Харвин
Харвин весело покачивал головой. Сжимая горлышко бутылки между большим и указательным пальцами, он поднес свой напиток к губам и сделал глоток. Это могло показаться глупым, но все же это отлично перекликалось с его чувствами. В конечном итоге, он продолжал возвращаться в бар, уже не под прикрытием, чтобы провести свой единственный выходной. Куда лучше, чем возвращаться в пустую квартиру. Время пролетало быстрее за веселыми разговорами, игрой в бильярд или просмотром футбольного матча с друзьями, под громкую музыку и шум проезжающих машин, создающих волну на шоссе. Харвин понимал - это неплохой способ скоротать время до работы, куда ему придётся вернуться и занять свое место. Харвин допил пиво, открыл пачку сигарет и закурил одну. При этом он не забывал кивать в знак приветствия, отводя взгляд. Дым ласкал его губы, все оставалось таким же, как всегда - старым и затертым до дыр. По крайней мере, так ему казалось. До тех пор, пока в бар не зашёл новый посетитель. Его мышцы мгновенно напряглись, сердце начало биться чаще. Он остановился, когда за его спиной открылась дверь, готовясь заказать еще одно пиво - последнее на сегодняшний вечер. Однако Харвин проглотил свои слова. Даже спустя десять лет, Харвин словно шестым чувством улавливал ее присутствие еще до того, как увидит ее. Но он не знал, что она здесь делала. В тот момент, когда он оглянулся через плечо, их взгляды встретились на другом конце комнаты. Прекрасно осознавая, что она здесь чужая - она все же старалась выглядеть скромной. Прикусила нижнюю губу, выдерживая его взгляд. Но это ничто по сравнению с волнением, которое вспыхивало в ее глазах. Некоторые вещи никогда не меняются. Ее волосы были другого цвета, так же как и контактные линзы. Она надела большой черный джемпер, который принадлежал ему, чтобы скрыть свои прекрасные изгибы, но этого было недостаточно, чтобы можно было слиться с толпой. Ее узкие дизайнерские джинсы стоили дороже, чем зарабатывало большинство людей, сидящих здесь. Ее ботинки блестящие и новые, а не старые и изношенные от ежедневного хождения по тротуарам. Но даже в лохмотьях Рейнира вызвала бы одну ту же реакцию. Она просто прекрасна. Когда она приблизилась к нему, все обратили на нее внимание, а разговоры прекратились. Ее энергия притягательна - она умела приковать к себе взгляды окружающих. За ней тянулась вереница поклонников, а его инстинкты обострились - он был готов немедленно среагировать и сломать пару косточек, если кто-то осмелиться сделать неосторожный шаг в её сторону. К счастью, никто не решился. Как только они заметили выражение его лица, они отвели глаза, особенно те, кто знал о его репутации. Когда она подошла к нему и заняла свое место между его раздвинутыми ногами, Харвин не смог удержаться и снова покачал головой. Она моргнула, совершенно не беспокоясь. — Привет, красавчик. Несмотря на беспокойство, у него вырывался смешок. — Принцесса, что ты здесь делаешь? Подняв руку, Рейнира убрала с его глаз темный локон, выбившийся из пучка. Ее улыбка смягчилась, а пальцы задержались на его подбородке. — Просто казалось неправильным провести сегодняшний вечер без тебя. Он знал, что она имела в виду. Он думал об одном и том же весь день. Но вместо того, чтобы сказать ей это, он тихо произнёс: — Тебе не следует быть здесь. — Тебе тоже, не так ли? — Это другое. И Рейнира это знала. Знала, что Харвин знаком с этим заведением благодаря своей предыдущей работе, а она - нет. — Как ты вообще сюда попала? Рейнира прислонилась своим бедром к его. — Я взяла такси. Она пожала плечами, словно это должно было быть очевидно для него. По правде говоря, Харвин должен был отправить ее обратно