Miss Fleur

Тонкс так и не овладела талантом хранить свои секреты, но чужих никогда не выдавала. Что касается её эмоций, она она была абсолютно открыта — по крайней мере так говорила ей мать. — Ты и твой дядя, — обижалась она. — Вы с ним точно книги, которые невозможно закрыть. Дело ли в природе или в воспитании — не имело значения, и Тонкс определённо унаследовала несколько черт характера от своего любимого дяди Сириуса. Его бунтарский, бестактный и выставляющий напоказ образ жизни вдохновил немало людей, которые его знали. Но Тонкс так же прекрасно ладила с мужем Сириуса — человеком, который, напротив, держал свои эмоции при себе. Иногда Тонкс пыталась быть менее открытой, но она находила, что гораздо веселее и менее напряжно просто быть собой. — Просто позволь мне быть, мам, — просила она. — Быть кем? — Собой. Просто быть собой. * Тонкс была довольно любопытной девушкой и часто задавала вопросы. В детстве она часто получала за это затрещины, особенно за вопросы, заданные в адрес авторитетных личностей. А затем, ещё до начала полового созревания, на неё посыпался нескончаемый поток вопросов. — Так ты… — А после человек замолкал, ожидая, что Тонкс подтвердит или опровергнет свою гомосексуальность — как будто это была единственная ориентация. — Сомневаюсь, — заявляла она гордо, без смущения. Если люди становились раздражающе настойчивыми, она меняла свой ответ на «не определилась». Пол, сексуальность, романтизм — любая из её ориентаций. Она хотела быть свободной в своих взглядах. Таковой она и была. И не только такой. Жизнь стремилась быть безграничной, и она намеревалась использовать этот потенциал. Будучи «не такой» в застойном обществе, Тонкс осознавала, насколько ей повезло. Конечно, на неё смотрели, её обсуждали, но она жила в том месте, где люди утверждали, что они «толерантные», «прогрессивные» и «все мы люди». За дверями, за их лицами — это была совсем другая история. В детстве она чувствовала себя неуютно, но никогда не чувствовала себя настолько небезопасно. Никогда, кроме одного раза. Это была её первая девушка — две недели они втайне встречались, когда им было по одиннадцать лет, — и они неуклюже прижались губами друг к другу за магазином мороженого. Две девочки на несколько лет старше их увидели это и начали тыкать в них пальцем, оскорбляя и называя извращенками. Естественно, Тонкс не стерпела, познакомив их со своим кулаком и заработав свою первую разбитую губу. Затем с небес спустилась покровительница всех геев. Также известная как миссис Стебль, школьная садовница. Это было потрясающе, бесконечно лучше, чем заурядный поцелуй за несколько минут до этого — неожиданное появление миссис Стебль. Саркастичная дикарка внутри, Тонкс выросла как бобовый стебель Джека, исключительно благодаря этому единственному опыту. Они вдвоём стали не разлей вода. После этого для Тонкс стало обязательным устраивать воскресный чай с миссис Помоной Стебль и её женой Минервой раз в две недели. — О, ради всего святого, — вздохнула Минерва. В её голосе было больше веселья, чем в голосе матери Тонкс, когда та вошла в парадную дверь в свои семнадцать с половиной лет. — Ты открываешь свою душу нараспашку, дорогая, — сказала Помона, — но на лице у тебя определенно написано «лесбиянка». — Она тут же залилась звонким смехом. * Когда Помону, неспособную позаботиться о себе, поместили в дом престарелых, Тонкс больше всего на свете хотела оставаться рядом с ней, но у жизни были другие планы. Всё пошло как по спирали, Помона заболела, и Тонкс думала, что сходит с ума. Они потеряли контакт. В двадцать два года Тонкс встретила знойное лето, окутанное серыми, мрачными облаками. Её дядя Сириус и его муж Ремус безмолвно приняли её в свой дом, ничего не ожидая. Что-то в Ремусе — великолепном, как всегда, — напомнило ей об утешении, которое она нашла в своей подруге Помоне. Одетая в рваные, мешковатые чёрные джинсы, Тонкс позаимствовала машину на рассвете и три часа ехала на север. Хвастаясь футболкой друга Сириуса — тёмно-бордовой с надписью «Пошёл в задницу» и парой оленьих рогов, — Тонкс вошла в дом престарелых, утверждая, что она племянница Помоны. — Я думаю, у тебя немного шарики за ролики