Неизвестная.

Через неделю после нападения на больницу, Лукина уже начала ходить, хоть и заметно прихрамывая. Она старалась разработать ногу и убедить врачей, что дома лечение пойдет быстрее и спокойнее, а тут она только мешается. Маша все дни не появлялась, была у себя, в закрытой палате. Наконец-то Лаура решила сама ее проведать в один из дней своего хождения по коридорам: — Можно? — Проходи, — девушка рисовала за столиком для обеда у ее кровати. — Ого, ты рисуешь? — Татьяна отметила талант и сказала, так можно много выразить. — И как успехи? — брюнетка опустилась на край постели, поморщившись немного от дискомфорта в ноге и взяла лист А4 уже отложенный в сторону, как законченная работа. Рисунок был мрачный. Иссеченный жирным черным карандашом, он отражал малюсенькую комнатку с матрасом и решеткой: — Это… — Моя комната, — она кивнула спокойно. Лаура смотрела на картинку и видела мрачный мотив, грязные стены, все отображалось тут заточением и уныние: — Ты ходишь гулять? — Гулять? Нет. — Может, стоит посмотреть на другую картинку? — Какую? — Мир вокруг тебя. Там снег лежит уже, например. — У меня нет вещей. — Это решается. — Нет, — она помотала головой, возвращаясь к комнате с другого ракурса, но тем же смыслом. — Да почему? — Я боюсь! Я не… ничего не знаю! — Я пойду с тобой. Доверяешь мне? — Допустим. — Вот и все. Посиди тут. А я добуду тебе куртку. — Да зачем?! — Не спорь, пожалуйста. Маша задумчиво смотрела на свои рисунки, когда вернулась Лаура, но уже с Татьяной: — Это вы ее подговорили, да? — Нет, Маша, тебе надо выйти на улицу, правда, — женщина протянула ей куртку. — Я не готова. — Никогда не будешь готова, нужно просто пойти, — Лукина вздохнула, — Идем. Не понравится — зайдешь обратно. — Ты ничего не теряешь… попытка, это уже шажок, — Татьяна поправила свое пальто. — Ладно, — девушка вздохнула и взяла куртку, — Чья это? — Волонтеры оставили. Твоя. — Спасибо… — она накинула куртку. — И вот это, — Полякова протянула ботинки, — Там снег, в тапках будет не то. — Я всегда была босиком, думаю, тапки уже будет хорошо. — Но снег холодный, — Лаура развела руками. — Ну хорошо… как скажите. Они втроем дошли до первого этажа, от поста поднялся приставной полицейский и тоже пошел за ними. Маша дошла до двери, первой вышла Лаура. Девушка ощутила холодный воздух с улицы. Он охладил лицо и принес свежесть. Маша заметила на крыльце пару людей, а на деревьях снег: — Я не уверена, что стоит. — Тебе нужно привыкать, — Полякова погладила плечо девушки. — Мы рядом, — Лаура протянула к ней руку, — Помогаем. Прими помощь и позволь себе ощутить что-то новое. Маша смотрела на ладонь и улицу за Лаурой, пару секунд и она взяла ее за руку, кивая и делая шаг на крыльцо. — Ты молодец. Идем, — брюнетка осторожно подвела ее до ступеней. Маша бегала взглядом по всем движущимся объектам. Врачи и посетители ходили от входа в здание и в обратном направлении, по деревьям прыгали редкие птицы, на земле лежал снег, смешанный с песком, пахло сигаретами, из-за санитаров на перекуре, но воздух был приятно холодным. Лукина придержала себя за перила, спускаясь и ведя следом Машу: — Может быть скользко, аккуратнее, — Полякова предупредила. Маша ничего не ответила, она смотрела на здания вокруг, на деревья и небо, все пугало и вызывало интерес. Лукина побрела влево от здания, где был небольшой участок с лавками и местом для прогулок. Идти долго брюнетка не могла, поэтому остановилась у первой лавки, отряхивая себе немного поверхность, она опустилась: — Мы не идем дальше? — Можешь с Татьяной пройтись, я посижу… — Ладно, — девушка посмотрела на Полякову и та пошла рядом дальше, чтобы Маша изучила все вокруг. — Сопровождать? — Пусть пройдется, посиди тут, — Лукина говорит коллеге полицейскому, немного прищурившись от яркого света и наблюдая за всем вокруг. — Непривычно, да? — Что? — Ее мир сейчас так меняется. Это мы знаем, что снег — это снег или дерево — это дерево, а она, возможно, их не видела вблизи даже. — Угу, это точно… — брюнетка протянула, глядя, как Маша берет в ладонь снег с ветки дерева и сжимает в ладони, параллельно слушая что-то от Татьяны. — Она как ребенок. — Пусть побудет… долго была взрослой. — Тоже верно, — полицейский закуривает и тянет сигарету Лауре. — Я в завязке. — Тогда отойду? — Сиди. Аромат этот я люблю. — Не, пойду, сопровождать буду дальше, они далеко уже уходят. — Давай. Маша дошла обратно до Лукиной почти через 30 минут, ее щеки были красные, а куртка мокрая: — Лаура, — блондинка улыбалась. — М? — Спасибо, — Маша обняла ее, садясь рядом, — Я играла в снежки. Там были мальчишки на площадке. — Да? Понравилось? — Это весело! — Я вижу, — Лукина заметила блеск в ее глазах и румянец, — Надеюсь, ты продолжишь гулять? — Конечно! Я тебя буду брать с собой! — Меня выписывают на днях, так что… — А, да… — она заметно погрустнела. — Я могу приходить с тобой погулять. — Правда? — Если тебе нужно. — Пожалуйста, если будет время! — Хорошо, — Лукина кивнула. — Ура. — Все, идем, а то заболеешь, — Полякова приятно смотрела за Машей, ей нравилось то, как девушка радовалась дню и ожила наконец-то, от такой мелочи, как просто погулять.