домой. Потому что встреча с ним - слишком высокий риск, если кто-нибудь ее узнает… Ее пальцы снова зарылись в его волосы, а его рука опустилась ей на поясницу. — Ты слишком много думаешь, любимый, — прошептала Рейнира. —Мы раньше часто так делали. Не здесь, а в городе. Когда они были моложе. Когда были только они. Поскольку точка невозврата наступила давным-давно, не было смысла ругать ее. Даже какая-то часть его души радовалась, видя ее. Эта часть становилась все громче и сильнее. Харвин вновь оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не следит за ними, однако на них уже перестали обращать внимание. Рейнира крутила прядь своего темного парика между пальцами, привлекая к себе его внимание. — Вообще-то меня нужно отвезти домой, ведь мое такси уехало. Ее глаза заблестели озорством. Увидев это выражение, Харвин тоже почувствовал себя слегка безрассудным. Может быть, он становился сентиментальным, но что с того? Когда Харвин понизил голос, его губы сложились ухмылку. — Давай я сначала угощу тебя выпивкой. Он повернул голову влево - в сторону бара. Теперь, когда Рейнира здесь, какая разница? Кроме того, она нигде не была в большей безопасности, как рядом с ним. Его сигарета, уже наполовину выкуренная, тлела - Рейнира выхватила ее из его пальцев, приложила по рту и затянулась. Ее щеки впалые. Глаза, обведенные чёрным, опасно блестели. Харвин вспомнил другие места и сценарии, где она выглядела так же, без маскировки, но при этом была настоящей, с глазами цвета индиго и серебристо-русыми волосами. Рейнира понимающе ухмыльнулась, запрыгивая на табурет рядом с ним, и подняла руку, привлекая внимание бармена. Когда мужчина подошёл, Харвин продемонстрировал свою пустую бутылку. — Еще по одной. Заказ был принят с кивком и усмешкой, шоты им подали довольно быстро, а напитки сделали всего через несколько секунд. Но вместо того, чтобы уйти, мужчина помедлил, переводя взгляд с них на Харвина. — Это твоя девушка, Стронг? В вопросе присутствовала нотка удивления и любопытства. Потому что его никогда раньше не видели с женщиной, но не из-за отсутствия претенденток, а потому что все они его не интересовали. Рейнира единственная. И всегда будет ею. Харвин знал, что ответ написан у него на лице, когда он посмотрел сначала на Рейниру, затем снова на бармена. Его улыбка стала шире. — Да. Да, это она. Хотя у него никогда не было возможности назвать ее так. И, черт возьми, это приятно. Рейнира, должно быть, думала так же, когда лучезарно улыбнулась ему, беря кружку с пивом, как только они остались одни. — Десять лет, дорогой, — тихо сказала она. Десять лет. Когда они взглянули друг другу в глаза, они почувствовали, как тяжесть прожитых годов обрушилась на них. Казалось, что только вчера они утонули в этом прекрасном хаосе. Ему двадцать два, он в восторге от того, что ему досталась клиентка такого высокого класса. Ей было семнадцать лет, и даже тогда она обладала силой, с которой приходилось считаться. Отрада Королевства, так ее называла пресса. Подходящее прозвище. Рейнира тоже приводила его в восторг с самого начала. Но она сделала больше, чем просто дарила приятные эмоции. И не имело значения, что она была выше его по статусу, недоступна и только что вышла замуж, а его единственной целью было защищать её. С первого момента, как Харвин увидел ее, он хотел, чтобы Рейнира принадлежала ему. Ты нужна мне рядом. Я думаю, что люблю тебя. Я хочу быть с тобой, как бы это ни было возможно. Хорошо это или плохо, но чувство было взаимным, оно росло с каждым днем, с каждым прикосновением, с каждым поцелуем. Они такие, какие есть сейчас. Харвин смирился с этим. У них трое замечательных детей - сыновья, и мало кто знал, что они - его, а не ее мужа. Они делили постель так часто, как только могли, пробираясь по потайным ходам, но пусть будет так. Они любили друг друга. Как тайная пара, как принцесса и ее телохранитель в любое другое время на публике. — Десять лет, — ответил он и чокнулся донышком своей бутылки о ее, гордо улыбаясь. После глотка Рейнира наклонилась, чтобы поцеловать его, и Харвин с готовностью ответил ей, крепко обнимая ее, не задумываясь о взглядах посторонних. Им уже было наплевать, кто их видел, а кто нет. Рейнира на вкус горькая, как пиво, и одновременно сладкая, как и всегда. Этого достаточно, чтобы разжечь его голод. Притянув ее ближе, Харвин крепче обхватил ее шею. Ее нежное мурлыканье щекотало его губы, заставляя их приоткрыться, когда он выдохнул: — Давай отпразднуем в другом месте? — Уже? — Уже. Рейнира должна была вернуться во дворец до восхода солнца, а Харвин мог придумать несколько более интересных способов провести ночь, чем целоваться в задымленном и переполненном баре. И вот, взяв ее за руку, он встал. После того, как Харвин бросил несколько купюр на стойку, он вывел ее из здания к своему байку.Рейнира
Его ладонь теплая и крепкая, когда он вывел ее на улицу. В этот момент заиграла новая песня, и пожилая пара начала танцевать в углу. Рейнира с тоской посмотрела на них, пока Харвин уводил ее за собой, зная, что не пожалеет об уходе, но все же ей хотелось, чтобы они ненадолго остались. Ее сердце жаждало ощущать себя так же, словно они настоящая пара, хотя бы еще на пару мгновений. Но сегодня не та ночь. Добравшись до своей черной Валькирии, Харвин снял шлем с решёток и подал ей. Рейнира хотела возразить, слова уже вертелись на кончике языка, но она решила пощадить их, и прикусила язык. Несмотря на то, что она сильно ненавидела, как он всегда ставил ее безопасность выше своей собственной, будь это работа или нет, она также заботилась о нем и не хотела видеть, как ему причиняют боль. — Просто надень это, Рей, — прочитал он ее мысли. Она сделала то, о чем её попросили. Двигатель заурчал под ними, когда мотоцикл с ревом ожил. Рейнира обхватила руками его торс и почувствовала, как под ее прикосновением напряглись его мышцы. Она улыбнулась и обняла Харвина крепче, его руки сжали руль с привычной легкостью, когда он проносился по извилистой дороге. Довольно скоро они вернулись в город. Огни мелькали то тут, то там, образуя калейдоскоп цветов и создавая сказочную атмосферу во время поездки. Ночной воздух был прохладным и освежающим - он погрузил их на несколько драгоценных мгновений в собственный мир. Харвин старался положить свою руку поверх ее и сжать ее пальцы, когда у него была такая возможность. Он делал это, чтобы убедиться, что ее руки не замерзли, и подносил их к своим губам, чтобы согреть их и поцеловать. Затем он аккуратно возвращал их обратно в передние карманы своей толстовки. Каждый раз, когда Харвин делал этот жест, ее сердце, казалось, вспыхивало в груди. Это было почти слишком много - любовь, которую она чувствовала к нему. К этому человеку. К её мужчине. Когда они доехали до его дома, уже было за полночь. Уличные фонари были выключены, и только луна и звезды освещали им на путь. Тихо и все еще держась за руки, они поднялись в его квартиру. Как только они оказались внутри, Рейнира сорвала с головы парик. Как только она это сделала, Харвин оказался рядом с ней, прижимая ее спиной к двери, прижимаясь своим телом к ее, и их губы соединились в поцелуе. Прошло много времени с тех пор, как Рейнира была у него в последний раз. Два года. Может быть, три? Его дом выглядел точно так же, каким она его запомнила: двухкомнатная квартира на