••• ━───── • • ─────━ •••
«Глаз скитальца» мерно покачивался на волнах, лениво отплывая от одного небольшого острова в архипелаге к другому. Недавнее путешествие по водам Ял-Тенгри в поисках Великого Пика оказалось чрезвычайно сложным, на протяжении всего пути смерть дышала им в спину. Там они лишились нескольких членов команды. Других же, как и самого Балдурана, подкосила неизвестная болезнь, от которой все они долго восстанавливались. Снова выйдя в море, Балдуран принял решение, что команде «Глаза скитальца» требуется передышка. Уже несколько дней по его приказу они исследовали воды вблизи Побережья Мечей, чтобы создать точную карту со всеми островами и течениями, которую потом можно было бы продать в Амне. Балдуран поручил управление кораблем своему старшему помощнику, отчего тот просиял. Напряженной работы для команды в эти дни не было, упорно работал только юноша картограф: сощурившись под слепящими лучами солнца, он быстро и уверенно наносил угольные штрихи на пергамент, расстеленный перед ним, и под его ловкими пальцами рождался набросок карты, который он по вечерам доводил до ума. Желая размяться, Балдуран вызвал на дружеский поединок одного из матросов. Юноша принял вызов, оскалив зубы, казавшиеся белоснежными на фоне загорелого лица. Они с капитаном стянули с себя рубахи и принялись наматывать на запястья и костяшки пальцев холщовые отрезы ткани. Члены команды, не занятые работой, встали неподалеку, чтобы посмотреть тренировку. Команда «Глаза скитальца» не так часто видела своего капитана в непосредственном сражении, потому что обычно ему удавалось либо продумать все возможные расклады заранее и выбрать путь, не предполагающий боя, либо заговорить потенциальному противнику зубы так, что в конечном итоге он становился союзником. Язык у капитана был подвешен как надо, в этом команда не сомневалась, сейчас же предстояло оценить боевые навыки капитана. Боковым зрением Балдуран заметил, что и Ансур, до этого момента пристально вглядывавшийся в горизонт, повернулся и, облокотившись на борт, принялся наблюдать за ними. Моряк, на время ставший оппонентом капитана, был юношей лет двадцати по имени Ставрос. Эта юность распирала его изнутри: под загорелой кожей перекатывались налитые силой мышцы, казалось, что он прикладывает немало усилий, чтобы сдержать рвущуюся из него энергию. Балдуран усмехнулся про себя и встал в стойку, прикрыв полу-сжатыми кулаками нижнюю челюсть. Ставрос делал ставку не на технику, а на превосходство в массе и физической силе, что могло бы сыграть ему на руку, будь Балдуран менее опытным в бою. Первый выпад сделал Ставрос. Привыкший к драке в пьяном угаре, он без особой тактики пытался наносить удары кулаками по незащищенным участкам тела Балдурана, однако тот ловко уходил от удара, уклоняясь и проскальзывая под наносящей удар рукой. Ставрос разъярялся все больше оттого, что его удары были так близки к цели, но никак не могли достичь ее. Однако из-за скорости и непредсказуемости, с которой Ставрос наступал на него, Балдурану тоже не удавалось нанести ответный удар. Он решил сменить тактику. Позволив Ставросу своими яростными атаками оттеснить себя к кольцу окружавших их матросов, Балдуран резко пригнулся и отступил вбок, открываясь для удара. Именно этого и ожидал Ставрос и сразу же воспользовался появившейся возможностью. От полученного удара по корпусу Балдуран резко выдохнул, а Ставрос, тяжело дыша, впал в секундное замешательство, как будто он уже не ожидал, что ему удастся ударить капитана, и это стало неожиданностью. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Балдуран успел быстро нанести серию из трех ударов, двух прямых и одного бокового по челюсти. От последнего Ставрос не успел закрыться. Напряженную тишину нарушил глухой звук удара кулака о челюсть. Ставрос оперся руками о колени и сплюнул сгусток крови прямо на палубу. Балдуран протянул ему руку, и Ставрос, улыбаясь окровавленными губами, пожал ее. — А вы не так плох в кулачном бою, — одобрительно прохрипел Ставрос. Балдуран хлопнул его по плечу и улыбнулся: — Я знаю. В этом не было гордыни или хвастовства, только твердая уверенность человека, готового нести ответственность за свои слова. Матросы вокруг одобрительно загудели. Когда Балдуран надевал рубаху, на мгновение ему показалось, что его кожа раскалилась, волоски на руках встали дыбом. Он стряхнул это ощущение, связав его с только что проведенным боем. Второй