Rauchen kann tödlich toll sein
I just wanna feel. Something. No different from anyone else.
Я сижу и наблюдаю полуприкрытыми глазами за картиной, что творится в углу импровизированной комнаты. Чёрная манжета из плотного материала громко трещит, застёжка разрывается на две части. Пухлые женские пальцы продевают её вдоль мужской руки, фиксируя чуть выше локтя. — Болит всё ещё? — Интересуется низкий мужской голос. — Да пизда просто. — Поступает ответ. Женская ладонь умело сжимает маленький насос меж пальцев с невероятной быстротой. Морщинистое лицо щурится, образуя ещё больше складок возле карих внимательных глаз, что всматриваются в показатели замысловатого прибора. — Хули давит-то так? — Возмущённый возглас. — Помолчи. — Строго обрывает говорящего она, вслушиваясь в звуки из стетоскопа. Чуть погодя, манжета как будто выдыхает, выпуская из себя нагнетённый воздух. — Сто шестьдесят на сто десять. — Выдаёт свой вердикт она. Флаке протяжно присвистнул. — Это хуёво? — Интересуется импровизированный пациент. — Ещё как, mein Lieber. — Произносит на выдохе женщина, снимая аппарат с мужского плеча. — Так до гипертонического криза не долго. — Она заглядывает сочувственно в голубые глаза и вместе с тем с материнской укоризной. — Сиди тут, я сейчас каптоприл принесу.— И уже поднимается с места. — Лучше виагру. — Отзывается из угла комнаты Тилль. — И мне тоже. — Поддержал юмор Флаке. — Тебе-то зачем, синтезатор ебать? — Пациент поднимается с места, как ни в чём ни бывало, тянет руку к бутылке. — Твои барабанные перепонки. — Нажатием нескольких клавиш синтезатор издаёт звук умирающего динозавра. — Флаке, ну етить твою мать… — Не дотянувшись до пива, больной опускает ладони на виски.***
— Вот, держи. — Вернувшись, женщина протягивает парню маленькую белую таблетку. — Запей чем-нибудь. — … и Пауль не находит ничего лучше, чем запить её пивом. — Боже мой, ну и молодёжь пошла… — Она недовольно ведёт головой, провожая глазами движения кадыка вдоль его горла глоток за глотком. — Тебе бы врачу показаться. — А вы нам на что, liebe Fleischfrau ? — Растекаясь в улыбке, Пауль опускает бутылку на пластиковый стол. — Это всё из-за алкоголя и курения, Пауль. — От жары её крашеные то ли фиолетовым, то ли баклажановым цветом волосы слиплись. — Обязательно брошу, как только помру. — Ландерс шмыгает носом, прищуривает покрасневшие глаза. Его голова трещит ещё с самого утра, но виду он не подаёт. — Я могу ускорить этот процесс. — Вещает Шнайдер с дивана. — Игру свою лучше ускорь, умник хренов. — Из-за плохого самочувствия Пауль с ним не очень-то и любезен. — Так, ладно, пошла я, мне ещё жрать вам готовить. — Женщина неспеша, как и подобает всем пышным дамам, тянется к тонометру у края стола. — Spasibo Bolshoye. — С немецким акцентом по-русски чеканит ей Пауль. Обхватывая сальные щёки ладонями, он притягивает её морщинистое лицо к своему, картинно вытягивая губы трубочкой. — Отстань, извращенец, и зачем я с вами только связалась… — Бубнит она на всё том же русском, нехотя отбиваясь от парня. Я усмехаюсь этой нелепой картине, приподнимаюсь с пыльного пола. На улице стоит полуденный зной, солнце кидает блики вдоль разгорячённого асфальта. Где-то в соседнем здании инхтисы , настраивают свои скрипки, от чего по всей улице стоит неприятный писк на высоких октавах. — Угостишь сигареткой? — Рядом со мной на бордюр усаживается Пауль. Голубые глаза щурятся от яркого солнца. — А ты уверен, что надо? — Отвечаю ему, но сам протягиваю пачку. Он иронично усмехается, зажимает сигарету между губ. — Подумаешь, я не выспался просто. — По отсутствию его попыток найти зажигалку, прикуриваю ему из своих рук. — От недосыпа такого давления не бывает. — Смотрю в его профиль. Щёки