втором этаже, куда можно подняться только по старой внешней лестнице. Гостиная с небольшой кухонной зоной и темным кожаным диваном, давно вышедшим из моды. Они занимались сексом на нем раз или два. Рейнира почти уверена, что их старший сын Джейс был зачат именно на нем. Одна из его фотографий с УЗИ хранилась в шкафу Харвина, скрытая от посторонних глаз вместе со многими другими, но сейчас не время думать об этом. Позже, но не сейчас. Сейчас Рейнира сосредоточилась на ощущениях, которые вызывал в ней её мужчина, когда его борода грубо касалась ее ладоней, пока она обнимала его лицо. Его стон играл на ее губах. Когда его язык соприкоснулся с ее, их поцелуи словно пропустили по спине приятный ток. Их нежные прикосновения становились все более интенсивными, они исследовали друг друга языками, губами и зубами. И Рейнира потерялась в том, как они подходили друг другу, что всегда было проще всего на свете. Когда Харвин заговорил, она услышала, какой эффект они производили и на него. — Ты должна была рассказать мне о своем плане, — сказал он, переводя дыхание. — Я бы заехал за тобой. — Но я хотел сделать тебе сюрприз. И я больше не хочу об этом говорить. Одна рука оставила его лицо и потянулась к ремню. Понимая намек, Харвин подхватил ее под ягодицы, поднимая над полом. Рейнира ощущала его твердое прикосновение к своему животу, пока он нес ее к своей спальне. Когда она сжала ноги вокруг его талии, он тихо простонал. Она сделала это снова, потому что ей нравился этот звук. Ей нравилось, как сильно их поцелуи уже влияли на него. Ей нравилось, как хорошо он заставлял ее чувствовать себя. В его объятиях казалось, что она ничего не весила. В его глазах не было женщины прекраснее ее. Несмотря на то, что она набрала вес во время беременности, который так и не удалось сбросить, она все еще миниатюрная по сравнению с его широкой фигурой. Ее грудь стала огромной, а кожа покрыта растяжками. Однако это было не важно, потому что Харвин все равно любил бы Рейниру до конца времен, даже если бы она превратилась в лягушку. Независимо от недостатков, которые пресса находила в ее внешности и обсасывала на страницах газет, Харвин поклонялся ее телу, и это самое главное. — Посмотри, что ты со мной делаешь, — пробормотал он ей в волосы. — Я не могу здраво мыслить. Я должен был отвезти тебя домой. — Ты мой дом, — выдохнула Рейнира. — И прямо сейчас мне все равно, где мы находимся, пока ты трахаешь меня. Харвин направился в их спальню, прильнув своими губами к ее. Только когда они добрались его кровати, он поставил ее на ноги. Его руки забрались под ее толстовку, которая по факту принадлежала ему. Дыхание становилось все тяжелее. Рейнира сглотнула, когда возбуждение начало резко разливаться по ее венам. И оно усилилось только больше, когда она потянула ткань через голову, сбросила остальную одежду и стала наблюдать, как его глаза становились темнее. — Черт, детка, — прошептал он, прежде чем упасть перед ней на колени, прижимаясь ртом к ее животу. Он схватил ее за грудь, обхватив ее своей большой ладонью. Его большой палец легко заскользил по ее соску. — Ты чертовски прекрасна. — Ты тоже, — ответила Рейнира и дернула за воротник его толстовки. Харвин откинулся на спинку стула и снял ее через голову вместе с майкой, которую носил под ней. Движение распустило его пучок, и Рейнира протянула руку к резинке, освобождая его волосы и проводя руками по прядям. Когда Харвин снял джинсы и боксеры, он сел на кровать и посадил Рейниру на свои колени. Их груди поднимались и опускались в унисон. Ее руки покинули его волосы и начали скользить по его телу, обхватывая мускулистые плечи, обводя его татуировки - ту, что на