раз волна жара прокатилась от затылка к пояснице и вспыхнула где-то в животе. От неожиданности Балдуран согнулся пополам. Когда наваждение отступило, он медленно выпрямился и увидел, что перед ним стоит Ансур. Тот склонил голову набок и смотрел мимо Балдурана на очертания островов вдалеке. — Ты тоже это почувствовал, — скорее утверждение, а не вопрос. — Что это было? — переводя дыхание спросил Балдуран, пытаясь проследить за взглядом драконорожденного. — Это магия. Очень сильная магия. — задумчиво произнес Ансур. — Но я не понимаю, откуда она исходит. Острая боль внезапно пронзила мозг Балдурана, и он снова согнулся, сжимая голову руками. Мир вокруг на мгновение погрузился в звенящую тишину, он перестал слышать, как зовет его Ансур, тряся за плечо, он не слышал, как кричат его моряки, потому что он слышал песнь. Чарующее пение вытеснило все остальные звуки из его мира. Нежная, струящаяся, как шелковая лента, мелодия уносила с собой боль и тревоги. Песнь наполняла Балдурана изнутри, по телу до самых кончиков пальцев разлилась нега. Все, чего ему когда-либо хотелось, все, чего он жаждал, забылось, исчезло. Все, чего Балдурану хотелось сейчас, это оказаться вблизи источника пения, окунуться и проникнуть в него, приникнуть к нему губами и впитать… Внезапно Балдуран почувствовал, как чьи-то сильные руки обхватили его за талию и потащили прочь, прочь от прекрасной песни. Он сопротивлялся и вырывался, но хватка была слишком крепкой. Тяга к источнику резко ослабла. Балдуран открыл глаза и понял, что находится в трюме «Глаза скитальца». Ансур держал его голову в своих руках, закрывая ладонями уши. Когда он увидел, что Балдуран пришел в себя, то осторожно отнял руки от лица капитана. Как только он это сделал, и слуха Балдурана вновь коснулось чудесное пение, на капитана нахлынула теплая волна блаженства. В этот раз влияние мелодии было не таким сильным, приглушенным, но достаточным, чтобы мешать сосредоточиться. — Балдуран, смотри на меня, — прикрикнул на него Ансур. — Слушай мой голос. — Что… это? — выдавил Балдуран, судорожно втягивая воздух. — Где-то на одном из этих островов гнездо гарпий, — ответил Ансур. — Нам уже не успеть увести корабль отсюда. — Почему?.. — Потому что моряков притягивает их пение, и штурман уже взял курс на остров, откуда доносится пение, еще не успев осознать, что делает. — быстро рассказывал Ансур. — Чем ближе мы будем подходить к гнезду, тем сильнее будет влияние их пения, люди будут бросаться за борт, лишь бы быстрее добраться до источника песни. — Почему их магия не действует… на тебя? — каждое слово приходилось произносить с усилием, требовалось огромное сосредоточение. — Потому что я и есть магия, — ответил Ансур, и в его глазах заплясали стальные искорки. — Нужно приблизиться к гнезду, чтобы я мог убить гарпий. Но я не могу принять истинную форму прямо здесь, корабль не выдержит. Это немного отрезвило Балдурана. Требовалось немедленно взять «Глаз скитальца» под управление, пока он не разбился о скалы. — Но когда я выйду на палубу, я снова услышу пение гарпий и стану бесполезен, — задумчиво сказал Балдуран. — Надо сделать так, чтобы ты их не слышал, — ответил Ансур. — А потом разобраться с командой. Скользя взглядом по трюму в поисках того, что могло бы решить их проблему, Балдуран заметил в углу трюма аккуратно сложенную парусину. Рядом стоял глиняный горшок с воском, которым вощили паруса. Балдуран подошел и взял горшок в руки. — Ты сможешь его расплавить? — спросил Балдуран у Ансура. Ансур понял его задумку и кивнул. Он зажал горшок между ладоней и закрыл глаза. Жар его тела словно сконцентрировался в ладонях, чешуя на их тыльной стороне засияла. Застывшая белесая масса быстро поддалась этому теплу и стала превращаться в прозрачную жидкость. Ансур окунул в горшок палец — это не могло его обжечь — и скатал мгновенно застывающий на воздухе тонкий слой воска в небольшой шарик. Он повторил это несколько раз, пока шарик не получился достаточного размера. Балдуран взял восковой шарик и заложил его себе в ухо. Воск прочно залепил слуховой проход, преграждая путь даже отдаленным звукам чудесного пения. Делая второй шарик, Ансур заговорил: — Выровняй курс корабля, когда увидишь, куда мы направляемся. Когда мы доберемся достаточно близко, я на лодке доплыву до гнезда и уничтожу его. Балдуран кивнул и закрыл второе ухо, погрузившись в полную тишину. Поднявшись на палубу, Балдуран рванулся к