заехали, — заявила Тонкс. Помона, на чьём лице появились морщинки, как на листьях её любимых тепличных растений, выпалила: — Больше, чем немного. Надеюсь, не самые хорошие. Тонкс промурлыкала, потягиваясь всем телом в притворном созерцании, и откинулась на стуле назад. — У тебя наверняка остался один или два целых. Остальные, боюсь, изрядно прогнили. Помона улыбнулась. — Великолепно. * Тонкс забыла тот момент, когда встретила её. Возможно, они столкнулись в коридоре, когда она неожиданно завернула за угол. Возможно, когда она тихо заскочила в палату Помоны, чтобы убрать посуду и выбросить мусор. Всё, что помнила Тонкс — в какой-то момент она протянула руку, готовая радостно приветствовать девушку, но та посмотрела на руку Тонкс неопределённо, даже с отвращением, и прошла мимо. — Что с ней такое? — прозвучало как нехарактерное ворчание, но Тонкс заёрзала от возобновившегося любопытства. — Мисс Флёр? — Помона погладила большим пальцем росток сладкого картофеля. — О, она потеряла больше, чем любила. * Стикер с надписью «Потеряла больше, чем любила» появился на холодильнике Люпина, прикреплённый магнитом. У Ремуса была странная привычка вешать определённые фразы или слова на нужные места. Любимицей Тонкс была самая неряшливо нацарапанная, едва различимая, как почерк Ремуса, надпись: «голуби. какают. ежедневно.» с гигантской точкой после каждого слова. Он пытался выбросить её несколько раз, но Сириус всегда, всегда находил её и куда-нибудь прицеплял. Ремус вызывающе приподнял бровь, когда она фыркнула, повторяя слова Помоны, которыми поделилась с ним вчера. — Может быть, я тоже что-нибудь повешу, — пообещала Тонкс, и ухмылка медленно расползлась по её лицу. — Я знаю, что услышала несколько интересных фраз, когда проходила мимо двери твоей спальни прошлой ночью. А может, даже поделюсь ими с Тедди. Сириус лениво вошёл на кухню, держа на руках сонного плюшевого мишку. — Знаешь, — сообщил он, — ты такой засранец. Выхватив тост из рук Ремуса и откусив кусочек, Тонкс широко улыбнулась. — А ты даже ещё больший засранец. — Ец! — повторил Тедди. * Даже без письменного напоминания на холодильнике фраза без устали крутилась в голове Тонкс. Возможно, это было бесполезно, Помона, возможно, несла чушь, как она теперь была склонна делать. Тонкс беззастенчиво приняла близко к сердцу слова женщины, которая оставляла виноград у двери для мышей, которые якобы приходили ночью. Она задавалась вопросом, подслушала ли мисс Флёр этот разговор или она читала мысли — как это было бы нечестно! — потому что явно почувствовала интригу, и её невысказанным ответом было твёрдое «нет». Не избегая Тонкс, Флёр витала вокруг неё, по-прежнему высокая и гордая, но с какой-то дикой пугливостью. Впервые в своей жизни Тонкс тонула в настоящем разочаровании, которое проникло глубоко в её душу. Флёр была из тех красавиц, о которых пожилые люди говорили, что они могут доставить неприятности. У неё была большая чёрная родинка на ключице и непроницаемое выражение лица, которое идеально скрывало всё. Она была похожа на тот дурацкий плакат в кабинете преподавателя английского у Тонкс, на котором был изображён айсберг с маленькой верхушкой над водой и огромной толщей льда под ней. Метафора для анализа текста за пределами поверхности. Тонкс видела тончайший слой льда Флёр, но чувствовала глубину под ним. Она представила себя Титаником, который скользит, врезается в айсберг и полностью разваливается на части. Мысль казалась ей весьма приятной. * — Доброе утро, мисс Флёр, — поприветствовала её Тонкс на стойке регистрации и даже не пошевелилась, чтобы расписаться в открытом журнале. Флёр смотрела на экран компьютера примерно две минуты. Тонкс знала это, потому что проиграла в своей голове примерно половину песни Ники Минаж «Анаконда». — Фиолетовый не твой цвет, — в конце концов заговорила Флёр. Тонкс инстинктивно прикоснулась к своим коротким крашеным волосам. С её губ сорвался смешок. — Я кажусь слишком уставшей? Флёр перевела взгляд на Тонкс, и Тонкс восприняла это как удивление, хотя выражение её лица не изменилось. Будет сложно. Тонкс нужно отточить свои наблюдательные навыки, чтобы улавливать настроение и реакции Флёр. Флёр