд их союз казался набором сплошных противоречий. Тоненький, низенький, с паутинкой голубых венок под всегда влажными звёздными глазами, Альфард был типичным представителем вырождающейся ветки древнего чистокровного рода. Этим удручающим обстоятельством, может быть, и объяснялась его безграничная любовь к жизни, вечное стремление к свободе и независимости. А Том, сирота без цента за душой, обладал высоким ростом, изящным разлётом плеч, благородным нежным цветом лица с чистым розоватым румянцем и двумя нитями ровных жемчужных зубов в обрамлении коралловых губ. Его поражающий воображение вид значительно облегчал процесс заведения полезных знакомств и вхождения в высшие слои общественной жизни. Том видел в дерзком горячем Альфарде те совершенно слизеринские амбиции сломать и построить мир заново таким, каким он был Блэку нужен. Альфард восхищался энтузиазмом и волей Реддла, зачастую отсутствующими у его консерваторского унылого окружения. Они сходились в сути – миру пора меняться.

***

В последний раз Том видит Альфарда в августе семьдесят шестого года. Блэк неожиданно появляется на пороге его лондонской квартиры, постаревший и злой, с Пророком в руках. На первой полосе заметка о террористическом акте во время избирательной кампании Минчума; Альфард трясёт газетой у Тома перед лицом, что-то возмущённо крича о варварских бесчеловечных методах. Том усаживает его в кресло и разливает виски по граненым стаканам, они впервые за двадцать пять лет разговаривают до утра, пытаясь разобраться, во что превратилась их общая высшая цель. Альфард уходит, хлопнув дверью, а через несколько месяцев Тому приходит приглашение на похороны. Когда в землю опускают закрытый гроб, Том улыбается. “Ты не Мессия, Реддл. Ты чудовище.”