впадают внутрь от глубокой затяжки. — И ты, блять, туда же… — Он выдыхает сизый дым. — И что мне теперь предлагаешь, бросить что ли? — Фраза звучит для него самого, как нечто до абсурда тупое. — Ну, попробовать, может, стоит… — Нехотя отрываю взгляд от его лица. — Для пробы хотя бы, на недельку или на две. — Затягиваюсь сам, наблюдая, как люди спешат куда-то вдоль тротуара. — Ага, щас. Разбежался. — Затяжка. Повисло молчание. Ты и сам понимаешь, что надо бросать. Только нет мотиватора. Тебя просто так никогда ничего сделать не заставишь. Пока ты сам не захочешь. Тут мне на ум приходит идея. Нужно только тебя самому как-то к ней подвести. — Да ты всё равно не смог бы. — Стараюсь как можно старательнее скрыть улыбку, как бы невзначай осматриваю огонёк сигареты между пальцев. — Поспорить со мной хочешь? — Оборачиваюсь и вижу, как с задорным прищуром смотрят на меня голубые глаза. Подействовало, значит. — А может, хочу. — И в ответ тебе улыбаюсь. — И что мне за это будет? — В голубых глазах мелькает неподдельный азарт. Стараюсь отогнать от себя ненужные мысли. В голове прокручиваю всё то, что могло бы тебя заинтересовать. — Давай так… — Выпускаю дым в сторону. — Продержишься две недели без сигарет — спизжу тебе чехол для твоего Аксиса. — Вижу, как светлые брови в миг поднимаются. — А если же нет? — Сигарета зажата меж улыбающихся губ. — Ну, если нет… — Увожу взгляд в сторону, чтобы не пялиться. — Сочинишь для меня песню. — Я не в силах скрыть меланхоличную улыбку. Но Пауль её замечает, задерживает взгляд на моих губах. — Замётано. — Зажимает сигарету губами, протягивает мне свою правую руку. Я жму его руку в ответ, смотрю сквозь дым в его голубые глаза.***
В помещении воняет тухлым пивом и потом. К гамме ароматов добавляется Олли с индийской едой. — На обед карри, свиньи. — Ставит на стол пластиковые пакеты. — Здравствуй, понос. — Флаке уже открывает ароматную запотевшую коробку. — У тебя понос и так уже был всё это время, что мы тут играем. — Тилль присоединяется к другу, бедром отодвигает его от стола. Я перевожу взгляд на тебя в углу комнаты. Принесённые яства как будто тебя не волнуют. Ты сидишь с гитарой в руках возле стены из фанеры, короткие светлые волосы спадают на взмокший лоб. — А бананов что, не было? — Тилль раздосадован, поочерёдно ныряет в каждый контейнер. — Могу свой банан тебе предложить. — Олли тыкается в его бедро областью члена. — Интим не предлагать — могу не отказаться. — Тилль хозяйственно хватает его промеж ног. Ты наблюдаешь за этой картиной с лёгкой усмешкой. Переводишь взгляд на меня. Под дружный гогот коллег, я слышу как ты перебираешь металлические струны. 17b19-17b19-17b19… Думаешь, у тебя получается лучше? В прочем, как всегда… — Пауль, пошли-ка покурим? — Кивает тебе в сторону выхода Кристоф. Я перевожу взгляд на тебя с ехидным прищуром. — Не, братан, я пас, пожалуй. — Встречаешься взглядом со мной, замечаю на твоих губах ироничную полуулыбку. Многозначительно киваю, одобряя твой жест, состроив серьёзную мину.***
Тилль кивает в такт головой, отстукивает ритм по полу тяжёлым ботинком. Тонкими пальцами ты перебираешь струны, поджав губы в свойственной тебе манере. Твоё лицо напряжено, как никогда, когда ты играешь. Аккорд за аккордом твои брови хмурятся в естественной для тебя серьёзной манере. — Ебучая шаурма, я того рот ебал, кто эти меры придумал… — Кристоф обхватывает руками живот, удаляется в сторону сортира. — Нехуй опаздывать, жри теперь сам стряпню своих корешей. — Сквозь сон бормочет ему Олли, что вытянул свои длинные ноги вдоль старого дивана. Тебя происходящее вокруг, кажется, совсем не волнует. Ты захвачен игрой, а я смотрю на тебя в восхищении. Как огрубевшие пальцы зажимают тонкие струны. Как ты подаешься бёдрами своей гитаре навстречу. Как стекает капля пота вдоль кожи виска. Как напряжённо ты закусываешь губы. — Да и хули ты лыбишься? — Растекаются твои губы в улыбке. Я и сам не заметил, как твоя партия прошла. Смотрю на тебя, всё так же самому себе улыбаясь. Ну, или тебе. — От твоей игры аж покурить захотелось. — Видишь мой хитрый взгляд, усмехаясь в ответ. — Вот козлина… — Отставив гитару, спешно следуешь к Тиллю, продолжая смотреть на меня.***
