Катастрофа

Это была форменная катастрофа. То есть, в масштабах человечества, разумеется, нет. Но вот в масштабах персонального мироздания Гун Цзюня — определенно. — К сожалению, только такой вариант. Оформляю? — миловидная старушка, хозяйка небольшого отеля, поправила ворот махрового халата и сонно моргнула. Их небольшая туристическая группа (всего-то 16 человек) меняла уже пятый город и пятую гостиницу, и в этот раз она оказалась совсем небольшой, семейной. С крохотными номерами, которых, к вящему ужасу Гун Цзюня, теперь не хватало. Проблема была в том, что он отстал от основной группы, решив прогуляться по живописным улочкам самостоятельно (к концу пятого дня его уже слегка подташнивало от бодрого голоса безо всяких сомнений профессионального экскурсовода), всю нужную информацию и телефоны он знал. Вот только задержался, уйдя слишком далеко, и пропустил основное заселение, явившись затемно. На его удачу, один номер, мансарда под самой крышей, еще оставалась. Что, в целом, его более чем устраивало. На его беду, опоздал не он один. И вот это уже начинало походить на катастрофу. Чжан Чжэхань, шумный юноша, явно ровесник самого Гун Цзюня, тоже опоздал к заселению. У него была фантастическая способность: он терялся в каждом, каждом гребаном городе, где они останавливались. Руководителю их группы все время приходилось объяснять ему, как и куда следовало пройти, чтобы найтись, а то и лично отправляться на поиски. Каждый раз Чжан Чжэхань извинялся максимально искренне, обещал быть внимательнее… и всё равно терялся. Гун Цзюнь совершенно не понимал, как можно не уметь пользоваться навигатором или хотя бы не мочь запомнить дорогу. Но старушки, которые составляли треть их группы, только умиленно охали и жалели его, отмахиваясь от своих мужей, а девушки, которых тут было сразу две компании, только хихикали и продолжали строить глазки. Понять их, в целом, было можно: они и самому Гун Цзюню строили глазки, вот только он, в отличие от улыбчивого — хоть сейчас на обложку журнала — Чжан Чжэханя, реагировал исключительно прохладно-вежливо. Впрочем, в этот раз он побил собственный рекорд и явился еще позже Гун Цзюня. Малодушно подумав, что приди он еще на пару минут позже, то никакой проблемы и не было, Гун Цзюнь задвинул эти мысли поглубже. Совсем нехорошо было бы заставить человека идти искать себе ночлег прямо посреди ночи. — Конечно, — кивнул Гун Цзюнь. Ладно, как-нибудь эту ночь он переживет. — Большое спасибо! — тут же ослепительно улыбнулся Чжан Чжэхань, и старушка даже как-то повеселела. Номер, как и предупредила хозяйка, был не до конца готов. И только зайдя в него, Гун Цзюнь понял, насколько. Во-первых, в нем было неуютно свежо. Хозяйка включила отопление, но прогреться помещение еще не успело. Во-вторых — и главных! — в номере был ровно один диван. Большой, кожаный, с уложенным на спинке стопкой постельным бельем. Но один. Всего один. Гун Цзюнь судорожно вдохнул. — Зябко, — пояснил он на вопросительный взгляд Чжан Чжэханя. — Есть немного, — кивнул тот. Бросил сумку на стул, вжикнул молнией на ней и завозился внутри. Гун Цзюнь поставил свою сумку рядом с диваном. Сел на него под соответствующий скрип. Чжан Чжэхань даже обернулся на звук. Хмыкнул. — Гун Цзюнь, да? — спросил он, продолжая стоять согнувшись. — Ага, — не сразу ответил Гун Цзюнь, потому что против воли засмотрелся на то, как мягкие спортивные штаны натянулись, откровенно демонстрируя задн… качественно проработанные в тренажерном зале ягодичные мышцы и