Give Me Hope

      Андрей ненавидел свой подъезд.       Ненавидел его убитый вид, ненавидел факт того, что в нём ремонта не было с момента постройки, ненавидел постоянные драки, ссоры и крики неблагополучных соседей.       Ночью возвращаться было особенно паршиво, ведь освещение как таковое отсутствовало, из-за чего ступеньки освещались только небольшими окошками, пропускающими тусклый свет. Хоть Андрей и не был хрупким и низким парнем, всё равно каждый раз нервно осматривался по сторонам, боясь наткнуться на непредвиденных незнакомцев.       Этим вечером он отчаянно надеялся попасть в квартиру без происшествий, но всем его планам было суждено разрушиться. Лифт, как всегда, не работал, потому пришлось ковылять на свой этаж по ступенькам.       Первые пролеты проходят без происшествий и внезапных встреч, а вот на середине пути он чувствует едкий запах сигарет, тут же морщась. Он осторожно выглядывает за угол и обнаруживает темный силуэт, сидящий посреди лестницы. Оранжевый огонёк мечется в темноте, а едкий дым вновь заполняет лестничную клетку.       Коваль мужается, собираясь попросить незнакомца прекратить травлю общественного воздуха, но тут сидящий в тени внезапно поднимает голову, позволяя просачивающемуся лунному свету скользнуть по его лицу. Хоть его было и ничтожно мало, парень успел разглядеть блестящие от слёз глаза, растрёпанные волосы и запёкшиеся пятна крови в районе губы и носа.        — Валера? — эхом проносится по помещению. Названный тут же утыкается лицом в рукав кофты, пытаясь избавиться от скопившейся в глазах влаги. Он понимает, что бесполезно скрывать это, но свою слабость так просто показать не может.       — Да, привет, — хрипло отвечает тот, в очередной раз затягиваясь. Сигарета подрагивает в его пальцах, а ноющая боль расползается по телу, но он продолжает терпеть, сидя на холодных ступеньках и стараясь выглядеть уверенно перед парнем. Получается паршиво.        — Ты чего тут сидишь? — Андрей напрочь забывает обо всех своих планах на вечер, ведь несчастный вид сидящего перед ним не позволяет сдвинуться с места.        — Со штукатуркой и граффити зависаю, — бросает Валера, стряхивая пепел себе под ноги. Ему неловко находиться перед другим человеком в подобном положении, потому он изо всех сил старается оттолкнуть парня.       — Не смешно, — Коваль садится рядом, что позволяет ему оказаться ближе и лучше рассмотреть очередные ссадины, появившиеся на чужой коже. Он осторожно берет парня за руку, не встречая сопротивления, и поглаживает пальцами костяшки, также сбитые в кровь. — Ты опять с отцом подрался?       — Скорее меня просто побили и вышвырнули за дверь, — бормочет Гостер, сжимая чужую тёплую ладонь, и встречается глазами с сочувствующим взглядом.        Андрей знал о том, что у Валеры дома происходят не лучшие вещи, но нашел его выгнанным из дома впервые. Он не раз уже приводил того к себе домой, пытаясь успокоить после очередного скандала, и каждый раз переживал как первый, осознавая чужую безысходность.       — Пойдем ко мне, — Коваль не хочет бросать здесь парня, понимая, что у него сердце от боли разорвется, если он сейчас просто уйдет.        — Ты опять меня спасаешь, — Валера чувствует себя загнанным в тупик. Ему некуда больше идти, но навязываться вновь ему не хочется жутко. Он устало роняет голову на чужое плечо, прикрывая глаза.        — Пошли, — Андрей ерошит спутанные тёмные волосы и быстро прижимается губами к холодному лбу. Он чувствует, что постепенно тоже начинает замерзать, потому не может представить, как Гостеру удалось просидеть на лестничной клетке так долго. — Родителей сегодня нет дома, тебя никто не видит.       И это, судя по всему, становится финальным аргументом, потому что Валера всё-таки поддается утягивающим его наверх рукам и, зацепившись за ладонь парня, следует за ним наверх.