капитанскому мостику, который остался без присмотра. Все моряки сгрудились с одной стороны палубы, перегибаясь через борт, протягивая руки в сторону маячащей на горизонте скалистой береговой линии одного из островов. Один из моряков, высокий жилистый мужчина с выжженными на солнце светлыми волосами, уперся руками в борт и слишком сильно перегнулся, отчего его потянуло вниз. Его товарищи не обратили на это никакого внимания, и если бы подбежавший Ансур не успел схватить его за шиворот, тот рухнул бы в воду. Не выпуская из рук штурвала, Балдуран набрал в грудь побольше воздуха и крикнул: «Привяжи их к мачте!» Звук собственного голоса Балдуран ощутил приглушенной дрожью в горле, но Ансур быстро вскинул голову в его сторону, а затем перевел взгляд на мачту. Дотащив вырывающегося матроса до мачты, он крепко привязал того и кинулся к остальным. Чем ближе Балдуран подводил корабль к острову, на скалистых берегах которого обитали гарпии, тем сильнее становилось безумие, царившее на палубе. Матросы столпились на одной стороне палубы, они тянули руки к острову, повинуясь призыву песни, они срывали с себя рубахи, как будто кожей желая ощутить нежное прикосновение мелодии, они расцарапывали себе грудь и плечи в попытке впитать восхитительное пение еще глубже. Ансур силой выхватывал из сгрудившейся толпы тех, кто готов был прыгнуть в воду, и оттаскивал их на центр палубы, быстро связывал. Никто из матросов не осознавал, что происходит, расширившиеся зрачки делали глаза всех мужчин глубокими и черными, подернутыми дымкой вожделения. Балдуран выправил курс корабля, чтобы «Глаз скитальца» не сносило течением на скалы, остров был в пределах досягаемости на шлюпке. Здесь пение гарпий было таким громким, что Балдуран чувствовал его внутри, в своей груди, сердце начинало биться в такт пению. Члены команды, порабощенные сладким пением, беспомощно извивались в веревках, но уже не могли навредить себе. Балдуран быстро двинулся к Ансуру и указал ему на якорь, который они вдвоем спустили в воду. «Глаз скитальца» стал медленно покачиваться на волнах. Ансур принялся спускать одну из шлюпок на воду, когда почувствовал на своем плече ладонь. Он обернулся и увидел Балдурана, который посмотрел ему в глаза и жестами дал понять, что отправится на остров вместе с ним. Времени отговаривать капитана не было. Балдуран успел взять с собой кортик и ловко запрыгнул в шлюпку. Вдвоем с драконорожденным на веслах, они быстро приближались к берегу. Хотя Балдуран и не слышал завораживающее пение, он чувствовал, как внутри его заполняет ощущение, словно он прыгнул с большой высоты, внутренности затягивались узлом. Хотелось закрыть глаза и отдаться этому чувству. Он поймал на себе внимательный взгляд Ансура, заставил себя улыбнуться уголком рта и кивнуть, показывая, что все в порядке. Добравшись до берега, они затащили лодку на песок и огляделись. Ансур закрыл глаза и замер, вслушиваясь. Несколько мгновений спустя, он быстро двинулся к лежащему чуть восточнее кряжу, Балдуран последовал за ним. Ансур двигался все быстрее и быстрее, Балдуран видел, как драконорожденного окутывает голубое искристое сияние, и перед ним с рыком, который отдался дрожью в груди и под ногами Балударана, ввысь взмыл бронзовый дракон. Его крылья заслонили солнце, в свете которого, падавшем сзади, чешуя дракона сияла. Потрескивающая мощная магическая аура, центром которой был Ансур, расползлась по берегу и окутала Балдурана. Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул. Болезненное ощущение бесконтрольного падения постепенно отступило. Дракон удивительно мягко опустился на прибрежную гальку перед Балдураном и повернул к нему голову. Балдуран непонимающе посмотрел на него. Тогда из груди Ансура раздалось тихое рокотание, он пригнулся к земле и опустил шею, продолжая смотреть на Балдурана. Только тогда Балдуран понял. Он осторожно подошел к дракону и положил руку на покрытую жесткой шершавой чешуей шею и еще раз посмотрел Ансуру в глаза, как будто желая спросить, уверен ли он. Дракон прикрыл глаза и качнул головой. Балдуран оттолкнулся ногами от земли, подтянулся, ухватившись за драконий гребень, и запрыгнул на спину Ансура. Он обхватил бедрами мощное основание шеи дракона, и пригнулся, придерживаясь руками за гребень, тянувшийся по задней стороне шеи. Ансур расправил крылья и поднялся в воздух. Под ногами Балдуран чувствовал, как двигаются мышцы дракона, сквозь плотную ткань