С весны до зимы

Вам доводилось слышать, что май — это месяц перемен?

      Именно в этот месяц нас всех тянет на что-то новое, на что-то такое, на что мы не решались долгое время. Только в этот месяц у нас, почему-то, слишком много новых знакомых, слишком много встреч, слишком много возможностей.       — И мы с вами снова в университете, друзья, — парень с каштановым оттенком волос крутил телефоном так, словно бы пытался его выкинуть, только незаметно. — Вот такая вот жизнь студента в Корее.       — Не мог бы ты не совать свой телефон мне в нос? — один из парней, что шли рядом с ним, явно был недоволен этим.       — Ты чего ворчишь, как старикашка?       — Да он и есть старикашка!       — Ах ты мелюзга!       С приходом мая жары было не избежать. Любимые кофты и жакеты, скрывающие все наши недостатки, пришлось снять и начать искать к ним альтернативу. И казалось, что единственное, что может спасти от удушающего жаркого воздуха — это холодный напиток и кондиционер, что дует со всей силы.       Студентам же приходилось чуть хуже, если они не учились в каком-либо элитном месте. Просидеть девяносто минут в комнате с сорока людьми в подобную жару было попросту невозможно.       — Эй, Джейк, — очередная девушка с милой улыбкой подошла к австралийцу, по ней было видно, что подружки долго уговаривали ее на этот шаг, — может сделаем селфи?       — Давай, — а Шим никому отказывать даже не собирался. — С какой стороны ты смотришься лучше? — взяв в руки чужой телефон, он сразу же настроил фокус и сделал пару снимков, стараясь улыбнуться как можно дружелюбнее. — Сойдет?       — Ага, — вторая аж раскраснелась, даже не взглянув на сделанные фотографии, все ее мысли были написаны у нее на лбу. — Спасибо. Может как-нибудь вместе…       — Юн! — крик друга казался спасательной сигнализацией. — Слушай, не мог бы ты быстрее?! Мы опаздываем на пару из-за тебя!       — Бегу! — прикрикнул в ответ шатен, бросив еще одну мимолетную улыбку своей собеседнице. — Извини, мне пора.       Двор университета был достаточно широким, чтобы играть тут в бейсбол. И каждый день здесь были тысячи студентов.       Скамейки в этом дворе чего только не видели: веселый смех друзей, воркования разных парочек, слезы как счастья, после какой-либо удачи, так и несчастья, после очередного провала. Здесь произошло миллион историй, и точно так же произойдут.       Это место сохранит в себе достаточно радости и горя, молчаливо принимая все.       — Старик, спасибо, — австралиец с улыбкой хлопнул друга по плечу. — Если бы не ты, пришлось бы придумывать отмазку.       — Да зачем тебе эти отмазки? — вечно безразличному ко всему Рики друга явно было не понять. — Просто тихо и мирно скажи, — он положил руку на плечо самого старшего, получая от того подозревающий взгляд, — «ты слишком страшный, чтобы я ходил с тобой на свидание».       — Как мило с твоей стороны демонстрировать подобную чушь на мне, — а Ли же просто фыркнул, смахивая чужие руки. — Думаю, тебе тоже кто-нибудь так откажет, как только я разобью тебе лицо.       — Эй, эй, эй, — шатен лишь рассмеялся, отгоняя двоих друг от друга, — ладно я, но другие подумают, что вы друг друга убить хотите.       — Что значит «подумают»?       — И правда, все так и есть.       — В любом случае, — настойчивость друзей никогда не могла заставить парня волноваться, он даже привык. — Лучше помогите мне с названием для нового видео. Может «университетская жизнь»? Или… — он на пару секунд задумался. — Или «как живется обычному студенту»?       — Думаю, второе звучит лучше, — после небольших раздумий выдал Хисын, получая одобрительный кивок даже от японца. — Или «как живется студенту-блогеру».       — Не слишком вычурно?       — Дружище, да ты же звезда у нас.       — Именно, что тут такого?       — Много чего такого.       Блогер — это самая распространённая профессия в наши дни. Люди привыкли воспринимать это как хобби, но сейчас это считается основным источником заработка.       Джейк начинал снимать еще тогда, когда был в Австралии. Сначала небольшие ролики про его любимых щенков, потом про саму страну, а затем он принялся брать в кадр и себя.       