•••

       Кухня у Андрея дома была небольшой, но уютной и душевной. Перед Валерой стоял горячий, ещё дымящийся чай, заботливо сделанный хозяином квартиры. Сам он копался в кухонных ящиках, пока Гостер со слабой улыбкой следил за суетящимся парнем.       Он по-прежнему не мог понять, почему Коваль не бросил его и не оттолкнул после нелепого признания Валеры в его недружеских чувствах по отношению к нему. Андрей казался слишком светлым для мира Валеры, но почему-то по-прежнему оставался рядом с ним, поддерживал в подобных неприятных ситуациях и отвечал ему взаимной влюблённостью, что грело чужую душу в разы сильнее крепкого чая.        — Нашёл! — победно вскидывает в воздух баночку с перекисью Коваль и со счастливой улыбкой подходит к парню, намереваясь наконец избавить его от последствий вечернего конфликта.       Он небрежно выливает на ватку некоторое количество обеззараживающей жидкости и осторожно прикладывает к повреждённым участкам кожи. Валера от боли неосознанно шипит, из-за чего Андрей обеспокоено одергивает руку.       — Сильно больно? — тревожно хлопает глазами тот и мягко прижимается губами к синяку на скуле в качестве утешения.        — Теперь не больно, — улыбается Гостер, у которого в груди щемит от подобного отношения к себе.        Он продолжает наблюдать за плавными движениями парня и, кажется, даже не чувствует как таковой боли, ведь её заглушает распирающая его изнутри нежность. Валера безбожно любовался чужой внешностью, завидуя самому себе, что ему достался именно Андрей с его умилительными кудрями, ласковыми руками и солнечной улыбкой, на которую смотреть хотелось бесконечно.       — Ты во мне дыру сейчас прожжешь, — смущённо поджимает губы Коваль, сгорая под исследующим взглядом тёмных глаз.        — Прости, — сдаётся Гостер и притягивает парня к себе ближе, оплетая руками талию. Он головой прижимается к чужой груди, расслабленно выдыхая.       Чужие пальцы вновь путаются в его волосах, а свободную руку Андрей кладет ему на плечи, отвечая на объятия. Валера вслушивается в мерное дыхание и сердцебиение парня и наконец-то чувствует себя в безопасности, нервно комкая ткань светлой толстовки. Его продолжало потряхивать от произошедшего, но оказавшийся рядом Коваль смог спасти его от суровой реальности.        А Андрей отчаянно хотел спрятать парня от чужих ему людей и подарить ему всё своё тепло, которое он способен отдать. Снаружи Гостер казался суровым и неприступным, но стоило им оказаться наедине, как тот сразу становился самым внимательным и нежным человеком, готовым обниматься часами и покрывать поцелуями каждый сантиметр чужой кожи. Для Коваля подобные чувства были чем-то новым, потому он каждый раз с особым трепетом реагировал на всё обращённое в свою сторону внимание.        — Люблю тебя, — признание разрезает тишину и заставляет Валеру вздрогнуть от неожиданности. Он неверяще поднимет голову, думая, что парень ошибся, но тот оказывается полностью уверен в сказанном.        — За что? — выдавить из себя получается лишь слабый шёпот. Гостер боязливо жмётся ближе, словно Андрей собирается сбежать от ответственности за происходящее.        — Просто за то, что ты есть, — так же тихо отвечает Коваль, наклоняясь к парню, и тут же чувствует ласковое прикосновение к своим губам. Он улыбается в поцелуй, но отстраняться не смеет, лишь трепетно сминает чужие губы в ответ, блаженно прикрывая глаза.        — Я тоже люблю тебя, родной.        И после следует второй несдержанный поцелуй, ведь Валера не находит в себе сил удержаться от прикосновения к манящим губам.        И становится плевать на саднящие от боли губы. Плевать на слишком позднее время. Плевать на разрывающийся от гневных сообщений телефон Гостера. И на уже остывший чай им тоже всё равно.       Пока их чувства друг к другу не остыли, всё остальное кажется абсолютно неважным. Сейчас на первом месте только сладкие поцелуи, беглые прикосновения и постепенно затягивающиеся шрамы.