штанов ощущал его тепло. Он не удержался и провел рукой по чешуйчатой шее, вдыхая свежий металлический аромат. Дракон и его наездник парили над скалами, пока Балдуран не заметил внизу, на одном из плоских утесов, большой костер. Вокруг костра на дорогих коврах, раскиданных в красочном беспорядке, полулежа и полусидя расположились гарпии. Балдуран присмотрелся. Тела гарпий роднили с женскими узкие изящные талии, округлые бедра и упругие голые груди, однако на этом сходство заканчивалось. За спинами у губительных певуний виднелись покрытые перьями крылья, размахом превосходящие вытянутые в стороны руки человека. Их лица были спрятаны под украшенными перьями костяными масками, из глазниц которых яростно сверкали глаза. Гарпии слышали драконий рык и знали, что на их территорию вторглись. Сладкая тягучая песнь сменилась боевым кличем. В ответ небо прорезал мощный рык Ансура, вибрация от которого отдалась в бедрах Балдурана, прижатых к драконьей шее. Одна из гарпий взмахнула крыльями и поднялась в воздух. Она двигалась проворнее огромного дракона, маневрируя, она попыталась добраться до драконьего всадника, и Балдуран уже выхватил кортик, однако Ансур в нужный момент резко вытянул шею и перекусил гарпии хребет. Выкинув безвольно повисшее тело в воду, дракон резко опустился прямо в центре гнезда гарпий, выстеленного украденными с разбившихся торговых кораблей коврами. Балдуран ловко спрыгнул с драконьей спины и приготовился к бою. Желая подчинить своей воле человека, прилетевшего на драконе, и заставить его напасть на своего союзника, гарпии пытались подобраться к Балдурану. Одна из них проскользнула под лапой Ансура и возникла прямо перед Балдураном. Она раскинула руки, распахнула крылья, и он видел, как в прорези для рта на маске шевелятся ее губы в попытке подчинить его своей прóклятой песне. Он ухмыльнулся. Балдуран не слышал пения гарпии, ощутил лишь, как вновь затянулся сладкий узел где-то в области живота, однако это не помешало ему сделать молниеносный выпад вперед и вонзить кортик под грудину гарпии. Та распахнула глаза в удивлении, перевела взгляд вниз на торчащий из нее кортик и осела наземь. Балдуран резко согнулся пополам, едва успев подавить рвотный позыв. В животе и груди больше не было сладостного ощущения полета, теперь там бурлила желчь и щелок. Он оглянулся и всмотрелся в противника. На него наступала гарпия, крупнее и старше остальных, Балдуран видел, как из-под краев маски на голую грудь упали несколько слезинок. Глаза гарпии пылали яростью и болью, длинные острые ногти, больше напоминавшие когти, были угрожающие направленны в его сторону. Балдуран покрепче перехватил кортик. Гарпия нападала на него, не останавливая свою грозную песнь, от которой его внутренности выворачивало. Не будь уши Балдурана заткнуты воском, он не смог бы даже удержаться на ногах. Когти гарпии оказались опасным оружием, они рассекали воздух совсем рядом с Балдураном, не давая ему возможности провести прямую атаку. Тогда он воспользовался старым трюком. Приблизившись к гарпии, он подставился под замах ее когтистой руки, и его пронзила острая вспышка боли. Сжав зубы, не обращая внимания на кровь, сочащуюся сквозь порванную рубаху, Балдуран всадил кортик в незащищенный бок гарпии. Она выгнула спину, ее рот исказился в гримасе боли и ненависти. Балдуран вытащил кортик, и полу-женщина полу-птица повалилась на бок, не сводя с него остекленевшего взгляда. Ощущение прожигающей внутренности желчи постепенно исчезло. Балдуран перевел взгляд на Ансура. Вокруг дракона валялись несколько растерзанных тел. Дракон прижимал лапой последнюю из отчаянно сопротивлявшихся гарпий к земле, пока она не перестала судорожно биться. Раскиданные дорогие ковры теперь покрывали пятна крови и огромные белые перья. Балдуран огляделся и убрал кортик в ножны. Аккуратными движениями он достал воск из ушей. Балдуран слышал только шум моря, бьющегося о подножия скал. Заходящее солнце уже касалось горизонта, когда они с Ансуром вернулись на берег к оставленной там лодке. Они сожгли тела гарпий и дождались, пока от пламени костра останутся лишь тлеющие угли. Балдуран снял свою рубаху, порвал на лоскуты и перевязал ими грудь. Дракона окутало облако голубого сияния, и Ансур вновь принял форму драконорожденного. Подвязав пояс оставленных на берегу штанов, он молча столкнул лодку в воду. Балдуран сел на весла, глядя на мускулистую чешуйчатую спину. — Ты позволил мне