Оленьи глазки пятилетнего парнишки бегали по бледным стенам дома, в который его завела женщина лет тридцати, сказав, что они ненадолго. Мешковатая одежда серого цвета, на пару размеров больше самого малыша, телепалась на хрупком тельце, а темно-каштановые длинные волосы выбивались прядями на лицо.
— Мамочка?.. – голос дрожал, и все тело. Ноги были ледяными из-за того, что помещение не отапливалось, а малыш босой. Какая-то грубая женщина заставила его разуться и пройти в темную комнату.
— Мам?... Мама? — предательски накатило чувство страха, сковывая действия мальчишки, стоящего все еще у двери.
— Чего ноешь, — молодой человек, старше примерно на пару лет, включил свет, и грубо одернул словами — Неужели непонятно, нет мамы, оставила она тебя и ушла, как всех нас.
Парень огляделся, высматривая хоть одно знакомое лицо. Место было чужим, а детские мордашки с любопытством выглядывали из-под одеяла.
— Вы все тут такие.. без мам.. — глаза заслезились, хотелось закричать во всю глотку, потихоньку осознавая произошедшее.
— Мы все — послышался тихий голос одного из детей — Здесь даже есть кормящиеся молоком.
— Лучше молчи, иначе грубая воспитательница тебя оставит сидеть одного в кладовой без света — добавил второй.
Неужели мама оставила его. Это потому, что он не стал пробовать ее горькую жидкость в той бутылке или потому, что попросил кушать..
Почему, мам..
С того дня, Джисону стали сниться сны с участием той самой женщины. Мозг всячески вырисовывал альтернативные истории, показывая яркие картины, где Хан был счастлив. Настолько счастлив, что просыпался с мокрой подушкой от слез.
Мама обнимала его и нежно гладила по волосам, а Джисон все время плакал. Красивые поля, что устелены белыми ромашками и зеленой травой, тепло греет солнышко. Они гуляли, крепко держась за руки, босыми ногами ступая на мягкую травку, приятно ощущая щекотку на ступнях.
Каждую ночь он мечтал, что наконец увидит маму в окне или на пороге детского дома. Где она заберет его и скажет: "Прости, Хани, что заставила тебя чувствовать боль и одиночество, я люблю тебя"
Мечтал, как мама уведет его в светлое место и согреет объятиями. Но сколько бы не ждали оленьи глазки, мамы все не было.
И лишь к годам семи, он окончательно осознал: мама больше никогда не появится, а в жизни будет всегда черная полоса.
***
Грубо оттянув за волосы Хана, парень опрокинул поднос с кашей на пол.
— Чего расселся, поднимай с пола и жуй, свинья — насмехался Деорс, пока другие дети не могли ни слова сказать, прячась по углам комнаты, как мыши.
У Хана была отличная успеваемость и схватывал он каждую информацию на лету. Отличная генетика с ужасными родителями. Отец бросил еще давно, а мать спилась, оставив его на просторах детского дома. И лишь поэтому Деорс невзлюбил Хана с первых его дней пребывания в детдоме: Джисон был лучше по всем статьям.
— Что, не понял? Жри, я сказал — он грубо вцепился за шиворот цветного свитера и наклонил его головой в пол. Все лицо Хана было в каше, а в уголках глаз выступили предательски слезы.
— Вот так-то, блядь, каждый, кто мне не понравится, будет жрать свою еду с пола, усекли все? — громко выругался четырнадцатилетний подросток.
Дети покорно закивали, утыкаясь глазами в пол. Он отстал от юноши лишь после того, как почувствовал превосходство, толкая его на грязный пол.
Приспешниками Деорса стали еще пару человек, помогая разбираться с непонравившимися личностями: то запрут в туалете, то разобьют что-то, спихивая на других, то отберут еду. Но лишь Хан получал по полной, пока не научился оказывать сопротивление.
Отдельная группка детей держалась компании Хана, благодаря за доброе сердце и помощь. Ведь он всегда стремился помочь им, невзирая на то, что чувствовал сам. Отличался он повышенной эмпатией и острым умом, но даже так, его оставили на произвол судьбы совсем одного.
Одиночество — это то, что нас убивает.
Сны участились, показывая различные моменты с его прошлым в альтернативной версии. И лишь там он был счастлив, пока не начали появляться кошмары с участием Деорса того рокового дня.
Ненавижу себя.
Ненавижу свое тело.
Ненавижу.