Парень сам не понимал, каким именно образом стал настолько узнаваемом, ведь изначально делал это только из-за скуки во время карантина. А сейчас почти что не видит свою жизнь без роликов, описывающих каждую деталь в его жизни.       Таким образом он показывал себя всего. Иногда ему даже казалось, что перед зрителями он стоит совершенно голый, открывает все свои мысли и идеи, делится всем, что происходит в жизни, рассказывает о планах.       Точно. Этот блог — вся его жизнь, и все то, чем он дышит.       — Обратим внимание на следующий слайд, — женщина, чей голос слишком тихо звучал для огромной аудитории, говорила без остановки, хотя никто ее толком даже не слушал. — Здесь вы увидите диаграмму, с которой вам…       Шим-то перестал ее слушать с тех пор, как та прикрикнула его имя, а сам он ответил «есть». Воткнув в правое ухо наушник, он редактировал следующее видео, которое пообещал выложить еще на той неделе.       На его губах то ли дело возникала улыбка от своих фраз, а порой и вставок от друзей, которые были категорически против того, чтобы их снимали. Но их веселые цитаты всегда привлекали публику, так что он с удовольствием оставлял их как есть.       — Смотри, — он толкнул локтем парня слева, уверенный в том, что там сидит Рики, — здесь мне хочется добавить немного эффектов, чтобы…       Стоило ему поднять глаза с телефона на человека, которому старательно объяснял свои планы, как столкнулся с незнакомым лицом, полный недопонимания.       Странно, но до Джейка только дошло, что все последние тридцать минут слева от себя он слышал лишь черкания ручки, хотя Нишимура никогда не увлекался тем, чтобы записывать лекции. И вообще, его друзья ведь пришли с опозданием, из-за чего были вынуждены присесть впереди под зорким взглядом профессора.       — Извините, — сразу же прошептал Шим, который никогда с подобной ситуацией не сталкивался. — Я думал, что вы мой друг.       — Ничего, — и блондин сразу кивнул, взглядом указывая на чужой телефон. — Идея хорошая. И мне очень нравятся ваши видео. Я многие смотрел.       — О, правда? — у австралийца словно бы упал камень с плеч, когда атмосфера стала менее непринужденной. — Я Шим Джеюн, можно просто Джейк.       — Пак Сонхун, — выдал тот в ответ, и приподнял уголки губ, вызывая у собеседника небольшое смятение. — Рад знакомству.       — Ваш голос знаком мне, — шатен никогда не был одним из тех, кто совал бы свой нос в чужие дела, но это звучание он точно где-то слышал, и не один раз. — Вы случаем не…       — Я тоже снимаю, — кажется, Сонхуну было немного неловко говорить об этом, но и скрывать ему не хотелось. — Хоть и меньше, чем вы.       — Я смотрел!       Парень всегда ненавидел в себе одну вещь — чрезвычайную эмоциональность. И прямо сейчас, вдруг вскочив с места с непонятным криком, он был готов дать себе линейкой по рукам.       Профессор недовольно морщилась, глядя на парня из-под своей темной челки. Все студенты смотрели на него вопросительно, а Ли, который точно успел снять этот момент, едва ли сдерживал смех, показывая видео сидящему рядом Рики.       — Я смотрел… этот фильм, — он указал на слайд, в котором показывали отрывок из фильма, и поспешил поклониться в знак извинения. — В следующий раз буду тише. Прошу прощения.       По залу пронесся гул разговоров и смеха. Вся аудитория, которая секунду назад была готов впасть в спячку, внезапно перевозбудилась, обсуждая чужую выходку.       — Вот же актер.       — Зато веселый.       — Уверен, он сделал это по рофлу.       — Достанется теперь ему от ведьмы.       Конечно, гул прекратился сразу, как только женщина снова прокрутила нужный ей ролик, что-то снова объясняя по новой теме.       — Вы забавнее, чем кажетесь, — выдал Пак, принимаясь записывать текст лекции, что им отправили в чат.       — Такое со мной редко бывает, — нервно проглотив ком в горле, второй почесал затылок. — Это же вы снимаете про природу Сеула, да? Благодаря вашим видео я легко ориентировался, когда только сюда приехал.       — Рад знать, что они кому-то помогли, — писать тот не переставал, но и улыбка с лица не сходила. — И что вы знаете о том, кто я.       Вы верите в судьбу?       Нет, это не вопрос по типу «вы верите в бога?», после которого вы останетесь в ловушке у мошенников, переписывая им все свое состояние.       Судьба — это же словно книга, написанная о нашей жизни. В ней распределен порядок, по которому мы будем двигаться по жизненному пути. Только эта книга никогда не будет дописана до конца, ведь все зависит от нас самих.       Наши решения, наши действия — все это влияет на то, каким будет исход данной книги.       Это книга, которую мы вольны переписать в любой момент, в который только захотим.       Джейк всегда верил в судьбу. Обычные случайности, внезапные знакомства, странные диалоги, что люди заводят, пока едут домой в переполненном автобусе — все казалось ему чем-то необычным.       Иногда такое ощущение, что что-то толкает нас сделает то, на что мы раньше никогда не решались.       — Приветик, — Шим улыбнулся новому знакомому, что одиноко расселся на скамейке. — Как ваши дела?       — О… — а тот, по всей видимости, удивился, сразу снял наушники с ушей, сложив обратно в карман. — Здравствуйте.       — Ну почему так официально? — смех вырвался из австралийца сам по себе от чужого приветствия. — Достаточно просто «привет».       — Я не думал, что мы так близки, — по лицу Сонхуна почти никогда нельзя понять, о чем именно тот думает. — Тогда давайте общаться на «ты»?       — Вот, другой разговор, — шатен-то и был рад, услышав подобное. — Мы можем стать хорошими друзьями, так?       Пак — личность тихая. Не желающая привлекать к себе особого внимания. Он хорошо учится, старается не отставать от тех, кто обучается на его специальность.       По его словам, он всегда мечтал быть кинематографом, но при поступлении не хватило баллов, и пришлось пойти в менеджмент по советам родителей.       Как бы Джейк не пытался узнать о нем чуть получше, парень всегда находил повод рассказать только о верхушке айсберга. Он словно бы боялся, что какая-то его тайна будет обнаружена, если он откроется своему новому другу.       — А кто твои родители?       — Думаю, что они люди.       — Нет, я имею ввиду, кем они работают?       — У них не особо важные профессии.       — А ты один в семье?       — Нет, есть сестра. Но она не живет с нами.       Шим, как человек, что перечитывал слишком большое количество подростковых романов, пока был в Австралии, выдал мысль, что тот, возможно вампир, или даже призрак, которого видит только он. Но Хисын дал ему подзатыльник, обреченно вздохнув, и выдал, что они с японцем тоже его видели.       Шатен видел в своем новом друге просто очаровательную личность, что всегда тянулась к нему, рассказывая какие-то события, произошедшие с ним.       Хоть о семье многого узнать не удалось, но все остальное Сонхун рассказывал с большой охотой. О книгах, которые любит читать, о любимых песнях, частенько показывал фотографии своей собаки, которую обожал больше жизни.       И самое странное было в том, что Пак всегда ходил один, пока австралиец не присоединялся к нему. На лекциях он сидел один, обедал часто в одиночестве, а после пар направлялся домой, пропуская все посиделки с одногруппниками.       — Идешь домой? — прибежав, Джейк обнял друга за шею, хоть тот и был немного выше его самого.       — Да, — и младший кивнул, не желая скрывать. — Разве ты всегда шел в этом направлении? Мне казалось, что…       — Есть кое-какие дела, — пожал плечами Шим, конечно, он скрывал свои намерения. — Кстати, не хочешь вечером прогуляться?       — Прогуляться? — словно бы не расслышав, блондин переспросил, и в ту же секунду получил одобрительный кивок. — Не знаю. У меня есть планы.       — И эти планы — сидеть, уткнувшись носом в конспекты? — второй, наверное, отбросил все свои принципы, которых придерживался всю жизнь. — Брось, неужели до старости лет собираешься так себя вести? Пока молод — надо развлекаться.       — Я бы и не против… — по всей видимости, лед начал таять, раз Пак немного задумался. — Но родители будут против.       — Мне кажется, ты достаточно взрослый, чтобы решать за себя сам, — шатен вдруг почувствовал себя старшеклассником, который дает младшенькому его первую сигарету. — Студенческие годы дважды не вернутся.       — Почему не вернутся? — казалось, что Сонхуна вдруг вырвали из его вселенского размышления. — Если поступить на другую профессию, то…       — Это будет уже не то, — старший даже позволил себя рассмеяться с чужих слов. — Задай себе вопрос. Если не сейчас, то когда?       Всю оставшуюся дорогу, тот предпочел провести в полной тишине. Он явно о чем-то думал, а Шим даже не пытался ему в этом мешать.       Джейк где-то читал, что перед принятием важного решения, никто не должен что-либо советовать человеку. Тот должен думать сам, без чьих-либо слов назидания. Рассчитывать сугубо на свой опыт.       — Мама… — вырвалось у Пака через какое-то время. — Боже, там моя мама.       Австралиец моментально огляделся вокруг, стараясь увидеть, кого только что его собеседник назвал «мамой». И только через пару секунду до него дошло, что это женщина, что быстрым шагом двигалась в их сторону.       — Здравствуйте, — и шатен быстро догадался как себя вести, увидев выражение ее лица. — Хун, неудивительно, что ты такой красивый. У тебя мама словно мисс Корея.       — Здравствуй, — у той, кажется, все мысли из головы вылетели, когда парень выпалил неожиданные слова. — А ты у нас…?       — Джеюн, — как говорят друзья, у него всегда был талант ладить с любым человеком, каким бы и он не был. — Друг вашего сына.       — Вот как? Друг? — женщина бросила на сына мимолетный взгляд, от чего тот внезапно поник. То ли вопрос виднелся в этом взгляде, то ли злость. — Не слышала о тебе никогда.       — Это потому, что Хун очень застенчивый и скромный, — как-нибудь Шим должен был выбираться из этой ситуации, но при этом не бросить Сонхуна, что выглядел как щеночек, которого оставили под дождем. — Я как раз приглашал его вместе сходить вечером в…       — Вечером он занят, — отрезала та, даже не дослушав. Ей даже хватило сил, чтобы схватить сына за руку. — И он не увлекается тем, чтобы гулять неподобающее время с малознакомым человеком.       — Мама…       Пак явно хотел возразить. Даже, если не возразить, то хоть как-то защитить того, кто пытался вытащить его из панциря. Но стоило ей скривить губу, как он словно бы прикусил язык и шагнул за ней в сторону своего дома, не решившись даже оглянуться в сторону шатена.       — Безобразие, — ворчащий женский голос пронесся по всему дому, а может это блондину так казалось. — Завелось же бездельников. Не приближайся к нему, понял?       — Мы учимся в одном корпусе, — Сонхуну всегда было сложно высказать свои мысли матери. — И он…       — Именно такие, как «он» — тянут людей на самое дно, — по второй было видно, что она даже слушать ничего не собиралась. — Я уже сказала, тебе нельзя с ним общаться. Даже не смотри на него.       И, конечно, блондину никогда ну удастся сказать ей заветное «нет» только по той причине, что она — его мама.       Ей кажется, что она лучше знает, что ему нужно. Считает, что для счастья сына ей нужно быть рядом с ним все двадцать четыре часа в сутки. И она всегда бьет тревогу и начинает обзванивать все места, где он только может быть, если тот задерживает хоть на пару минут.       Вся ее гипер опека упала на него одного с тех пор, как его старшая сестра переехала, невзирая на мамины угрозы о том, что она умрет без нее.       Перед тем, как уйти, сестра сказала: «тебе тоже нужно выбираться отсюда». Но как и когда не сказала. Наверное, это время придет. И парень сам об этом догадается.       Одинокие вечера стали для Сонхуна естественным явлением. Во всем доме выключен свет, горит только его настольная лампа, освещая своим небольшим светом конспекты, на которых были написаны последние лекции, которые блондину нужно было вызубрить.       — Почему я не могу общаться с тем, с кем хочу? — только вот Пак никак не мог сконцентрировать на чем-то одном. — Да мне уже двадцать один. Люди женятся порой в таком возрасте.       