Beach, Sun and You

      Тёплый бриз скользит по нежной коже, игриво приподнимает край задравшейся лёгкой рубашки и щекочет нос, человек лежащий на горячем песке чихает, трёт кончик носа пальцем и переворачивается на живот. Солнечные лучи ласкают и своим теплом изнемождённое после целого дня купания тело, приятная усталость накатывает небольшими волнами и, в общем-то день проходит очень даже приемлемо, если не считать того, что один конкретный молодой человек исчез посередине дня и оставил своего парня совершенно одного. Ладно, тут уж он утрирует, Ханбин ушёл час назад и до сих пор не вернулся, хотя пообещал возвратиться через пять минут. Лениво открыв один глаз, Хао глянул на наручные часы валяющиеся рядом, время перевалило за шесть и уже приближалось к семи, значит, его нет час с лишним.       Вскочив на ноги и чуть не потеряв сознание, он хватается за небольшой столик, слишком долго пролежал, надо было нести свою тушку в бар, когда Тэрэ просил пойти с ним выпить, это было полчаса назад; стало быть, весело проводит время с Джиуном и Мэтью. Вот же... Надув губы, Хао обиженно засопел, хотелось хоть чем-то заняться, но рядом, как на зло, не было ни единой души, с кем можно было переброситься парой слов или пойти поплескаться в воде, ну или на крайний случай - помолчать в уютной тишине. Редкие чайки приземляются на пляж, ходят туда-сюда, то и дело высматривая там что-то. Эх, ему бы было чем заняться.       Из угла медленно выплывает чья-то фигура, пока ничего не замечающий парень скучающе осматривает площадь находящуюся перед взором. Ничего интересного и цепляющего там не было, разве что красивые узоры на заборчиках редких домиков для отдыха. Сейчас не был сезон, поэтому те пустовали, разве что, на другом конце пляжа едва шумела ещё одна компания, но та находилась настолько далеко, что фигуры людей походили на насекомых. Вдруг его кто-то хватает за ногу и переворачивает на спину. Испуганный таким действием парень, изумлённо уставился на человека. Ханбин улыбаясь устроился на его бёдрах, оперевшись руками по лбе стороны головы. Подавив возмущенный возглас он спрашивает где был парень. Не удобно.       — Я был с Мэтью и остальными, они потеряли ключи от своего домика и не могли его найти. Глупые, а он лежал в кармане Джиун-хёна. — Хихикнув, Сон уставился на чужие губы, уловив его взгляд, Хао улыбнулся, облизнул подсохшие уста, приподнялся на локтях и оставил чмок на гладкой щеке.       — Они всегда такие - вроде бы взрослые люди, но как достаточно выпьют - становятся хуже детей. Очень надеюсь, что они не устроят погром в этом несчастном месте. — Глаза поднимаюься с области щеки на очи. — Если хочешь - поцелуй меня. — О боже. Ханбин поддаётся вниз, останавливается на мгновение, затем впивается совершенно диким поцелуем в искусанные губы. Языки сплетаются в жарком танце, кружат танго вокруг друг друга, один из них проходится по ровному ряду зубов, Хао приглушённо стонет и тянет на себя горячее тело. Лбом уперевшись в чужой, он просит расстегнуть рубашку, дрожащими от возбуждения ударившей в голову, Ханбин пытается выпутать пуговицы, но получается от рук вон плохо. Тогда, прикусив губы, парень уставший ждать разрывает ткань, а пуговки летят в стороны, изумлённо уставившись на обладателя красных волос Сон усмехается.       — Так хочется? — Получив красноречивый взгляд в ответ, ухмылка так и налезает на лицо. Скинув мешающийся сейчас кусок ткань с плеч ловит на себе полный вожделения взгляд, судорожно вздыхает и облизывает пересохшие губы. Блять. Руки тянутся к бугорку под тонкой тканью шорт под которыми, очевидно, ничего нет, осознание этого факта заставляет Сона задрожать. Значит, он был весь день, с самого утра, без нижнего белья, и, даже, без купальных трусов. Вот же блять. Тихо застонав, он наклоняется над тонкой тканью, предвкушая каковой будет на вкус его любимая часть тела Хао. Одними зубами взявшись за край трусов стаскивает вниз, обнажая сочащийся смазкой аккуратный член. Во рту сразу становится очень много слюны, что он почти давится ей, но с усилием сглатывает.       