Прошлое остается в прошлом

      Игорь никогда не спрашивал у Пети, что у того было в прошлом. Знал точно, что там криминал, наркота и многое другое. Хазин, вскользь упомянув об этом, сказал, что похоронил все это в одной могиле. - Правильно сделал, - сказал Гром, обнимая любимого, - и незачем выкапывать обратно. К тому же, если сам не хочешь. - Не хочу, дядь, - Петя досадливо вывернулся из его объятий, будто ему резко стало неприятно. Но тут же добавил: - Просто даже вспоминать не хочется, так мерзко. От себя самого. - То осталось там, в Москве. А здесь у тебя будет все по-другому. - Хотелось бы верить. Игорь верил – что Петя стал другим, и больше не подсядет ни на кокс, ни на «спиды» и другие вещества.       Они жили вместе полгода, а до этого еще полгода присматривались друг к другу – два отбитых майора, два безбашенных человека, с напрочь отсутствующим инстинктом самосохранения и убитым чувством страха. С потерями в прошлом и неясным будущим. Хотелось верить обоим – одним на двоих.       Это случилось, когда Игорь и Петя ехали домой на такси. Оба выпили на корпоративе в честь Дня Милиции. Поэтому машину Хазина оставили на стоянке у ресторана, решив забрать утром. В машине играло радио, фоном, негромко. И вдруг… - Дядь, сделай погромче, - попросил Петя. Водитель охотно прибавил громкость, и Игорь разобрал слова: Готовиться получше, потому что на ЕГЭ Должен назвать топ-десять самых крупных ОПГ И способы надежного отжатия лавэ Вместительность багажника у марки БМВ.       Игорь привык, что его парень слушает молодежные песни, в которых – ни музыки, ни смысла. Но, взглянув в глаза Пети, он чуть не попросил выключить эту ерунду нахрен. Вместо этого он обнял Хазина, прижал к себе, будто стремясь защитить от всего. И плевать, что подумает водила, его обязанность крутить баранку. В подвале прессовали, но 3G ништяк ловил Мобильник, парни должен быть, конечно же таким, Наутро бокс, под вечер – героин И кокс в зиплоках, белый, будто пачки балерин. В черных цыганских глазах откровенно плескалась боль. И накатили слезы. Петя сердито отвернулся к окну, словно проплывающий там ночной пейзаж был увлекательнее любого фильма. И уже когда они вышли из авто, сказал: - Это его любимая песня. Все время на репите крутил. Мол, если рожден в России, значит, здесь же умирать будет. Хоть и любит Испанию и Мальдивы. - Его – это кого? – осторожно спросил Игорь. Петя взглянул на него: - Кирилла Гречкина.       Об этом молодом человеке Гром в Питере слышал вскользь. Из СМИ, которые год назад показывали страшную аварию на Кутузовском, где вспыхнула дорогая «Ламборджини Авентадор» и моментально сгорела дотла. Пострадали еще машины, к счастью, в них никого не было. Ламба влетела в припаркованные возле ресторана авто. Аварию оценили в баснословную сумму. Водитель, 22хлетний сын миллиардера, Кирилл Гречикн сгорел заживо.       Игорь тогда хмыкнул. Скоростной режим никто не отменял, а огню плевать, сколько миллионов стоит твоя тачка. Смерти вообще плевать на всё. Только вот такие «папины сыночки» думают, что смогут откупиться от безносой, как от «гайца» или оперативника. Дома Игорь заварил крепкого чаю, достал тети Ленины печеньки и банку с вареньем. - Не хочу, - мотнул головой Петя, но чашку с чаем взял, сделал глоток. - Просто… наверное пришло время рассказать тебя кое-что. - Конечно, - кивнул Игорь, и будь уверен, все останется между нами. - Этот Кирилл… мы были партнерами по бизнесу и любовниками. – Ага, - слегка ошарашено ответил Гром, потому что в таким откровениям он был не готов. Но потом выдавил: - Ты уехал, потому что Кирилл погиб? - Можно сказать и так, - мрачно ответил Хазин.       