бицепсах, грудных мышцах, некоторой части спины и предплечий. Дрожь пробежала по его телу, когда она сказала: — Ты нужен мне, Харвин. — Рейнира, — его голос звучал напряженно, а ее сердце было готово выскочить из груди в любую секунду. Его рука скользнула за ее спину, удерживая ее ровно. Единственный источник света в комнате был город, проникающий через маленькое окно, но этого было достаточно для того, чтобы Рейнира смогла уловить выражение его лица, полное страсти и преданности. — Ты мне тоже нужна. Его губы снова нашли ее, толкая ее на грань безумия. Их тяжело дышащие рты сливались в поцелуе и прервались всего на несколько минут, когда Харвин поднял свои джинсы с пола, достал презерватив из кармана и надел его на свой возбужденный член, в то время как Рейнира продолжала сидеть на его коленях. Он схватил ее за ягодицы, наклонился вперед, чтобы взять в рот один из ее сосков. Рейнира вздохнула с облегчением, когда толстая головка его члена наконец-то проникла в нее. Она двигала бедрами и приняла его на всю длину, опускаясь все ниже и ниже, пока ее зад не коснулся его бедер. — Боги, да. — Правильно, детка. — Глаза остекленели, Харвин облизывал ее рот. — Дай мне услышать тебя. Меняя позу, Рейнира почти задыхаясь, чувствовала резкое трение своего клитора, и при этом прикасалась к его твердому члену. Она легко подпрыгивала вверх-вниз, ощущая его пульсацию. Ее рот приоткрылся, и она издала громкий стон, точно так, как он ей сказал. Их прерывистое дыхание смешивалось с звуками соприкосновения тел, а волосы на его груди задевали ее соски. Рейнира села прямее, когда Харвин притянул ее бедра ближе. Закрыв его лицо руками, она тяжело задышала. — Заставь меня кончить. Боги, пожалуйста, заставь меня кончить. Харвин долго и страстно целовал ее, пока он обдумывал ее слова. Ее бедра изгибались, тело содрогалось, кровь стучала в ушах. Рейнира крепко держала его за подбородок. В его сжатых челюстях угадывались непристойные намерения. — Как пожелаешь. После этого он не колебался. Рейнира закрыла глаза и играла указательным и средним пальцами со своими сосками, одновременно поднимаясь и опускаясь на член Харвина. Его приглушенные стоны, прикосновения его голодных мозолистых рук к её ягодицаи - все это ещё больше усиливало ее желание. Он становился все больше внутри нее с каждым движением их тел. Рейнира приближалась к оргазму от умопомрачительного трения, давления на ее соски и клитор. Обнаженная грудь ее прижалась к его вздымающейся груди. Ее рот остановился на расстоянии вдоха от его рта. Облизывая его губы, она хрипло прошептала: — Я хочу, чтобы ты тоже кончил. Мы вместе. Харвин вновь взял ее за ягодицы, чтобы поддержать, когда он вскочил на ноги. Затем он начал трахать ее так, как она просила, остальное делала гравитация. Пот стекал по его лицу, и их тела соприкасались в резких шлепках. — Я заставлю тебя кончить, детка. Я заставлю тебя кончить так сильно. Эти грубые слова толкали ее за край. Их страстный секс охватил ее так сильно, что Рейнира не смогла сдержать крик. Звук заглушил поцелуй Харвина. Ее бедра сжались вокруг его, когда она достигла оргазма. Он задыхался во время поцелуя. Его стон наполнил ее открытый рот. А затем и он кончил - вслед за ней. В этой позе Рейнира ощущала каждую дрожь, пробегающую по его телу. Харвин споткнулся, его челюсть слегка отвисла, и он дернулся внутри нее. Этот вид и эти звуки запечатлелись в ее памяти и останутся там на всю жизнь, вместе с его прекрасным мужским рычанием от удовольствия. Рейнира провела руками по волосам Харвина, когда он опустил их обратно на кровать. Улыбнулась, когда он прижался лицом к ее груди. Ее кожа горела, макияж был