полететь… с тобой, — сказал Балдуран, нарушая молчание. Ансур повернул голову в его сторону, не переставая грести веслами. — Да. — сухо ответил он. И, помолчав, добавил: — Потому что я тебе доверяю. Для дракона позволить человеку оказаться рядом со своим уязвимым местом — шеей — было знаком доверия, не говоря уже о разрешении оседлать его. Балдуран улыбнулся про себя этому ответу. Однако что-то в голосе драконорожденного заставило его спросить: — Тогда почему ты злишься? Повисла пауза, весла в руках Ансура, до этого ритмично ударявшиеся о воду, замерли на поверхности. Драконорожденный обернулся к Балдурану и посмотрел на его перевязанную кровоточащую грудь. — Как ты мог подставиться под ее удар? Балдуран замер от удивления, и тоже поднял весла. В уголки его губ прокралась хитрая улыбка. — Так и было задумано. В конце концов, я ведь убил ее. — А если бы она убила тебя? Как бы я объяснил твоей команде, что позволил их капитану погибнуть? — Да брось, — печально усмехнулся Балдуран. — Чтобы меня убить, потребуется, по крайней мере, еще одно путешествие в Ял-Тенгри. От воспоминаний о той экспедиции и потерях, которые понес «Глаз скитальца», по его лицу пробежала тень. От Ансура, глядевшего на него в пол-оборота, это не укрылось. — Ты же не бессмертен, Балдуран, — вздохнул Ансур. — Почему ты так не ценишь жизнь? Балдуран резко поднял голову, его черные как смоль глаза недобро сверкнули в ответ на эти слова. — Я ценю ее больше многих. — Жестко ответил он, не сводя с Ансура взгляда. — Далеко не каждому в жизни удается вживую увидеть гарпий, не говоря уже о том, чтобы сразиться с ними. А я сразился с ними, и я слышал их песнь, чувствовал их магию. Так же как я чувствую твою магию. — Балдуран улыбнулся. — Я ценю свою жизнь, потому что она полна именно такими историями. Ансур покачал головой. — Ты действительно хорошо сражался, — кинул он через плечо и продолжил грести. Поднявшись на «Глаз скитальца», они с Ансуром застали высвободившихся из удерживавших их пут моряков. Ансур, лично затягивавший узлы, с удивлением смотрел на них, а Балдуран, наклонившись к нему, шепнул: — Их бы не было в моей команде, если бы они не могли самостоятельно высвободиться из такого плена. Увидев капитана, моряки с радостными восклицаниями окружили их с Ансуром. Кто-то спрашивал: «Что здесь произошло?» Кто-то объяснял: «Мы решили ждать вас одну ночь, а потом отправиться искать по островам.» Кто-то крикнул: «Капитан ранен!» Балдуран рассказал о произошедшем и позже, когда все моряки пришли в себя, отдал приказ возвращаться в Серую Гавань. «Глаз скитальца» был пришвартован, и команда с разрешения своего капитана отправилась на ночь на берег в одну из местных таверн. Капитан остался на корабле. Он стоял, облокотившись предплечьями на борт корабля, и, откинув голову назад, сквозь полузакрытые веки смотрел на огни гавани. Свежий ночной ветер трепал просторную белую рубаху, и когда она прилегала к телу, под ней были видны очертания бинтов, охватывавших грудь. Царапины от когтей гарпии оказались не такими глубокими, как он предполагал — на то, чтобы они затянулись уйдет от силы пара дней. Ансур наблюдал за ним издалека своими пронзительными голубыми глазами, Балдуран чувствовал его взгляд на себе. Он склонил голову набок, и в свете луны его загорелая шея казалась бархатной. — Ты не пошел с остальными, — не оборачиваясь, сказал он Ансуру. Драконорожденный подошел к нему, в руках он держал бутылку из темного стекла. — Здесь еще не привыкли к драконорожденным, — ответил Ансур, пожимая плечами, — к чему поднимать суматоху. Балдуран фыркнул. — Привыкли же они к эльфам и дварфам. — Эльфы и дварфы больше похожи на… вас, — резонно заметил Ансур. Балдуран повернулся спиной к морю, прислонившись поясницей к борту. Его черные глаза поблескивали. — Скоро в Серой Гавани сможет найти свое место представитель любой расы Фаэруна. Ансур приподнял бутылку в знак одобрения его слов и отпил. Он протянул бутылку Балдурану, и тот принял ее, скользнув пальцами по тыльной стороне его ладони. Балдуран сделал глоток, и терпкий сладкий алкоголь обжег горло, теплом опустился в желудок. Внутри эхом отдалось то же ощущение, что было от пения гарпий, тягучее, наполняющее. — Портвейн? Ансур забрал бутылку и тоже к ней приложился. — Все, что нашел в твоих тайниках. Балдуран рассмеялся. — Хранил его для особого случая. Полагаю, сегодня — именно он. — Балдуран сделал еще глоток, и