Довели

Очень странно встретиться с человеком, которого трахаешь в фанфиках уже не первый год, как думаете? Не то чтобы Рудбой их читал, но… Читал. Только раньше он плевался и из принципа подобную ересь пролистывал, а тут по приколу решил глянуть, когда стало известно, что Светло точно приедет и даже билет уже купил. Надо же знать, с чем придется дело иметь? Зря, очень зря Рудбой туда полез. Сначала было смешно и кринжово. А потом стало хуево. Стоило только со Светло познакомиться. С Ваней. С Ванечкой, блять. Ужасно, но образы Ванечки из фанфиков так правдоподобно ложились на его настоящий образ, что Рудбой потихоньку отъезжал кукухой. Потому что Ванечка заразительно улыбался во всю харю и звонко смеялся с шуток Андрея. Потому что как-то неловко смотрел в сторону Рудбоя, улыбаясь совсем не так, как своему другу. Потому что сильно краснел от алкоголя, хотя они выпили всего-то пару бокалов вина. Потому что: — Жаль тебя, Андрюх, — наигранно сопереживал он, — Придется вписать меня к себе на весь отпуск. Сочувствую, брат. Потому что вместо Андрюхи Рудбой сам пизданул, кашлянув: — Можно у меня, кхм… Вписать. Не проблема. Проблема. Огромная проблема, когда они оставались наедине, без общего другана, который разряжал напряжение. Ванечка, казалось, воспринимал их знакомство более посредственно. Будто они давным-давно закорешились, просто сто лет не виделись. Его присутствие наполняло одинокую квартиру чем-то уютным и родным. Будто он привёз с собой частичку того, что не пропустили на таможне. Влиял так сам Ванечка, проклятые фанфики или долгое отсутствие романтических отношений, но каждый раз, когда он мелькал где-то под рукой — хотелось схватить и обнять. Крепко так и надолго. Вообще не отпускать чтобы. Про «схватить и выебать» Рудбой думать себе не разрешал, но все равно думал. Но первоначально всё-таки обнять. Очень надо было, аж руки чесались и зубы скрипели.

Это случилось в один из вечеров, когда он в очередной раз спаивал Ванечку как блядский змей-искуситель. Гейские шуточки на грани то ли флирта, то ли фола — уже стали как родные, сами непроизвольно с языка срывались. Но в этот раз Ваня охмелел сильнее и оттого позволил себе немного охаметь. Закинул руку сперва на спинку дивана, а после невзначай переместил на плечо собеседника, будто так и должно быть. Ванечка сначала как-то непроизвольно сжался. Не ожидал, наверное. Рудбой уже обосраться успел и приготовился оправдываться или вновь шутить. Но его собеседник улыбнулся так мягко, еле заметно, и продолжил что-то пьяно лепетать. Ситуация и так гетеросексуальней некуда, ещё и разговор перетек в обсуждение фикла. Рудбой теперь отъявленным знатоком фанатского творчества являлся, для собственного же стыда. Но ему не особо стыдно было, если честно. Не его же там ебали всем подряд и во всех позах. — Огурец — хуйня ванильная. Там знаешь что еще есть? — принялся он почти на пальцах подсчитывать и перечислять, что там были за предметы и в каких количествах. Кринжа наваливал знатно, в общем. — Заткнись, Господи, Вань, перестань, этому списку нет конца, сука, ты просто сука, — смеялся Ванечка, закрывая лицо ладонью, будто делая фейспалм, но Ваня то видел как у него щеки алели. — Ладно тебе, — Рудбой толкнул униженного бедолагу плечом, заодно приваливаясь поближе, — Это же просто фанфики. В жизни в нашей паре актив ты, кто ж спорит. — Иди уже нахуй, Вань, — почти прохныкал «актив». — Да мне просто интересно, как им это в голову приходит… Ну какой микрофон? Как? Нахуя? — Не узнаешь, пока не попробуешь, — захохотал Ванечка, вспоминая его фразочку со стрима. — Я бы может и попробовал. В смысле… — Ванечка пополам почти согнулся, — Бля, в смысле, ну чисто в целях эксперимента. — Ахуеть, у тебя эксперименты. Микро тащить? — Да какой микро, блин, ты че. Я ж не про это, а ну… Пососаться например. Ради интереса. Эксперимента. На злобу