решительно ответила: — Да. На этот раз Тонкс обратила внимание на сильный французский акцент в голосе Флёр. Она и раньше слышала, что французы их ненавидят, но решила, что эта дерзость свойственна только Флёр, как и ей самой. У Тонкс сложилось впечатление, что эта загадочная барышня отвергала любое влияние со стороны окружающих. Тонкс и сама не возражала против влияния. Ей нравились люди, нравилось примерять на себя новые взгляды, учиться и перенимать чужие привычки. Она обнаружила, что каждому есть что предложить. Ставя подпись в журнале, Тонкс наблюдала, как Флёр достаёт жвачку. * — Что думаешь? — спросила Тонкс, кружась вокруг себя и широко раскинув руки. Флёр несколько раз моргнула, и Тонкс заметила, что её руки слегка сжали тележку с подносами с едой, которую она толкала. — Лучше? — подсказала Тонкс. Флёр обошла её. Когда их тела на секунду оказались рядом, она пробормотала что-то по-французски. Тонкс сочла это комплиментом своим новым розовым волосам цвета жевательной резинки. * — Ну что, как тебе эта девушка? — спросил Сириус, толкая игрушечные поезда вместе с Тедди. Тонкс лежала на полу, задрав ноги на прохладную стену, плотно прижавшись к ней задницей. Запрокинув голову, она дунула на игрушечную малину, и Тедди, перевёрнутый вверх ногами, захлопал в ладоши. — Почему мама никогда не учила меня французскому? Разве это не было, — она придала своему голосу надменный тон, — традицией Блэков? Сириус передразнил её, говоря тем же тоном: — Ах да, старые добрые семейные обычаи. Не знаю, я ведь не похож на твою мать? — Ещё как похож, — возразила Тонкс, думая о том, что на любой фотографии лица Блэков выглядят одинаково. — Но я намного красивее. Не знаю, может быть, она хотела сбежать от всего, что причиняло ей боль. Я сбежал. Французский всё ещё пригождается мне, правда, Лунатик? Ремус выглянул из своего маленького кабинета, на кончике его носа сидели дурацкие стариковские очки. — Что? Сириус произнёс длинную цепочку фраз по-французски, и лицо Ремуса мгновенно порозовело, прежде чем его голова исчезла в кабинете, а дверь захлопнулась. Тонкс всплеснула руками для пущей выразительности. — Видишь? Даже Ремус знает французский. — О, Ремус ни черта не знает французский. Когда до неё дошло, Тонкс громко ахнула и возмущённо воскликнула: — Ремус! Сквозь стену донеслось приглушённое «я ненавижу вас обоих». Сириус и Тонкс расхохотались, а Тедди захлопал в ладоши. * — Зачем ты приходишь сюда каждый день? — звучало скорее как обвинение, чем как вопрос. — Мне нечего делать, — ответила Тонкс. Она заметила, как взгляд Флёр на долю секунды метнулся к пирсингу в её пупке. Сегодня Тонкс надела шорты ужасного зелёного оттенка, которые, если бы были чуть короче, могли сойти за трусы, и укороченную жёлтую майку с изображением Боба Дилана. На самом деле она не слушала его песни и не имела о нём чёткого мнения, но в секонде этот рисунок выглядел забавно. Ей стало интересно, какую одежду носила Флёр помимо бледно-голубой рабочей униформы. — Или скорее ты не хочешь ничего делать, — поправила Флёр. Она перекинула свои длинные волосы через плечо, будто не осознавала, насколько это нахальный жест. Она ушла, двигаясь так, будто не осознавала, как двигаются её бедра. Или будто хотела, чтобы все вокруг думали, что она не знает, что делает. * Тонкс несколько раз заходила в палату к Помоне, пока Флёр читала ей, но каждый раз Флёр останавливалась и уходила. — Она читает тебе? — удивилась Тонкс. — У неё прекрасный голос и душа, — объяснила Помона. — К тому же, у неё самые весёлые критические замечания о персонажах. Флёр нахмурилась — внешне она сохранила лицо, но Тонкс почувствовала это, — и Тонкс улыбнулась, помахав букетом тюльпанов с порога. Помона положила дрожащую руку на запястье Флёр, не давая ей закрыть книгу, лежавшую на коленях. — Нет, продолжай, дорогая. Если ты не возражаешь. Ответ Флёр был дерзким и незамедлительным. — Не возражаю. Не желая доставлять Флёр ещё больше неудобств, Тонкс отодвинула стул на приличное расстояние и закрыла глаза, приготовившись слушать тоже. Флёр запнулась на первом слове, но больше ни разу. Несмотря на то, что она читала медленно, произнося каждое предложение так, словно