О чем знает лишь глубокая ночь

Кто лучше всех на свете хранит тайны? Ответов может быть бесчисленное множество: книги, лучший друг, верный питомец, любящие родители или даже нетронутая природа. Все они являются правильными, однако истиной будет только один из них. Это ночь. Никто не ведал всего, что было известно ночному небу, усыпанному тысячами сияющих звезд. Никому не известно, о чем щебечет легкий ветер, рассекая широкие поля и ловко огибая кроны древесных великанов. Никто, даже могущественные Боги не скажут, какие секреты таит в себе темнота, словно мягкий бархат окутавшая собой землю. Только ночь заботливо скроет во мраке любого, кто в этом нуждается, спрячет от любой напасти в своем бескрайнем царстве теней, будто любящая мать. Лишь она в нужный час выслушает и закроет твои мысли на семь замков, чтобы никто не смог воспользоваться ими в своих интересах. Пускай ночь и не даст совет, она преданно будет стеречь чуткий сон всех, кто уж давно позабыл о спокойствии и душевной благодати. Одна только ночь была верным другом, готовая укрыть во тьме от полчища врагов, идущих по твоим следам. Эту истину знали все, в особенности Ночные фурии. Именно в это время суток зеленоглазый самец мог отправиться на долгожданную встречу, когда жители людской деревни погрузились в царство Морфея, в том числе и его названный брат. Бесшумной поступью чешуйчатый зверь добрался до окна и, без особых усилий протиснувшись в него, мягко приземлился на твердую почву. И только после того, как черный дракон оглядел местность вокруг себя и не увидел никого, кто мог бы стать свидетелем его ухода, стремглав помчался в самую глубь хвойного леса. Едва касаясь земли сильными лапами, Ночной фур преодолевал разделявшие его и его объект интереса метры один за другим. Ловкими прыжками он оставлял препятствия в виде камней и неровностей позади, по памяти выискивая нужную дорогу. Дорогу, что приведет дракона к ней. Уже несколько дней у рептилий не было возможности увидеться. Операция по спасению крылатых животных затянулась на более продолжительное время, чем предполагалось изначально, из-за чего Беззубику приходилось жертвовать встречами и высыпаться перед сложным противостоянием. Что ж, оно того стоило. Очередная база охотников была разбита, а рептилии, заточенные в клетки и кандалы, наконец обрели свободу. И теперь зеленоглазый мог вновь увидеть ее. Преодолев приличное расстояние всего за несколько минут бега, Ночной фур оказался на открытой местности, большую часть которой занимал неглубокий водоем. Здесь он впервые встретил дракона, что сумел круто изменить жизнь зеленоглазого, просто появившись в ней. Беззубик негромко рыкнул, давая понять о своем присутствии, но не услышав ответного возгласа, он подозрительно принюхался. Чужих запахов чешуйчатый нос не уловил, зато один уже знакомый аромат ненавязчиво касался ноздрей, и его наличие побудило самца пройти вдоль водоема, ближе к каменной стене, плавно размахивая поврежденным несколько лет назад хвостом. Навострив ушные отростки, Беззубик старательно прислушивался к окружающим звукам, но не слышал нужного ему. Стрекотание сверчков гулом раздавалось в каждом уголке открытой поляны, однако для фурии это не было проблемой, они спокойно могли различать звуки друг от друга, имея феноменальный слух. Поэтому и шелест травы от мягкой поступи не скрылся от внимания зеленоглазого, выдав движения присутствующего дракона с потрохами. Только вот фур успел лишь развернуться к источнику звука, прежде чем последний, сверкнув светлыми очами, кинулся на него, без предупреждения повалив на землю. - Где ты был? – прозвучал тихий возглас, по высокой тональности которого Беззубик уже успел соскучиться. В двух прекрасных сапфирах застыл немой вопрос, при виде которых, уголки губ самца невольно приподнялись. - Геройствовал. – гордо урчит в ответ "побежденный" и неспеша поднимается на ноги, когда подруга решает отпустить его. – Иначе стал бы я заставлять тебя ждать? Самка не ответила, и ее взгляд был едва ли читабельным. Не прерывая зрительного контакта, она заняла сидячее положение, делая пару плавных взмахов хвостом. Беззубик увлеченно следил за движениями другой особи и с легким прищуром принюхался. Только после этого он вдруг обнаружил, что запах синеглазой