Как получилось, что наглый мажор, которого пару раз Хазин с оперативниками во время рейда забирали в отделение, вдруг стал тем, кто всегда рядом? Петя и сам не понимал. Сначала белобрысый паренек с офигенной фигурой и затуманенным взглядом кричал, что его отец всех тут поставит раком, а затем вырубился на полуслове. Хазин глядел на него, и что-то такое происходило в душе непонятное. С одной стороны – молодой наркоша, кичащийся деньгами отца и личной неприкосновенностью, благодаря тому же отцу, с другой – он понимал, что его тянет к Гречкину, просто магнитом тянет. Интуиция разрывалась двумя голосами. «Он твоя половинка», - кричал один. «Нафиг он тебе нужен», - вторил другой.       Как и следовало ожидать, Всеволод Гречкин забрал отпрыска домой в числе первых. Наркотиков у Кирилла при себе не оказалось, экспертиза позже подтвердила, что он не принимал никакие наркотические вещества. И ежу было понятно, что ее он купил. Кирилл сделал ручкой Пете, тот сделал вид, что не заметил. А буквально через пару дней они встретились у выхода из участка. - Гречкин, какими судьбами? - По вашу душу, тащ майор. Кирилл сиял грилзами и улыбался демонически.       Вечером в приватном кабинете дорогого ресторана Хазина ждали оба Гречкиных. Старший поблагодарил «за внимание к сыну». Кир делал вид, что не при чем тут. И потом выяснилось, в чем дело. Хазин сам был не прочь употребить, об этом Всеволод Егорович знал. Видимо, Петя спалился в одном из клубешников, камеры бесстрастно фиксировали все, даже то, как майор «Наркоконтроля» занюхивает дорожку. Правда, тогда еще – не майор, звездочку и звание он получил позже. - Мы сдаем тебе пришлых, даем наводку на мелкую рыбу, а ты не трогаешь Кирилла, - сказал, вальяжно развалившись, Гречкин-старший.

***

- Я был идиотом, что согласился, - горько усмехнулся Петя, - но там Гречкин достал зиплок и предложил заценить товар. Кокс был чистейший, лучшее, что могло быть. - Ты не смог бы отказаться, ты был один. Твой папаша, думаю, знал обо всем. - В любом случае, поддержки от него я не получил бы. Только «добрые слова» на излюбленную тему. Что я – ничтожество. Петя помолчал и продолжил: - С Кириллом мы стали встречаться. В прямом смысле слова. Горь, ты только не ревнуй, ладно? Я сам не знаю, глупо оправдываться сейчас… - Тогда не оправдывайся, - Игорь ободряюще положил ему руку на плечо. - Мы летали вдвоем на Бали, в Дубай и в Тайланд. Купались, делали селфи на берегу, катались на катерах. С деньгами можно многое себе позволить. Петя сказал: - Потом я стер все фотки, удалил страницу во Vместе, и в других соцсетях.       Я увязал все сильнее и сильнее, но мне казалось, все под контролем. Я перебрался жить в огромную студию на двадцатом этаже, к Гречкину-младшему. Кир был донельзя ласковый и нежный в постели, хотя в жизни – тот еще капризуля. Его нельзя в этом винить, он рос с золотой ложкой во рту и мог творить, что хотел. Мы могли весь день не вылежать из кровати, занюхав дорожку накануне, а потом к ночи ехать в клуб на его ламбе. Но Кир мне говорил, что его настоящий наркотик – это драйв. - В смысле – «скорость»? - Не «скорость», а именно драйв. Это когда летишь под двести и обходишь всех, как стоячих. Ясно? Кир так и ездил – ему было плевать на правила и на других участников дорожного движения. Наверное, водить машину – единственное, что Кир умел делать мастерски. Кроме секса. Петя понял, что про секс сболтнул лишнее, слегка смутился. Хотя Игорю всегда казалось, что Хазин смущаться не умеет в принципе. Но тот все-таки смутился. Помолчал, глотнул остывшего чаю и стал рассказывать дальше: - Жизнь шла своим чередом. По наводке Гречкиных я брал закладчиков, оформлял их, все, как обычно. А ночами зависал в дорогих клубах с Кириллом, нюхая с кредитки отборный кокс. Когда нам становилось скучно, мы ехали куда-нибудь. Чаще – просто катались по опустевшим улицам. Пару раз едва удалось избежать аварии. Я тогда здорово рассердился на Кирилла. - Ты башку дома оставил, что ли? Куда гонишь? Он лишь хохотал: - Ты говоришь, как моя училка в четвертом классе! Она тоже твердила, что я башку…ахахаха, дома оставил. От смеха у него слезы выступили на глазах. Под кайфом Кирилл терял остатки разума, если у него они сохранились.       