Розовая ручка и блокнот

Розовая стирающаяся ручка и блокнот формата А4. Листы в аккуратную полоску исписаны небрежным почерком, а уголки, свободные края украшены наклейками и рисунками. Потрепанный жизнью белый пенал с милыми пастельными динозаврами. Внутри него: капиллярные ручки десяти цветов; простой карандаш, что меньше точилки; сама точилка; шариковая синяя и гелевая черная; упаковка от конфет «scandic», в которой флешка. Пара шпаргалок, что нужно выкинуть уже как полгода и упаковка тик така. Яркая сумка с кучей элементов. Брелок с синаморол, значки, вышивка, надписи перманентным маркером и переводные нашивки. Внутри бред сумашедшего с уймой чеков, нескольких блесков для губ с разными отдушками и вкусами. Сережка в виде сердечка иногда пропадала из уха, но после возвращалась на свое законное место. Белые наушники-вкладыши. Смешанный плейлист из спокойствия, танцев, грусти и подпеваний. Черный свитер с узором забрасывания мяча в баскетбольное кольцо. Серые брюки с темным ремнем и белые кроссовки Именно таким запомнился Хан. Его легкие духи, кудряшки на голове, внешний вид, сумка и пенал. Последний курс, но эмоции от встреч на парах лишь увеличиваются. Общение с этим волшебным поистине человеком приводит Минхо в эйфорию. Побыть хоть раз храбрым и подойти — это перевернуло жизнь Ли. Очередной день в институте был другим, атмосфера сжатости и спертости воздуха вокруг. Пропускать все слова мимо ушей, глядеть стеклянным взглядом куда-то и носить шапку. Даже в самую холодную погоду Джисон ненавидел их, кутался в капюшоны, шарфы, но не в этот странный кусок ткани. Минхо садится рядом, глаза бегают по печальному лицу напротив. Попытка прочитать все мысли неудачна. — Что-то случилось? — Ли наклоняет голову набок, чужие губы поджимаются, создавая ниточку. — У меня лейкоз, — по пустой аудитории эхом проносится и ударяется множество раз, каждый из которых врезается в сердце Минхо. Бушующий ветер на улице, заставляет ветки деревьев биться об окно. Идти под ливнем с грозою и кричать от внутренней боли, что разрывает с каждой секундой все больше и больше. Слышать раскаты грома и сидеть на ледяном асфальте. Больно. Тот день был отправной точкой сингулярности. День появления первых трещин в сердце и заполнении документов об академическом отпуске. Джисон сирота, все студенчество прожил в маленькой общажной комнате, подрабатывал в различных местах, чтобы оплатить ее. Нет никаких воспоминаний до четырнадцати лет. Вся боль потери семьи при пожаре осталась выброшенной в глухой космос пустоты сознания. Анализы выкачивают уйму денег из копилки «На черный день». Начало лечения было легким, первый курс пройден. Лишь слабость в мышцах не проходит Второй курс. Сильные побочные эффекты от химиотерапии вынудили Хана согласится на совместное проживание в квартире Минхо. Нехватка денег для оплаты больничных счетов сводит с ума. Работать невозможно с таким-то физическим состоянием Кошмары мучают Джисона, просыпаться в слезах стало привычным делом, Ли каждый раз приносит стакан прохладной воды и обнимает, гладит по голове и напевает колыбельную. Сидит еще минут десять после того, как уснет Хан. Минхо всегда рядом, когда наступает сильная рвота, когда слабость и больно ходить. Ли всегда кормит немного, но по расписанию, ведь знает, что нет аппетита. Именно этот парень работает, чтобы оплатить счета, чтобы радовать мелочами свою любовь. Минхо приготовил вкусный ужин, блюда все, что любит Хан. Одинокая свечка на столе порой горела, но сейчас была обвязана лентой. — Джисони, мой руки и иди кушать! — словно давно замужняя пара. Даже в больнице к ним подходили пару раз с эти вопросом. Хан довольно взглянул на трапезу и сел за стол, радуясь вкусным блюдам. Каждая съеденная вилка сопровождалась довольным мычанием, комплиментами и благодарностями. — Сони, я устал молчать, — Ли смотрит в испуганные глаза напротив. — Я люблю тебя. Несмотря на слабость и боль в костях, Хан подскочил и кинулся в объятия. Усеянные поцелуи на кончиках ушей, впалом животе. Ли никогда так не был нежен, как в тот вечер. Хриплые стоны и сжатые в ладонях простыни. Любить сложно. Знать, что твоей пассии может скоро и не стать — еще сложней. В душе Минхо полных хаос, состоящий из гирлянд воспоминаний; вколотых в болевые точки ножей, но доставать нельзя, иначе кровотечение убьет его; светлячков-мыслей. Когда Джисон в больнице, Ли не может сдерживать слез. Они предательски обнажают его, делая беспомощным даже в пустой квартире. Год. Болезнь не уходит в ремиссию. Каждый возможный момент рядом сопровождается музыкой поцелуев и сплетенными пальцами. Редкие походы в кино, сидеть на лавочке в парке, готовить вместе. И пытаться не думать о будущем. Добавление в лечение антибиотикотерапии не улучшает состояние пациента, лишь прибавляет побочки, которые мешают жить. Добавление диеты при лечении заставляет парней придумывать интересные украшения блюд, чтобы вид отвлекал от мыслей. Джисона положили в больницу. Ухудшение общего состояния привела к необходимости сбора анализов. Температура повышается до тридцати восьми и почти не сбивается. Тахикардия и тяжесть в зоне сердца. Ухудшение тревожности и синеватые губы. Сидеть рядом со спящим Ханом больно. Лейкоз прогрессировал в последнюю стадию. Ли открывает приложение банка и осознает непосильность оплаты операции. Держать тонкую ладошку и беззвучно плакать, чтобы не разбудить — тяжело. Минхо тысячи раз извиняется, шепотом, целуя костяшки пальцев. Врачи не дают никакого времени. Да и тысяч часов не хватило бы, чтобы смирится со скорой кончиной. Литры капельниц, уйма вколотых иголок. Но ничего. Вместо бывших пухлых щечек на лице острые скулы, глаза чуть впалы. Но Джисон улыбается. Озаряет своей тяжело дающейся улыбкой Минхо. Он знает, что это время у него последнее. — Минхош, поцелуй меня, пожалуйста, — Ли выполняет просьбу. А на последок получает мягкий чмок в щеку. — Спасибо тебе, — последняя улыбка в жизни Хана. За окном давно стемнело, лишь несколько лучей луны освещает палату. Вокруг чисто, хлорка и спирт. Табличка с данными Джисона убрана. Слезы катятся и громко бьются об плитку на полу. На щеке до сих пор тот последний поцелуй.