хорошее утро

я подтягиваюсь, а после чего тяжко вздыхаю. надо бы поменять этот диван , а то так и без спины можно будет остаться. поворачивая на другую сторону, я замечаю чью-то светлую макушку из под одеяла. я улыбаюсь и тихонько смеюсь себе в кулачок. после чего осторожно касаюсь его и легонько трясу. он нехотя встаёт и лениво тянется к солнцу, и не успев разомкнуть глаз, как я прижимаю художника к себе. давая понять, что я рядом. но будучи сонным и немного раздражительным, Чарли от недовольства начинает постанывать и отталкивать мое сонное лицо от его шеи. но я то сильнее. как на зло я не отстаю, а только наоборот. я с большим напором прилипаю к его шеи, начиная целовать её. – мм.. ну рикк, ну не целуй меня. дай мне отойти ворчливо возмущается художник, что всеми силами пытается отодвинуть меня от себя. – ну дорогой. я же соскучился по тебе. да и к тому же, как мне не целовать такую милую мордочку? я снова целую его затылок, прижимая к себе художника как можно сильнее. такой помятый и сонный. это милое солнце так мило злилось. я беру его за щёчку, и целую в неё. такая мягкая и пухлая, я не сдерживаюсь и даю волю своим действиям. я начинаю тискать его щёчки. Чарли всё ещё недовольно ворчит и злиться, желая, чтобы от него отстали и дали нормально поспать, но я очень наглый. и уж точно не собираюсь отпускать свою жертву. прижимаясь к ней всё сильнее, я понимаю, что его запах стал мне таким родным. его запах.. этот незабываемый запах краски, от которой в первые дни же дни хотелось забить себе нос и бежать куда подальше. но сейчас всё наоборот. я люблю этот запах. этот запах незабываемый. я люблю его как ни что другое. мой нос зарывается полностью в волосы художника, вдыхая его аромат. – ты так прекрасно пахнешь. шепотом на ушко говорит мафия, начиная целовать макушку художника. он наконец хихикает и начинает тереться своим носиком о мою грудку. – а раньше ты держался от этого запаха подальше. за три квартала уж точно. с ехидной ухмылкой отвечает художник, что уже был готов протереть в моей груди дырку. я отодвигаю его наглую мордочку от своей груди и приподнимаю на уровне своей, после чего затягиваю того в поцелуй. касаясь своими покусанными губами пухлых и нежных губ художника, я целую их с особой нежностью и любовью. в нём чувствуется вся моя забота и искренность к художнику, которой ему так давно не хватало, и ту, которую я смог ему дать.