ей было трудно разбирать слова, её голос был гипнотическим. Тонкс мало что поняла из самого сюжета, кроме финала, блестящего поворота, который она легко предвидела. Помона заснула под конец. — Это твоя любимая книга? — шёпотом спросила Тонкс. Флёр сморщила носик, оскорблённая тем, что её вкус ассоциируется с «Жемчужиной» Джона Стейнбека. — Это? Я взяла её с полки у какого-то старика. — Стащила, да? — поддразнила Тонкс, внутренне радуясь. Потенциал крепкой дружбы между ними вырос. На челюсти дёрнулся мускул. Флёр вежливо улыбнулась, прежде чем уйти. — Я не хотела задеть твои чувства, — поспешила заметить Тонкс, — и я никому не скажу. Я украла много вещей… ну, я имею в виду, шутки ради… — Ты не задела моих чувств, — перебила Флёр. — Если позволишь, я собираюсь вернуть это. Тонкс беспомощно смотрела, как Флёр покинула палату, а затем на закрытую дверь добрую минуту или около того. — Что ж, всё прошло ужасно, — пискнула Помона сзади, сидя в кресле, в котором предположительно заснула. * — Срань господня, — прошептала Тонкс самой себе. — Следи за языком. — Твою мать! — Ложка Тонкс со звоном упала на пол, рассыпав кукурузные хлопья. Она уставилась в окно, на маленькую фигурку, идущую по улице. — Это она! — Кто? — Девушка, присматривающая за Помоной. Я смотрела в окно, ожидая, когда появится Ричард, чтобы я позвать его, а потом увидела… Я увидела, её… — Тонкс замолчала, прижавшись лбом к стеклу и обхватив голову руками. Флер остановилась, увидев туманный выдох Тонкс на окне. — Взаимодействие с людьми начинается с реального взаимодействия. Просто полезный совет, — донеслось от Ремуса из кухни. — Человеческое сострадание начинается с настоящего сострадания. Просто полезный совет, — выпалила Тонкс в ответ. — В самом деле? Хм. И все эти годы я думал, что все началось с сарказма, под которым тонко завуалирована любовь. Тонкс, я серьёзно — не говори этого — иди и поздоровайся. Пригласи её. — О, ты меня любишь. — Я устал мириться с твоим невыносимым характером. Иди заведи нового друга. Поимей немного сострадания ко мне. — Хорошо, — прошептала она. — Ладно. Как скажешь. — Тонкс ещё секунды три смотрела в окно, убеждаясь, что Флёр по-прежнему там. Она вскочила и поспешила к двери, хватая пальто с вешалки. — Я иду! — крикнула она. Приглушённое «Ура, Сириус!» донеслось откуда-то из коридора. Торопливо спускаясь по лестнице жилого комплекса, Тонкс мысленно скрестила пальцы, надеясь на лучшее. Подруга была бы кстати. Все остальные в этой части города становились только старше и скучнее. Порыв горячего воздуха взъерошил её короткие волосы, когда она толкнула дверь вестибюля. — Эй, мисс Флёр! Флёр воспользовалась моментом, чтобы оглядеть улицу в поисках Тонкс. Она сделала вид, что её не застали врасплох, но Тонкс заметила, как девушка слегка вздрогнула, когда она окликнула её. Тонкс перебежала улицу, глупо махая рукой. — Привет, — поздоровалась она. — Доброе утро. — Уже почти полдень, — невозмутимо ответила Флёр. — Знаешь, тебе стоит посмотреть по сторонам, прежде чем переходить дорогу. — Итак, что ты делаешь? Ты обычно ходишь гулять по выходным? Это семечки для птиц? — Землю перед ними усеивали маленькие зёрнышки, и Ричард клевал их. — Ричард! — Ричард? — Да, он приходит сюда каждое утро с палочкой в клюве и отдает её своему возлюбленному Ларри. Правда, Ларри я сегодня не вижу. — Тонкс огляделась вокруг. — Хм. Может быть, они поссорились. Флёр открыто уставилась на Тонкс. Когда к ней вернулось самообладание, она сказала: — Я ношу семечки в кармане на прогулки. Так, значит, вот чем ты занимаешься? Лезешь в отношения голубей и нянчишься с миссис Стебль? — Это восхитительно. Извини, я всё ещё не разобралась с кормлением птиц. Внезапно влага попала Тонкс на плечо. Она выругалась, обернулась и, подняв глаза, увидела Сириуса, высунувшегося из окна с водяным пистолетом в руках. Он погрозил ей. — Далеко стреляет! Ловко, да? Поднимайся, француженка! Ремус испёк печенье, и мне нужен кто-то ещё, кто помог бы притвориться, что оно вкусное. — Сириус изобразил свою очаровательную ухмылку, достаточно яркую, чтобы её было видно даже с такого расстояния. Тонкс посмотрела на Флёр извиняющимся взглядом и