Гораздо большее

«Молю, Разреши мне быть воином Твоим. Прошу, Разреши петь песни голосом Твоим. На коленях я стою, на моей земле дым. Тихо плачет океан, ну а с ним весь мир». MIRAVI — Воин

«На что ты променял бессмертие? Теперь ты также жалок и слаб, как людишки, которых ты всегда презирал», — звучит в голове насмешливый голос Доумы. Аказа отмахивается от него, как от надоедливой мухи. Они ничего не понимают. Раньше он был таким же. Слепым. Краем зрения он замечает светло-зелёное пятно. Это здоровяк Гёмей застыл посреди сада со своими чётками. Слепой, который видит больше многих зрячих. Аказа касается своих чёток, браслетом опоясывающих запястье. Светло-розовые камни чередуются с ярко-голубыми. Ещё одно напоминание о Ней. Святая Коюки. Он чувствует настолько острую близость с Ней, будто Она сидит рядом. Только обернись и коснешься Её. Пока они могут обнимать друг друга лишь молитвами, и это уже очень много. Ничто не исчезает. Их любовь не исчезла. Даже когда Коюки умерла. Даже когда он превратился в монстра и забыл о ней. Высшая цель любой человеческой души — достичь нирваны, но некоторые души остаются, чтобы помогать людям. Коюки одна из них. Она осталась, чтобы вытащить его. Он вспомнил их споры на тему религии. «— Будде нет до нас никакого дела! — уверенно говорил он. — А я верю, что есть! Когда миру будет угрожать смертельная опасность, Будда обязательно вернётся! — Пф, глупые народные байки! Никакого разума, сплошные эмоции. Ты женщина, вот и ведёшься на них». И зачем он только сказал эту глупость про женщин? Он ведь так не думал на самом деле. Да, при жизни он был тем ещё идиотом и после перерождения в демона мало изменился. «— Жалкий трус! — кричит Танджиро, глотая слёзы над окровавленным телом Ренгоку. Аказу задевают его слова, но продолжить бой он не может: землю неумолимо заливает солнечный свет. Скрипя зубами, демон бежит в чащу, но его останавливает свет гораздо более яркий. Невыносимая боль. Он падает на колени перед неизвестной сияющей женщиной. Голова будто раскалывается на кусочки. В ней спорят два голоса: Мудзана и второй, женский, обладательницу которого он упорно не может вспомнить. И вдруг он вспоминает всё. Его охватывают ненависть и отвращение к себе. «Я не хотел жить в мире, отобравшем у меня семью, но на протяжении сотен лет сам устраивал бойню. Какая жалкая история! Коюки, сможешь ли ты… простить меня?» Слова прощения даются ему тяжело. Гордость всегда была его главным грехом. «Ты уже давно прощён». «Могу ли я тогда… пойти с тобой?» — он знает, что просит слишком многого, ведь за свои деяния он достоин только ада. Та, что сейчас перед ним — не прежняя Коюки, умирающая от тяжёлой болезни, а святая. Божество. «Сейчас — нет. Ты должен искупить свои грехи. Готов ли ты снова стать человеком?» Этот вопрос — ещё одно испытание его гордости. Отказаться от бессмертия и силы, стать одним из червей, которых презирал. «Готов». Про себя он добавляет: «Если это позволит остаться с тобой». Она проходит сквозь него лучами света, с кровью и мясом отделяя то человеческое, что в нём осталось, от наносной тьмы. Вспышка боли. Потеря сознания. — Мы должны убить его! — очнувшись, слышит он голос Танджиро. — Он же теперь человек, — мягко отвечает Ренгоку. Неужели он жив остался? — Так сказала богиня. Смотри, солнце ему не вредит. Впервые за сотни лет Аказа чувствует солнечный жар. — Никакая она не богиня! Это всё демонические уловки! Если это богиня, то почему она ничего не сделала для Незуко? Незуко не убивала людей! Разве этот урод достоин прощения? После всего, что он сделал! После того, как он чуть не убил тебя! Скольких человек он убил?! — голос Танджиро срывается на рыдания. Его слова во второй раз бьют больнее ножа. Он абсолютно прав. Аказа не достоин прощения, не достоин второго шанса, но почему-то жив. — Пути богов — не наши пути, — отвечает Ренгоку, обнимая рыдающего Танджиро. Почему Ренгоку смотрит на бывшего демона с таким теплом? Только что ведь дрались насмерть. И где его раны? Точно, Коюки. Она спасла не только Аказу. Ренгоку победил. Правдой, а не силой. «Взросление и смерть — в этом красота мимолётной жизни создания, называемого «человек», — эхом звучат в памяти его слова. И Коюки победила. Любовью, как бы банально это не звучало». Ренгоку сразу принял Аказу в новом качестве и никогда не вспоминал его прошлых ошибок. Остальные отнеслись к новому истребителю демонов с понятным недоверием. За исключением Гёмея, всегда пребывающего в небесных энергиях. Танджиро так и не смог простить Аказе божественной несправедливости. Бывает, что хорошего человека ломает не плохое событие, а чужое счастье. Хотя какое у Аказы счастье? Всё пришлось начинать почти с нуля. После гибели Коюки он жаждал мести. Теперь у него твёрдая цель — стать хаширо и уничтожить Мудзана. Без ненависти и лишних эмоций. Он пройдёт этот путь, каким бы трудным он ни был, чтобы в конце упасть к Её святым ногам и сказать с чистой совестью: «Я сделал всё, что мог».