Часть 1
26 марта 2024 г. в 19:10
Сулейман испустил последний вздох.
Настало время, когда на небо взошло новое солнце.
Махидевран не плакала. И это было связано не столько с тем, что ее любовь к нему угасла какое-то время назад, сколько с тем, что Сулейман оставил двух женщин, пятерых детей и обширную Империю, управление над которой нужно было принять незамедлительно, здесь и сейчас.
Мустафа Первый взошел на трон в тысяча пятьсот двадцать шестом году, будучи еще совершенно ребенком, и, как его мать, Махидевран должна была взять на себя соответствующую роль.
Новая Валиде Султан триумфально вошла в гарем.
У нее больше не было необходимости пропускать детей Хюррем через веревку. Закон о братоубийстве был отменен, к удивлению многих. Особенно тех, кто считал, что видел в женщинах Сулеймана кровожадное соперничество, в котором каждая из них стремилась атаковать свою соперницу, как можно более жестоким и изощренным способом.
Чего они не знали, так это того, что в самых потаенных уголках дворца Топкапы губы этих соперниц не единожды сливались воедино с остервенелым отчаянием, а руки сжимали тела друг друга, как самый драгоценный скарб, пока смех и соучастный шепот наполняли тишину вокруг.
Махидевран действительно была официальным регентом своего сына, но именно Хюррем в качестве ее постоянной и неизменной тени стала принимать непосредственное участие в управлении Империей. Разумеется, не без негодования Ибрагим-паши.
Его пытливый взгляд, казалось, знал о природе их отношений, однако Великий Визирь мало что мог сделать против объединенной силы Султанш, замаскированной под безразличие, но хранящей в себе самую настоящую сердечность.
Для всех вокруг их причины воевать друг с другом исчезли, когда Султан навсегда закрыл глаза.
Пока их дети росли в безопасности, а Империя сохраняла свое великолепие, все было хорошо. И согласно этого пути женщины хранили любовь к друг другу внутри собственных покоев.
Там, во внешнем мире они с легкостью заставляли землю трястись каждым своим шагом. Одна команда из их уст, и все кланялись им в ноги. Однако в стенах своих покоев они без опаски позволяли своей уязвимости выходить наружу.
─ Ты красивая, ─ сказала однажды Хюррем своей Весенней Розе после того, как они часами напролет занимались любовью, и порочная улыбка превратила ее лицо в самое, возможно, ангельское, которое Махидевран только видела во всем гареме.
─ И я даже не врать не стану, что хотела бы видеть рядом с собой женщину, которая была бы менее красивая, чем я, ─ ответила Махидевран и засмеялась, задыхаясь от счастья, прежде чем снова рискнуть приблизиться к пухлым губам своей старой соперницы, которая с радостью ответила ей взаимностью и притянула ближе к себе в собственнические объятия.
Любовь к Хюррем была самым рискованным поступком, который Махидевран когда-либо совершала в своей жизни, и все же она ни капельки об этом не сожалела.