сладкий узел внутри затянулся чуть сильнее. — Не каждый день удается почувствовать песнь гарпий. Полететь на крыльях дракона. — Как ты чувствовал песнь гарпий? — спросил Ансур, поставив бутылку на палубу. Балдуран задумался, пытаясь подобрать слова. — Сначала это было похоже на лихорадку. А потом — на ощущение падения. Когда внутри все переворачивается, и тебя тянет вниз и вниз, и ты не можешь сопротивляться. — А как ты чувствуешь мою магию? — Ансур склонил голову набок, внимательно ожидая ответа. — Твоя магия как воздух перед грозой, — ответил Балдуран. — Густая, тяжелая, мощная. Она пахнет дождем и металлом. Я чувствовал ее внутри себя, здесь и здесь, — он приложил ладонь к животу, потом к груди. — Она искрилась прямо у меня под кожей. — И тебе это понравилось? — спросил Ансур, сделал несколько шагов к Балдурану и положил ладони на борт по обе стороны от него. Балдуран поднял на него черные не мигающие глаза. — Да, — ответил он, удерживая взгляд Ансура. Ансур поднял руку и положил ее Балдурану на грудь, туда, где под рубашкой и бинтами заживали раны от когтей гарпий. Ансур приблизился к нему, медленно сокращая расстояние между их лицами, и прошептал ему на ухо: — Хочешь ощутить это еще раз? Драконорожденный чувствовал, как под его рукой человеческое сердце забилось чуть быстрее. Балдуран сглотнул. — Да, — ответил он. Согласие. Приглашение. По ладони Ансура побежали искры, сперва едва посверкивая, потом сильнее и сильнее, пока ладонь не засияла. Балдурана окутал запах металла и дождя, по коже от груди вниз к животу и по рукам разлилось покалывающее тепло. Он откинул голову и прикрыл глаза. Ансур положил левую руку на основание шеи Балдурана, под ладонью он чувствовал, как бьется пульс под тонкой кожей в ямке между ключиц. Он провел ладонью по шее вверх, аккуратно взял нижнюю челюсть Балдурана и повернул его голову набок. Наклонившись, он медленно провел губами по бархатной коже, оставил легкий поцелуй на скуле. Балдуран притянул его за шею и замер, чувствуя горячее дыхание дракона на своих губах. Вторую руку он положил на спину Ансура. Балдуран подался вперед и поцеловал Ансура, чувствуя на его языке легкий привкус алкоголя. Во время поцелуя пальцем Балдуран скользил по очертаниям позвоночника драконорожденного, едва касаясь. Добравшись до поясницы, Балдуран слегка надавил ладонью, притягивая Ансура к себе. Руки Ансура соскользнули с его груди и шеи к талии Балдурана, он уперся коленом в борт корабля между ног Балдурана, с губ которого сорвался тихий вздох, когда тот почувствовал крепкое бедро, прижатое к своему паху. Ансур поймал этот момент и углубил поцелуй. Искры продолжали разбегаться по телу Балдурана, разгораясь где-то под кожей. Он чувствовал, как Ансур запустил руки под его рубашку, гладил его живот, разжигая пламя внутри, подбирался к перебинтованной груди. Он хотел большего. Балдуран разорвал поцелуй, высвободил руки и принялся расшнуровывать пояс на штанах Ансура. Осознав, что делает Балдуран, Ансур придавил всем своим телом к борту, опустив руки ему на бедра. — Не здесь, — сказал Ансур, обдав ухо Балудрана горячим дыханием. Одним движением подхватив Балдурана под бедра, вынудив его удерживаться за свои плечи, Ансур поднял его и понес в сторону капитанской каюты. Она была небольшой, у стены располагалась одноместная койка, рядом стоял небольшой рабочий стол с запирающимися на замки ящичками и деревянный стул. Ансур аккуратно опустил Балдурана на пол. Поддев руками просторную рубашку, он стянул ее с подтянутого мускулистого тела Балдурана и кинул на пол. Грудь Балдурана перетягивали бинты. Ансур поддел бинт пальцем и резко стянул, потеряв натяжение повязка развязалась и слетела на пол к их ногам. — Что ты… — он не успел закончить вопрос, Ансур притянул его за талию, наклонился и коснулся губами ран. — Я хочу попробовать тебя. Хочу ощутить твою кровь на своем языке, — шептал Ансур, проводя раздвоенным языком по следам от когтей гарпий на коже Балдурана. — Я сделаю так, что они заживут быстрее, но сперва… Когда прохладный драконий язык коснулся свежих ран, Балдуран шумно втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Он чувствовал, как бурлящая искристая магия концентрируется у него в груди. Язык Ансура скользнул по самой глубокой красной полосе под корочкой запекшейся крови и сковырнул ее, пальцы Балдурана крепко вцепились в плечи драконорожденного. Ансур проникал языком глубже и дальше в