с надеждой. — Это мой дядя. Он заноза в заднице, но он классный. — Значит, безумство передается по наследству? Тонкс рассмеялась. Флёр моргнула, и Тонкс догадалась, что она выглядит почти гордой. — Идём со мной. Для поддержки. Печенье действительно ужасное. — У тебя странный способ убеждать. — Флёр перешла улицу, даже не посмотрев по сторонам. * — Почему они повсюду? Время с печеньем и случайной едой в холодильнике поначалу было немного неловким, но Сириус и Тонкс вместе составили отличную команду, способную справиться с любым напряжением. Ремус и Флёр сошлись в более спокойной беседе, и однажды он даже заставил её улыбнуться, чему Тонкс решительно позавидовала, хотя и не удивилась. Ворчащая супружеская пара отправилась мыть посуду вместе, предоставив двум девушкам возможность побыть наедине. Тонкс повела подругу по коридору к гостевой комнате, в которой она уютно устроилась. Рука Флёр остановилась, она испытывала искушение дотронуться до листка бумаги на стене, на котором было написано «Нет!» с нацарапанной датой рядом. Она подняла бровь, глядя на Тонкс и ожидая ответа. — О, Ремус так делает. Просто хранит слова. Это первое слово Тедди. — Их сын? — Ага-а, — протянула Тонкс. — Папа Ремус сейчас присматривает за ним, но, вероятно, он скоро вернётся. Флёр рассеянно кивнула, и Тонкс направила её к своей комнате и пинком распахнула приоткрытую дверь. — Добро пожаловать в моё скромное жилище. Извини, здесь немного грязновато. — Красочно, — нейтрально прокомментировала Флёр. Тонкс склонила голову набок. Она никогда не думала об этом в таком ключе, но предполагала, что так оно и есть. Оранжевые, красные, жёлтые, розовые цвета. Сидя на вращающемся стуле за письменным столом, она развернулась и улыбнулась, жестом приглашая Флёр присесть на её кровать. — Итак, как же так получилось, что ты попала в дом престарелых? Ты старая душа, которая общается только со стариками? — пошутила Тонкс. — Мне нужны деньги, — ответила Флёр, в её голосе прозвучала горечь. Она присела на кровать. Хм. У Тонкс сложилось впечатление, что Флёр из богатой семьи. Её одежда выглядела дорогой. Бледно-серый комбинезон, белые высокие носки с кружевами, милые коричневые туфельки. На вопрос Тонкс об одежде она наконец-то получила частичный ответ. — И нет, — продолжила Флёр. — Несмотря на расхожее мнение о том, что работать со стариками здорово и поучительно, они могут быть довольно грубыми и трудными. — Я уверена, что некоторые из них милые. У тебя, должно быть, появились друзья. — Миссис Стебль… весёлая. В хорошие дни. — В её голосе появились смягчающие нотки. Усилия, которые потребовались, чтобы систематизировать и проанализировать каждое маленькое отличие Флёр, были изнурительными. И они были вознаграждены. — Я понимаю, почему вы ладите. — Хочешь сказать, что я весёлая, мисс Флёр? — Я бы сказала харизматичная. — Флёр встала и подошла взглянуть на статуэтки на прикроватном столике. Повернувшись спиной к Тонкс, она добавила: — Неплохо. * Когда Флёр настояла на том, чтобы уйти, Тонкс настояла на том, чтобы наполнить бутылку с водой, выглядывающую из её сумки. На улице жара, нужно поддерживать водный баланс. — Что это значит? Тонкс закончила наливать холодную воду из фильтра. Её сердце подпрыгнуло, когда она увидела, как Флёр провела пальцем по надписи на холодильнике. — Я не знаю, — тихо ответила Тонкс. — Ты скажи мне. Рука Флёр опустилась, лишь только она дотронулась до слов «потеряла больше, чем любила». * — Ай-яй-яй, Ричард сегодня хорошо выглядит, — крикнула Тонкс из окна на следующее утро. — Ты придаёшь слову «партнёр» совершенно другое значение! * Флёр раскрылась, как раскрываются лепестки цветка, один за другим. Она вела беседы, которые состояли из нескольких фраз, и делилась с Помоной тем, что читала. Она даже начала бормотать оскорбления в адрес определённых персонажей, что всегда заставляло Тонкс смеяться. * Наклонив голову, Флёр внимательно изучала лицо Тонкс. — Что ты думаешь? Прошлой ночью мы разыгрывали «Питера Пэна» для Тедди, и я была Крюком. Мне понравилось. Я не очень хорошо разбираюсь в макияже, но я посмотрела несколько видео и думаю, что у меня неплохо получилось. — Тонкс сделала размашистое