Какого же хрена тут постоянно так жарко? Вентилятор гудит из-за чего я едва слышу свою партию. Даже создаваемые им потоки воздуха не помогают. Ну, хотя бы вонь эта мерзкая ушла. Кристоф запинается, после чего сразу следует твоя ехидная усмешка. Из-за отсутствия сигарет у тебя постоянно дерьмовое настроение. Ты стал агрессивнее и Кристофу всё сложнее тебя снова терпеть. Музыка замолкает, в стену летит барабанная палка со звоном отскакивая в бетонный пол. — Предлагаю назвать данную композицию — «Кристоф Шнайдер — ахуенный барабанщик». — Проходишься пальцами вдоль металлических струн, они издают трунь. Никто не смеётся. Блять, Ландерс, ну я же просил… — Нахуй иди. — Кристоф куда-то уходит, размашистым движением открывая деревянную дверь. — На твой? Обязательно! — Кричишь ему в след, но он тебя уже не слышит. Ситуация забавляет тебя одного. Следуешь к столу, выуживая из пакета «барбариску». Мясная женщина тащит тебе эти сласти мешками из какого-то русского магазина. Из-за них от тебя пахнет кислым пивом и барбарисом. — Ну как, помогает? — Приближаюсь к столу, вынимаю из твоих рук тёплое пиво. — Да не, нихуя. — Стою к тебе близко. Так, что слышу, как стучит о зубы конфета внутри улыбающегося рта. Твои голубые глаза как будто смеются. Я рад не видеть в них эти красные паутинки. — Курить собираешься? — Киваешь на мои шорты, в кармане которых покоится пачка. — И как ты угадал? — Уже выуживаю из пачки сигарету. Ты с детской обидой провожаешь её до моих губ. — Я с тобой, за компанию. — Следуешь рядом на выход. — Ну, пошли, пооблизываешься. — За спиной слышу, как зубы разгрызают твёрдую карамельку. Яркое солнце неприятно нагревает обнажённую спину. От отсутствия какого-либо ветра дым в воздухе повис, как туман над горами. Щурюсь от едкого дыма, слыша под правым ухом недовольное сопение. Усмехаюсь, переводя взгляд на тебя. Пыхтишь, недовольный, с жадностью пожирая глазами сигарету. Голубые глаза смотрят жалостливо, почти умоляя. От отсутствия табака твоя кожа стала как будто светлее. — Зачем душу себе травишь? — Скольжу взглядом вдоль твоего голого торса. — Запах приятный. — Теперь твой взгляд устремлён на меня. Замечаешь у меня на лбу капельку пота. Смотришь в глаза, как будто прося разрешение. Вытираешь её кончиками пальцев, проскальзывая по влажной коже. Затягиваюсь, стараясь не задеть огоньком твою руку. — А может, покурим? — Вот ты хитрый. — Песню уже написал? — Руку убираешь, но сам пододвигаешься ближе. Касаешься шортами моего бедра. — Нет, «паровозом». — По блеску в глазах вижу, что ты что-то задумал. — Это ещё как? — У меня остаётся буквально пара затяжек. Ты это замечаешь и начинаешь бегло объяснять. — Ты затягиваешься и передаешь мне затяжку. — Воодушевлённый затеей, ты аж весь просветлел. — Абсолютно безвредно, двойная фильтрация. — Приподнимаешь вверх брови, типа такой честный. — Ну, ладно, давай. — Затягиваюсь покрепче, задерживая дым внутри рта. Из-за того, что он не отправляется прямиком в лёгкие на языке задерживается его горький вкус. Ты тянешься ко мне, накрывая мои губы своими. Я их приоткрываю, позволяя тебе забрать дым из моего рта глубоким вдохом. Под носом застыл запах барбариса. Мы зачем-то закрываем глаза. Отстраняешься, выдыхая в блаженстве. — Блять, кайф просто… — Запрокидываешь голову назад, я смотрю на твою шею. По ней аж мурашки пробежали. Они бегут и у меня. — А ещё можно? — Смотришь на меня с хитрой улыбкой. — Обойдёшься. — Кидаю окурок на землю, приподнимаясь с асфальта. Из-за угла выруливает Шнайдер, в руках водка. — О, а вот и планы на вечер! А чего всего лишь одна? — Тоже встаешь, провожая его взглядом в помещение. — Пивом разбавишь. — Удаляемся в здание, закрывая за собой тяжёлые ворота.***