рану, Балдуран чувствовал, как по его груди на живот стекла капля свежей крови, оставляя за собой тонкую красную полоску. Он хотел, чтобы Ансур прекратил это. Он хотел, чтобы Ансур проник в него еще глубже. — Твое сердце… — говорил Ансур, продолжая касаться губами ран, слизывать капельки выступающей крови, — оно так близко. Я чувствую, как яростно оно бьется в твоей груди, прямо под моими губами. Он поднял на Балдурана взгляд и, глядя ему прямо в глаза, еще раз провел языком по ранам. Балдуран почувствовал легкое жжение, и понял, что из них перестала сочиться свежая кровь. Ансур положил ладонь Балдурану сзади на шею и притянул его к себе. Он легко коснулся губами губ Балдурана, и тот почувствовал солоноватый металлический привкус. Балдуран резко отстранился. Ансур поднял руку, стер большим пальцем с его приоткрытых губ следы крови и поднес палец к своему рту. Зрачки Балдурана расширились. Он молча толкнул Ансура к кровати, и тот послушно сел. Балдуран опустился на колени между его ног. Быстрыми движениями Балдуран до конца расшнуровал пояс на штанах Ансура и стянул их вниз, по голеням, отшвырнув туда же, где валялась его рубашка. Высвобожденный из штанов, полузатвердевший член Ансура был таким же внушительным по размеру, как и весь его обладатель. Балдуран взял его в руку, и Ансур откинулся назад, оперевшись на руки. Член оказался покрыт чешуей, но она была не твердой и шершавой, а тонкой и гладкой, как чешуя рыбы. Балдуран погладил большим пальцем головку и почувствовал, как член твердеет под его прикосновениями. Он видел, что Ансур наблюдает за ним из-под прикрытых век. Ухмыльнувшись, он облизал губы и наклонил голову, обдавая головку члена теплым дыханием. Своей харизмой, внешностью и незаурядным умом Балдуран легко заполучал сердца и тела как женщин, так и мужчин. Он был опытным и искусным любовником, ему нравилось дарить своим партнерам удовольствие, играя на их телах, как на музыкальных инструментах. Нравилось и когда удовольствие доставляли ему. Он расслаблялся, но никогда не терял контроль, последний и победный ход в любой партии всегда оставался за ним. С Ансуром все было по-другому. Все мысли оказались сметены волной желания. Желания отдаться мощи драконорожденного, слиться с ним, вновь оседлать его. Позволить ему наполнить себя, ощутить его магию внутри. Запах грозы с дождем и металла туманил рассудок. Балдуран коснулся губами члена и провел по нему языком. Бедра Ансура под его руками напряглись. Он чувствовал на языке скольжение нежных чешуек. Кровь прилила к его собственному паху, при каждом движении Балдурана его член терся о штаны, мучительно и приятно одновременно. Забывшись, Ансур положил руку на затылок Балдурана, зарывшись пальцами в его волосы. Балдуран расслабил челюсть и позволил Ансуру толкнуться глубже. — Балдур… — его имя сорвалось с губ Ансура, когда затвердевший член скользнул по мягкому небу в глотку Балдурана. Он подавился, но не выпустил его изо рта. Слюна Балдурана смешивалась с выступившей на члене Ансура смазкой, и это сводило его с ума. Балдуран убрал одну руку с бедра Ансура и потянулся к поясу своих штанов. Он едва успел развязать его, когда почувствовал, как Ансур слегка потянул его за волосы. Член с причмокивающим звуком выскользнул у него изо рта и прижался к мускулистому животу Ансура. Балдуран поднял глаза на драконорожденного. Ансур приподнял голову Балдурана за подбородок рукой, которая до этого лежала на его затылке, и, приблизившись к его лицу, сказал: — Я дам тебе то, чего ты хочешь, Балдур. — он поцеловал Балдурана в приоткрытые влажные губы. — Я наполню тебя своей магией. Ты почувствуешь ее внутри. Балдуран прикрыл глаза, в ответ на эти слова по хребту побежали мурашки, давление в паху усилилось. Ему нравилось, как Ансур произносит его имя. Ансур встал с кровати и помог Балдурану подняться с колен. Он сам принялся медленно расшнуровывать пояс штанов Балдурана, целуя его шею и шепча на ухо о магии, крови и желании. Избавив Балдурана от штанов, Ансур провел руками по его предплечьям и плечам, по груди спустился к животу, не прикасаясь к болезненно напряженному члену. Под прикосновениями Ансура кожа Балдурана горела. Ансур легонько подтолкнул его к кровати. Кинув быстрый взгляд через плечо, Балдуран лег на смятые белые простыни. Ансур сел на колени между его ног и положил руки на бедра Балдурана, а затем подхватил их под коленями и прижал к животу Балдурана. — Подержи