движение рукой вокруг нижней части лица, демонстрируя бороду, которую она нарисовала подводкой для глаз Сириуса. Флёр сморщила нос от отвращения. Она подняла палец и ушла, оставив Тонкс с каким-то неприятным чувством в желудке. Она никогда не давала людям возможности заставить её чувствовать себя некомфортно, но по какой-то причине это её задело. Дотронувшись до своего лица, она даже подумала стереть бороду. Когда Флёр вернулась, она держала что-то в руке. — Вот, — сказала она, разжимая кулак Тонкс и вкладывая ей в руку синюю жидкую подводку для глаз. — Этот цвет гораздо больше тебе к лицу. * Тонкс застукала Флёр с сигаретой за зданием дома престарелых. — Я не знаю, слышала ли ты, — Тонкс неторопливо прошагала вперёд, засунув руки в карманы, и Флёр настороженно посмотрела на неё, — но это действительно может продлить твою жизнь. Магия. Губы Флёр дрогнули. Тонкс подошла близко, так близко, что заметила маленькую веснушку под левым глазом Флёр. Протянув руку, она взяла сигарету, и её пальцы коснулись розовых губ. Она поднесла сигарету к своим губам и затянулась. У неё заслезились глаза, и она начала выкашливать дым. Тонкс никогда не забудет то, что произошло в следующий момент, и будет вспоминать его с любовью до самой своей смерти. В ту ночь она записала дату и примерное время на стену рядом с первым словом Тедди. Первый смех Флёр. Раздался скрежещущий, похожий на лай звук, а Флёр согнулась, фыркая от смеха. Лицо Тонкс протестовало против силы её улыбки, но она продолжала ухмыляться ещё шире, в восторге обнажая зубы. Она безразлично бросила сигарету, что собиралась сделать в любом случае. — Я думала, у тебя это хорошо получится, — сказала Флёр сладким голосом, с придыханием. Тонкс пожала плечами, ничуть не обидевшись. — Нет, это не мой конёк. Я — человек-сюрприз. Кивнув, Флёр издала полусмешок, в её голосе послышался сарказм, когда она согласилась. — Да. Ты… как бы это сказать… — Флёр облизнула губы, размышляя. — Как бы это сказать? Неуклюжая. — Неуклюжая? — Тонкс рассмеялась. — Если бы я прибавляла год жизни каждый раз, когда слышала это, я бы жила вечно. — Неуклюжая, — повторила Флёр. — По жизни. — Она прислонилась к стене здания, и порыв ветра — горячего, как никогда — взъерошил её волосы, прядь упала на лицо. Она не протянула руку, чтобы убрать её. Тонкс поразило то, насколько она красива. — Ты натыкаешься на всё — да у тебя все коленки в синяках. Но неуклюжая и по жизни тоже. С людьми. В том, как ты ведёшь себя. — Флёр постучала себя по груди. Кажется, Тонкс поняла. — В хорошем смысле? Уголки губ Флёр приподнялись. Она соскользнула по стене и села на землю. Она похлопала по месту рядом с собой, приглашая Тонкс сделать так же. Спускаясь, Тонкс ощутила трепет. Она скрестила ноги, заметив, что полоска открытой кожи над лодыжками Флер покрыта волосами. Лично Тонкс нравилось брить ноги, после этого было такое приятное ощущение. Она задумалась, неужели Флёр никогда не брилась? Ей захотелось протянуть руку и прикоснуться к ней. — У Помоны был тяжёлый день, — произнесла Флёр. Чем больше она говорила, тем сильнее становился её акцент. — Больное сердце. Тонкс опустила взгляд и сложила руки, крутя серебряное кольцо на пальце. — Минерва. — Её жена? — Да. Она была великолепна. Великолепна на уровне Помоны. Суровая и фантастическая, — рассказала Тонкс. Она пропустила воскресное чаепитие. Ей потребовалась минута, чтобы встретиться взглядом с Флёр. Её лицо снова стало непроницаемым, и Тонкс поняла, насколько расслабленной была Флёр несколько мгновений назад. — Смерть — это странно. Флёр покачала головой. — Не странно. Я не боюсь всего этого. Может быть, предсмертной боли, но не смерти, не увядания. — Я постоянно меняюсь. Я не знаю, что я думаю. — Неуклюжая. Тонкс рассмеялась. Флёр улыбнулась. Что-то мокрое упало на ногу Тонкс, и она прищурилась, ожидая, что Сириус и его лучший друг будут шпионить где-нибудь со своими водяными пистолетами. Ещё одна капля попала на неё. — Дождь? — спросила Флёр. — Правда? Кажется, я что-то почувствовала. — Сначала дождь был еле заметен, но вскоре превратился в ливень. Они вскочили и прижались к стене, пытаясь использовать крошечный выступ крыши здания