бедра. Хотя бы чисто эстетически. Потому что самому Гун Цзюню такая задн… физическая форма не светила по природной конституции. Но вот спросить парочку упражнений язык так и чесался. — Я Чжан Чжэхань. — Я помню. Нас всех представляли в самом начале. — Да, точно. Я и забыл, — он наконец разогнулся, повернулся и неловко почесал затылок, смешно сморщившись. От этого глаза превратились в полумесяцы, а в уголках собрались лучики-морщинки. Улыбка у него все-таки была заразительная. Гун Цзюнь слабо улыбнулся в ответ. — И прийти вовремя к отелю тоже? — Ну так и не я один, — пожал Чжан Чжэхань точеными плечами, плотно обтянутыми светлой футболкой. — Туше, — был вынужден признать Гун Цзюнь. Вообще, смотреть на Чжан Чжэханя было приятно. Гун Цзюнь отметил это почти сразу... Он двигался с какой-то звериной грацией и двигался почти всегда. Непостоянный и живой, он улыбался, говорил, вертелся, что-то напевал. Вся группа была им очарована. Гун Цзюнь, не привыкший врать самому себе, был вынужден признать, что он тоже. — Так как ты оказался среди пенсионеров и скучающих красоток? — Неудачное расставание. Родители и друзья устали видеть мое кислое лицо и отправили развеяться. — Не знаю, по-моему, лицо очень даже ничего. — А ты? — Друзья кинули. Мы должны были отправиться в велосипедный тур. Уже второй, между прочим! Но у одного заболела нога, у другого какие-то важные дела. Предатели! А троюродная тетка слегла в больницу с обострением гастрита. Вот меня и спровадили, чтоб глаза не мозолил. — С ней все в порядке? — С кем? — С родственницей. — А, да. Шлю ей фотографии из каждого города. И видео. Всего, что она просит. Поэтому все время отстаю от группы. — О, — протянул Гун Цзюнь. За прежние мысли стало немного неловко. — Думал, у меня топографический кретинизм? Нет, ну, то же есть немного. Но в основном я из-за этого отстаю. А ты всегда всё делаешь, как положено, да? — Если бы было так, меня бы здесь не было. — В номере или в нашей уютной экскурсионной группе? — Вообще. Чжан Чжэхань хмыкнул, но продолжил: — Так почему она тебя бросила? Нет, если не хочешь, можешь не отвечать, все нормально. Гун Цзюнь посмотрела на него внимательно. Любопытство Чжан Чжэханя почему-то не задевало. Оно было немного поверхностным, но не обидным. Как будто бы ответ был ему важен, но он уважал чужие границы. — С чего ты взял, что это была девушка? — О как, — брови Чжан Чжэханя выразительно взлетели. — Не пойми меня неправильно, я никого не осуждаю. Я вообще считаю бисексуальность в принципе более оптимальным подходом. Зачем выбирать что-то одно, если можно не выбирать. Но ты довольно смелый, раз вот так… Гун Цзюнь понял, что отчаянно краснеет и то, что они не зажгли весь свет, посчитал божественной благодатью. — Я не… Я имел ввиду, почему ты решил, что меня бросили? — А. Ой, — кажется, Чжан Чжэхань тоже смутился. — Ну, когда кого-то бросаешь, не едешь в пенсионерский тур зализывать раны. Обычно спешат упасть в другие объятия. — По себе судишь? — По окружающим, — скорчил рожицу Чжан Чжэхань. — Успел насмотреться, как не надо. — То есть ты эксперт в отношениях. — Разумеется. Сапожник без сапог, — улыбка у него была невозможная. Гун Цзюнь захихикал и тут же зажал себе рот ладонью. Чжан Чжэхань тоже рассмеялся. — Ладно, пойду на разведку в ванную. Может, там хоть что-то нагрелось. Чжан Чжэхань подхватил необходимое для душа, прошел в ванную и закрыл дверь. Гун Цзюнь забрался с ногами на диван, оперся локтем на широкий подлокотник и уткнулся в него подбородком. В