испорчен, но ей было все равно. Слеза скатилась по ее щёке, и Харвин смахнул ее большим пальцем. Он устроил их обоих на матрасе. Они переплелись конечностями. Их взгляды оставались прикованными друг к другу. — Как ты себя чувствуешь? — мягко спросил Харвин. — Счастлива… и устала. — Рейнира еще раз поцеловала его ладонь. — Я по тебе сегодня соскучилась, —нежно провела кончиком пальца по его густым темным бровям. — Я всегда скучаю по тебе, когда тебя нет со мной. Но сегодня особенно. — Теперь я здесь, — произнёс Харвин с такой любовью в глазах. — И я никуда не уйду, Рей. Обещаю. — Потому что он знал, что именно в этом направлении снова унеслись ее мысли. Страх, что рано или поздно все это изменится, заставлял ее горло болезненно сжиматься, лишая возможности говорить. Рейнира лишь кивнула. Что еще она могла сделать? Это было лишь вопросом времени, когда ему наскучит эта игра, в которой приходилось скрываться, жить в семье, где только одна половина знала, что он также ее часть. Женщина, которая могла любить его лишь тайно. Рейнира никогда не покинет свою золотую клетку, но Харвин мог это сделать в любой момент. Затерявшись в этих кошмарных мыслях, она осознала, что он передвинул их, только когда ее голова оказалась у него на груди, а его руки поглаживали ее по голове. Она чувствовала себя маленькой, защищенной. Тело Харвина окутывало ее, как одеяло, и Рейнира придвинулась ближе, пока не начало казаться, что они - одно целое, прижавшейся к друг другу настолько сильно, насколько это вообще было возможно. — Расскажи мне о мальчиках, — попросил Харвин, чтобы отвлечь ее. Его губы коснулись ее виска. — Как они проводят этот вечер? — Дома, смотрят кино. Но, надеюсь, они уже в постели, — ее рука прикоснулась к его груди и двинулась вверх, пока она не положила ее рядом со своей головой, над его сердцем. Ритм все еще был быстрее обычного, но стабильный. Рейнира внимательно слушала его и закрыла глаза. —Лейнор пообещал остаться с ними. — Ты вышла замуж за хорошего парня. — В его голосе не было ревности, потому что её мужчины слишком хорошо ладили, и она знала, что они уважали друг друга. Небольшой плюс в такой запутанной ситуации. Однако для нее это вряд ли было плюсом. — Он все еще не тот. — Рейнира... Она откинулась назад, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ты бы сделал это, верно? Если бы ты мог жениться на мне, я имею в виду, ты бы сделал это, не так ли? Его взгляд грубый и честный, но в нем все еще сквозила легкая грусть. — Детка, ты знаешь, что я тебя люблю. — Тогда давай притворимся, что ты это сделал, пожалуйста? Только на сегодня. Давай просто притворимся, что все, чего мы когда-либо хотели, сбылось? Между ними повисло нечто необычное - эта странная просьба. Было неясно, согласился ли он или счел ее глупой, пока он не наклонил голову и нежно поцеловал ее. — Хорошо, — выдохнул он. — Миссис Стронг. На сегодняшний вечер. Бабочки запорхали у нее в животе при упоминании фамилии. И все же она не смогла удержаться, чтобы поддразнить его: — О, так теперь я бы взяла твое имя? Ты мог бы быть Таргариеном. Харвин со смешком покачал головой: — Нет, это моя мечта. И в моей мечте ты берешь мою фамилию. А знак согласия они потерлись носами. — Хорошо, что еще? Он рассказал ей, когда снова занялся с ней любовью. Он делал это глубоко и медленно, произнося сладкие признания в перерывах. Они жили в доме в Риверране, который напоминал ему дом его детства. Он предложил завести собаку, а может быть, даже две. И, конечно же, они должны были родить ещё одного ребёнка, потому что Харвин всегда мечтал о дочери, похожей на него. Рейнира снова ощутила оргазм, представляя себе все это, и её мечта