Язык припадает к основанию, лижет каждую венку, краем уха слышит приглушенные стоны и чувствует, как болезненно собственное возбуждение тычется в ткань. Там временем, он обводит чужую головку, проникает в уретру, лижет, как самый сладкий леденец и, вполне себе, наслаждается всем этим, а уж как этим зрелищем затаив дыхание наблюдает Хао - красный до предела, с поволокой перед глазами, ничего не соображающий и чудовищно прекрасный. Головка скользит в горячую влажность и так миллиметр за миллиметром, сводя с ума уже потерявшего связь с реальностью. Голова идёт кругом, и это даже не начало. Даже не начало, чёрт возьми, а он уже готов кончить, как долбаный девственник.       Вот уже член оказывается полностью в плену горячего рта, жар поднимается от паха и заканчивается на макушке, из горла вырывается хрип, губа прикушена до крови, а голова запрокидывается назад. Сон начинает двигать головой вверх-вниз не забывая работать и языком. Парень тает от каждого движения уже сам подмахивает вверх бёдрами, вбиваясь в самые глубины. Ханбин напрочь игнорирует рвотный рефлекс, принимает в себя всего Хао. На глазах проступают слёзы, а горло побаливает от активных движений. Последний толчок и с хрипом в перемешку со стонами Чжан Хао изливается глубоко в глотку, руки теребят чужие волосы, цепляются за них, тянут на себя, но Сон это игнорирует, занятый тем, чтобы доставить удовольствие не себе, а партнёру.       Подрагивая после оргазма, Хао тяжело дышит, пара минут уходит на то, чтобы восстановить дыхание и он стаскивает с себя совершенно ненавистную сейчас тряпку, кидает куда-то и толкая парня на спину устраивается сверху заранее избавившись и от чужих шорт с боксерами. Блядски прикусывает нижнюю губу и мучительно медленно насаживается на колом стоящий член, тем самым изводя и себя, и Ханбина. Только коснувшись ягодицами тёплой кожи стонет во весь голос, устраивает чужие ладони у себя на талии и делает первые поступательные движения. Всё тело дрожит и, кажется, готово сломаться. Сладкие стоны срываются с опухших губ, ладони упираются в грудь, а спина изогнута под неописуемо прекрасным углом.       Наблюдать картину того, что на тебе сидит настолько потрясающий парень и скачет - было мягко говоря... Восхитительно. Восхитительно настолько, что Сон захотел, чтобы хоть кто-нибудь запечатлел этот момент на камеру, но рядом никого не было. К сожалению или к счастью - он не знал, да и не хотел знать. Все его мысли были заняты Чжан Хао. Его Хао, что так волшебно извивался и хмурился сейчас.       На фоне как раз стоят закат, волшебная картина, золотистые лучи касаются бледной, будто сияющией изнутри, кожи. Гонимый только известной ему целью, Хао то ускоряется, то насаживается совсем неторопливо, доводя до нервной трясучки. Мышцы крепко обхватывают каждый участок кожи. Он скоро кончит.       — Разреши мне... — Хао кивает, Ханбин переворачивает их, ложит свою драгоценную ношу на спину и вколачивается внутрь резкими движениями. Чжан Хао как-то громко стонет, выгибается в спине и изливается на чужой и свой живот. Комок нервов в паху напряжённо замирает и через секунду всё тело пронзает невероятное, оглушительное удовольствие накрывшее сознание на добрых пять минут. За это время Ханбин слезает с уставшего парня, устраивается рядом и тяжело дыша уставился на темнеющее небо.       Солнце уже садилось и начинало моросить, надо бы одеться, пока кто-нибудь не пришёл. Улыбнувшись, вставшему и одевшемуся Ханбину, Хао тянет руку. Невозможный. Оставив поцелуй на чужих губах, тот ускакал в сторону домика.