комнате все еще было зябко. Чжан Чжэхань был удивительно легким в общении. Гун Цзюнь за один этот вечер сказал и спросил больше, чем иногда случалось с друзьями. Хотя, возможно, это был эффект незнакомца: чужому человека открыться проще. Возможно, вы больше никогда не увидитесь. От этой мысли стало неуютно. Гун Цзюню определенно понравился Чжан Чжэхань, и продолжать с ним общаться точно хотелось. Надо было не забыть взять у него вичат. Дверь из ванной открылась резко, с возмущенным шипением из нее выпал Чжан Чжэхань в намокшей по грудь футболке. Капли воды стекали с намокших волос, блестели на шее и скользили в широкий вырез, обнажающий острые ключицы. Гун Цзюнь против воли прикипел туда взглядом. — Нет, ничего не, там только… — Чжан Чжэхань сглотнул, и Гун Цзюнь засмотрелся на движение его шеи. — Не смотри так. Чжан Чжэхань ненадолго прикрыл глаза, потом вздрогнул: ветер хорошенько приложился в ставни и по комнате потянуло. — Как? — не понял Гун Цзюнь. Шумно выдохнув, Чжан Чжэхань вприпрыжку добрался до дивана, сел подбирая под себя ноги. Гун Цзюнь следил за ним взглядом, не поднимая головы — Вот так. Это ничего не объясняло. Но Гун Цзюнь тоже сел и, заметив, как подрагивает Чжан Чжэхань, потянулся к сложенному белью, вытянул простыню и накинул ему на плечи. — Не понимаю, о чем ты. — Надеюсь, что нет, — вздохнул Чжан Чжэхань. А потом подался вперед, опрокидывая Гун Цзюня на спину и впиваясь губами. Теплыми, мягкими, очень приятными губами. Растерявшись и замерев от неожиданного открытия, Гун Цзюнь не успел ответить. Даже не успел решить, хочет ли отвечать. — Или да, — тихо выдохнул Чжан Чжэхань, чуть отстраняясь. Его ладони сжимали плечи Гун Цзюня, грудь почти прижималась к груди, футболка обдавала прохладной влажностью. Расстояния между ними хватало, чтобы смотреть глаза в глаза. — Черт, опять, — застонал Чжэн Чжэхань. И снова полез целоваться. Гун Цзюнь успел только чуть раскрыть губы, а в рот тут же вторгся чужой язык. От внезапности второго поцелуя Гун Цзюнь вцепился в сильные плечи. Наверное, слишком отчаянно. — Черт, — снова выругался Чжан Чжэхань. Снова отодвинулся. Его дыхание чуть сбилось, он уставился сначала на губы Гун Цзюня, а потом поймал взгляд. — Не пойми меня неправильно, — повторился он. — Секс на одну ночь не совсем мой формат. То есть, я никогда не осуждал курортные романы и секс на одну ночь. Я вообще не… Он не договорил, зарычал, прижался лбом к щеке Гун Цзюня. — Не могу спокойно на тебя смотреть, когда у тебя такой взгляд. — Да какой? — Гун Цзюнь был близок к тому, чтобы начать злиться. Ему внезапно понравилось целоваться с Чжан Чжэханем. И он был бы не против продолжить — Такой! — непонятно объяснил Чжан Чжэхань, но продолжил. — Невинный! Гун Цзюнь даже забыл рассмеяться от неожиданности. — Невинный? — Да. Вызывает желание… В общем, хочется развернуть тебя, перегнуть тебя через этот треклятый диван, спустить штаны и… Что именно “и” Гун Цзюнь очень ясно понял, потому что Чжан Чжэхань прижался к нему теснее. “И” было весьма ощутимо. — В общем… ты можешь оттолкнуть меня, и я свалю ночевать в холл на первый этаж на просиженное кресло. И даже не обижусь. — А если нет? Чжан Чжэхань даже перестал дышать на какое-то время, и только после ответил. — Не искушай меня. Я правда не удержусь. — Думаешь, я не отобьюсь? — Думаешь, устраивать драку посреди ночи — хорошая идея? Намеков Чжан Чжэхань, видимо, не понимал. — Без резинки не буду, — выдал на одном дыхании Гун Цзюнь, чувствуя, как краска со щек