изменился. Он был все тем же, но в аромате появились какие-то новые нотки, что заставили зрачки самца чуть расшириться, а сердце забиться чаще. Низ живота скрутило странной истомой, пока чешуйчатый хвост заинтересованно покачивался из стороны в сторону. Эта самка явно не из молчаливых, она с высокой вероятностью в ту же секунду бросила какую-нибудь колкость в ответ, однако последней не было, и этот факт тоже слегка беспокоил самца. Его подруга вела себя не как обычно. - Надеюсь, тебе не было слишком одиноко без меня… - сочувственно уркнул Беззубик, осторожно проверяя реакцию синеглазой, дабы понять, действительно ли изменилось ее поведение. Но в следующий момент зеленоглазый вновь навострил ушки, когда самка поднялась и, развернувшись к нему спиной, сделала несколько шагов по направлению к лесистой местности, вгоняя друга в ступор. - На самом деле, было. И я надеялась, что ты захочешь скрасить мое одиночество. – тихо урчит синеглазая удивленному самцу, и не дожидаясь, пока тот начнет выстраивать логическую цепочку и искать верный смысл брошенных слов, устремилась вглубь леса. – Идем. Беззубик в ту же секунду помчался за ней, не долго пробыв в оцепенении, и доверчиво следовал за загадочной представительницей противоположного пола. Не то чтобы зеленоглазый был слишком наивным, вовсе нет, помимо этой особы он готов без раздумий последовать лишь за лучшим другом, который уже очень давно успел завоевать доверие редкого дракона. Будь у него первая встреча с синеглазой, он, конечно же, несколько раз подумал бы, стоит ли следовать за прекрасной незнакомкой, когда злые двуногие только спят и видят, как избавиться от него и Иккинга – главной защиты всего острова Олух. Но благо, самка с именем Графит не являлась врагом, в этом он убедился самостоятельно, а потому мог спокойно идти туда, куда она его приведет. Путь двух фурий освещал яркий лунный свет, создавая резкий контраст с темным лесом, окружавшим драконов. Их движения были быстрыми и плавными, словно две тени они мелькали меж деревьев, бесшумно устремлявшиеся вдаль. Чувство легкости и независимости не покидало рептилий, бежали так, будто ничто другое не имело значения, кроме игривого встречного ветра. Вскоре они добрались до нужного места, коим оказалась неприметная на первый взгляд пещера. Заросший растительностью вход сложно было заметить, не имея такой цели и намерено не приглядываясь, что было лишь на руку (лапу?) таким драконам, которых "никто не видел". Без лишних слов Графит скрылась внутри, пока Беззубик осторожными шагами двигался за ней, принюхиваясь. Раньше их встречи происходили на нейтральной территории, так как ни у одной, ни у другой фурий не было желания показывать дорогу к "дому" малознакомому дракону. Но даже когда самец готов был привести подругу к своей стае, та на отрез отказалась от его предложения, стоило только упомянуть причастность людей. Потому зеленоглазый и вовсе потерял связь между действиями самки и ее недавними высказываниями. Что такого могло произойти в его отсутствие, что она так резко изменила свое мнение и решила привести в свой тайный уголок союзника викингов? Нельзя сказать, что вся эта ситуация напрягала фура, но вызывала много вопросов. В чем же причина такого необычного поведения Графит? Что ж, абсолютно ничего сверхъестественного. Просто наступила осень. Время, когда все драконы проявляют неподдельный интерес к противоположному полу, как ни в какое другое время года. Иначе говоря, настал брачный сезон, побуждавший крылатых зверей уделять повышенное внимание поиску пары и последующему продолжению рода. И единственная на этом острове самка Ночной фурии – не исключение. У нее было предостаточно времени все обдумать, пока Беззубик был занят важной миссией. Будь это другая ситуация, другой дракон, другая обстановка, то может синеглазая и постаралась бы не контактировать с самцом какое-то время, дабы переждать свою «охоту» и спокойно жить дальше, до следующей осени, как она делала это уже несколько раз. Однако сейчас все было по-другому. Много причин появилось считать решение самки правильным, и называть их можно долго. Как минимум, она знала, что может доверять зеленоглазому, а для Ночных фурий это едва ли не важнейшая из причин выбрать такого дракона в качестве партнера. Пока