— Вот эти хот-доги ваши американские… — Тилль осматривает в руке незамысловатое блюдо. — Ведь это по факту сосиска меж булок. — Он облизывает указательный палец в кетчупе и горчице. — Почему это не немецкое национальное блюдо? — Смачно кусает, отправляя в рот почти половину. — Мы, как всегда, снова всё проебали. — Жующий Олли весь перепачкался в кетчупе. Запил хот-дог пивом и поперхнулся. Сидишь, улыбаясь, на полу с огнемётом. Рядом стоит канистра с бензином. И где ты его, блять, откопал… — А гамбургер этот? — Отзывается уже прокашлявшийся Олли. — Ведь не в Гамбурге нихрена же придуман, но почему название тогда? — Из-за набитого рта он смешно шепелявит. — А ведь блюдо по факту простое: всего лишь котлета… — … и всего лишь меж булок. — Прерывает напористый рассказ басиста Тилль. — Тебе бы лишь промеж булок засунуть. — Встречаюсь с тобой после отпущенной фразы глазами. Ты мигаешь мне бровью, пошленько улыбаясь. — Могу и тебе, если хочешь. — Тилль уже поглощает третий по счёту хот-дог. — Нет уж, спасибо. — Усмехаюсь, добиваю до конца бутылку тёплого пива. Когда опускаю бутылку на стол, ты всё ещё смотришь, но уже как-то серьёзнее. — Рих, пошли польёшь на меня, а то я воняю. — Кристоф хватает с пола канистру с водой. — Не перепутай с бензином. — Иду в след за ним к открытым воротам. Ты продолжаешь дальше ковырять огнемёт. Кристоф спешно разделся и наклоняется, позволяя мне лить на него воду сверху. Вид голого мужика вызывает смущение у одной из прохожих. Девушка стыдливо отворачивается и ускоряет шаг, когда я подмигиваю ей. — Полей и на меня тоже. — Оставляю в канистре немного воды. Её вполне хватит, чтобы освежить голову. Наклоняюсь, чтобы вода не намочила мне шорты. — Эх, красота… — Протягивает освежившийся Кристоф, поливая мне воду на спину. — И не говори. — Разгибаюсь, тело приятно знобит от долгожданной прохлады. Пока Кристоф пытается натянуть свои шорты на голое тело, перевожу взгляд на тебя. Выглядываешь на меня исподлобья. Твои голубые глаза вдали комнаты как будто темнеют. На лице нет ни тени улыбки. Только твой серьёзный, внимательный взгляд и поджатые губы, от которых теперь всегда пахнет барбарисом.***
Иду спешно по улице, почти что бегом. Всё-таки делать кому-то подарки чертовски приятно. Предвкушение того, как будет радоваться одаренный тобой человек всегда здорово будоражит воображение. Сжимаю чехол крепче в руке, пряча за шортами на пояснице. Тем более приятно делать подарок тебе, ведь ты его заслужил. Выруливаю из-за угла, на репетицию ты пришёл, должно быть, самый первый. По звукам синтезатора понимаю, что с тобой пришёл ещё Флаке. — Две недели прошло, Рихард Цвен Круспе! — Сидишь на бордюре, встречая меня своей самодовольной улыбкой. — Что, разве так быстро? — Не знаю, как мне удалось чехол так свернуть, чтобы ты его не заметил. Сажусь с тобой рядом, вытягивая руки вдоль коленей. — Для меня это была бесконечная пытка. — Добавляешь серьёзным голосом, пристально смотря на меня. — Ну, ты неплохо держался. — Подкуриваю, щурясь от яркого солнца. — Где мой подарок? — Выуживаешь у меня изо рта сигарету, крепко затягиваясь. — Ах, да, ты про это… — Я завис на мгновение, сосредоточившись на прикосновении к губам твоих пальцев. — На, держи, Пауль, можешь выкинуть