ползет на шею и грудь. И несмотря на это, решение давалось очень легко. — Ч-что? — переспросил Чжан Чжэхань Точно не понимал. — Секс. Без резинки. Не моя тема, — отрывисто произнес Гун Цзюнь, потому что невесть откуда появившаяся храбрость стремительно исчезала. Чжан Чжэхань рассмеялся хриплым каркающим смехом, в котором слишком явно слышалось облегчение. — Даю слово, что не буду покушаться на твой зад прямо сейчас. — Да когда ты успел вообще его разглядеть. Он тощий. — Поверь успел. Ты красивый. Весь. Даже твой зад. Гун Цзюнь откровенно устал краснеть и смущаться. Завершая этот странный разговор, он обхватил лицо Чжан Чжэханя ладонями, потянул к себе и поцеловал уже сам. Было фантастически. Мягкие губы, горячий язык. И когда оба участника активно вливаются в процесс. После короткого вдоха,Чжан Чжэхань съехал губами на подбородок, припал к шее. — Без засосов! — тут же предупредил Гун Цзюнь, потому что планы Чжан Чжэханя считывались по выбранному месту и движению. — Черт, — снова выругался он. — Ты не представляешь, как это соблазнительно. Твоя шея создана для этого! — Без засосов, — повторил Гун Цзюнь, чувствуя, как нарастает возбуждение от этих слов. Оно и так скапливалось внизу живота, подстегивало дать разрешений больше, чем он мог позволить, но пока Гун Цзюнь умудрялся мыслить трезво. — Понял-понял, — Чжан Чжэхань оставил в покое его шею, коротко поцеловав в губы. А потом полез сражаться с пуговицами кофты и задирать футболку. — Охренеть, — прозвучало восторженно-удивленно. — То есть, я подозревал, но… Вместо дальнейших объяснений он с видимым удовольствием прижался ртом к животу и стал вылизывать каждый кубик пресса. В каждом движении Чжан Чжэханя читалась неприкрытая, откровенная симпатия и искреннее восхищение. Даже хихикать от щекотки не получалось, только рвано дышать, пока его руки наглаживали бока и игрались со шлевками джинсов. Закончив с животом, он повозился с пуговицей и ширинкой, потянул плотную ткань вниз. — Почему джинсы? — недовольное пыхтение сопровождало резкими движениями. — Почему не треники? Они мягкие, удобные, ничего не давят. Гун Цзюнь захихикал, приподнял бедра, помогая. — Охренеть, — в очередной раз повторился Чжан Чжэхань, а Гун Цзюнь поежился, холодный воздух мазнул по тонкой коже возбужденного члена. Он честно хотел сказать, что… Но ничего не успел, потому что Чжан Чжэхань опустился влажным теплом и ладонью обхватил оставшуюся часть члена. Двинул пару раз головой и рукой. Гун Цзюнь заскреб руками по дивану, и одну его ладонь тут же нашли пальцы Чжан Чжэханя, сплетаясь с пальцами Гун Цзюня. Это было фантастически приятно. И не только потому что у Гун Цзюня уже давно не было секса. Чжан Чжэхань знал что делать. Да и вообще, оказалось, что все,что с ним делал Чжан Чжэхань, было приятно. Каждое движение губ, прикосновение языка и давление пальцев. Удивительно, ново и приятно. Оргазм был закономерен и скоропостижен. Гун Цзюнь попытался оттолкнуть Чжан Чжэханя, но не успел. Его выгнуло оргазмом, он почти вскрикнул, но вовремя зажал себе ладонью рот, а член Чжан Чжэхань изо рта так и не выпустил. Проглотил все, а потом и подразнил опадающий член, наконец снимаясь с него. — Думал, будет противнее. — В смысле? — Гун Цзюнь тяжело дышал и так же тяжело соображал. — Ну, я раньше это делал только с презервативом. Меньше мороки, меньше грязи. — А зачем?.. — Захотелось. Ты так кончаешь, смотрел бы и смотрел. Гун Цзюнь захихикал и тут же снова зажал ладонью рот. — Эй, перестань. У тебя нормальный