синеглазая неспеша уходила вглубь пещеры, друг остановился на пороге и оценивающе оглядел ее, но после секундного изучения самец тоже направился к центру убежища. Манящий аромат лишь усилился, от чего мышцы Беззубика снова испытывали странное напряжение. Словно его поглощало сильное желание поохотиться, выследить добычу, догнать, вцепиться в нее и не выпускать из тисков, пока желание не испарится. Но что интересно, оно распространялось лишь на эту синеглазую самку. Нет, Беззубик – не двухгодовалый птенец, ясно понимает такую реакцию организма, только вот он не до конца уверен, как себя поведет причина этой самой реакции. Ощущает ли Графит тоже самое? - Так… Что ты имела ввиду под "скрасить твое одиночество"? – начал разговор зеленоглазый не столько, чтобы услышать точный ответ, сколько чтобы отвлечься от нарастающего жара внизу живота. - Ты ведь и сам давно понял. – пристально глядя в нефритовые глаза, заурчала Графит и сделала несколько шагов по направлению к другу. Не то чтобы она была прям уверена в своих словах, скорее, надеялась, что самец смог сопоставить очевидные факты. Беззубик хотел ответить, но внезапное ощущение тепла чужого тела вытеснило все мысли, что когда-то существовали в сознании дракона. Несказанные слова в мгновение улетучились, когда самка любовно потерлась собственным боком о бок зеленоглазого и невольно задела хвостом его чешуйчатую шею, вызвав этим действием табун мурашек. Теперь у новоиспеченного альфы не осталось сомнений в намереньях синеглазой. - Ты уверена?.. – проурчал дракон единственный вопрос, что сумел протиснуться в помутненный разум. Но ответ стал очевиден без лишних слов, когда иссиня-графитовая дракониха легла на теплую сухую землю, лениво потянувшись и расправив на несколько секунд острые крылья. Удостоверившись в полном согласии со стороны подруги, Беззубик не стал больше медлить. В пару шагов приблизившись к объекту интереса, самец разместился рядом и воспользовался ее расслабленностью, очертя гладким языком контур чешуйчатой мордашки, вызвав тем самым довольное урчание последней. Сверкнув в темноте сапфировыми глазами, Графит перевернулась на живот и оттолкнулась передними лапами, нежно боднув головой шею черного дракона, принимая весьма недвусмысленную позу. Зеленоглазый не мог не обратить на это внимания, при виде покорно прогнувшейся в спине самки внутри него будто разгорелся неистовый пожар, тут же побудивший самца действовать. На самом деле, нельзя сказать, что возникшая еще в подростковом возрасте жажда преследовала дракона… Да кого он обманывает?! Каждый год, каждую осень, каждый день выделенной для размножения недели он хотел делать то, что делали его друзья, остальные драконы. Проводить брачный сезон со своей парой, уделять внимание в эти дни только ей, утонуть вместе с ней в нескончаемой нежности и обожании. И лишь сейчас, наконец-то, выдалась возможность почувствовать все то, что он так неизбежно терял последние годы. От внезапно появившейся тяжести, синеглазая невольно напряглась, но вопреки своему желанию выбраться из-под навалившегося на нее самца, осталась лежать на месте. Она сама проявила инициативу, однако это не отменяло того факта, что ощущать подобное было ужасно непривычно. В голове всплывали неприятные ассоциации, успешно заглушавшие природное желание рептилии, и чтобы не чувствовать себя совсем "обездвиженной", Графит решается поделиться причиной своего беспокойства: - Только не будь слишком грубым. Я не делала этого раньше. – самка инстинктивно зарычала, прижав уши к голове, стоило ей почувствовать прикосновение чего-то весьма горячего и более гладкого, по сравнению с черной чешуей Беззубика. Отсутствие ответа заметно встревожило синеглазую, однако доказательством того, что друг услышал ее, стало еще одно касание раздвоенного языка в районе затылка, побудившее Графит встряхнуть головой. Приятные вылизывания иссиня-графитовой чешуи позволили самке расслабиться, и только когда она начала нетерпеливо порыкивать, касаясь своим хвостом поврежденного хвоста партнера, последний больше не мог себя сдерживать. Вожделение стало просто невыносимым. Не желая ждать ни секунды более, Беззубик обхватил грудную клетку другой особи передней лапой, на подсознательном уровне понимая, что ее нужно будет