Однажды я отправился в клуб. Нет, не в тот, где мы обычно зависали с Гречкиным и другими мажорами, детьми богатых родителей. На этот раз – рейд по «веществам». Туда я поехал без Кира, ясное дело. Чем меня разозлил Горюнов? Тем, что вступился за свою девушку? То, что у студента в кармане не было ни зиплоков, ни денег, было яснее ясного. Но подкинуть «вещдок» - легче легкого. Изъятие с понятыми, арест, потом – суд. И семь лет колонии, за распространение наркотиков. - Вот так оно и было, - тихо сказал Петя, закрыв лицо руками, - Горюнов до сих пор сидит. А я… не знаю, что делать теперь.       Игорь снова обнял любимого. Мало ли, кто совершает ошибки, пускай и не столь фатальные. Можно было б узнать у полковника, есть ли возможность пересмотреть дело того Горюнова, но это значит – вынести на обозрение Прокопенко прошлые дела Хазина. Да и вряд ли он сможет помочь, дело-то московское. - А потом мы поругались, уже серьезно. С Кириллом. Я не ревновал – знал, что Кир может спать с кем угодно. Но тот молодой рэпер, модель… не помню его имени. Я буквально снял Кирюшу с него. Оба были угашенные в хлам. Потом тот, шмыгая носом, собирал свои шмотки по всей квартире, а Кир вяло отмахивался от меня, будто от мухи. И бормотал, что я все не так понял что у них просто секс ради разрядки, а любит он только меня… Я не дослушал, вызвал такси и свалил в гостиницу. Ехать к родителям не собирался, а больше – некуда. В гостинице я отключил телефон, выпил коньяка и завалился спать. Видимо, Кир решил искать меня, а может, просто отправился покататься. Он любил гонять по ночной Москве на предельной скорости. Утром я проснулся с дикой головной болью – и в холле по телевизору увидел знакомую тачку. В огне. Петя залпом допил холодный чай. - А потом приехал отец. Прямо в отделение, на работу. Он же генерал, так у меня там вся работа под его руководством. Он невесело усмехнулся: - Буквально за шкирку приволок меня домой и велел собирать вещи. В рехаб меня отвез, как тушку. В платный. Но условия там такие… лучше не знать. Петя по-детски шмыгнул носом. - Потом, через три месяца моего заключения в четырех стенах он забрал меня. Так всегда… отец сам решал, что мне делать. Он сказал, что в Москве мне делать нечего. Мол, Гречкина давно похоронили в закрытом гробу. А затем швырнул на стол мою трудовую книжку, паспорт и билет на последний «Сапсана». - Ты понимаешь, что тебе в Москве оставаться опасно? Идиот! Нашел, с кем связаться! Гречикн-старший тебя из-под земли выкопает! - А сейчас, думаешь, не достанет? - Сейчас он за границей. А потом ты будешь уже в Питере, а там легче затеряться. А я найду возможность доказать ему, что тебя уже нет.       Я не поверил ему, но оставаться в Москве мне уже было нереально. Для всех я умер… чтоб воскреснуть тут. Хоть и с тем же именем и фамилией. Мне кажется, не особо меня искали, наверное, Гречкин-старший был рад тому, что его безбашенный отпрыск отправился в загробный мир. Или просто предвидел такой исход, ведь Кир всегда водил, как ненормальный. Игорь, молча, ерошил волосы Пети. Тот и сам не заметил, как лег на диван, устроив голову на коленях Грома. - Петь, ты молодец, что рассказал. Теперь тебе будет легче жить. На душе легче будет, вот увидишь. Знаешь, я ведь тоже долго груз вины носил за тот патрон, что у отца утащил. Пока Федор Иванович не разъяснил мне, что нет никакой вины моей. Не сразу, но стало легче… В квартире тикали часы. Старые, еще отцовские. Они мерно отсчитывали время, как и двадцать лет назад. Петя спал на руках Игоря, тот сидел, подремывая, порой чутко поднимал голову, будто ожидая чьего-то недоброго присутствия. И думал, что сказать Пете, когда тот проснется. Хазин уже не будет прежним. Пройдя через рехаб, мнимую смерть, он стал другим. Только один вопрос не давал покоя. «Любил ли Петя Кирилла или нет?» Впрочем, теперь это не имело значения.