Да, все его мысли были забиты только одним. Тетради хоть и лежали прямо на виду, но никак не могли привлечь его внимание.       Внезапный стук в окно, и парень чуть было не грохнулся со стула. Сердце его вдруг сильно забилось намного быстрее, чем секунду назад, мирное дыхание сбилось, и он, округлив глаза, взглянул в окно, надеясь, что это были лишь ветка дерева, что росло под его окном.       Только не тут-то было.       Виднелась чья-то клетчатая серая рубашка, а черед секунду он увидел даже лицо того, кто пожаловал к нему в «гости».       — Ты что тут делаешь? — младший, открыв окно, старался говорить как можно тише. — Это же второй этаж.       — Я знаю, — а Джейк улыбался так по-глупому, словно каждый день лазает по деревьям. — Твой прекрасный принц на черном… дереве, — он пустил смешок от своих же глупых слов, — пришел тебя спасти от злой драконихи. Пошли.       — Куда? — блондин бы соврал, если бы сказал, что не рад чужому появлению, но другая его сторона твердила, что это тупо. — Поздно же.       — Поздно? — фыркнул Шим, взглянув на свои наручные часы. — Всего-то одиннадцать. Пошли, моя принцесса. Я покажу тебе много чудес.       — Ты точно чокнутый.       — Спасибо, я это часто слышу.       Единственное, что осталось в памяти Сонхуна о том вечере — это то, что он еще никогда не чувствовал себя настолько свободным, имеющим свой выбор, свои мысли.       Сначала они сходили в кафе, потом решили прогуляться, а после, непонятно почему, решили съездить и на аттракционы. Кажется, это была идея старшего. Никто точно не помнит.       Домой Пак вернулся только в два часа ночи, обнаружив, что ушел, не выключив лампу, а конспекты остались там же, куда он их положил. Никто не пришел его проведать, значит завтра не будет замечаний на тему того, как вредно разгуливать по ночам на улице.       Тот майский вечер был очень теплым. И, возможно, таким он был по той причине, что парень был с тем, кто дарил ему огромную радость.       — Да ты с ума сошел? — Нишимура чуть было не подавился своей пиццей, слушая чужой рассказ. — И сколько раз ты так ездил к нему?       — Думаю, раза пять точно, — задумавшись, австралиец выдал приемлемую цифру, чтобы не показаться каким-то преследователем. — Ну а что в этом такого? Разве ему не нужно жить так же, как и всем остальным?       — Ну ты даешь, — но Рики от этого возмущаться не перестал. — Каждый раз, когда меня не отпускал папа, ты писал «ну и сиди дома, лох» и гулял один.       — Молодец, — молчавший все это время Хисын хлопнул шатена по спине, словно насытившийся мясом кот. — Так держать.       — Хён, это вообще не смешно!       — А я разве смеюсь?       — Ты лыбишься! И вообще…       — Джейк! — стоило знакомому голосу прикрикнуть, как владелец имени мигом поднялся с места, не сказав друзьям ни слова.       — Я думаю, он втюрился, — хмыкнул японец, позабыв о том, что секунду назад был готов вымещать свою злость на весь мир.       — Мне тоже так кажется, — и Хисын, как бы это не было странно, поддержал его, даже особо не задумавшись. — Поспорим, что Юн признается первым?       — Спорим, — младший никогда не отказывался от подобных сделок. — Я думаю, блондинчик окажется смелее. На десять тысяч?       — На двадцать.       — По рукам.       День сменял день. Неделю сменяла неделя. Месяц сменял месяц. Кажется, что время быстротечно. Даже моргнуть не успеешь, как тихая весна превратится в шумное лето, а за ним придет и осень.       Время, которое, кажется, никогда не пройдет, вдруг начинает идти настолько быстро, словно бы песок, что с легкостью проскальзывает сквозь пальцы.       — Тебе не надоело сидеть так? — у Джейка аж нос сморщился, когда он увидел до боли знакомые конспекты. — Меня уже бесят эти тетради.       — Если моя успеваемость упадет, мама сделает из меня коврик и повесит в прихожей, — выпалил младший, убирая предметы, что вызывали лишь недовольство у его гостя. — Будь тише. Она спит. Нельзя, чтобы проснулась.       — Проснется и сделает коврик уже из меня? — от фразы Шима собеседник рассмеялся, сразу же поспешив закрыть рот рукой, чтобы не издать слишком громкий звук. — Клянусь, она враг всего веселья.       — Мы вот что можем сделать…       — Плеснуть на нее водой, а вдруг да растает?       — Не-е-ет, — на лице блондина улыбка сама собой появилась, — посмотреть фильм. В наушниках будет безопасно.       — В следующий раз пойдем ко мне, — по лицу австралийца было видно, что в чужой комнате ему даже как-то некомфортно. — Там можно будет смотреть фильм хоть всю ночь, и никто даже не шелохнется.       — Это еще почему?       — Потому что матери все равно, лишь бы ее никто не трогал, а отец не услышит, так как будет жутко громко храпеть.       Для Сонхуна этот человек стал словно чудо. Лучик солнца в темный день, отблеск радуги после дождя. Тот, кто способен вытащить его из его кошмара, даже глазом не моргнув. Точно, он будто какой-то герой, решивший ему помочь.       — Слушай, — в какой-то момент вырвалось у старшего, когда они пришли примерно к середине фильма.       — М? — а Пак на его замечания насчет того «как криво все снято», уже внимания не обращал.       — Ты мне нравишься, — тот выдал это с невозмутимым лицом, словно бы делая заказ в каком-то кафе.       — Ну не знаю, — фыркнул блондин, у которого извилины в голове пока не обработали нужную информацию. — Ты же… Стоп, что?       — Нравишься мне, говорю, — и выражение лица Джейка сменилось на более волнующееся, кажется, он уже какое-то время не решался сказать, ожидая нужного момента.       — Подожди, — второму пришлось снять наушники и с себя, и с собеседника, чтобы убедиться в том, что его уши его не обманывают. — Я тебе нравлюсь?       — Нравишься.       — Ну… ты мне тоже нравишься. Мы же друзья.       — Нет, не в дружеском смысле, — Шим покачал головой, внезапно взяв чужие руки в свои. — Нравишься… в смысле романтическом.       — Правда?       — Да.       — Серьезно.       — Конечно.       — Ты… — и гайки все же начали крутиться, несмотря на весь ступор хозяина головы. — Ты мне тоже. Очень сильно.       — Ух, господи, — из австралийца вырвался облегченный вздох, когда ему ответили. — Боже, я боялся, что ты скажешь мне пойти нахуй и выгонишь из дома.       — Я бы не смог этого сделать, — пустил смешок Сонхун. Ему всегда казалось, что никто не станет волноваться таким образом перед тем, как ему что-то сказать. — И ты это знаешь.       Невесомый поцелуй в губы, после которого оба покраснели, не зная куда себя деть. Продолжающиеся неловкие разговоры, так и недосмотренное кино. Вот, что всегда будет ассоциироваться с этим вечером.       И Пак соврет, если скажет, что такого счастья он не испытывал никогда. Будет самым наглым в мире лжецом, если скажет, что в тот момент он солгал о своих чувствах.       Точно, так и будет.       С Джейком он забывал о всех кошмарах, что ждут его дома. Слова мамы, раньше проникающие до костей, сейчас проходили мимо, будто бы не сумев сломать его броню.       — Хочешь что-то на новый год? — лёжа на чужих коленях, выдал старший, глядя на своего парня с улыбкой. — Только скажи, звезду с неба достану.       — Не думаю, что хочу что-то, — но Сонхун лишь улыбнулся и отрицательно помотал головой. — Будет интереснее, если купим что-то в секрете друг от друга.       — Любишь интригу, выходит?       — Ага.       — Эй, голубки, — и в диалог как всегда вмешивался Нишимура, скривив лицо. — Мы тут поесть пытаемся. Нас сейчас стошнит.       — Говори за себя, — но Хисын лишь цокал, даже не желая обращать внимания. — Я, в отличие от тебя, не завидую чужому счастью.       — А стоило бы, — фыркнул на это японец. — Стареешь же, всё-таки.       — Вот паразит!       Дни пролетали намного быстрее, когда он проводил их с Шимом. Минуты исчезали мгновенно, когда они часами болтали по телефону. А секунды, казалось, уже не существовали, хотя раньше проходили с огромным трудом.       Все вокруг него менялось. Конечно, даже между ними были разногласия из-за того, что оба чего-то не договаривали, но они не стоили ничего, пока оба продолжали любить.       Медленно, но верно он шел к тому, чтобы оказаться самым счастливым человеком.       