придержать, и нетерпеливо толкается внутрь. Дракон не смог сдержать довольного рычания, стоило горячим стенкам тесно обхватить его орган, крылья самопроизвольно под раскрылись, а тело сильнее прижалось к чужому, не обращая внимания на упиравшиеся в живот крепкие шипы. Эти ощущения просто нельзя было описать. Такого безумного удовольствия дракон не испытывал за всю свою жизнь, даже приятные почесывания шеи не могли б сравниться с тем, что он испытывал сейчас. Однако сквозь пелену нахлынувшего наслаждения ушные отростки уловили громкое шипение со стороны пассии, что, похоже, не особо разделяла чувства зеленоглазого. Сказать, что резко появившаяся наполненность была странной – это ничего не сказать. Растревоженные мышцы начали пульсировать, вызывая ожидаемый, но неожиданный, как бы парадоксально это не звучало, дискомфорт. Не смотря на рассказы тетушки и имеющееся представление о размножении Ночных фурий, оказалась, что Графит переоценила свои силы. Вскоре синеглазая в полной мере почувствовала, как самец решил продвинуться глубже, заставляя пару зажмуриться и прислушаться к нарастающим ощущениям, которые она не могла правильно истолковать. Свойственное организму в период гона удовольствие перебивали ноющие с непривычки стенки клоаки, от чего самка испытывала, мягко говоря, сильные противоречия. Может Беззубик, протолкнувшись до самого конца, и дальше продолжил наслаждаться неведанной ранее теснотой, если бы не нервные взмахи чужого хвоста и каменное напряжение чешуйчатой спины. Слабая попытка уйти от давления поумерила его пыл, заставив вернуться в реальность и обратить больше внимания на младшую особь. «Черт, это сложнее, чем я думала…» - осознала вдруг синеглазая, понимая, что находившиеся долгое время в напряжении конечности начали неметь, из-за чего поза начала приносить дополнительные неудобства. Выгнутая спина начала побаливать, пока в лапах стала появляться нарастающая дрожь. Она хотела продолжить, дабы в полной мере ощутить проклевывавшееся сквозь тянущую боль наслаждение, но теперь слабо уверена, что сможет дождаться этого момента. И именно в ту минуту, когда самка готова была дать слабину и сдаться, она вдруг почувствовала появившуюся пустоту, от которой стало даже как-то холодно и неприятно. С удивлением Графит через плечо бросает взгляд на самца, ошибочно решив, что у того пропало какое-либо рвение продолжать, но следующие действия доказали обратное. Признаться честно, Беззубик и сам начал испытывать лишние неудобства, когда пелена удовольствия чуть развеялась, и прояснившееся сознание вновь могло думать. С целью облегчить ношу обоим, дракон решил воплотить одну мгновенно возникшую в голове идею, а потому начал настойчиво тереться носом о плечо синеглазки и пару раз провел когтистой лапой под крылом самки, слегка цепляясь когтями за иссиня-графитовую кожу. Вскоре до последней дошло, чего хочет от нее друг, и перевернулась на спину, несильно взмахнув кончиком хвоста. Она не могла до конца понять, зачем ей нужно было поменять расположение, но вновь нависший над ней самец не позволил долго думать над этим. В этот раз фур проник с гораздо меньшим сопротивлением, выбив из пассии только сдавленный выдох, слившийся воедино с его удовлетворенным рыком. К приятному удивлению синеглазой, болезненное жжение в клоаке исчезло, оставляя лишь нужное чувство мужского органа внутри. Несмотря на то, что теперь их глаза пересекались, вгоняя самку в еще большую «краску», жар чужого тела и уверенный, доминирующий взгляд были невероятно пленительными, без особых усилий отодвигая все негативные эмоции на второй план. Время шло своим чередом, но скрывшиеся ото всех фурии давно уж потеряли отсчет. Даже при искреннем желании они не смогли б сказать, сколько мгновений потратили на то, чтобы безвозвратно утонуть в глазах друг друга. Осенняя ночь была тихой, умиротворенной, и лишь тяжелое дыхание и нежное рычание прерывало тишину. Именно благодаря ей два представителя редкого вида драконов могли чувствовать себя в безопасности, найдя утешение в объятиях друг друга. Фурии знали, что никто не сможет нарушить волшебную идиллию и никто никогда не узнает о том, что было между ними в этот поздний час, потому что только ночь будет беречь их связь от посторонних глаз, как зеницу ока.