фичкам, а? Ванечка вдруг хохотать перестал. Последнее от Рудбоя слишком серьёзно прозвучало. — Пососаться?.. — Ну, а че такого? А ты нет? Никогда не хотел попробовать? Собеседник многозначительно промолчал и задумался. — Так что? — переспросил Рудбой, после затянувшегося молчания, намекающе поиграв бровями, продолжая лыбиться, дабы в любой момент все можно было спустить в шутку. Ванечка о чём-то очень сложном задумался и смотрел настороженно. То ли считал, что его продолжают стебать, то ли решиться не мог. Будто кололось и хотелось. Вдруг он придвинулся чутка ближе и ладонь на щетинистую щеку положил. Неуверенно, лёгко. Трогательно, что пиздец. — Серьёзно что ли? — переспросил. — Ага. Давай? — хрипло отозвался Рудбой, уже без малейшей нотки иронии. Вот-вот и сам бы потянулся. Не успел сам. Губам через секунду стало горячо и мокро. И хорошо как, пиздец. Ванечка и сам с лёгкой щетиной был, кололся. Но каким он мягеньким оказался в остальных смыслах. Будто из фанфика, блять, вышел. Такой сладкий от вина и поддатый. И податливый очень. Хоть и первым поцеловал, но только встречный напор почувствовал, сразу сдался. И где все эти визги про «я актив»? Так будоражил и затягивал этот поцелуй, что внутри всё скручивалось, а вскоре и в паху заныло. Рудбой не сразу заметил, в какой момент одна его рука переместилась чужое бедро поглаживать. Как осознал, заволновался словно девственник какой-то. А когда на запястье ощутил слабую хватку пальцев — отпрянул тут же. — Извини, чет я… — вдруг вырвалось со рта, убивая весь настой. Ванечка в непонятках на него уставился, тяжело дыша. Окинул раздосадованным взглядом, сильнее сжимая запястье, а потом тоже отстранился. — Перепил, да?.. — продолжил пиздеть Рудбой совсем не то, что хотел. Тупой дебил. «Перепили — давай переспим» — просилось на язык. Ещё на язык просилось вернуть сладкие влажные поцелуи, а то после такого тупняка во рту пересохло и к горлу что-то горькое прилипло. — Забей хуй, — Ванечка резко улыбку натянул и засмеялся. А затем без остановки начал шутить всякие нелепые штуки из разряда: — Вот до чего тебя фанфики довели! Я ж говорил, не читай! Или: — Эти дурочки из твиттера гадают, сосемся мы за кадром или нет, а мы реально засосались, прикинь? И никто из них даже не узнает, ха! Крутой прикол, да? Рудбой чувствовал себя конченным идиотом. Крутой прикол. Ха-ха. Нет. — Ладно, давай спать, кароче, реально перепили, — наигранно-живо произнёс Ванечка, хлопнув его по плечу, и смылся по-быстрому.

***

Хлопнула дверь. Ванечка, боясь осмыслять то, что только что произошло, сразу забрался под одеяло и уставился в потолок. Сердце у него бешено стучало, пальцы дрожали, котелок не варил, хуй стоял. Одеяло как назло пахло Ваней. Конечно, блять, это ж его спальня. Хоть бельё чистенькое, всё равно комната пропиталась его присутствием. А всё потому, что они тут частенько по ночам сидят-пиздят перед сном о всяком. В прошлый раз Рудбой чуть не вырубился на полу, привалившись башкой о мягкий матрас. Но всё равно потом на диван ушёл. Так хотелось, чтоб он рядом уснул. Напился бы и в кроватку к нему залез, потому что до дивана лень идти. Но Ванечка ни разу о таком вслух не заикался, а то Рудбой ещё подумает про него… Всякое. Ванечка уткнулся носом в подушку, пытаясь уловить нотки этого присутствия, запах одеколона, хоть что-то. Представить, что Ваня рядом. Они точно не в фанфике? На реальность произошедшее минуту назад точно не похоже. Если и в фанфике, то можно ему прям щас передернуть на рудбоевской кровати на самого же Рудбоя? На те не отступившие ощущения, когда его так страстно целовали и лапали? Пара мгновений, и Ванечка предался бы непотребствам. Уже опустил руку, чтобы потрогать себя, сбросить этот весь пиздец и уснуть. А на утро думать, что ему это в пьяном бреду приснилось. Но он ещё не знал, что тотальный пиздец и не начинался пока что.