смех. — Да брось. — Он живой. Настоящий. Мне нравится. Никогда еще Гун Цзюню не говорили комплиментов про смех. Особенно после минета. Странно, но сердце в груди сделало неожиданный кульбит. — Давай я схожу быстро в душ, а ты тут пока постелишь… — Но ты же еще не?.. — вопреки всему привычному в себе, Гун Цзюнь сел и потянулся к члену Чжан Чжэханя. Твердому, очень возбужденному члену. — Хотел по-быстрому подрочить в душе? Но зачем? Я тоже могу помочь. С этим. — Если тебе противно, ты не… Ох! Гун Цзюнь несколько раз провел рукой прямо поверх ткани штанов. — Я хочу, — твердо произнес Гун Цзюнь, толкнул Чжан Чжэханя, заставляя лечь и потянул вниз его штаны вместе с трусами. Где-то за спиной свалилось со спинки дивана сложенное стопкой постельное белье, но Гун Цзюнь решил не отвлекаться, пока внезапная храбрость и послеоргазменная смелость не выветрились. Он почти не лукавил. Он действительно хотел. Только опасался, что будет неприятно, что не понравится запах или вкус. Запах действительно был: пряный, мускусный запах теплой кожи. И вкус тоже — солоноватый, чуть с горчинкой. Но ни то, ни другое не были противно. Гун Цзюнь обхватил губами налитую головку и помог себе рукой. Чжан Чжэхань красиво, длинно застонал. — Не торопись, а то я… Ох, черт! Как хорошо! Язык описал окружность, потерся об уздечку. Каждое движение Чжан Чжэхань встречал новым звуком. И звучал при этом очень музыкально. Гун Цзюнь подумал, что надо об этом сказать, но как-то умудрился забыть, что во рту у него член, поэтому вместо слов получились невнятные звуки, а головка оказалась зажата между небом и языком. — Пха! Сделай так еще! — взмолился Чжан Чжэхань, выгибаясь и стискивая в пальцах обивку дивана. Гун Цзюнь напряг щеки, прижал язык вплотную к коже и несколько раз качнул головой. В горло стрельнуло теплым и солоноватым, он сглотнул, закашлялся от неожиданности и отпрянул. — Нормально? Дать салфетку? Или воды? — Чжан Чжэхань подорвался с места. Гун Цзюнь замахал на него руками, толкнул обратно и прочистил наконец горло. — Нормально, — просипел он, еще раз откашлялся. — Все нормально. Просто не ожидал. Чжан Чжэхань расслабился, растекся с явным облегчением, прикрыл глаза. Гун Цзюнь беззастенчиво рассматривал его покрытые румянцем щеки, взмокший лоб с прилипшими к нему прядками. Припухшие губы. Чжан Чжэхань был очень, очень красивый. Сейчас — особенно. — Ты не подумай, я могу продержаться дольше, просто… Прозвучит странно, но ты очень талантливо сосешь. Гун Цзюнь засмеялся до кашля. — Спасибо, таких комплиментов мне еще не делали. — Ну и зря. — Вообще-то было некому. Чжан Чжэхань сел и неверяще уставился на него. — Заливаешь. — Но зачем? Вместо ответа Чжан Чжэхань полез целоваться. Влажно, грязно, с языком и странным привкусом спермы на нем. Противно Гун Цзюню все еще не становилось, и эта удивительная мысль легким облачком плавала в слегка мутном сознании. Руки Чжан Чжэханя сначала гладили плечи, потом спину, а потом остановились на заднице. Сжали сильно, вырвав из груди Гун Цзюня шумный вздох. — Завтра я зайду в аптеку. И в следующий отель мы снова селимся вместе, — пообещал в самое ухо Чжан Чжэхань. — Давай спать. Чувствуя, как жаркая волна прокатывается от сердца по всему телу, Гун Цзюнь рассмеялся и повалил их обоих на диван. Повозился, натягивая джинсы и помогая Чжан Чжэханю, а потом нащупал скатившуюся и забытую простыню. Подгреб Чжан Чжэханя под себя и накрыл их обоих. Здесь и сейчас ему было хорошо, тепло и легко. А завтра будет завтра.