свой сраный пакет. — Протягиваю тебе свёрнутый трубочкой чехол из полиэстера. — Oh du, Scheiße, mein Gott! — Выбрасываешь сигарету, на прощание даже не затянувшись. — Рих, ты чё, внатуре его спиздил?! — Разворачиваешь чехол, смотря на него с щенячьим восторгом. Потом на меня. — Правда-правда. Доволен? — Закуриваю по новой. В душе всё ликует. — Ебать ты красава! — Приобнимешь меня за плечи рукой, в другой сжимаешь подарок. — Флакаааа! — Тут же подскакиваешь, скрываясь за деревянными воротами. — У меня теперь есть чехол! — Из склада раздаётся крик умирающего динозавра.***
В пропахшем потом и кислым пивом помещении к вечно присущему ему запаху канализации добавляется ещё и запах жжёной пластмассы. — Сука, Ландерс, блять, ещё раз, нахуй, и больше ни разу… — Недовольный Тилль распахивает деревянные ворота, искренне негодуя, что на этот раз и без того мерзоточный воздух в помещении попортил не он. — Ну нужно же было опробовать огнемёт перед концертом. — Ты пожимаешь плечами, прикладываясь к гранёному стакану. Бурая жидкость большими глотками отправляется в желудок, обжигая своей горечью твоё горло. — На улице в следующий раз опробуй, не то я твою жопу на выносливость опробую. — Тилль напяливает майку через голову, та моментально прилипает к потному телу в районе груди. — Ты удивишься… — Обмениваешься со мной игривым взглядом. Даже под усталыми веками твои глаза задорно блестят. Парни неспеша собираются, распихивая по карманам сигареты и расставляя по местам аппаратуру. Устал — не устал, но Ordnung muss sein. На дворе уже должно быть двенадцать ночи и, как бы ни хотелось довести песню до ума, на сегодня уже пора было завязывать. Объясняться с полицаями в очередной раз уже никто не хотел. — Ты не пойдёшь? — Делаешь очередной глоток портвейна. — Не, тут переночую. Смысл какой? — Из открытых ворот приятно тянет ночной прохладой. — Завтра сюда же через десять часов возвращаться. — Тянусь за сигаретами в карман. Когда все ушли, можно и здесь покурить. — Ясно… — Опускаешь голову на спинку пластикового стула. Помещение быстро остывает, и ты зябнешь, это заметно по поднявшимся светлым волосам на руках. — Ты тоже тут останешься? — Делаю затяжку, наблюдая, как ты сползаешь ниже вдоль стула. — Ага. — Глаза, должно быть, закрыты. Неужели на стуле уснуть собрался? Молча курю, наблюдаю за тобой сквозь туман сигаретного дыма. Твоё тело ноет от усталости и алкоголя, ступня мелко подрагивает, покоясь на колене. Кожа на твоей груди выглядит будто бы загорелой в тусклом свете. Вниз от пупка под шорты уходит тонкая блядская дорожка. Ты будто бы чувствуешь кожей мой пристальный взгляд. Поднимаешь голову, скрестил руки на груди. Смотришь на меня с лёгкой полуулыбкой. Глаза хитрые, понимаю, что ты хочешь мне что-то сказать. — Ты ведь не спиздил чехол, верно? — Ждёшь моей реакции, но мне так лень твои догадки сейчас подтверждать. Ты ведь и сам всё прекрасно уже понял. — В Гитарене ещё месяц назад охрану поставили, я сам видел. — Тебе правда так интересно или пытаешься меня засмущать? Делаю глубокую затяжку, смотрю на тебя с прищуром. — Ты ведь купил его, верно? — Киваю. Твой взгляд заметно теплеет, хоть ты и возмущённо вздыхаешь. — Блять, Рих, нахрена? — Хотел тебе приятно сделать. — Отвечаю искренне, зачем тебе врать? Хорошо, ты не знаешь, что это были мои последние деньги. Ты улыбаешься уголками рта. Продолжаешь смотреть на меня. Потом на сигарету. Снова что-то придумал, хитрющие твои глаза. — Давай-ка покурим. — Поднимаешься со стула, идёшь до меня неспешными шагами. Ноги еле волочатся, от усталости и от портвейна тебя заметно шатает. — Опять «паровозом»? — Приподнимаюсь на спинке дивана, когда ты подходишь вплотную. Заключаешь мои ноги между