***

Тотальный пиздец тем временем настаивался в гостиной, в тугодумной голове Ивана. Тот предавался терзаниям и не знал, куда себя деть. Потому что от реакций Ванечки стало ебано. Очень. Потому что он руку его так трогательно сжимал. Потому что пиздец круто было с ним целоваться. Не по приколу, по серьëзке, блять. Потому что Ванечка тоже, походу, чувствовал что-то большее, чем просто любопытство «с парнем попробовать». Потому что, по всей видимости, ебучие фикрайтеры не просто так именно их двоих решили ебать в фанфиках. Потому что, блять, словно было что-то изначально вселенной задумано на их счёт. А знаки вселенной игнорить — совсем идиотом быть. Ну вот Рудбой и решил перестать им быть. — Вань, Вань, погодь, — ожил он после нескольких минут терзаний, врываясь без стука в спальню гостя, который только успел устроиться в кроватке. Как только Рудбоя увидел, сразу из-под одеяла высунулся. Руки резко поверх положил и выглядел так нервно, словно его подростком за дрочкой застукали. — Я не особо перепил. В смысле… Я тут это… подумал… — продолжил он, неловко потрепал себя по затылку и замолк. Ну не может же он вот так прямо взять и сказать это: «Я тут подумал, что пиздец хочу облизать твои родинки, потрогать за хуй, и сделать все то, что мы делали в ебучих фанфиках.» — Ну и че надумал? — с какой-то нервозностью спросил Ванечка, не дождавшись ничего внятного. Кажется, у него даже глаз дёрнулся. Там не только глаз дёрнулся, если честно, благо одеяло прикрывало. А никакой другой реакции у влюблённого Ванечки быть и не могло. Смотрел он на Рудбоя, который недавно его рот вылизывал, да и сейчас в спальню завалился, чуть ли не слюни пуская — и не верил нихуя в происходящее. Не верил, что не его одного все эти фанфики довели. — Можно мне… — не успел Рудбой присесть на край кровати и напроситься под одеяло, как оно нерешительно откинулось, открывая острые обнаженные коленки. — Можно. На такого Ванечку хотелось наброситься и сожрать, но от волнения Ваня решился пока только на неспешные поцелуи. Не был уверен, как именно можно и что конкретно можно. Не лапал он мужиков до этого, вот и волновался что-то не то сделать. Даже за ноги трогать боялся, но всё равно трогал. Водил от голени до колена ладонью, поцелуи на шею переместил. В ответ услышал рваный вдох, а под ладонью сразу мурашки ощутились, настолько сильно Ванечку ими обсыпало. Рудбой все старался на его лицо поглядывать, пытаясь понять, нравится ли ему. Самому почему-то нравилось ощущать под ладонями не гладкие ножки, а, мужскую, сука, волосатость. Так вело от этих ощущений, пьянило сильнее, чем от вина. Что сейчас под его руками не девочка млеет, а мужик, такой же как и он сам. Ванечка, блин. Кот пушистый. Тот в ответ не особо его лапал, только за шею и руки хватался. Сразу ясно стало — вот он, актив-мужлан. Ага, конечно. Как же это раззадоривало, аж неловкое волнение отступило. А взамен пришло какое-то хищное желание доказать, кто тут реально актив. Ха-ха. Вот это уже крутые приколы. Такое Ване нравится. И чтобы начать доказывать, он с довольной улыбкой устроился сверху. — Что ты там говорил, кто из нас снизу будет? — усмехнулся он. — Нахуй иди, — шикнули в ответ. Торс тут же крепко обхватили ножками, а целовать шею стало гораздо удобнее. Кажется, в фанфиках стало моветоном — писать про ту самую блядскую родинку у кадыка… Ну так Рудбой и не пишет. Он на неё пялится, языком обводит и сходит с ума. Потому что реально красивая и блядская. Вот бы рядом с ней всё покусать, наоставлять засосов, пометить — моё моё моë. Но в голове вовремя мелькает здравая мысль, что идея не очень хорошая. От этой идеи спасало только желание, будоражащее сильнее, чем все остальное. Потрогать что-нибудь ещё, чего он ещё не