была настолько яркой, что казалось, будто она могла прикоснуться к ней. Эта мысль вдохновила её, несмотря на её глупость. Надежда делала её счастливой. Рейнира пошутила, одеваясь и подбирая с пола парик. — Так что скажешь, каштановый — мой новый цвет? — Держа его у головы, она ждала его оценки. — Это определенно лучше, чем та ужасная шляпа, которую ты раньше носила, — фыркнул Харвин, натягивая темные спортивные штаны. Воспоминание вызывало у нее смех. — Боги, как я могла забыть эту уродливую вещь? Люди называли меня «мальчиком» и думали, что ты целуешься с несовершеннолетним. —Это все еще был удивительный год, когда мы были влюблены друг в друга, без забот. Пока она не забеременела. Опустив глаза на свою грудь, ее улыбка сузилась. — Шансы, что это случится снова, невелики. — Хей, — он уловил ее тон. — Я был бы рад этому. — Ты уверен? — Рейнира знала, что напрашивалась на комплименты, но иногда ей просто нужно было их услышать. К счастью для нее, Харвин не возражал против ее выходок. — Я никогда ни в чем не был так уверен. Мне чертовски нравится твоя грудь, — и почему-то даже лучше, когда он говорил это вот так, скрестив руки на груди, прислонившись к дверному косяку своей спальни, так небрежно, вместо того, чтобы делать это, когда он прикасался к ней. — Я люблю твой живот, твои бедра и твою круглую задницу, ты это знаешь, — с этими словами он отталкнулся от стены и подошёл к ней. — И цвет твоих волос меня ничуть не волнует. — Тогда, может быть, я остановлюсь на каштановом? — Нервный смешок сорвался с ее губ, когда она произносесла это вслух. Идея появилась сама собой по дороге сюда. Облизывая губы, она играла с прядями на своем парике, затем добавила: — Возможно, раз или два в месяц? Харвин мгновенно разгадал ее намерения. — Я так не думаю. — Но мне нравится. Одним пальцем Харвин поднял ее за подбородок, чтобы она взглянула ему в глаза. — Что, если кто-нибудь увидит тебя?— Его взгляд напряженный, как будто он в равной степени любил и ненавидел ее предложение. — Что, если кто-нибудь увидит нас? — Никто не станет искать принцессу в таком клубе. — Это то место, куда Рейнира хотела вернуться. Она хотела танцевать с ним, слушать старую рок-классику, пить дешевое пиво и курить сигареты. Она просто хотела время от времени чувствовать себя свободной. — Лейнор все время где-то ошивается. У него есть парень на Дрифтмарке и еще один за Узким морем, и всем наплевать. — Для него все по-другому, и ты это знаешь. — Да. И меня от этого тошнит. — Рейнира глубоко вздохнула, бросила парик и взяла Харвина за руку. — Я даже не спрашиваю, кто у него там есть. Я прошу только одну ночь в месяц. Одну ночь, чтобы ты называл меня своей девушкой за пределами нашей спальни. Это не слишком? Харвин колебался. Он размышлял. Но она могла проследить момент, когда он принял решение, то, как загорелись его глаза, указывая на то, что она победила. — Но ты не снимай этот чертов парик, и мы останемся за городом. — Обещаю, — выдохнула Рейнира. — Хорошо. — Легкая ухмылка появилась на его губах. Она становилась все шире и шире, пока окончательно не украсила все лицо, карие глаза восторженно засияли. — Раз в месяц.Харвин