их, — сказал он Балдурану, и тот перехватил бедра. Ансур погладил ладонями его ягодицы, сжимая упругую плоть, наклонился и провел языком по щели между ними. Он почувствовал, как Балдуран под ним напрягся. — Постарайся расслабиться, — шепнул Ансур. Он вновь опустил голову и провел языком от ануса до основания члена, скользнув по мошонке. Услышав, какое непристойное ругательство при этом сорвалось на выдохе с губ Балдурана, он удовлетворенно продолжил. Ансур очертил языком контур розового колечка мышц, прежде чем мягко толкнуться в него. Он уже представлял, как оно медленно поддастся и идеально обхватит его член, когда он войдет в Балдурана. Ансур ласкал Балдурана языком изнутри. Рукой он небрежно водил по его члену, сжимая у основания, когда чувствовал, как по телу Балдурана пробегает волна напряженной дрожи. Когда напряжение мышцы под его языком немного ослабло, и она была достаточно смочена его слюной, он отстранился и медленно ввел внутрь палец. — Ансур… мне надо… чтобы ты… — пытался произнести Балдуран. — Я знаю, Балдур. Ты еще не готов, — ответил Ансур, но ввел второй палец и скрестил их внутри. Балдуран сжал простыни в кулаки и толкнулся бедрами, глубже насаживаясь на пальцы Ансура. На этот раз тихо выругался Ансур. Он достал пальцы, закинул ноги Балдурана себе на плечи и рукой направил член к разработанному проходу. Нависнув над Балдураном, балансируя на одной руке, он быстро сказал: — Скажи мне остановиться, если я причиню тебе боль. С этими словами он толчком вошел в Балдурана и на мгновение замер, давая тому время привыкнуть к ощущению. Ансур чувствовал, как мышцы принимают его, ощущал тугое тепло тела Балдурана. Он толкнулся еще раз, глубже, Балдуран резко выдохнул. Его темные глаза казались абсолютно черными из-за расширившихся зрачков. Балдуран притянул Ансура за шею, скользнул губами по его уху и шепнул одно слово: «Еще». Ансур закрыл глаза. Одним движением он вошел в Балдурана до конца, и тот, откинув голову, закричал. Больше не останавливаясь, чтобы дать Балдурану привыкнуть, Ансур насаживал его на свой член, ловя своими губами срывающиеся стоны. Рукой он крепко сжал член Балдурана, зажатый между их телами, и начал массировать его в такт своим толчкам, большим пальцем дразня отверстие на головке. Ансур ощутил момент, когда тело Балдурана напряглось, еще сильнее обхватывая его член, Балдуран выгнул спину и кончил себе на живот и грудь. Ансур продолжал ласкать его, пока Балдуран в забытии еще несколько мгновений толкался ему в руку. Глядя на раскинувшееся под ним расслабленное тело Балдурана, на груди и животе которого поблескивали капли семени, Ансур знал, что ему не потребуется много времени. — Сожмись для меня еще раз, — сказал он Балдурану, ловя его затуманенный удовольствием взгляд. Он продолжал толкаться в мягкое податливое тело до тех пор, пока мышца, кольцом обхватывавшая его член, не сжалась. Ансур ускорился и через мгновение кончил. Он выскользнул из тела Балдурана и аккуратно опустил его ноги по бокам от себя. Балдуран чувствовал себя наполненным, удовлетворенным. Бедра стали липкими от пота. Он чувствовал, как из его растянутого прохода стекает семя Ансура, смешиваясь с потом. Балдуран наблюдал, как Ансур завороженно провел пальцем по внутренней поверхности бедра, поймав на палец белесую каплю, и вместе с пальцем ввел ее обратно. Балдуран инстинктивно сжался. Ансур медленно вытащил палец и лег на кровать рядом с Балдураном, положив руку ему на бедро. — В следующий раз я хочу, чтобы ты оседлал меня, — сказал Ансур, поворачивая к нему голову. — Сегодня днем ты… показал себя хорошим драконьим наездником. Балдуран приподнялся на локте и посмотрел на драконорожденного. — В следующий раз? — приподняв бровь, повторил он. — Скажи, что тебе не понравилось, — ответил Ансур, выразительно глядя на раскрасневшиеся грудь и живот Балдурана. — Не скажу, — с усмешкой ответил Балдуран, откидываясь назад на влажные от пота простыни. Засыпая рядом с Ансуром, Балдуран помнил, как в мутное оконце каюты светила луна, и в ее свете поблескивала чешуя дракона.••• ━───── • • ─────━ •••
Император смотрел в ночное небо, сливающееся на горизонте с темной морской гладью. Свет луны прочерчивал на воде серебристую дорожку. Разум, спущенный с поводка, слишком долго блуждал в воспоминаниях о былом, Император стряхнул оцепенение. Врата Балдура давно исчезли из вида, мир лежал у ног Императора, готовый повиноваться его воле.