в качестве укрытия. — Ну и к чёрту, — пробормотала Тонкс. Она повернула голову и обнаружила, что Флёр пристально смотрит на неё. Они встретились взглядами, их тяжёлое дыхание было тихо слышно сквозь шум дождя. Они долго не отводили глаз. * — Я всегда хотела быть старой натуралкой, говорящей «однажды вы поймёте» двум людям, заинтересованным друг в друге, — поделилась Помона, глядя на Тонкс. — Ты не натуралка. И я не думаю, что гетеросексуальная женщина сказала бы такое негетеросексуальной паре. Помона подняла брови, глядя на Тонкс, переставляющую цветы в дрянной керамической вазе, которую сделал Ремус. Тонкс издала возмущённый звук, когда поняла. — Я не имела в виду, что мы пара! Я не вижу её своей. Да и она не видит меня. — Однажды ты поймёшь. * Флёр присоединилась к Тонкс на прогулке в парке с Сириусом, Ремусом и Тедди. Они шли немного позади маленькой семьи. Тонкс проигнорировала свою горечь от того, что Сириус непринуждённо болтал с Флёр на французском, от того, как та оживилась, когда он заговорил. Как странно, Тонкс испытала все эти новые чувства. Ревность и тому подобное никогда не были присущи ей. — Тедди очарователен. Мне нравятся его волосы. Уникально. Тонкс споткнулась о трещину на тротуаре и умело продолжила идти, как будто ничего не произошло. — Спасибо. Я покрасила его, когда у Сириуса и Ремуса было свидание, а я была у Тедди няней. — Какова была их реакция? — Я сделала отличный полароидный снимок их лиц, когда они вошли. Я могу показать тебе его в следующий раз, когда придёшь — если придёшь. Они довольно спокойны, хоть в и шоке. Я просто использовала немного синего пищевого красителя. — От тебя одни неприятности. Тонкс ухмыльнулась. — Ты бы видела Ремуса и Сириуса вместе. Тот водяной пистолет был сущим пустяком. — Я не уверена, что готова к этому. Тонкс рассмеялась над выражением лица Флёр. — Нет, я думаю, вам было бы весело. Мы были бы хорошей командой. Я вижу вас, мисс Флёр. Ты можешь дурачить людей и легко подкрадываться незаметно. Ты не чопорная принцесса. Ожидая, что Флёр улыбнется и опустит голову, Тонкс с удивлением обнаружила, что именно она прячет своё покрасневшее лицо. Улыбка Флёр была убийственной. — Ты его любимая тётя? — Его единственная тётя, если быть точнее. — Что? — Что? — У тебя было забавное выражение лица. Я никогда не ожидала, что ты будешь что-то скрывать. — Нежная насмешка — легкий повод признаться или сменить тему. Замедляя шаг, Флёр копировала Тонкс, и последняя заявила: — Я его мать, если быть точнее. — Его мать? — Да. Типичная подростковая треш-история. Залетела в ту же секунду, как ушла из дома, биологическому отцу было наплевать. Беременность — это чертовски отстойно. Особенно на последнем месяце. Сириус купил мне костюм кита на Хэллоуин, потому что я была просто огромной. — Тонкс задрала футболку и показала серебристые растяжки. — Я думала об аборте, но передумала. Ремус и Сириус стояли в очереди на усыновление. У них почти родился ребёнок, но в последнюю минуту всё сорвалось. Эта мысль пришла мне в голову, и я просто предложила им, не подумав, но я рада, что сделала это. Я люблю Тедди, но мне нравится быть тётей. Моя мама очень хорошо к этому отнеслась. У меня случилась послеродовая депрессия или что-то в этом роде. Я уходила в школу и прогуливала уроки, а Ремус предложил мне пожить здесь, чтобы разобраться во всём. Флёр слушала спокойно, на её лице было приятное выражение — ни жалости, ни осуждения, ни шока. — Тедди знает? — Нет. Я всё равно не думаю, что он понял бы. Ему всего два года. Обычно я не рассказываю об этом. На самом деле, — Тонкс задумалась, — я никогда никому не рассказывала. Очевидно, все вокруг меня в то время знали. Я потеряла всех своих друзей. Ну, вероятно, должна была рассказать маме, но она посмотрела на моё лицо и в принципе поняла. — Неуклюжая. Открытое сердце. Тонкс посмотрела на неё с любовью. Ей захотелось снова рассмешить её. — Я сказала ей, что она выбрала для меня неправильное имя. — Что ты имеешь в виду? — Меня на самом деле зовут Нимфадора. — Тонкс произнесла это тем же жёстким голосом, что и Сириус, и высунула язык. — Наша дурацкая семья любит звёзды. Есть, типа, святая Нимфадора, она девственница