трогал. Точно ли можно? Наверное, раз это «что-то» упирается Ване в живот — нужно. Ванечка дёрнулся и сильнее пальцами в него впился, захныкал что-то полушëпотом. Рудбой запаниковал, не сразу расслышал, как тот его по имени зовет. — Все хорошо? Что-то не так делаю? — Завали, — вот вроде и зашипел, но с какой интонацией смущëнной, просто блядство, — Пиздец, Вань… — Хорошо, значит? — усмехнулся Рудбой, продолжая гладить его сквозь бельё. — Т-ты сука, вот что это значит, — снова беспомощно захныкал тот, пытаясь сильнее потереться о его ладонь. Бельё уже не сильно скрывало очертания того, что там под ним находилось, но всё равно волнительно было. Рудбой пальцем подцепил резинку, задел костяшкой горячую плоть, и отпустил резинку обратно. Но теперь она пережимала обнажённую яркую головку с крупной капелькой на кончике. Ебанутая башка подсказывала облизать её, но Ваня как-то не решился и только пальцем её размазал. Ванечка опять что-то захныкал и заëрзал, пытаясь освободиться от неудобной тугой кромки. Рудбой его прекрасно понимал, поэтому и решил немного поиздеваться, не сразу освобождая. Вот и первый плюсик в копилку однополой ебли. Настолько понимаешь некоторые ощущения партнера, что почти на себе их чувствуешь. Вот и Рудбой ощутил, насколько сильно у самого в штанах все от возбуждения ноет. Ваня отбросил свою футболку куда-то в угол кровати. Хотел и с Ванечки футболку стянуть, но столкнулся с таким ошалелым пьяным восхищением в тёмных глазах, что забылся и затупил как-то. Да ну не настолько он себя красивым считал, чтоб кто-то так на него смотрел… Так, как Ванечка сейчас. Собственные щёки вмиг краской налились, жарко стало, просто невыносимо. Как развис немного, всё же освободил и Ванечку от футболки. Потянулся целоваться, попутно стягивая наспех бельë. Сначала с себя, затем и с Ванечки. Тот по пути случайно огрел его по башке пяткой, а после осыпал смущенными извинениями в перемешку со смешками. Почему-то теперь Рудбоя веселила их общая неловкость и неопытность. Не портили эти факторы процесс, наоборот, прикольно было, новый опыт, все дела. Вдохновлённый, он теперь улыбался как довольный хитрый кот. Хотелось продолжать Ванечку смущать и развращать. Только Ваня не уверен был, что именно делать, с какой, блять стороны подступить. Как тебя ебать, как тебя ебать. Действовал по какому-то наитию. Было странно и непривычно тереться о мужскую плоть. Инстинкты подсказывали стать еще ближе, ткнуться куда-нибудь еще, где горячо и тесно. Но для Ванечки такое точно перебор будет. Наверное. Да и Рудбой побоялся в первый их раз вот так на Ванечку покушаться. Хотя в башке звенело - схватить и выебать. Дальнейшие действия инстинктивно вышли, Ваня даже не задумался о каких-то глубоких отсылках, просто понял — нужно сделать именно так, чтобы приятно было им обоим. Но Ванечка тут же взвился ужом и покраснел, то ли от смущения, то ли от злости. — Сука, сука… — по груди прилетели пара лёгких толчков, — Опять стëбы твои, да?! — Стëбы? — не сдержал Рудбой смеха, продолжая медленно водить рукой, обхватившей оба члена, — Это так у тебя называется? Попытался наклониться ближе, чтобы куснуть за шею. Его просто с ума сводили реакции Ванечки. Злые, нетерпеливые и смущëнные. Тот упирался ладонью в его торс, хмурил брови, смотрел каким-то ошалелым взглядом и постанывал сквозь зубы. Всё как в фичках проклятых. Так бы Ваня и сошёл с ума, если б рука не затекала. Ванечка разочарованно что-то хныкнул. — Извини, так не особо удобно… — устало оправдался Рудбой, слезая с него и завалился рядом, — Повернись бочком, а? — Ты че задумал? — нервно спросил Ванечка, послушно поворачиваясь спиной к нему, вопреки своим волнениям. И через мгновение дëрнулся, не сдержав очередного полувсхлипа, когда