своих, опускаешься ко мне на колени. Я слишком устал, чтобы думать о том, что здесь сейчас происходит. Или будет происходить. — В этот раз «на брудершафт». — Выхватываешь из моих пальцев сигарету, не разрывая зрительный контакт между нами. Твоя ладонь ложится мне на плечо, её холод даёт понять, что ты либо замёрз, либо заволновался. А может, и то и другое. Я провожаю сигарету взглядом до твоего рта. Запрокинув голову вверх, ты глубоко затянулся, вдохнув воздух со свистом. Момент и ты наклоняешься ко мне, твоё лицо становится ближе. Я чувствую твои губы поверх своих и запах сигаретного дыма. Ты выпускаешь его носом и вместо дыма даришь мне поцелуй. Скользкий и влажный. Твои холодные губы заметно теплеют от соприкосновения с моими. Я захватываю нижнюю своими губами, проскальзывая вдоль влажной кожи. Наши рты синхронно открываются, взаимно углубляя поцелуй, соприкасаясь внутри языками. Глаза закрыты, я слышу твоё тяжелое дыхание, когда ты жадно вбираешь воздух носом. Запах твоего тела затмевает все ароматы, он будоражит меня, заставляет член наливаться кровью. Наши губы причмокивают друг о друга, я смакую твой вкус барбариса с портвейном, не в силах рукам запретить обвить твою поясницу. Пока мои ладони оглаживают твою тёплую кожу, медленно скользя по спине, ты упираешься ладонями в мои плечи, запрокидываешь голову, прерывая поцелуй. Я понимаю намёк, с жадностью впиваюсь в твою шею губами, она солёная и пахнет твоим естеством. Твои руки сжимаются у меня на предплечье, ты чувствуешь, как я напряжён и сам ёрзаешь бёдрами у моего паха. Я целую тебя в ключицу, не в силах больше терпеть, опрокидываю на диван, наваливаясь на тебя всем телом, сигарета благополучно тлеет на бетонном полу. — Схуяли ты сверху? — Возмущённо бормочешь, сам стягивая с моих бёдер шорты. — Ну, а ты как думал? — Не отстаю от тебя, спешно расправляясь с твоей ширинкой. — У меня так-то опыта больше. — Самодовольно улыбаешься в мои губы. — Как-нибудь разберусь. — Твои шорты отправляются на пол в след за моими. Возвращаясь к тебе, смотрю на твоё тело, что сейчас полностью обнажено подо мной. — Как-нибудь мне не надо. — Запрокидываю твою ногу себе на бедро, поглаживаю ладонью по внутренней стороне. — Уже поздно метаться. — Пальцами мягко задеваю твои яички, поднимаясь ладонью к члену. Сдавленно выдыхаешь, запрокидывая голову, упираешься макушкой в ручку дивана. — Вот же блять. — Скорее стон наслаждения, чем возмущения. Подаёшься на встречу моему кулаку, что скользит вдоль твоего члена. — Смазать есть чем? — Ты даже во время секса постоянно болтаешь? Терпеливо выдыхаю, большим пальцем касаюсь уздечки на головке. — Ах… — Где-то было машинное масло. — Обхватываешь мои плечи руками, ведёшь ими вдоль спины, ощупывая мои мышцы. — Я тебе траби что ли? — Опускаю скользкие от твоей смазки пальцы себе в рот. Смачиваю их слюной, пока ты с жадностью за мной наблюдаешь. — Скорее «москвич». — Аналогия с советской машиной вызывает у тебя сдавленный смешок. Глубоко вдыхаешь, готовясь, опустился головой на диван, стараешься расслабиться. — Ммм… blyat’. — Материшься на русском, когда указательный палец погружается внутрь. Твоё тело с трудом, но поддаётся, я нащупываю простату, заставляя тебя заёрзать от приятных ощущений. Принимаю полученный результат, как положительный, медленно добавляю второй, ты протяжно шипишь, впиваешься в мои плечи ногтями. Эта боль меня ещё больше заводит. После непродолжительной подготовки, наконец, выхожу из твоего тела. Ты толкаешь меня в грудь, заставляя приподняться. Спешно разворачиваешься, упираясь коленями и локтями в диван. Я охреневаю от увиденной перед собою картины, ладонь сама просится погладить твою ягодицу. — Блять, Рих, не томи… — Протягиваешь