Они сидели на лестнице возле его квартиры, ожидая, пока ее водитель заберет ее и отвезет обратно в Красный Замок. Харвин сделал бы это сам, но мотоцикл привлёк бы слишком много внимания. Вместо этого он отправил короткое сообщение Эррику, сообщая ему, где она и что им нужно. Харвин доверял этому человеку. Возможно, он был единственным во дворце, кроме Лейнор и самой Рейниры. Редко можно иметь друга в яме, полной гадюк. Харвин инстинктивно крепче обнял ее. Рейнира сидела между его ног, ее голова покоилась на его обнаженной груди. Но она извивалась, ища его взгляда, чувствуя перемену в его прикосновениях. — Ты в порядке? — Конечно. — Поднося сигарету ко рту, Харвин затянулся сильнее, чем следовало. — Просто хочу подольше побыть с тобой, вот и все. — Я знаю. — На ее лице появилось задумчивое выражение. Очевидно, она желала того же. — Но нам осталось всего лишь... — Протягивая руку мимо его ноги, Рейнира взяла его телефон и разблокировала экран. — Осталось всего четыре часа. Четыре часа до начала его смены, и он вернётся на свое обычное место, станет тенью, не рядом с ней, а позади нее. Снова наденет свой черный костюм, зачешет волосы назад, аккуратно подстрижет бороду. А она облачится в свои сшитые на заказ костюмы. Они вернутся к своей повседневной рутине. Харвин потушил сигарету в банке из-под фруктов, которую держал вместо пепельницы. Он так и не удосужился купить настоящую. Он редко курил, когда оставался дома один. Как только он подумал об этом, перед его зданием останавливалась черная машина, его телефон завибрировал секундой позже. Проверять сообщение не нужно. Неохотно они оба встали, зная, что пришло время прощаться. Шаги эхом отдавались от железной лестницы, пока Харвин следовал за ней вниз, пока они не оказались у его ворот. Он прислонился к ним плечом, глядя сверху вниз на Рейниру, когда она потянулась к ручке. — Я бы хотела, чтобы ты остался, — сказала она, ее голос был едва громче шепота. — Да, я тоже, — ответил он, не сводя с нее глаз. Мгновение они стояли в тишине, потерянные во взгляде друг друга. Тяжесть надвигающейся разлуки тяжело повисла в воздухе. Сегодня ночью еще хуже, потому что на несколько секунд они действительно пережили то, от чего теперь вынуждены снова отказаться. — Это так глупо, — ее голос почти сорвался от эмоций. — Времени, пока я не увижу тебя снова, недостаточно даже для того, чтобы скучать по тебе. — Я тоже буду скучать по тебе, — ответил Харвин, притягивая ее в последнее объятие. Они держались друг за друга еще немного, ни один из них не хотел отпускать первым. Наконец, с тяжелым сердцем он отстранился. — Я люблю тебя, — сказал Харвин, нежно целуя ее в лоб. — Я тоже тебя люблю, — ответила Рейнира. И с этими словами они разошлись, каждый уже чувствовал себя немного опустошенным. Впиваясь пальцами в свои плечи, Харвин остался стоять там, как вкопанный, наблюдая, как Рейнира направлялась к своей машине. У него тяжело на сердце, и он не мог не чувствовать тоску глубоко внутри. Она права, это глупо. И все же он не в силах игнорировать это. Ему хотелось протянуть руку и прижать ее к себе, не дать ей уйти от него. Но он знал, что не имел на это права. По мере того, как она уходила все дальше и дальше, мысль о том, что он не будет с ней, причиняла ему боль больше, чем он был способен вынести. — Хей, Рей?! — позвал Харвин. Она немедленно остановилась и развернулась на каблуках. Ее брови приподнялись, глаза расширились от приятного удивления, что она продолжала откладывать свой отъезд. — Да? — Просто интересно, — Харвин наклонил голову, почесал бороду и усмехнулся. — Ты когда-нибудь играла в бильярд? Рейнира покачала головой, тоже ухмыляясь. — Хочешь, я научу тебя? — спросил он. Ее глаза загорелись, но она все равно кивнула головой в знак согласия. — Я бы с удовольствием. И, может быть, это совпадение, но, тем не менее, подходящее, что именно в этот момент первый луч солнца выглянул из-за горизонта, и их лица озарились новой волной надежды. Они наслаждались моментом, купаясь в тепле любви друг друга. — Так это свидание? — спросил мягко Харвин. И улыбка Рейниры стала ярче, ее взгляд искрился от восторгом, когда она ответила: — Свидание.