в шею под ушком прижался горячий рот, а к жопе твёрдый член. — Расслабь булки, ниче я не задумал, — попытался Рудбой смягчить градус, но уткнуться в разгоряченную влажную от пота плоть было так хорошо, так заманчиво, что он не сдержался и только сильнее притиснулся. — Вань, Вань… — как-то взволнованно залепетал Ванечка, вцепившись в его бедро. — Да не ссы, я ж говорю… Я просто… — Что «просто»? Хули ты не задумал ничего?! — неожиданно злобно шикнул этот говнюк, ещё сильнее коготками впиваясь. Тут уже Рудбой почти захныкал. — Будешь вредничать, я прям так, без задумки… — сквозь зубы прошипел он, продолжая терзать нетерпеливыми поцелуями его шею и для убедительности вперёд бедрами поддался. Конечно, не собирался он вот как без подготовки ничего не делать. Ванечка зато притих, пытаясь расслабиться. Не понятно из каких побуждений: в ожидании покушений на девственный зад или… Или походу да. Придурошный. Рудбой хоть и джентельмен, не смог удержаться, чтобы пару раз на пробу чуть сильнее не надавить на тугое и манящее. Стëба ради, как Ванечка ранее выразился. В голове продолжало звенеть мемное, но в данной ситуации нисколечко не смешное «как тебя ебать, куда тебя ебать». Приходилось пока довольствоваться трением. Ну ничего, в этом тоже что-то есть. По ощущениям даже поприкольней, чем классическая ебля. К тому же, у этого бесстыжего на каждый более сильный толчок мышцы машинально туго сжимались и совсем противоречиво зад навстречу оттопыривался. Рудбой внутренне взвыл: «Да если б и задумал, ну реально, как его ебать… такого?». — Вань? Расслабься ты… Ванечка… — Вань, иди нахуй, Ванечка, — опять огрызнулся тот, а густая краска с ушей до самых плеч растянулась. У Рудбоя от этих едких ответов внутри какой-то ураган переливался, пробуждая что-то первобытное и хищное, но одновременно тёплое и нежное. А совсем скоро что-то тёплое излилось между нежных бледных булок. Рудбой не сдержал рыка от яркого удовольствия вперемешку с досадой, что так быстро спустил, ещё и первый, как лох. Но ахуенно зато как, просто пиздец. Ванечка быстро догнался, стоило пару раз в ладошку толкнуться, да рычание в ухо услышать. Этого всего казалось мало-мало-мало. Кончить, да, получилось — заканчивать не хотелось. Вышло слишком быстро и смазано, пьяный разум хотел ещё. Хуй хотел спать. На разрисованной ладошке остались вязкие белые разводы, и черт потянул эту руку к губам, понюхать-попробовать. Хуй знает зачем — любопытства ради. А потом о чужое бедро вытереть. Ванечка на эту выходку вспыхнул в очередной раз и в его грудь уткнулся, будто спрятаться пытается, пробурчал что-то про «извращенца и придурка». Впился в бок пальцами, что аж больновато стало. Ваня попытался его руку перехватить и поудобнее переложить, но Ванечка сначала как-то неосознанно сильнее в него вцепился, а потом так же резко отстранился. — На диван что-ли спать пойдешь? Ваня даже опешил. Какой диван, блять? Как раздельно спать после такого?! Как эта мысль вообще у него возникла?! Аж зубы заскрипели, рыкнуть хотелось на такие приколы. Только Рудбой сам виноват был. Он эту неуверенность в Ванечке и посеял своей тупой выходкой после поцелуя. Так захотелось его успокоить, закомфортить, всякой нежной чуши наговорить, по головке погладить. И обнимать долго-долго. Именно этим он сейчас и займется. — Я бы с тобой остался, — мягко ответил он сквозь вновь образовавшийся в горле комок. По головке погладил, как кота. Ванечка опять поближе придвинулся, устраивая вихристую макушку на его плече. Успокоился, задышал ровнее, глаза прикрыл. Потихоньку стал в сон проваливается, пока волосы перебирали ласковые пальцы. Последним, что Рудбой услышал, прежде чем самому отрубиться, было тихое полусонное: — Я бы тоже с тобой остался.