или что-то в этом роде. Она знала, что у меня был секс и всё такое, но я чувствовала, что становлюсь дальше от истинного значения своего имени. Флёр не рассмеялась, но странно фыркнула. Тонкс это понравилось. — Это глупая шутка. Тонкс пожала плечами. — Я всегда ненавидела своё имя. Поэтому называю всем свою фамилию. — Думаю, оно тебе подходит. — Почему? — Как нимфа. — Ты называешь меня волшебным существом? Флёр молчала. Её пальцы на мгновение коснулись пальцев Тонкс. — Может быть. * Они начали встречаться по воскресеньям в кофейне рядом с квартирой. * — Ах, изящный танец любви. Ты помнишь те дни, дорогой Луни? — Сириус, ты так же изящен, как брошенный в лицо камень. Ты буквально повесил омелу над моей кроватью, пока я спал. В июле. — Вы, ребята, отвратительны, и мы не танцуем. — Я не понимаю. Непохоже, что у тебя кризис ориентации. У неё кризис, или она слепая? Вы обе слепые? Мне стоит достать омелу? — Доставай, если тебя не пугает, что я могу засунуть её тебе в задницу. * В конце концов Флёр познакомилась с остальными членами команды — дружеским соулмейтом Сириуса Джеймсом, его женой Лили, их сыном Гарри и Питером. — Я понимаю, что ты имела в виду, — прошептала Флёр, с лёгкой тревогой наблюдая, как Сириус и Джеймс борются на земле. — Это странно. — Что? — Я к этому не привыкла. — Тонкс с любопытством посмотрела на Флёр. Она подавила желание разгладить складку между её красивыми бровями. — На самом деле у меня нет семьи. Я потеряла своих родителей. Габриэль — моя сестра, мы жили в приютах и в приёмных семьях, а потом нас разлучили. — Флёр облизнула губы. Она наблюдала, как Гарри и Лили держали Тедди за руки и качали его в воздухе. — Я некоторое время была бездомной. — Ты сейчас где-нибудь живёшь? — Да. Там не так красиво, как здесь, но любое место — хорошее место. — Флёр вгляделась в лицо Тонкс, и сердце девушки заколотилось в груди. Ей было интересно, что искала Флёр, что она увидела. — Я попала в аварию, и у меня была очень сильная амнезия. Я их почти не помню. Немного помню Габриэль. — Ты так и не восстановила с ней связь? Флёр покачала головой. — Может быть, однажды. Чего тебе бояться? — подумала Тонкс. — Чего тебе стыдиться? Ты сильная, умная, энергичная и милая, и ты тайком собираешь виноград, который оставляет сумасшедшая старушка, чтобы она поверила, что его уносят танцующие мыши… — Это так странно, — снова сказала Флёр, наблюдая, как любовь наполнила комнату. — Я не знаю, на что это похоже. Тонкс сглотнула. Она взяла Флёр за руку, переплела свои пальцы с длинными пальцами Флёр и потащила её в толпу, полная решимости заменить потерянное любимым. * — Нимфа, — произнесла Флёр. — Хочешь горячего шоколада? Я заплачу. Тонкс моргнула. Кассирша кофейни кашлянула, раздражённая тем, что они задерживают очередь. — Нимфа? — позвала Флер. — Эм, да… — Тонкс понятия не имела, почему она согласилась на горячий шоколад этим грёбаным душным летом, но… никто никогда не называл её так раньше. Тонкс знала, что, если бы это сказал кто-нибудь другой, её щеки вспыхнули бы от раздражения. Они по-прежнему горели, но совершенно по другой причине. * — Хотела бы я, чтобы Мин была здесь и видела это, — сказала Помона однажды после того, как Флёр вышла из её палаты. — Я тоже, — вздохнула Тонкс. * От природы или по своему воспитанию, Тонкс была открытой и безрассудно откровенной, беспечно бросалась очертя голову, и ей не хватало всякой утонченности. Флёр была одета в свободный комбинезон и глупый уродливый жёлтый топик Тонкс с Бобом Диланом, под мышками у неё виднелись волосы, и она странно жестикулировала, рассказывая о птицах и… Я обожаю тебя, и я хотела бы целовать тебя до умопомрачения, и встречаться с тобой, и влюбиться, и быть… я просто хочу быть с тобой. Тонкс наклонилась вперёд и разгладила складку между бровями Флёр большим пальцем, мягко, медленно. * Естественно, попытка Тонкс быть ненавязчивой не имела значения неделю спустя, когда какой-то парень сзади ущипнул её за задницу. Флёр схватила его за плечо, развернула к себе и ударила локтем в нос. Она выплюнула что-то, несомненно, нецензурное по-французски, но Тонкс расслышала только два слова, которые смогла понять: — Моя нимфа.