тихо, выглядываешь на меня из-за плеча. — Какой ты нетерпеливый. — Сжимаю ягодицу в ладони, оставляя красный след на твоей светлой коже. Ластишься, как кот, щекой об диван в нетерпении, повиливая обнажёнными бёдрами. Собрав в пересохшем рту всю слюну, сплёвываю себе на ладонь, смазываю свой сочащийся смазкой член. Вхожу медленно, жду когда привыкнешь, ты прогибаешь спину, сдавленно шипя. Твоё тело пытается отстраниться, я держу тебя крепко за талию, направляя на себя. — Блять, сука… — ударяешь кулаком по дивану. Обхватываю твой член свободной ладонью, заставляя его вновь возбудиться. — Ммм, даа… — Облегчённо выдыхаешь, твоё тело бросает попытки сопротивления. Когда я внутри уже полностью, голову заполняют невероятные ощущения от узости твоего тела. Стенки плотно обволакивают член внутри делая процесс невероятно приятным. Медленно двигаюсь, попадая в ритм своей ладони на твоём члене. Ты прогибаешь спину, так, как сейчас это надо, сам подаёшься навстречу, шумно дыша. — Только не выходи… — Смотришь на меня снизу-вверх, я ловлю твой затуманенный взгляд едва соображая. — Как скажешь, Пауль. — Запускаю руку в твои светлые волосы, ты движешься сам мне на встречу и это невероятно пошло, будто трахаешь меня ты, а не я тебя. Одобрительно поглаживаю твои ягодицы, от твоих сладких стонов хочется тебя поцеловать. Ухватываю тебя за плечо, поднимая к себе, обвиваю грудь рукой, наконец чувствуя твоё тепло всем телом. Двигаться так достаточно сложно, но я хочу именно так, подаюсь навстречу тебе бёдрами. От новой позы в твоих ощущениях что-то тоже меняется. С громким стоном ты опускаешь мне голову на плечо. — Ах, блять, Рихард! — Почти кричишь ты в мои губы, пока я не прекращаю движения, которые уже резче и требовательнее. — Не стони так, иначе я сейчас кончу. — Пытаюсь ладонью довести тебя до оргазма, потому что от твоего голоса я уже сам на пределе. — Ещё чуть-чуть… мм… пожалуйста… — Ты почти умоляешь, но я уже не могу. Прижимаюсь к твоей шее губами, с последним движением дохожу до разрядки. — Ах, твою мать… — Пока тело дрожит, трусь о твою кожу носом, ты кончаешь следом за мной, пульсирующий от извержения член сжимается внутри твоего тела. Твои руки опускаются ко мне предплечья. Мы дышим сдавленно, шумно и я не могу вспомнить оргазма мощнее. Ты опускаешь затылок ко мне на плечо, смотришь на меня затуманенным взглядом.***
Лежим рядом с друг другом на старом диване. Посторонние запахи выветрились, оставив в помещении только запах сигарет, портвейна и секса. Смотришь в пустой потолок, прерываясь лишь чтобы забрать у меня изо рта сигарету. — Я думал, ты бросил. — Поглаживаю тебя по плечу ладонью в объятии. Нависаешь надо мной, приподнимаясь. Дым уносится в сторону из твоих губ. — Опять хочешь поспорить? — Озорно улыбаясь, прислоняешь сигарету к моему рту. Я затягиваюсь из твоих рук, опускаю ладонь на твои ягодицы, что всё ещё обнажены. — На что в этот раз? — Наблюдаю, как ты делаешь затяжку. Мягко улыбаешься от нежности моих рук. — На то, чтобы я был сверху. — Растекаешься ещё шире в улыбке, покручиваешь сигарету меж пальцев. — Что, всё было так плохо? — Иронично усмехаюсь, опасаясь ответа. — Для первого раза сойдёт. — Проговариваешь будничным тоном. Вот язва. — Но я уверен, что ты можешь лучше. — Многообещающий ответ меня вполне устраивает, выдыхаю. — Для «сверху» тебе навсегда бросить придётся. — Иду на хитрость и искренне надеюсь, что ты поведёшься. — Иначе всегда будешь снизу лежать. — Пошло тебе улыбаюсь, сжимаю в ладони твою ягодицу. Ты резко вдохнул, после усмехнувшись. — Меня оба расклада устроят. — Проговариваешь перед тем, как затянуться. Накрываешь губами мои, выпуская горький дым внутрь. Я ещё никогда так круто в своей жизни не курил.