До одного злополучного зимнего дня. Верно, до того самого дня все определенно было хорошо.       — Что с тобой? — у австралийца аж глаза округлились, когда его парень сам позвал его встретиться. И не куда-то еще, а именно рядом с его домом, откуда в любой момент могла выскочить его мать. — Что-то случилось? Эй, тебе холодно?       — Нам надо поговорить, — взгляд Пака был устремлен на совершенно сухой асфальт. Хоть уже была середина декабря, снега не было, да и температура воздуха всегда показывала «плюс». — Это важно.       — Говори, — старший старался понизить громкость своего голоса, боясь, что привлечет ненужное внимание.       В воздухе повисло неловкое молчание. Один старался поторопиться, но слова застряли у него в груди. А второй всеми силами терпел, дожидаясь, когда услышит нужное.       — Нам нужно расстаться.       — Что?       — Это мои первые отношения, и я до конца не понимал свои чувства, — казалось, что Сонхун буквально вырывает из себя слова. Главное — не замолчать, иначе не выдержит давления. — Думаю, ты не тот человек, который мне нужен. Мне жаль, что я отнял у тебя так много времени. Но, извини, я больше не хочу быть с тобой.       — Я что-то сделал не так? — единственное, что мог сказать шатен. — Если так, то я исправлю это. Но зачем же…       — Не хочу ничего исправлять, — отрезал второй, резко отвернувшись. — Хочу, чтобы это был конец.       — Хорошо, — и из Шима вырвались слова, которые было больнее всего услышать. — Тогда давай сделаем вид, будто ничего не было, — его голос дрогнул, но он старался выговорить все до конца. — Отныне мы больше никто, ладно?       Наверное, именно тогда Джейк перестал верить в судьбу. Именно тот вечер выбил его из колеи, заставив ненадолго застыть на одном месте.       Хоть на следующий день он пришел в университет так, словно ничего не было, хоть и продолжил все то, чем занимался до этого, он старался изо всех сил не оглядываться, чтобы не броситься вперёд и не побежать вслед за Паком, который всегда был где-то недалеко.       — Ты молодец, что послушался маму, — хоть женщина и хвалила, но в голосе у нее было недовольство. — Но ты должен понимать, что встречаться с парнем — ненормально. Ты должен быть как все и жениться на девушке.       На столе лежали осколки рамки для фотографий, а само фото, в котором были запечатлены двое парней, лежали где-то на дне мусорного ведра. Женщина продолжала говорить, а ее слова снова резали кожу, ловко проходили через мясо и проникали до костей, словно невидимой плетью оставляя синяки в самых больных местах.       — Все эти люди, которые любят тех, у кого с ними один пол — больные, — та болтать не переставала. — Им бы лечиться и лечится. А ты у меня…       — Ты можешь хоть немного помолчать? — в конце концов, Сонхун бы взорвался, но он и понятия не имел, что это произойдет настолько рано.       — Что…? Как ты с мамой…       — С «мамой»? — впервые в жизни Пак мог позволить себе подобное. — Знаешь, какие люди называют себя «мамой»? Те, кто беспокоится о чувствах своего ребенка. Те, у кого хватает воли, чтобы позволить ребенку делать все, чего тот только захочет. Те, кто печется не о своей репутации в обществе, а о счастье ребенка, — снежный ком, собиравшийся внутри него годами, наконец-то достиг момента, когда можно было взорваться. — Сестра была права, когда говорила, что в этом доме как в тюрьме. Я съеду.       — Ты с ума сошел?! Если ты уедешь, я…       — Умрешь? Да на здоровье.       Судьба? Да, судьба есть. Именно она заставляет нас идти на риск. Именно из-за нее мы отказываемся от того, что слишком ценно, и принимаем то, что совсем уж не хочется.       Мы те, кто учатся на своих ошибках. Мы те, кто жертвуя своим счастьем, выберу что-то «правильное», потому что так живут все.       Интересно, что всё-таки дороже?       Наверное, судьба свела этих двоих только по одной причине. Для того, чтобы один научился открываться, а другой усвоил, что в жизни не все бывает цветочно и красочно.       Счастливый конец — это то, о чем мечтают все. Но получают его лишь двое из миллиона…